Зайти в кафешку, где, судя по запаху, вместо кофе гостям разливали жидкий дёготь пополам с гудроном, и так уже было для Феликса почти подвигом.
«Да в Лондоне за подобное владельцев заведения уже давно бы привязали к столбу, облили их собственным «кофе», да и сожгли бы живьём! И это ещё в мягком варианте, если не отдавать на самосуд толпы!»
Однако стоило ему купить две порции кофе и пару пончиков — «Не куплю же я круассан, в самом деле?!» — и выйти с ними на улицу, как его чуть не пригвоздило к тротуару боевым шестом Нуара!
Феликс шарахнулся прочь и лишь чудом не разбил витрину кафешки. Конечно, заголовки типа «Адриан Агрест — мелкий погромщик и дебошир» тоже были бы желанны, но, во-первых, этого было явно недостаточно для уничтожения репутации кузена, а во-вторых, как говорилось выше, в случае суда парня бы оправдали, а то, глядишь, и присудили ему компенсацию за моральный ущерб.
Однако дальше началось вообще необъяснимое.
Вместо того, чтобы перелететь с крыши на крышу и исчезнуть с глаз долой, герой в чёрном приземлился аккурат перед юношей.
—
Мяулодой человек! — Нуар отвесил дурашливый поклон. — Да-да, вы! Не оглядывайтесь, уважаемый,
бежать некуда, я к Вам обращаюсь! Не окажите ли защитнику Парижа одну
мя-а-а-а-а-уленькую услугу, а?
— Э… какую именно? — осторожно уточнил парень, стараясь не смотреть на чужой «хвост»-ремень с тяжёлым металлическим кончиком или наверняка очень и очень острые когти на перчатках.
— Может, вы и не догадываетесь, но мы с Леди та-ак выматываемся на всей этой героической работе! Верите — нет, даже присесть спокойно и кофейку выпить некогда! А уж о том, чтобы сдобрить их пончиками и мечтать не приходится!
— Э… — Феликс затравленно покосился на зажатый в руках бумажный пакет. В голове отчаянно билось «Он что, следит за мною?!» — Ну… да, конечно… все эти акумы… ненормированный рабочий график… — ещё один короткий взгляд на пакет. — З-знаете, а вам очень повезло! У-у меня тут как раз две порции э… напитка и как раз пончики… Хе! Буквально как вы заказывали! — он протянул пакет.
— О! Вы так доб
муры! Причём, по сути, с незнакомым вам человеком!
— Ч-чего не сделаешь для героев Парижа?! — отозвался Феликс, отгоняя странное ощущение, что Кот издевается над ним. Юноше отчаянно хотелось скорее сбежать отсюда.
— Знаете, — а вот Кот, похоже, никуда не торопился, — так приятно понимать, что другие видят в тебе простого смертного, не лишённого обычных человеческих желаний… О! А может, нам тогда устроить совместный пикничок с Реной Руж и Карапасом? — на миг изобразив задумчивость, он вновь с хитрым прищуром глянул на Феликса. — Любезный! Может, вы и им посоветуете что-нибудь из
местной кулинарии? Вы же явный завсегдатай заведения и выберите что-нибудь фирменное от повара! Ну, чтобы мне сегодня больше ни к кому
другому с такой странной просьбой не приставать.
— Д-да, к-конечно… — и Феликс, сдерживая нервную дрожь и стараясь не оглядываться, поспешно вернулся обратно в кафешку.
Потому что когда на тебя буквально физически давит ощущение, что тебя раскрыли, лучше уж подышать парами местного «кофе». И нет, дело было не в том, что Кот опознал в нём «конкретно Феликса», играющего роль «конкретно Адриана» — откуда бы Нуару вообще знать или помнить имя лондонца?! — но вот человека, выдающего себя за кого-то другого, в нём явно опознали.
И от такой проницательности Нуара, если честно, становилось жутковато. Да и несколько «прощальных взглядов», брошенных Нуаром, пока он убегал куда-то по крышам, дело не улучшили.
Борясь с приступами паранойи, («Хотя кто там говорил, мол, вы не параноик, если за вами действительно следят?») парень добрался до ждавшего его автомобиля.
— Я думала, ты ходил еду
покупать, — заметила через открывшуюся дверь Кагами.
