«О, майн Кот!» или особенности охоты за злостными авторами

      Наконец-то все внизу уснули (ну, или отправились восвояси), и она могла позволить себе немного свободы.       Парадокс, она ежедневно не высыпалась, но просто не могла себе отказать в том, чтобы полюбоваться ночным городом со своего балкончика.       И, кстати, не она одна…       — Кот?! — удивлённо выдохнула девушка, обернувшись на едва различимое царапанье.       — Салют парижанам, — дурашливо отсалютовал он двумя пальцами, впрочем, даже не потрудившись встать с верхнего края стены, а нога так и продолжила медленно болтаться вперёд-назад, периодически задевая кирпичную кладку. — Хотя, признаться, я не ожидал, что кто-либо сейчас выйдет на улицу. Так что если ты против, то я могу просто…       — Оу! — неизвестно почему, в её глазах заплясали весёлые искорки. — Так мы уже на «ты»?!       — О-ой! — поморщился Кот. — Если я буду расшаркиваться перед каждой дамой, которую спас добрый десяток раз, то, боюсь, скоро у меня вместо сражений со злодеями будут одни светские рауты! Но если вы так настаиваете, — он ловко спрыгнул вниз и элегантно склонил голову, — то позвольте мне откланяться, достопочтенная мадам… — когтистая перчатка как бы невзначай подхватила кончики чужих пальчиков.       — Мадемуазель! — делано возмутилась она, поджимая губки, чтобы не засмеяться.       — Ах да, простите великодушно! Достопочтенная мадемуазель… как вас там?       — Очень смешно, Кот! — фыркнула девушка, тем не менее, мягко отбирая свою руку. — Ну, а теперь, если ты закончил со своими котомбурами — может, изволишь объяснить, почему именно здесь?! Что-то я не припомню, чтобы проливала на половицы валерьянку или оставляла блюдечко с молоком!       — Так ты против? — как-то разом поник герой, и вид его был столь несчастным, что девушка просто не могла не ответить.       — Нет, конечно, — мягко улыбнулась она, коснувшись чужого локтя. — Ты — герой и защитник Парижа! Кому, как не тебе иметь подобную привилегию?! — она на миг замялась, но любопытство победило. — А всё-таки?       Теперь замялся уже Кот и как-то совсем не по-кошачьему, с грустными и серьёзными нотками тихо ответил:       — Потому, что здесь всегда пахнет теплом и уютом, свежей выпечкой и чуть остывшим латте. Тут всегда пахнет домом! Живым домом! — и в последних его словах было столько боли, что девушка даже не заметила, когда именно взяла в руки чужую ладонь. Но она просто не могла поступить иначе.       — Кот! — проникновенно прошептала она. — Кот, прости, пожалуйста! Я не хотела и… подожди! — она порывисто отскочила прочь, скрывшись в своей комнате, а уже через минуту вернулась обратно с…       — Э-это что… мне?! — недоверчиво вытаращился он на принесённую тарелку с эклером.       — Ну… — замялась «котоприимная» хозяйка, — технически, это всё же правильнее было бы назвать эклером Альи Сезер — ты её знаешь, она ещё блог в вашу с Леди честь ведёт — да, но прямо сейча… А-а-а-а! — тихонько взвизгнула она, когда чужие сильные руки буквально сграбастали её поперёк груди и подняли в воздух. (Чудо ещё, что тарелку не выронила!) — Ко-о-от! Ты-ы! Что ты вообще творишь, а?!       — Ой, прости! — спохватившись, поставил её обратно на ноги юноша. — Ты испугалась, да? И-или я слишком сильно тебя сжал? И-извини, со мной такое бывает, знаешь ли, обычно всё же дела со злодеями имею, вот и…       Чужая узкая ладонь легла ему на плечо, мигом прерывая поток извинений.       — Кот, что ты?! — почти с возмущением выдохнула девушка. — Я понимаю, что ты не хотел ни пугать меня, ни делать мне больно — и поверь, я закричала скорее от неожиданности, чем от испуга. Просто… Ну, просто я бы так не радовалась, если бы мне среди ночи принесли надкушенный кем-то эклер!       — Знаешь, — с независимым видом заявил Кот, вернувший самообладание, едва он понял, что девушка на него не обижается. — Я бы, наверное, тоже такому не радовался, имей я возможность питаться этой пищей богов хотя бы раз в мурсяц! — и, подцепив угощение двумя пальчиками, тут же отправил его себе в рот.       — Скажешь тоже, — зарделась девушка, польщённая похвалой своей «личной пекарни».       — Я совевфенно фувьёвно! — прочавкал Кот, отчего собеседница, наконец, не выдержала и рассмеялась серебряным колокольчиком. — Да я вуку готов вать — мном! — на отсечение, лишь бы есть такое хоть изредка!       — Обычный эклер! — настаивала на своём девушка.       — Пища богов! — Кот был не менее упрям.       — Эклер! — чувствуя, как веселье расползается по телу, надавила она, даже подавшись вперёд.       — Хорошо, искушение от дьявола! — неожиданно легко «сдался» Кот.       — У-у-ух, ты! — она состроила страшную гримасу и шутливо стукнула героя кулачком по груди.       — Ах, нет! — с готовностью рухнул тот перед ней на колени и для большей выразительности развёл руки в стороны и запрокинул голову. — Я повержен тобою! Пощади меня, ты, о повелительница небесных… то есть, адских…       — Ну всё, хватит! — кусая губы чуть ли не до крови, лишь бы сдержать смех, пожурила его девушка. — Спектакль окончен! Считай, что вкусняшку ты отработал на все сто, так что можешь вставать и выметаться, хитрый прожорливый Кот! А то, чего доброго, ещё разбудишь кого-нибудь, а мне дорога психика моих близких!       — Ах, как ты можешь быть столь жесто-ока?! — всё ещё пребывая в образе, он «перекинул» голову на другое плечо и картинно схватился за сердце.       Что, впрочем, не помешало ему тут же вскочить на ноги и с уже куда более серьёзным, хотя и весьма лукавым тоном произнести:       — Ну ладно. С моими причинами пребывания здесь мы разобрались. («Кстати, а если я буду давать концерт ежедмявно — меня опять будут кормить такими эклерами?» «Обязательно! И именно такими! Кем-то пожёванными!») Но что же выгнало ночью под звёзды тебя?       — Да так, проветриться перед сном хотела… И ой! Тут что-то как-то прохладно становится… — поёжившись, девушка поспешно подхватила тарелку и шагнула к двери, но её путь тут же преградили.       — Не убегай от ответа! — попросил, нет, потребовал (!) Кот, и в глазах его полыхнули какие-то странные искры. — Кто посмел обидеть такого ангела?!       От последнего сравнения девушка залилась румянцем до ушей, но всё же нашла в себе силы, чтобы почти таранным ударом расчистить себе путь обратно в комнату.       — Н-не важно! — выпалила она, мечтая поскорее захлопнуть за собой люк и запереться на щеколду.       — Нет, важно! — пропустив девушку обратно в комнату, Кот и сам беспардонно последовал за ней.       — Ш-ш-ш-ш! — гневно шикнула не него девушка, пугаясь, как бы он не разбудил кого.       — Понял-понял, — поспешно выставил руки в «сдающемся» жесте Нуар, и, случайно скользнув взглядом за спину хозяйки, тихонько присвистнул:       — Ну на-а-адо же!       Проследив за его взглядом, девушка стала буквально пунцовой и, отвернувшись, пропищала что-то в своё оправдание.       — Это ведь Адриан Агрест? — поинтересовался Нуар, словно и не заметив, что сыплет соль на рану собеседнице.       — Угу, — сумрачно кивнула она, буквально прожигая взглядом ненавистные(от автора: бан за святотатство и отречение от веры!) обличавшие её плакаты. («И зачем только решила обратно повесить, а?!»)       — Он тебе что, нравится? — недоверчиво, с каким-то новым интересом посмотрел на неё юноша.       — Нет, блин, крой одежды изучаю! — процедила она сквозь зубы, мысленно проклиная тот день, когда решила обвести осквернить один из особо удачных плакатов сердечком. (от автора: вот тебе и справедливое возмездие, а то ишь! На иконах собственного культа малевать?!)       Похоже, отпираться было бесполезно.       — А расскажи мне, какой он? — с неожиданно живым интересом, почти заискивающе попросил Нуар.       — Он?! — переспросила девушка, хлопая глазами, а потом ответила первое, что пришло на ум. — Ну он… совершенный! — и расплылась в счастливой улыбке.       — «Совершенный»?! — чуть не прыснул со смеху герой, тыча в плакат. — Он?! О-ох, детка! Ты просто сделала мой вечер!       — Да, совершенный! — гневно упёрла кулачки в бока девушка. — И не смей называть меня «деткой»!       — Да ты что?! — в глазах его загорелся коварный огонёк. — «Совершенный», значит, да? Как насчёт «совершенный» кретин, а? Детка?!       — Не смей… — она замахнулась на него, но тонкую кисть перехватили, кажется, ещё до того, как она успела поднять её, — …так говорить о нём! — от чужого жаркого дыхания на лице и груди её мысли вдруг стали путаться.       — Кажется, у него аллергия на перья, — прошептал Нуар, обвивая девушку свободной рукой за талию.       — У тебя, между прочим, тоже! — также шёпотом парировала она, то ли не понимая, то ли не желая понимать, куда катится вся ситуация.       — А ещё клаустрофобия!       — Тебя бы в крохотное тёмное закрытое пространство без воздуха запихнуть! — гневно подалась она вперёд, даже не замечая, как чужая рука исподволь помогает ей в этом.       — А главное… — произнёс он, когда между их лицами оставалось едва ли десять сантиметров.       — Н-ну?! — с вызовом сказала, почти сплюнула она, бесстрашно глядя в чужие завораживающие глаза.       — …он не заметил у себя под носом такое сокровище, как ты!       — ЧТ?! — от изумления у неё распахнулись не только глаза, но и милые губки.       Чем тут же воспользовался хищник.       — У-ум-м-м-м! — возмущённо замычала девушка, когда чужие губы требовательно накрыли её собственные, а чужой — чуть шершавый, как у настоящего кота — язык совершенно беспардонно и по-хозяйски проник ей в рот.       — Ум-му-му-мыыыы! — дёрнулась она всем телом, раз или два ударив кулачками в чужую грудь. — Пуфти! — из последних сил попыталась она отпихнуть наглеца, и…       И тот неожиданно легко поддался!       — А-ха-ха-х! — наглец хохотнул так непринуждённо, словно между ними ничего только что и не произошло. — Что ж! Наверное, я слегка засиделся, так что пора бы мне откланяться! Желаю тебе сладких снов и успехов в завтрашнем охмурении «ненаглядного»! А я завтра вечером загляну! За подробностями! — и прежде, чем она успела что-либо возразить, выскочил прочь из дома.       А она так и застыла, не в силах проронить ни слова. Лишь кончики пальцев робко, неверяще коснулись губ, ещё словно ощущавших её первый поцелуй страсти!