сиреневая толстовка и апельсиновый сок.

      вону, если честно, заебался.       все так ждут летнего тепла, солнца, жары, а он и весной нормально из дома выйти не может, не отхватив боли в глазах от яркости всего, что существует на улице.       особенно вону ненавидит цветы, так гадко и приторно пахнущие на всю улицу.       вону порой думает, что с ним что-то не так.       его сверстники радуются теплу, словно коты ластятся под лучами полуденного солнца.       а он в это время щурит глаза, пытаясь не заплакать от боли.       зато по ночам вону по-настоящему живёт.       он открывает окно, наслаждаясь вечерней прохладой, болтает ногам, сидя на подоконнике, улыбается сидящим на крышах домов кошкам, распевающим свои майские песни, и тихо подпевает твайс в наушниках, неправильно произнося японские слова.       но на утро вону снова щурится, валяется на кровати, не в силах встать от боли в голове, и просит обеспокоенную мать закрыть окно и занавески.       в комнате, освещённой редкими пробивающимися лучами солнца он засыпает, просыпаясь ближе к пяти вечера.       солнце садится, окрашивая небо в приторную фуксию, и вону снова щурится.       он поливает свои фикусы и лимон, читает несколько страниц книги и ложится спать обратно.       дождавшись ночи, вону снова просыпается, открывает окно и дышит.       как только вону слышит хлопок двери и понимает, что мать ушла куда-то, то начинает подпевать в полный голос.       он глупо хихикает, слыша мягкий запах дождя и чувствуя влажность, и закашливается, пытаясь вытянуть своим низким глухим голосом высокие ноты.       потом вону заходит на кухню и у него снова начинает болеть голова.       он замечает краем глаза сирень в вазе, стоящую прямо по середине стола и застывает.       а потом вону быстро бежит в комнату и чихает-чихает-чихает.       одна из причин, почему он ненавидит весну.