— Очередь, — скорее на автомате отозвался Феликс, глядя на свою руку и не веря, что буквально пару мину назад отдавал ею Нуару пончики и кофе, купленные на свои кровные! — Скажем так, неожиданно высокий спрос… на выпечку.
Повисла неловкая пауза.
— Прости, но, кажется, ты говорил, что опаздываешь? — вновь попыталась вернуть его к реальности девушка. — И не то, чтобы я была неблагодарна тебе за приглашение, но, может, ты найдёшь более подходящую кандидатуру для «напарницы по съё… — она дёрнулась к выходу, и он на одних охотничьих, почти животных инстинктах преградил ей путь.
Добыча не имеет права ускользать от него! Даже если она «инструмент», а не «жертва»!
— Нет-нет, ты подойдёшь просто идеально, — добавил он вслух.
— Тогда мы едем? — похоже, девушка начинала терять терпение.
— Да-да, секунду, — уже касаясь рукой двери, он зачем-то оглянулся в сторону коллежа Франсуа Дюпон…
«Уж не в том ли направлении умотал Кот Нуар?!»
Однако Натали, наблюдавшая за всем происходящим с экрана, поняла этот жест по-своему.
— К сожалению, время уже действительно поджимает, и если мы не отправимся сейчас, то выбьемся из графика. Похоже, твоему кузену придётся добираться до особняка своим ходом, если машина не освободится раньше, — на губах женщины возникла странная ухмылка. — Впрочем, может, ему и понравится, как-никак, родина предков.
Юноша вздрогнул, пальцы в безмолвной ярости сжались на дверце машины, а сам Фелик мигом позабыл о каких-то там «возможно следящих» за ним героях.
Увы, в словах Натали было много горькой правды, и давнее родство с лягушатниками действительно несмываемым пятном лежало на репутации его рода и семейства. Да что уж там, само звучание их фамилии — Грэм
де Ванили! — так и смердело «французскостью», из-за чего в своё время их роду пришлось попотеть, чтобы пробиться в высшее общество Англии.
Впрочем, их род не был бы собой, если бы не смог даже такие недостатки обратить в достоинства, и
теперь дорогие джентльмены были благодарны им за то, что они умышленно и самоотверженно разбавили свою кровь иностранной. Просто чтобы сохранить хоть какую-то интригу на политической арене и уравнять шансы
другим участникам этих незаметных для обывателей игр.
«Что ж, они хотят конфликта, насмехаясь надо мной? (Пусть и трусливо, у меня же за спиной, но чего ещё ждать от французов?!) Они получат конфликт!»
***
— Готово! — колдовавшая над ним гримёрша наконец-то отстранилась, перестав светить своим декольте («Ещё кому каких доказательств, что Франция — страна «белошвеек»?!») и дав Феликсу посмотреться в зеркало.
По сознанию медленно расползалось чувство мрачного удовлетворения. Определённо, у Провидения было своё чувство юмора. Чернушное, но всё же!
Да, он выглядел шутом, покрытым сусальным золотом — хотя можно ли было ожидать чего-то ещё от этих любителей показной роскоши и громких самоназваний, типа «короля-солнца»?! Но не это было главным.
Нарядить «Адриана» в костюм
птицы — то есть создания, вызывающего у него аллергию и заставляющего страдать — это ведь додуматься надо!
Похоже, намечалось весёлое представление!
Но, как известно, за представления приходится платить.
— Ах да, вот Ваше антигистаминное, месье Адриан! — сверкая белоснежной улыбкой, девушка протянула ему упаковку с таблеткой. — Так, чисто на всякий случай.
Парень скривился. Не из-за злосчастного «месье» (тут он хотя бы заранее знал, на какие муки себя обрекает), а из-за лекарства, которым его пичкали на съёмочной площадке. Все!
Ответственный за реквизит: Птиц привезли на полчаса раньше запланированного, так что они уже намахали тут своими крыльями. Но вы не волнуйтесь, месье Адриан, вот Ваше антигистаминное.
Осветитель: Месье Адриан, софиты очень мощные, нагревают пыль в воздухе, Ваша аллергия может усилиться. Вот вам антигистаминное.
