«О, майн Кот!» или особенности охоты за злостными авторами

      Она честно собиралась отшить этого наглеца, когда (если) он явится вновь, но, чёрт возьми, всё с самого утра пошло настолько наперекосяк, что…       — О, Баоцзы! * — раздался от перил голос, полный искреннего восторга. — Можно мне кусо…       — Забирай всё и вали отсюда на все четыре стороны! — насупившись, процедила она и отвернулась прочь.       — Эй! — Кот, явно не понимавший намёков кроме прямого попадания йо-йо в лоб (да и то, ещё постараться надо), во мгновение ока оказался рядом с девушкой. — Что с тобой? Неужели, опять Адри…       — ДА! — сорвалась она на крик, грубо отпихивая от себя чужие руки. — Да, да, ДА! Этот чёртов фильм, чёртово приглашение, чёртов конкурс, чёртовы правила, чёртовы…       Сорвавшись, она дубасила вокруг себя, не видя, по чему или кому попадает (хотя чаще всего удары приходились на чёрную кожу костюма), пока совершенно не выдохлась, а затем…       — Ч-что…. Что ты делаешь?! — попыталась запротестовать она, когда Кот подхватил её на руки (?!) и понёс внутрь дома.       — Не бойся, — с мрачными нотками в голосе ответил он. — Я тоже знаю, что такое границы. Лежачих не бьют. И раз уж из меня вышел так себе герой-любовник, то подработаю хотя бы жилеткой.       Если бы кто-нибудь неделю назад (Да что там, даже вчера вечером! Особенно вчера вечером!) сказал ей, что она станет не просто плакаться Коту Нуару, а лежать у него на груди, пока они оба будут валяться у неё на кровати… Да она бы рассмеялась этому сумасшедшему в лицо, а затем, отойдя за угол, незаметно позвонила бы профильным санитарам.       Но вот она, жестокая реальность!       Они уже какое-то время лежат вдвоём, на её собственной кровати, этот наглец, развесив уши, слушает её причитания и, нисколько не стесняясь, параллельно уплетает баоцзы, то и дело макая их в варенье. («Ох, если он мне хоть каплю на покрывало посадит…»)       А самым противным было то, что ещё в самом начале этой вакханалии он сказал, что «не будет делать ничего, если она хотя бы намекнёт, что против этого». И, чёрт возьми, она ещё никогда не была настолько «за» то, чтобы кто-либо выслушивал её душевные метания.       Потому что, акума побери, накопилось!       — …а в итоге он предложил мне пойти на конкурс самых долгих поцелуев знаешь, почему?!       — Почему? — со слегка рассеянным взглядом ответил Кот, легонько играя коготками по ткани на её лопатках.       — Эй, щекотно! — недовольно передёрнула она плечами, и чужая рука тут же сдвинулась ниже, куда-то на талию. — Ну так вот! Он пригласил меня потому, что может доверять мне, как другу, понимаешь?!       — Понимаю, — покладисто кивнул Кот.       Не известно, где и когда он выучил эту коварно-подло-выигрышную мужскую тактику «всесоглашательства», но, под шумок, ему даже удалось безнаказанно провести тыльной стороной мизинца по её нежной коже поясницы, на миг выглянувшей из-под футболки.       — Ну, то есть, видите ли, «если он будет целоваться с кем-то другим, то это приведёт к ненужным слухам и кривотолкам, а так, если что, всегда можно будет сказать, что это они по старой памяти сцену из фильма репетировали!»       — Стой, погоди, фильм? Этот тот самый, что атаке «Страшилы» снимали?! — на миг встрепенулся Кот. — Ну, когда ме-е-ерзкое чудо-овище упихивало всех в слепленные из слизи коконы «под Чужого»?!       — Да, представь себе! — она легонько шлёпнула чужие пальцы, каким-то неведомым образом уже подкравшиеся к бретельке. Причём по внутренней стороне футболки! — Вспомнил, понимаешь, неудачный ду… Погоди-ка, а ты откуда знаешь?! — нахмурившись, она приподнялась на локте и вгляделась в лицо Нуара.       — Кажется, этот ваш двинутый оператор… Нино, вроде? Показывал мне по большому секрету черновую нарезку фильма.       — Врешь! — безапелляционно заявила девушка.       — Вру, — беспрекословно согласился парень, и девушка, довольная собой, легла обратно ему на грудь и чуть-чуть поёрзала, устраиваясь поудобнее.       — Ну и чёрт с тобой, — промурлыкала она, стараясь вернуть себе ускользающий куда-то гневный тон. — О чём это я?.. А! Так вот! Он ещё имел наглость заявить, что мы, в случае чего скажем, что это репетиция перед премьерой на большом экра…       Она осеклась, потому что в этот самый момент её губ нежно-нежно коснулись губы Нуара.       Повисла мучительно-сладкая пауза.       — Ч-что ты… — наконец, спустя почти целую минуту, нашла она в себе силы отстраниться.       — Тебе не нравится? — прошептал он так тихо, словно боялся услышать ответ.       Но вместо этого на её лице лишь проступило выражение крайней потерянности. Так, словно она уже и сама не была уверена, что именно…       — Тогда позволь мне тебе помочь, — на грани слышимости взмолился он, привлекая девушку для нового поцелуя.       