Лучший адъютант или же нет?

Здание продолжало гореть. Потом, когда огонь потух, остались только лишь корпуса SS. Тилике хрипел, пытаясь что-то произнести, но Ягер даже не переживал об этом, всё-таки сдержанность и спокойствие — его конек. Когда огонь потух, все начали осматриваться. Один из военных крикнул: — Тут только лишь пепел и всё! Клаус раздражённо посмотрел на них, сжимая кулаки. Он готов был убить всех на месте, поэтому посмотрел на адъютанта, произнося: — Тилике, у тебя же есть запасная трубка? — тот неуверенно кивнул головой и, достав её из кармана кителя, отдал доктору. Доктор отдал её Клаусу и тихо зевнул, прикрывая глаза. «Ягер, когда ты успел стать таким жестоким, раньше ты не был таким...» — пронеслось в голове у Тилике.

| роv Тилике |

Мальчик с тёмно-русыми волосами, глазами же, напоминающие цвет кофе, игрался в песочнице, водя по земле машинкой. Он радостно улыбался, потому что его отец, который вечно занят, освободился с работы пораньше и решил уделить время своему сорванцу. Отец сидел на скамейке, время от времени убирая газету, дабы проверять, что мальчишка никуда не убежал. У главы семейства была похожая внешность, что и у Хайна, только лишь отличались глаза — они были чёрного оттенка. Тилике увидел своего друга Вольфа и какого-то рядом стоящего с ним неизвестного мальчугана. У него была брюнетистая шевелюра и тёмно-синие глаза, которые буквально сверлили дырку в юном Хайне от любопытства. — Николаус, познакомься, это мой друг Хайн. — он показал в сторону мальчишки, от чего тот начал нервничать, осматриваясь по сторонам. — Николаус. Или же просто Клаус. Он протянул ему свою руку для рукопожатия, и Тилике неловко пожал её. Клаус радостно улыбнулся, произнеся шёпотом на ухо Хайну: — Сходим на заброшенную фабрику? Хайн покраснел и кивнул головой. Вскоре Николаус и его семья сменили адрес. Они уехали в другой город. Тилике был очень сильно расстроен, что ему не сказали, что его друг съезжает. Сколько он искал его и, вскоре, нашёл, во время войны, в несчастном концлагере. Видимо судьба решила испытать на нём злой рок. Тилике подвозили к зданию и, вскоре, приехав, Хайн вышел из машины, и к нему подошёл Клаус. В груди что-то ёкнуло, и он на время потерял дар речи, ведь перед ним был тот юный Николаус. Хайн произнес: — Николаус, это ты? Что с твоей щекой? Тилике положил правую ладонь на его щеку, на которой были шрамы. Он попытался провести по ней ладонью, но его грубо схватили за руку, сжимая её. — Тилике, не трогай меня больше, я уже не ребёнок! И кстати, добро пожаловать, — Клаус с холодной усмешкой посмотрел на него. Эти глаза не смотрели на него больше дружелюбно, как смотрел когда-то на него Ягер. И последние слова он произнес с ноткой безразличия: — Друг, и теперь мой адъютант.