Месье Рамье: А? Нет, что вы, что вы, дрессировщик у них свой, я так, мимо пробегал. Но раж уж всё равно пересеклись — вот, попробуйте новый антиаллергенный спрей. Держу на случай, если вновь акуманизируют — хоть как-то перед Котом Нуаром извинюсь. У него, представьте, тоже аллергия на перья!
И даже…
— Belissimo! ЗапАд и Вьосток! Свьет и Тьма! ЙэдиствО и борьба прьотивоположностэй! — голос итальянца-фотографа, казалось, до сих пор эхом гудел на задворках его сознания. («И как только Адриан продолжает работать с этим горлопаном?!») — Ун симпатико гаттино э импертиненте пульчино! * Кстати, Адр’ян, ти уже випиль своё льэкарствО?
Да-да, итальяшка неожиданно легко согласился на замену «штатной» модели на Кагами Цуруги. Даже сам прогнал рыжеволосую девушку, когда та попыталась возражать.
Феликсу в тот момент даже как-то обидно стало. Столько времени, понимаешь, с матерью убили, кучу денег на подкуп потратили, а тут даже скандала нормального не вышло! Потому что после решительного «Я фотогрАф, я так вижУ!» от макаронника модель лишь тяжко вздохнула, собрала вещи и убралась со съёмочной площадки.
Определённо, кем бы ни был этот самый Винсент как-его-тамович, держать с ним ухо следовало востро.
И кстати о Кагами!
Путь Феликса на съёмочную площадку проходил как раз мимо гримёрочного места японки, и когда парень бросил мельком взгляд на зеркало, то невольно залюбовался.
Такого отвращения и презрения к происходящему, какое было написано во взгляде юной Цуруги, он не видел ни у одной самой породистой кошки Англии! И это — при идеально нейтральном общем выражении лица!
Определённо, кем бы ни был итальянец Винсент, он умел разглядеть потенциал в других.
Заметив в зеркале, что её разглядывают, Кагами сама подняла взгляд и с секундной задержкой распознала в нагромождении перьев и грима «Адриана». Уголки её губ чуть дрогнули, выдавая внутреннюю радость.
Что ж… при прочих равных, столь чёткое позиционирование себя
над миром, да ещё и в купе с умением идеально держать маску для всех, при этом посылая знаки кому-то избранному… Чёрт возьми, да сложись всё иначе, она была бы прекрасной партией любому юноше из высшего общества! Ну, в смысле, любому юноше из
местного высшего общества — истинному англичанину и джентльмену, как-никак, пристало искать спутницу жизни среди дочерей равного ему круга…
«Жаль, что эту фарфоровую маску придётся разбить… Но, с другой стороны, если во имя чести рода требуется разрушить чью-то другую репутацию, это уже не моя проблема и уж точно не моя вина. Раньше надо было думать, чью сторону занимать!» — одёрнул себя Феликс и, сдержанно кивнув Кагами, поспешил на площадку, освещённую софитами — туда, где его ждала минута славы, а семейство Агрестов — жуткий позор.
Ведь эти наивные французишки наверняка даже не догадываются, что вскоре их удостоит визитом парочка местных журналистов…
(
примечание от автора: Ун симпатико гаттино э импертиненте пульчино! * (ит. un simpatico gattino e impertinente pulcino) — одна милая кошечка и нахальный птенчик)
***
— …ами я, Надья Шаммак! — острый слух Феликса уловил чужой, характерно поставленный голос. — А теперь рекламная пауза! Думаю, эта фраза почти у всех вызывает рефлекторное желание дотянуться до пульта, мышки, или просто экрана и переключиться на другой канал. Реклама. Мы все постоянно сталкиваемся с ней и дома, и на улице, и в телевизоре, и в планшетах, но при этом мы видим лишь финальную картинку, готовое блюдо, и никогда не задумываемся, как же работает вся эта кухня? И именно сегодня…
«Именно сегодня вы принесёте хоть какую-то пользу моему семейству!»
Губы сами собой разъехались, являя миру чуть ли не все тридцать два идеально гладких и белых зуба.
— Винсент! — окликнул он фотографа, уже добрых пять минут пытавшегося выстроить «композиционни перфетта». — Может, добавить немного страсти? Провести линию не просто от «наш корм лучше прежних», а замахнуться на «наш корм лучше дичи»?