Их губы соединились, и это стало началом конца.       Причём даже в прямом смысле этого слова.       — Н-ну?! — с нервозно-высокомерными нотками спросила она, предплечьем ощущая внушительных размеров бугор в области его паха. — И давно он здесь?       — Да можно сказать, с самого начала! — в улыбке Кота проступило что-то животное, плотоядное.       — Ай-ай-ай! — заливаясь краской, произнесла девушка, тем не менее, заменяя запястье на тонкие сильные пальчики. — Прийти в гости с другом и заставлять того ютиться в каком-то закутке!       — Что ты… — теперь уже Кот дёрнулся, когда девушка каким-то немыслимым образом успела ухватиться за его бубенчик и расстегнуть приделанную к нему молнию до середины груди.       — Т-ш-ш-ш! — приложила она изящный пальчик к его губам. — Давай уж доведём начатое до конца! — и золотистый шар вновь заскользил вниз.       — Как пожелаешь, моя… — разинув рот, он неожиданно облизал (практически обвил!) её пальчик своим языком, а затем на миг заглотил его и даже легонько прикусил, чтобы тут же выпустить на свободу, едва девушка рвано выдохнула от изумления и кружащих голову чувств. — …принцесса!       Буквально рыча последнее слово, он властно схватил её за руку и опрокинул на кровать.       Из-под задравшейся футболки показался сильный плоский живот, лишь ещё больше распаливший в нём желание.       — Скажи мне, … — он навис над нею, урча как самый настоящий кот, настигший свою добычу. — В чём секрет твоих баотзы, а? — одна когтистая рука задрала вверх и прижала к уже смятому покрывалу обе её руки, а вторая — беспрепятственно скользнула прямо под футболку.       — С-сливки, — принимая игру, горячо выдохнула девушка, выгибая спину, едва чужие, сильные пальцы сомкнулись через лифчик на твердеющей горошине соска.       — О, полагаю, вашего собственного производства? — мурлыча, наглец до треска ткани задрал футболку вверх, открывая себе вид на ещё только начавшую формироваться, но уже безумно — БЕЗУМНО! — аппетитную грудь, пока ещё скрытую бюстгальтером.       Ни на секунду не отрывая взгляда от её глаз, он медленно, с вызовом, наклонился вниз и лизнул своим мокрым, чуть шершавым языком нежную кожу над кружевами.       — Ко-о-от! — умоляюще выдохнула она, желая и не решаясь просить продолжения.       Её спина выгнулась сама собой, а ноги заметались из стороны в сторону, пытаясь дать хоть какой-то выход тому адреналину и страсти, что кипели сейчас у неё в крови.       — Значит, сли-и-ивки! — самодовольно ухмыляясь, он легко перемахнул через юное тело, практически усаживаясь ей на живот и как бы невзначай своими ногами прижимая её ноги к покрывалу. Раздвигая их! — Определённо, ты знаешь, что нравится котам!       Он скользнул себе по пояснице, неожиданно рванул девушку за руки вверх, тут же опрокинул обратно — и она только сейчас осознала, что её запястья оказались стянутыми широким Нуаровским ремнём. Не просто стянутыми — пристёгнутыми! — к кованому бортику её же кровати!       — Ко-от! — взвизгнула она на грани истерики и оргазма, когда сразу две руки одновременно(!) сдвинули ткань лифчика, оголяя её прекрасные розовые сосочки.       — И раз уж мне так понравилось твоё угощение… — смакуя момент, он наклонился и осторожно свёл острые зубки, едва куснув за затвердевшую горошину, но и этого хватило, чтобы вызвать тихий скулёж девушки сквозь закушенную губу, — …то позволь в ответ за эти чудесные баоцзы на сливках… — одна рука властно сжала молочно-белую кожу груди, — угостить тебя моими… — вторая едва не сорвала бубенчик с молнии, — …сливками, Мари…       — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — заорала во всё горло Дюпэн-Чен, вскакивая со своего места и хватаясь за голову. — Нет-нет-нет! Баоцзы — это мясные булочки! А сладкие паровые без начинки называются «Мантоу»! Но ни те, ни другие никогда — НИ-КО-ГДА! — не делают на сливках! Ы-ы-ы-ы-ы!!! — безумно взвыв, она через мгновенье рухнула безвольной куклой обратно на своё место.       В звенящей тишине было слышно, как движутся электроны в батареях мобильников.       — И-и-и-гхэм… — осмелился нарушить безмолвие Нино. — Это единственное, что смутило тебя во всё рассказе? — подождав секунду, но так и не получив ответа (скорее, даже не надеясь на него), диджей осторожно повернулся к таращившемуся на Маринетт Адриану и, кашлянув, произнёс. — И-извини, бро, но, кажется, почётная готовальня заклёпкометра переходит к ней…       Где-то на этой фразе Маринетт Дюпэн-Чен и ломанулась в свою уборную. Хорошо хоть через дверной проём, а не прямиком сквозь стену.