моя последняя весна

      Юндже нашёлся в гостевом помещении гарема совершенно один, нервно расхаживающим по комнате. Младший робко присел в углу комнаты, не смея отрывать парня от своих мыслей, да и, откровенно говоря, хотелось немного полюбоваться Чоном. На нём был огненный наряд, оголяющий живот и руки; грудь, шея и запястья блестели от тонкого золота, что витиеватым узором перетекало на открытую кожу; алые волосы также были украшены золотом, цепочкой вплетавшимся в косы; глаза были необычно подведены, лихорадочно бегали по комнате. Он наконец замечает гостя.       — Тэ, — выдохнул омега, остановив своё хождение. — Ты… Давно ты тут?       — Нет, только пришёл, — качнул головой. — C наставницей долго беседовал, поэтому слегка опоздал, тебя уже нарядили. Ты выглядишь потрясающе, Юндже! — широко улыбнулся младший, получив в ответ благодарную улыбку. — Сильно нервничаешь?       — Ты даже не представляешь как, — парень позволил себе слегка расслабиться в присутствии Кима, со вздохом приземлившись около него. — Я открываю это пиршество, все будут на меня смотреть.       — И не разочаруются, — мягко коснулся чужой руки. — Ты самый чарующий жрец, которых я видел.       — Мне кажется, ты мало кого видел.       — Да, только тебя, — честно признался Тэ, отчего старший коротко хохотнул. — Но я в тебе не сомневаюсь! Поэтому верни привычного Юндже, который не побоится взглянуть в глаза Повелительнице и исполнит свой танец лучше всех.       Тэхён появился у трона повелителей как раз вовремя, с трепетом чувствуя присутствие мужчины. Воспоминания их совместного времяпровождения были ещё свежи, заставляли щёки предательски алеть и кидать короткие взгляды в его сторону из-под полуопущенных ресниц. Альфа в один момент поймал его взор, одарив мягкой улыбкой, из-за чего парень зарделся, смущённо приступая к своим обязанностям слуги госпожи. Женщина не без неприязни следила за его движениями, остановив свой взгляд на кубке, в один момент сильно схватила чужое запястье.       — Если выкинешь какой-нибудь фокус, пеняй на себя.       Омега испуганно закивал, тут же отходя за её спину. Внутри что-то скрежетало от плохого предчувствия, но он скинул это на волнение, обратив всё своё внимание на площадку перед троном, где начинали зажигаться факелы, а у большого костра уже стоял Юн с огненными сферами на цепях в руках. Повисла тяжёлая тишина, люд ожидал, не смея нарушить безмолвие. Чон прикрыл глаза, глубоко вдохнул, после с громким свистом выдыхая воздух. Тотчас же послышались одинокие удары в барабан, а народ начал тихо гудеть, создавая нужный фон для ритуального танца. Звуки барабанов поменяли ритм, к ним присоединился плакучий духовой инструмент, пробирающий до костей, и омега, открыв глаза, начал двигаться, ведя за собой огненные шары, что следовали за каждым плавным жестом, сыпля искрами. Движения точные, отточенные до совершенства и завораживающе красивые. Юн полностью отдался ощущениям, явив собой новую жрицу, следующую за всполохами вокруг костра. Каждый из присутствовавших зачарованно смотрел на буквально плававшего по площадке парня, что словно подчинил себе обжигающее пламя, танцуя с ним за руки.       Вмиг всё обрывается, и Юн, тяжело дыша, замирает на земле. Двор взрывается аплодисментами и криками, но юноша смотрит на небосвод, где заходящее солнце согревает последними лучами и, став зрителем танца, обещает своё покровительство народу. Появившиеся после мириады звёзд благосклонно сияют, дают слово оберегать их сон, посему омега радостно смеётся вместе со всеми, находя взглядом Тэхёна. Тот занят обслуживанием, ведь окончание танца является началом пиршества, поэтому Чон переводит взгляд на Правителя, что всё ещё неотрывно смотрел на новоявленную жрицу. Парень в ответ обольстительно улыбается, не спеша подходя ближе. По дороге собирает взгляды, но даже не обращает на окружающих внимания и склоняется в поклоне у самых ног мужчины, точно желая заполучить его сегодня себе.       — Мой Повелитель, — в глаза смотрит без стеснения, зажигая в них огонь любопытства. — Надеюсь, я смог порадовать Вас своим выступлением.       — Вы зажгли огонь в наших сердцах, дорогой Юндже, — удовлетворительно кивает альфа. — Хотите присоединиться ко мне за стол? Жрица на этом празднестве почётный гость, — жестом подзывает слугу, приказав подготовить место омеге.       — Сочту за честь, — поклон. «Надеюсь, я смогу показать Вам своё пламя».       Прошло достаточно времени с начала вечера, чтобы спину ломило от напряжения, а ноги и руки гудели от нагрузки. Тэхёну приходилось каждые пять минут склоняться к Повелительнице, то подливая в кубок дорогую выпивку, то наполняя полупустые тарелки. А её едкие замечания нередко выбивали из колеи, из-за чего парень один раз чуть не пролил на неё тяжёлый кувшин вина, который ему приходилось всё это время держать в руках. На глаза наворачивались слёзы, но он стойко держался.       От взгляда на веселящихся гостей становилось только хуже. Их развлекали песнями и танцами, кормили изысканной едой, а Ким за всё это время даже крошки в рот не взял, потому что госпожа не отпускала. Уже даже слуги позволяли себе отпускать в его сторону взгляды, полные сострадания. Успокаивало лишь присутствие Юндже, который нет-нет да взглянет на него, ободряюще улыбаясь, после купаясь во внимании мужчины. Омега знал, что старший понравится Повелителю, и с толикой грусти следил за их общением.       Рядом пронеслись дети, задевая невнимательного Тэ, который, в свою очередь, потеряв равновесие, к своему ужасу, навалился на женщину. Ничего не пролито, но парень знатно задел чужую голову, сорвав украшение, что с характерным звуком упало в тарелку с кусочками жаркого. Омега тут же начал извиняться, пытаясь исправить свою ошибку, в душе надеясь на снисхождение и отнюдь не большое внимание в их сторону. Только благодаря молчаливой реакции Повелительницы никто, казалось бы, не обратил на них свой взор, занятый разговорами и выпивкой, — лишь юный принц смотрел на них обеспокоенно, отстав от старшего брата.       Ким потянулся за украшением, желая очистить от жира и кусочков еды, но неожиданно вскрикнул, почувствовав острую боль, с ужасом смотря на вилку, воткнутую в его тыльную сторону ладони. После того как женщина бесстрастно вытащила столовый прибор, на коже выступили капли крови, превратившись в тонкие струйки. Тэхён тут же прижал к себе руку, со слезами на глазах отходя назад. «Я тебя предупреждала», — читалось в её взгляде.       — Не наследи тут, — ровным голосом произнесла госпожа. — Приведи руку в порядок и возвращайся.       Ему показалось, или под конец её губы растянулись в улыбке?       Не желая больше оставаться рядом с ней, блондин поспешил скрыться, по дороге сбив одного из слуг. Не обратив на упавшее угощение внимания, омега побежал дальше по пустеющим коридорам. Чем глубже он уходил, тем тише становилось вокруг; были слышны только его всхлипы и сбивчивое дыхание. Наконец он остановился за очередным поворотом, в свете факелов пытаясь определить, насколько глубоко вошли металлические зубцы. Судя по распространившейся по всей кисти боли, госпожа сил не пожалела, и сейчас было необходимо как следует обработать рану и перевязать.       Так, шипя от боли и сетуя на свою судьбу, парень дошёл до восточного крыла, где находился уголок лекаря. Но не успел и шага сделать, как его прижали к стене, грубо надавив на грудь. Нападавший словами явно разбрасываться не любил, сразу приступая к делу, а именно к наглому домогательству, стараясь снять чужую одежду. Тэ силился закричать, но ему бесцеремонно закрыли рот рукой, опасно сверкнув глазами, а все попытки вырваться закончились одним сильным ударом, из-за которого омега упал бы на колени, если бы не руки, удерживающие его.       