— Ньет, — чуть скривился фотограф. — ИдеА била именно в том, что ми относимся к братьЯм нашим меньшИм, как к полноценным умано, то есть льюдям. Если би слогАн биль «
Tornando alle origini» — «Возвращаясь к истокАм», то твоя идеЯ била би не столь…
— Может, просто попробуем? — поняв, что пора брать инициативу в свои руки, Феликс резко развернулся в сторону Кагами, в два шага преодолел разделявшее их расстояние и замер так, что между ними едва ли осталось десять сантиметров.
Разумеется, японка попыталась восстановить границы личного пространства, но он тут же положил ей руку на поясницу, удерживая рядом. Сохраняя невозмутимое выражение лица, она попыталась отстраниться хотя бы верхней частью тела, положив в качестве барьера руку ему на грудь. Он, напротив, стараясь сблизиться ещё больше, подался вперёд, уже буквально роняя девушку спиной вперёд.
«Ну же! Ты же так не любишь чувствовать себя беззащитной! А что, как не потеря равновесия, может вызвать подобные чувства?»
— Адриан… — в голосе японки появились напряжённые нотки.
Он чуть ослабил хватку, создавая для неё иллюзию возможности побега — она с готовностью шагнула назад, но он проследовал за нею. Ещё шаг, и её затылок упёрся в какую-то стенку сцены.
«А дальше-то бежать и некуда!»
— Ну что, кто пустит в ход коготки первым? — играя плотоядной ухмылкой, он ещё чуть навис над нею, а свободной (левой, обращённой к камерам) рукой игриво пробежался пальчиками по чужому телу — от бёдер до плеча, и даже чиркнул накладным коготком по чужой скуле.
В её глазах разгорался настоящий пожар возмущения, но лицо сохраняло идеальную маску невозмутимости, а губы были сжаты столь плотно, что Феликс невольно почувствовал, что… заводится?!
О да, пубертат пленных не берёт.
— Адриан, — чуть громче, сквозь зубы процедила Кагами.
«Интересно, а что её выбесит достаточно, чтобы вывести из равновесия, но не так сильно, чтобы прервать съёмки? Поцелуй взасос — пожалуй, слишком рано, шлепок по бёдрам (а ведь я и так чувствую, какие они сильные, и что подержаться есть, за что!) — слишком пошло и не в стиле Адриана… Может, пока просто ещё сильнее прижать к себе, чтобы она начала вырываться, а, в случае чего, оправдаюсь, мол, поддерживал от паде…»
— Адриан! — уже требовательно и в голос окликнула его девушка.
— Что такое? Что не нравится нашей чёрной
кисоньке? — вскинул он бровь. — Неужели, нас уже снимают? — проворковал он, наклоняясь её чуть ниже.
— Вот. Именно, — ледяным тоном объявила она. — А мы, между прочим, нарушаем дистанцию визуального контакта.
— Э?!
— И вообще, определись уже, какие пропорции расстояний использовать! Если наглые приставания с иллюзией безвыходности — где рука, упёршаяся в стену над моей головой?!
— (о)_(0)?!
— А если страстный поцелуй, то это делается так! — она неожиданно ловко высвободила обе руки, схватила парня за грудки и
бросила через бедро свалила в «висячий» поцелуй… чтобы тут же долбануть его головой о всё ту же стенку. Сам поцелуй, разумеется, не состоялся.
— А-а-ауч! — зашипел Феликс, потирая ушибленную макушку.
— Хм… — невозмутимым тоном произнесла Кагами, выпрямляясь, но по-прежнему не выпуская ткань чужого костюма из рук. — Так вот, почему сценку советовали делать у колонны, а не у сплошной стены… Надо записать… — и разжала пальцы.
— Яуч! — грохнулся парень спиной об пол.
— Ох, точно! Моя записная книжка осталась с повседневной одеждой! — похлопала она себя по бокам.
— Нгр…. — Феликс почувствовал, что начинает рычать.
— Адрь’ян! КагамИ! — укоризненно прикрикнул на них Винсент. — Ну что ви творитЭ, а?! — ребята чуть потупились. — Ви ролИ не перепутАли, часОм?! Ричит тьигр или кот, а льогкая бьеззаботнОсть — удел маленькой птащки! Пьерерив пьять минут! Опрьеделитесь с рольями и, если надО, поправьте грим! — фотограф хлопнул в ладоши над головой и без дальнейших расшаркиваний отошёл куда-то в сторону, играясь с настройками камеры.
