***
Одним из качеств, которым Маринетт всегда восхищалась в Адриане, была его невероятная внимательность. В смысле, она, конечно, могла восхищаться Адрианом по любому поводу или вообще просто так в режиме двадцать четыре на семь, но вы бы видели, как он сосредоточился на чужом рассказе, который сейчас зачитывала Алья! Сама Маринетт, увы, не могла похвастаться тем же. Одинокая девочка ночью выходит на свой балкончик под звёздами, а уже на четвёртом абзаце («Это точно PWP? А то как-то слишком затянуто!») её посещает сам герой Парижа? «Спасибо, суть понял, » — сказал мозг Маринетт и, пометив рассказ, как «сопливо-романтический», перевёл восприятие аудиопотока в фоновый режим. То ли дело Адриан! Буквально с первых строк он как-то весь подобрался и неотрывно смотрел на Алью. «Вот ведь открытое сердце! Так переживать за героя!» «Причём за «дважды героя» — за литературный образ героя реального. (Или это уже будет «в квадрате»?)» «Так что уж кому-кому, а такому герою опасность не грозит априори! Ну, разве что героиня его свяжет», — Маринетт невольно зарделась от возникшей в сознании картинки. — «Но он вряд ли останется обиженным даже в этом случае. Особенно в этом случае!» Поняв, куда ведут её мысли, она попыталась отвлечься, но искушение хотя бы пофантазировать о подобном было слишком велико! «…интересно, а когда Адриан слушает всё это — насколько он представляет себя на месте героя?» Узел, возникший внизу живота ещё в тот момент, когда они с блондином оказались на соседних местах, затянулся туже. Чтобы хоть как-то переключиться, девушка схватила с тарелки какую-то снедь. Кажется, это была профитроли. Возможно, эклер. Возможно, надкушенный. Возможно, Альей. Да какая, к чертям, разница, что жевать, лишь бы хоть как-то занять (пере)возбуждённый мозг вкусом этого десерта, а не тем, как Адриан облизывает губы и смотрит прямиком на (уже) пустую тарелку. На (ещё) протянутую к ней руку. На саму Маринетт! Девушка замерла с набитым ртом и выпученными глазами, словно застигнутый у выпотрошенной мусорки енот-полоскун. «Господи! Он же САМ говорил мне, что не поужинал, а я, получается, только что обделила его десертом!!!» Но пока Маринетт, давясь угощением, пыталась сказать хоть что-то в своё оправдание, Адриан просто мягко улыбнулся ей, да и повернулся обратно, чтобы слушать Алью. Маринетт не знала, плакать ей или ликовать. С одной стороны, это было сродни помилованию в последнюю секунду перед сожжением на костре. С другой, это было снисхождением высшей расы даже не к черни, а к пыли под ногами. С таким видом человек, уронив кусочек мороженого на землю и увидев ползущего к нему муравья, оставляет букашке свой «дар небес» вместо того, чтобы выкинуть его в мусорку. Не зная, куда девать глаза, она стала машинально разглядывать свою комнату, (отмечая, как вызывающе голо и подозрительно смотрятся стены без привычных постеров с Адрианом), пока не столкнулась взглядом с самим Агрестом, занятым… примерно тем же! Но прежде, чем она успела подумать «Господи, он же понял, что я что-то прятала от него!», блондин качнул головой в сторону одной из стенок и нарисовал в воздухе указательными пальцами прямоугольник. Девушка, не в силах врать возлюбленному («Да и какая разница, если когда-то он и так уже всё это видел по телевизору, когда у нас в пекарне Джаггед снимался?!»), покраснела и обречённо кивнула. Парень тихонько хихикнул, мило спрятав улыбку в кулачок, подмигнул брюнетке и тут же вернулся к рассказу Альи, причём, казалось, с ещё бОльшим интересом, чем прежде! Маринетт тихо выпала в осадок. Адриан Агрест подмигнул ей! Господи! Он! Ей! Под-миг-нул! Для мира Дюпэн-Чен это было чем-то даже более запретным, чем мечты о замужестве! В конце концов, в брак вполне могут взять и по расчёту — не за красоту или приданное, так в качестве бесплатной кухарки или прислуги по дому («Спасибо, Хлоя, что поддержала!») Но вот чтобы заигрывать с кем-то, нужно сперва заинтересоваться в нём! «Так, Маринетт, соберись! Соберись, кому