Лучший адъютант или же нет?

Так проходил день за днём. Клаус всё больше отдалялся от Тилике, чем вызывал интерес у Хайна: причины возникновения ненависти у его босса штандартенфюрера. Вскоре, Клаус пригласил того к себе в кабинет, и офицер незамедлительно явился, стоя на пороге и смотря на него: — Вызывали меня, господин? Ягер вздохнул, посмотрев на юного солдата. — Тилике, помнится, ты раньше учил русский язык? Пойдем тогда со мной. Клаус вышел из кабинета, а Тилике сильно покраснел, смотря на него и думая: «О боже мой! Я, ты, возможно даже одни наедине? Так, успокойся, не подавай ему признаков того, что ты сильно смущён...» Хайн опустил взгляд на свои ботинки, стараясь избавиться от яркой краски. Ягер посмотрел на него: — Ты меня не интересуешь, Тилике. Так что можешь считать, что это не взаимно. Отдай, пожалуйста, мою трубку. Клаус подошёл к нему, смотря в глаза адъютанта. Хайн застыл, смотря в его холодные, голубые глаза и, вдруг, неожиданно для себя самого, впился в губы штандартенфюрера, нетерпеливо прижавшись к нему. Клаус застыл в шоке, но тут же отодвинул гауптштурмфюрера от себя, рыча: — Тилике! Как ты посмел? Это позор! Я тебе не какая-то девица! Всё, ты свободен! Можешь уходить! Ягер так быстро ушёл, что обронил фотографию, и, заметив это, Хайн поднял её. С неё на него смотрел Клаус и ещё какой-то мужчина. Наверное, нужно будет выяснить это всё. Тилике положил фотографию в карман кителя и вздохнул. — Ну ладно, я пойду тогда что-ли. Хайн дошёл до столовой. Там стояли небольшие пластиковые стулья и столы тёмного цвета. Тилике взял порцию, которая состояла из кофе, Капулетти и какого-то пудинга. Он присел за свободный столик, как к нему подошёл мужчина с тёмными волосами, глаза же напоминали цвет кофе, и он посмотрел на него говоря: — Можно? — Да, конечно, присаживайтесь. — Тилике вздохнул, посмотрев на свои ноги. — Меня Зовут Франц, а вас? — Тилике промолчал, начиная есть порцию. Доев еду, он встал из-за стола и вышел, унося посуду, а солдат выдохнул, говоря: — Ну вот, как всегда. Тилике уже ушёл в свой кабинет и сидел за столом, начиная дремать. Когда он заснул, Тилике уткнулся в стопку документов, громко сопя носом. Клаус зашёл в кабинет Тилике пьяной походкой и зевнул, невнятно бормоча: — Дай мою трубку, ик, пожалуйста, не будь, ик, животным... Клаус упал на кафель, сильно ударяясь головой об диван: — Тилике, ик... Чё, ик, твой диван на меня бросается? Тилике ничего не ответил, а Клаус пробормотал: — Так значит вы с ним заодно, что-то удумали, а я ещё думал, что ты мой лучший адъютант, а ты та ещё блядь... Сговорился с диваном... Я бы вам показал обоим, но мне лень...