Кагами, пожав плечами, тоже исполнительно куда-то ретировалась.
Феликс мысленно ругнулся. Вообще-то, это
он должен был поставить Кагами в двусмысленное или хотя бы идиотское положение, чтобы «Адриана» считали несдержанным бабником, а не просто моделью, путающей роли! Ещё и съемку отложили! Да Надья Шаммак сейчас просто развернётся и уйдёт, потому что тут «не пахнет сенсацией»!
От досады он приподнялся на локтях и стукнул кулаком по полу. Зря — во-первых, отшиб кулак, а во-вторых, таки достучался до неких мистических сил. Как говорится, бойтесь своих желаний — они ведь могут и сбыться!
— Адриан Агрест? — над юношей, загородив собою свет софитов, возникла фигура журналистки.
— Да-а… — протянул юноша, ощущая ничем не обоснованное чувство засады.
— Мы ведём прямой репортаж для телеканала, и раз уж у вас так удачно возник перерыв — не окажете ли честь рассказать, как тут всё устроено?
Кто там активно хотел внимания СМИ?
— Эм… ну… я… не уверен, что…
— Ох, Адриан, не волнуйся! — из-за левого плеча Надьи, вполне в дьяольских традициях, возникла ещё одна фигура — Кагами. — Если экскурсия займёт больше пяти минут, я отвлеку Винсента! — и она изобразила на лице такую широкую и «приветливую» улыбку, что у парня по спине пробежал холодок. — Давай, поднимайся. Фанаты, конечно, будут в восторге, что ты у их ног, но экскурсию лучше проводить стоя! — шагнув вперёд, она протянула ему руку.
«Схватить, дёрнуть на себя, перевалиться через бок, подмять под себя, раздвинуть коленкой ноги», — пронеслась в его голове вереница мыслей, пока он вкладывал пальцы в предложенную ладонь. — «Выкрикнуть что-то типа «может, лучше покажем, чем мы занимаемся на
неофициальных съёмках», одной рукой зажать ей рот, другою — разодрать костюм на гру…»
«ЯУЧ!» — чуть не вырвалось у него, когда
девушка сдавила его пальцы и рванула вверх, силком возвращая парня в вертикальное положение.
— С-спасибо!
— Всегда пожалуйста! — «дружеское»
похлопывание удар пришёлся аккурат по почкам.
— Унгх! — скрючило парня, и он надсадно засопел, стараясь не заорать благим матом.
Потому что
слабый Адриан — повод для насмешек (причём в первую очередь над самим Феликсом!), но не угроза прекращения его карьеры!
— Ах, бедненький! — прозвучал сочувственный голос Кагами.
— Что с ним? — обеспокоилась Надья.
— Говоря по секрету, у месье Адриана сильная аллергия на перья, — доверительным тоном сообщила девушка. — Но он, превозмогая себя, прикладывает все усилия, чтобы работать даже в столь сложных для него условиях. К счастью, у меня под рукой было быстродействующее антигистаминное.
Феликс почувствовал, как его
пытаются повесить на крюк выпрямляют, придерживая под подбородком.
— Скажи «а», — в голосе Кагами зазвучали ультимативные нотки.
— Я не… умнмбухм! — чужие пальцы весьма беспардонно всунули ему в рот очередную пилюлю, которую он чисто рефлекторно проглотил.
— Ну вот! Теперь должно стать лучше! — ещё раз «лучезарно» улыбнулась ему девушка и ускользнула куда-то прочь, оставив на растерзание журналистке.
— Месье Адриан! — тут же накинулась на свою жертву Надья. — Скажите, а как вообще происходят съёмки? С чего начинается совместная работа с заказчиками?
— Эм… ну… Обычно такими вопросами занимается Натали и…
— О, мы пытались взять интервью у мадмуазель Санкёр, но она была занята каким-то важным телефонным разговором, так что, может, расскажете сами? Буквально в двух словах.
— Ну… Обычно всё начинается с официального предложения… и концепции будущей работы… А после её согласования заключается контракт, ну а дальше, собственно… съёмки… — чувствуя, как его загоняют на минное поле, отозвался юноша.