сказано!» Наверняка, всему происходящему есть какое-нибудь простое и до икоты приличное объяснение, а не то, что ты там сейчас себе накрутила! Он слушает, как Алья читает фанфик? Ну, вот и ты послушай уже! «А может, он просто настолько скучный, что даже воспитанный Адриан не в силах слушать его непрерывно?» — попыталась успокоиться девушка. — «Вот изредка и переключает внимание…» Стоило найти первую зацепку, как тут же для выбранной теории нашлись новые подтверждения. «Нино, вон, тоже уже весь на месте извертелся. Сидит, как на иголках, того и гляди, вскочит и выхватит телефон из рук подруги, но ведь сдерживается!» «И только одна я опять витаю где-то в параллельной реальности!» — …аз уж мне так понравилось твоё угощение…<i> — вслушалась она в проникновенный голос Альи. «Фу-у-х! Кажется, ничего существенного я не пропустила! У автора всё только-только до чаепития дошло! Фи, как грубо, мешать романтику, эротику и стёб! Обесценивает все три части сразу!»— …<i>и осторожно свёл острые зубки, едва куснув за затвердевшую горошину,…
«Ну, замечательно! Мало того, что там героиня-растяпа кормит всех засохшим горохом (это вообще КАК?!), так ещё и автор пишет с явными опечатками. Он, дважды «за» вбил и даже не заметил! Беты на него нету!»— …чтобы вызвать тихий скулёж девушки сквозь закушенную губу…
«Конечно, скулёж! Я бы, наверное, тоже на луну выла и головой об стену билась, если бы так облажалась!»— …то позволь в ответ за эти чудесные баоцзы на сливках…
«Бо-о-же! Какие ещё баоцзы?! Какие ещё сливки?! Дело что, в Китае, а я всё пропустила?! Что за нулевые познания в кулинарии и неуважение к читателям?! Неужели, если так уж хочешь выпендриться и упомянуть иностранное блюдо, настолько трудно посмотреть его ингредиенты?! И это в век всеобщего интернета!» — на месте Адриана девушка уже давно бы встала и вышла вон, громко хлопнув дверью.— одна рука властно сжала молочно-белую кожу груди,
«Так, СТОП! Какой ещё «груди»?!» — зашевелилось в сознании нехорошее предчувствие.— …угостить тебя моими…
«О, БОЖЕ! Они там что, флиртуют на темы еды?!» — она невольно закатила глаза, а когда вернула их обратно, случайно пересеклась со взглядом Адриана! Расфокусированным, мутным взглядом Адриана, …— вторая едва не сорвала бубенчик с молнии,
…который таращился прямо на её вздымавшуюся под футболкой…— …сливками,
«Сливки»… «Затвердевшая «горошина»… «кожа ГРУДИ»?!Мари…
— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — заорала во всё горло Дюпэн-Чен, вскакивая со своего места и хватаясь за голову. — Нет-нет-нет! Сердце в груди бешено колотилось от осознания того, что — Боже-Боже-Боже! — Адриан Агрест, сидя в ЕЁ комнате и слушая ПОРНО-фанфик, пялился на ЕЁ грудь!!! И когда казалось, что хуже уже быть не может, она поняла, что теперь на неё таращатся уже все трое! Причём гораздо более осознанными и недовольными взглядами! «Думай! Господи! Придумай ну хоть что-нибудь! Иначе все поймут, что ты поняла, что Адриан на тебя пялился, а ты пялилась на него в ответ, и крыша у тебя при этом поехала настолько, что ты уже слышишь собственное имя в порно-фике про Кота Нуара!» — Баоцзы — это мясные булочки! — выпалила она первое, что пришло в голову. Чужие взгляды стали озадаченными, если не сказать «охреневшими». Но, как говорится, назвался груздем — полезай в кузов. «Зато хотя бы не пялятся!» — А сладкие паровые без начинки называются «Мантоу»! Но ни те, ни другие никогда — НИ-КО-ГДА! — не делают на сливках! — и, понимая, что больше не может нести этот бред, и теперь её репутация окончательно загублена, она безвольной куклой рухнула обратно на своё место. Затянувшуюся паузу наконец-то нарушило нервное покашливание Нино: — И-и-и-гхэм… — повернулся он к девушке. — Это единственное, что смутило тебя во всё рассказе? Пылая щеками, Маринетт поняла, что, если её имя и присутствовало в фике, то это было ещё самой безобидной частью рассказа. — И-извини, бро, — теперь Нино обернулся к Адриану, — но, кажется, почётная готовальня заклёпкометра