— Мы видели, что прямо сейчас на съёмках был элемент импровизации и реверса ролей. Скажите, это обычная практика? Дружеский совет? Или зависть? Может, так проявляются внутренние противоречия и предпочтения актёров? И почему вообще образ может вам не подойти, если вы согласуете концепцию ещё до полноценного заключения договора?
— Знаете, это скорее был элемент взаимной игры… — уклончиво ответил парень, машинально оглянувшись на щебетавшую с фотографом Кагами. От которой он тут же заработал ещё одну
кровожадную ободряющую улыбку.
Именно в этот момент в сознании Феликса и возник странный коктейль из желания связать и жёстко проучить японку… и желания поскорее смотаться от неё куда подальше.
Спустя несколько минут пыток и допросов с пристрастием Надья Шаммак наконец-то насытилась чужими страданиями.
А Феликс, кое-как миновав полосу препятствий из юридических тонкостей, растяжек взаимных противоречий и капканов на непрофессиональных моделей, мысленно поклялся когда-нибудь убить всех этих дотошных репортёров!
— И последний вопрос. Чего лично вы ждёте от результатов этих съёмок?
Понимая, что инициатива и так уже практически упущена, Феликс решил хотя бы выставить кузена скрытым живодёром.
— О! Поверьте, меня интересуют в этом проекте не только деньги! Потому что я искренне надеюсь, что с этим новым кормом содержать домашних птиц станет настолько проще, что никто больше не будет подкармлиать этих дурацких алергенных голубей, и все они вымрут к чёртовой матери, как какие-нибудь птеродакти…
— Секундочку, месье Агрест… — оборвала его Надья, тут же развернувшись к своему оператору. — Ну что там у тебя опять не так, Тэо?!
— Да, кажись, батарея села…! — цыкнул зубом тот. — Не пойму никак, запись только сейчас прекратилась, или я уже пару минут эту махину просто так на плече таска…
— Что значит «не знаешь»?! Что значит «просто так таскаешь»?! — мигом взвилась Надья. — Как это вообще батарея сесть могла?! Ты же её на ночь в студии заряжаться оставлял!
— Да, но, возможно, ночью отключался свет и…
— Арнгх! — закатила глаза Надья и, спохватившись, вновь обернулась к «Адриану». — О, месье Агрест! Простите нас, пожалуйста, за эту небольшую техническую накладку! Честно слово, с нами такое буквально впервые! Но не волнуйтесь, если что, мы обязательно вернёмся к вам за ещё одним интервью, как только разберёмся с батареями, верно, Тэо?! — последний вопрос был адресован сквозь зубы уже самому оператору.
— Да-да, конечно, — закивал Феликс, чувствуя, что у него от обиды начинают дрожать губы.
«Ну вот за что мир вдруг так резко ополчился на меня?! Неужели, никому нет дела до моих стараний и страданий?!»
Секундой спустя оказалось, что кое-кому дело таки есть. Так что лучше бы он молчал. Даже мысленно.
— Адриан! — Натали материализовалась у него за спиной так неожиданно, что парень чуть не подпрыгнул на месте. — Из-за накладок съёмки затягиваются. По регламенту, тебе надо принять дополнительную порцию антигистаминного.
— Но я уже-мнумбфувуху-у-у-у! — чуть не взвыл парень, когда ему в рот запихнули очередную таблетку.
— Извини, но это не обсуждается, — безапелляционным тоном заявила Натали и тут же ушла куда-то прочь.
И не успел Феликс подумать, что хуже уже быть не может, как…
— Так, ръэбьЯта! — вновь захлопал над головой Винсент. — На сцену!
Veloce, veloce, veloce! И так задьержалИсь, так что продольжаем съемки про корм!
В этот самый миг откуда-то со стороны коллежа Франсуа Дюпон раздался душераздирающий крик, а в небо поднялся громадный доисторический ящер!
Все участники съёмок — кто с ужасом, а кто и с надеждой — уставились на монстра. Все. Кроме одного.
— Я сказаль «Продольжаем съёмки»! — сквозь зубы процедил Винсент, и Феликс понял: ящер –он, конечно, большой и страшный. Но он где-то там, далеко. А вот итальянец-маньяк с фотоаппаратом наперевес — он прямо здесь, рядом.
Пришлось волей-неволей принимать новую пластичную позу.