переходит… Не в силах больше терпеть собственного унижения, девушка вскочила со своего места и пулей бросилась в спасительную уборную. — …к ней. Ну, а куда ещё прикажете?! Вниз, к родителям, чтобы они порадовались, что теперь можно сэкономить на печах и духовках?! Или наверх, на балкончик, где, чего доброго, по закону подлости действительно напороться там на Кота Нуара?! — Ауч! — зашипел Нино, словив болезненный тычок локтём от Альи. — За что?! — Не мог промолчать, что ли?! — накинулась на него девушка. — Ой, — насупившись, диджей демонстративно сложил руки на груди и отвернулся от рыжеволосой. — Да что с ней такого случится от моей фра… — ИЙА-А-А-А-А-А-А–И-А-А-А-А-А!!! — задрожали не то что стёкла в окнах — сама дверь в уборную. — Да-да? — елейным тоном осведомилась откуда-то из-за спины Сезер. Нино понял, что дома его не дождутся уже не только «сегодня», но и «вообще».***
Поздний вечер. Рабочие вопросы и домашние дела позади, дети наконец-то заняты чем-то сами и не виснут на шее. Можно в кои-то веки растянуться на кровати в полный рост и даже не вырубиться при этом от накопившегося недосыпа! И хотя у Тикки, как у квами, никогда не было «полноценных» детей, она прекрасно понимала это чувство! Простое. Родительское. Счастье. — Привет, Сахарок! — раздался умышленно противный, протяжно-мяукающий голос. Жаль, недолгое. — Привет, Носкоед, — закатив глаза, Тикки привстала на шезлонге и посмотрела через плечо на просочившегося прямо сквозь пол бесёнка. — И давно ты самовольно покидаешь своего подопечного? — Ой-ой-ой! — скривился Плагг. — Чья бы (божья) коровка мычала! — Я здесь, между прочим, по взаимной договорённости с Хозяйкой! — квами указала лапкой на тарелку с её любимыми печеньками. — Так сказать, даю ей немного приватности! — Я, представь себе, тоже даю немного приватности моему оболтусу! — фыркнул Плагг, без малейшего смущения плюхаясь на шезлонг рядом с подругой. — Тем более, что если бы я прослушал ещё один этот их фанфиг… — Фик, — машинально поправила Тикки. — Да, один фиг, — отмахнулся котик. — Короче, у меня бы уже уши в трубочку свернулись, а я ими дорожу! — и без малейшего зазрения совести выхватил с тарелки самый большой кругляш печенья. — Лучше бы у тебя губы в трубочку свернулись! — недовольно пробурчала она в ответ. — И это хвалёное гостеприимство самой Квами Созидания! — в притворном ужасе покачал головой Плагг. — Даже одним печеньем поделиться не готова! — Так ты же его терпеть не можешь! — елейным тоном подначила Тикки. — Так должен же хотя бы я соблюсти приличия? — фыркнул Плагг, одним укусом уполовинив угощение. — Фем более, фто — мном! — я должен удостовериться, что уж для кого-кого, а для меня ты гадости не пожалеешь! Но, если ты так настаиваешь — хорошо, пусть отныне и впредь тебе будет стыдно, что ты отказала в еде и крове бедному, голодному… — Да ешь ты уже это печенье несчастное, «бедный-голодный», — передразнила его квами. — Только в следующий раз хоть рот прополощи прежде, чем являться ко мне, а то ещё счёт выставишь за «дегустацию аромата камамбера трёхсотдневной выдержки»! — Слу-у-ушая! — протянул наглец. — А это мы-ы-сль! Обязательно сдеру! Но, раз уж ты на мели, то, так и быть — возьму натурой, в смысле, печеньками, — и потянулся за следующей. — Делай уже, что хочешь, — добродушно махнула на него Тикки, вновь откидываясь на шезлонге. В конце концов, по-своему это даже мило, как этот обжора и сладкоежка демонстративно бухтит, поглощая кусочек за кусочком. Да и на загорающиеся звёзды в компании смотреть прия… — ИЙА-А-А-А-А-А-А–И-А-А-А-А-А!!! — донёсся откуда-то снизу душераздирающий вопль, и Тикки, сама не зная, почему, покосилась на Плагга. — Му фто?! — возмущённо прочавкал тот с набитым ртом. — Пофему — мном! — почему каждый раз, как случается что-то непонятное и кричит кто-то из твоих подопечных, ты тут же таращишься на меня?! — Мне кажется, мы это ещё со времён Пизанской Башни выяснили! — и, не говоря больше ни слова, рванула к Маринетт прямо сквозь перекрытия.