Кошечка, по-хозяйски
впившаяся когтями ему в ключицу положившая ему руку на плечо тоже принялась за дело со всей ответственностью.
— Да! Хорощо! БольшЕ страстИ! — подбодрил их Винсент, делая под сотню снимков в секунду. — Атакуй его!
— Что значит ата… — но в это момент Кагами уже каким-то немыслимым образом дёрнула Феликса на себя, крутанула, взмахнула ножкой, захватила его коленкой за горло и повалила на землю.
В одобряющие восклицания Винсента вклинился посторонний шум. Мужчина глянул на небо, шагнул чуть в сторону, пригляделся ещё раз и, закатив глаза, подошёл к какой-то накрытой брезентом конструкции.
— «Продольжаем»! — он рванул чехол прочь. — «Сь корьмом»! — решительным жестом довернул зенитный пулемёт на цель. — Я! — поймал птеродактиля в концентрические круги. — Сказаль!
Секундная пауза, тяжёлые взмахи перепончатых крыльев, недовольное «ворчанье», и монстр направился куда-то в другую сторону. Если что, возмущающего спокойствие Адриана Агреста можно съесть и после съёмок, а пока обязательная часть программы в виде разрушения Парижа не выполнена.
Тишина на самой съёмочной площадке длилась чуть дольше.
— Э… А он всегда имеет столь веские м… аргументы? — осторожно уточнил Феликс.
— Тебе виднее, — с лукавой ухмылкой сообщила Кагами, косясь на него.
— Что? — кажется, Винсент тоже расслышал чужой вопрос. — Ах, это? Ньет, это фанаты комиккона заказалИ рьекламный ролик об их встречье! Никакой мьеры не знают! Ни в мешанинье Вторйой Мировой с ПаркОм ЮрскОго Пьериода, ни в соблюдении расписаньЯ, ни в масштабАх самого косплея! Оньи, видите ли…
— Месье Винсент! — на площадку ураганом ворвалась Натали. — Срочно! Атака акумы! — она с лёгким недоумением уставилась на уже удалявшегося ящера и закончила скорее машинально. — Была…
— О-ох! — в голосе фотографа не было ни капли страха. Одна безмерная усталость. — Когда-нибудь я найду этОго Бражника и заставлю его виплАтить мне все неустойкИ за сорвАнные съёмки! Пьерерив! — вновь громко хлопнул он в ладоши над головой.
Но едва Феликс решил, что это его реальный шанс наконец-то улизнуть с площадки, как…
— А этьих закройтЕ пока в фьургон, чтоби грим не портИть!
И под бессвязное протестное мычание Феликса с Кагами упекли в индивидуальный фургончик для актёров и звёзд.
Парня внутрь запихнули первым, а вот девушка ещё смогла задержаться у двери.
Она раз или два дёрнула за ручку, но та не сдвинулась ни на миллиметр, очевидно, оказавшись уже закрытой.
— Нгх! Тугая, зараза! — чуть надсадно пропыхтела девушка, и на губах Феликса расцвела плотоядная улыбка.
Что ж, что ни делается — всё к лучшему! И именно здесь и сейчас, отгороженный стенками от назойливых фотографов, агрессивных журналистов и акуманизированных людей — именно здесь и сейчас его план по дискредитации Адриана и вступит в свою завершающую фазу!
— Кажется, кто-то тут не привык к гриму… — он бесшумно подкрался сзади к продолжавшей возиться с дверью Кагами. — Так, может, нам его стоит временно
снять?! — и смачно шлёпнул японку по ягодицам, не спеша отнимать руку даже после удара…
Post Scriptum
Когда много позже Кагами объяснялась перед матерью о случившемся, она описывала тот момент примерно следующими словами:
— Осознав, что ситуация безвыходная в прямом смысле, я не стала молча дожидаться, пока он набросится на меня и обесчестит, покрыв позором наш род. Вместо этого я взяла судьбу в свои руки и сама обесчестила юношу, покрыв позором
его род!
Ну а пока…
— Антигистаминное — это, конечно, хорошо… — уверенно сидя верхом на жертве, объявила кошечка. — Но также советуют устранять и саму причину аллергии… — она одним острым коготком волнообразно провела по чужой груди, топорща золотистые «перья» его костюма. — Так что нам, похоже, пора кого-то ощипывать…
Он дёрнулся, пытаясь высвободиться, но руки к ножке стола были привязаны крепко.
Она, хмыкнув, ловким движением сдвинула его «клюв» так, чтобы он закрыл ему глаза.
— Подожди! — воскликнул Феликс, понимая, что иногда приходится и отказываться от собственных коварных планов по дискредитации кузена (чтобы не дискредитировали тебя самого).
Искорка интереса в её глазах и плохо сдерживаемое желание продолжить.
Вдох, выдох…
— Вообще-то, я Феликс! — выпалил он, выкидывая белый флаг.
— Вообще-то, я знаю! — фыркнула девушка и накрыла его губы поцелуем.
Ошарашенный подобным известием, он упустил момент, когда у него во рту оказался уже не один язык, но, поняв это, возмутился вторжением и честно попытался перенести боевые действия на территорию агрессорши.
Однако не успели они войти во вкус, как в дверь глухо постучали.
— Кто там?! — мигом выпрямилась Кагами, одной рукой зажимая рот Феликсу, а другой — тщетно стягивая полы кошачьего костюма.
— Это я, Натали, — раздался снаружи голос женщины. — Извините за задержку! Опасность миновала, но, похоже, во всей этой суматохе мы никак не можем найти ключ! Ни один из двух экземпляров…
— Ничего страшного, — отозвалась Кагами. — Кажется, когда я выходила, видела на одной из полок был какой-то ключ. Может, им удастся открыть.
— Хорошо, тогда не будем мешать вашим поискам! — крикнула женщина напоследок.
— О да, нам и правда не помешает подобрать ключик к одной замочной скважине… Верно? — промурлыкала она, наклоняясь ниже к Феликсу.
— Мнгх?! — вытаращился он, заметив металлический ключ, болтавшийся на каком-то шнурке у девушки на шее. — Умнгхуууу! — заметался он сильнее, но секретарша Габриэля его, похоже, уже не слышала…
Post P.S.
На самом деле, он ошибался — женщина прекрасно слышала. Причём голос именно Феликса. Просто после этого она закопала ключик поглубже в кашпо. А потом, для верности, выбросила горшок в Сену.
Post Post P.S.
— М… Нет, — поморщилась Кагами, отрывая и комкая очередной листок. — Это не настоящий ты! Попробуй сымпровизировать…
Феликс ещё раз оглядел себя с ног до головы и, запрокинув голову, тихонько взвыл.
— Во-о-от! Так гораздо лучше! — довольно кивнула девушка, зашуршав карандашом по бумаге. — Так ты на Артемона больше похоже!
— У-у-у-у-у! — добавил Феликс в голос децибелов и выразительности.
Едва успел закончиться их «спарринг» (столь интенсивный, что на его фоне камасутра казалась разминкой для дошколят), как Натали вновь постучалась в дверь и объявила, что съёмки про кошачий и птичий корм по техническим причинам откладываются.
Феликс в этот момент хотел протяжно выдохнуть, но, во-первых, его рот был в этот момент занят трусиками Кагами (ей, видите ли, нужны обе руки!), а во-вторых, Натали тут же добавила к этой ложке мёда бочку дёгтя.
— Так что в качестве неустойки придётся прорекламировать корм собачий.
— Хорошо, мы тогда пока немного поимпровизируем! — отозвалась Кагами, и парень понял, что так просто ему не отделаться.
И вот сейчас из всего костюма на нём были голубого цвета скакалка, изображающая хвост, судейский завитой парик, изображающий уши… и голубые меховые наручники (просто так, чтоб не убежал, видимо).
И Феликс не знал, наличие какого из этих предметов в сумочке Кагами (или почему она так уверенно из неё вещи доставала?!) пугало его больше всего.
— М… нет, — мотнула головой японка, окинув взглядом своё творение. (Надо ли говорить, что у самой неё из «одежды» были только блокнот в руках и закинутые друг на друга ноги?) — Чего-то всё-таки не хватает… О! Поняла! — и извлекла наружу поводок с шипастым ошейником.
Кажется, во внутреннем голосовании Феликса определился победитель…
Post ХХХ P.P.P. S
— Да откуда
вообще там весь этот хлам взялся?!
— О-ой! А то другьим, значит, можнО участвовать, а мне - ньет?!