Слёзы градом катились по щекам, парень, не унимаясь, хныкал, от безысходности впиваясь ногтями в державшую его руку. В голове пульсировала лишь одна мысль: «Не дать этому случиться», — однако кофта уже клочками висела на хрупком теле, а штаны приспущены, и его, не церемонясь, развернули лицом к стене.       — Только попробуй хотя бы звук издать, тебе же будет больно, — рычит мужчина, надавливая на поясницу, тем самым вынуждая прогнуться. Тэхён думает, что боль не так уж страшна, чем то, что хотят с ним сделать, поэтому он намеревается закричать, но замечает небольшую фигуру в коридоре. На него испуганно смотрит Чонгук, но твёрдо идёт к ним, привлекая внимание альфы.       — Пошёл прочь, щенок, — хватка на затылке усиливается, отчего омега болезненно мычит.       — Отпустите его, иначе я подниму шум, — в такой ситуации он находит в себе силы дерзить, несмело подняв подбородок. — Я сын Правителя, и ему точно не понравится то, чем вы занимаетесь.       — Да кто ж тебя слушать будет, — видно, что мужчина замялся. — Некогда мне с тобой припираться. Либо вали, либо смотри и учись, — он возвращает всё своё внимание к дрожащему парню, ухмыляясь.       — У меня есть золото, — показывает полный мешочек, звонко тряся им. — Оставь его.       Альфе понадобилось пару секунд, чтобы принять решение, после чего он отпустил омегу и, забрав золото, молча скрылся за поворотом. Ким, стараясь не пугать мальчишку ещё больше, силился держаться на ногах, приводя себя в порядок. Благо штаны целы.       — Тэхён…       — Возвращайтесь обратно, юный принц, — выдавливает улыбку, взглянув на Гука. — Я в порядке, забудьте об этом и идите.       — Вы не в порядке и нуждаетесь в помощи, — не унимается принц, шагнув вперёд. Былого страха как не бывало. — Идёмте со мной, я знаю, кто поможет, — глаза не по-детски серьёзны, и в этом они с братом похожи. Омега вынужден сдаться, подчиняясь не то прихоти принца, не то его желанию помочь.       Ким оказывается в богатых покоях, соединённых с несколькими комнатами, и невольно восторгается убранством. Чонгук просит его расположиться на мягком ложе, убегая куда-то. Блондин не решается коснуться чужого спального места, присаживаясь в гостевой стороне комнаты, наконец позволяя себе болезненно простонать. Тело ноет, отдаваясь болью в тех местах, где его касался неизвестный, а рука начала гореть, напоминая о ране. Тэ даже разглядеть альфу как следует не успел, испугавшись, только резкий запах остался в памяти, всё ещё преследуя его. Жутко хотелось отмыться от сегодняшних событий и забыться во сне, чтобы ни боль, ни слёзы не душили его.       Пытаясь держать себя руках, парень весь сжался. Нужно было дождаться принца, а после… уйти в комнату? Вернуться к госпоже? Она наверняка зла, что его до сих пор нет.       Ким громко выдохнул, руками прикрыв лицо.       — Вам плохо, Тэхён? — как оказалось, возвратился Чонгук. К тому же не один. За ним стояла невысокая женщина, которую скромно украшала тонкая бижутерия из серебра, придавая образу лёгкости. На вид она была явно старше Правительницы, но, по сравнению с ней, производила впечатление более собранного, не напускного человека.       — Я поговорю с ним, Гук-а, лучше достань чистое бельё и скажи приготовить ванну с мазью.       Мальчик тут же повиновался, вновь скрываясь, напоследок кинув обеспокоенный взгляд. Стало ясно, что это мама принца. Парню было сложно понять по нахмуренному лицу, недовольна она им или же сложившейся ситуацией в целом.       — Простите, госпожа, — блондин пытается встать с места, склонив голову.       — Что ты такое говоришь? — подходит ближе, аккуратно опустив руки на чужие плечи, вынуждая сесть обратно. — Ты не должен извиняться за это, тут нет твоей вины. Если думаешь, что добавил нам хлопот, то не переживай, мы делаем это по своей воле. Просто позволь позаботиться о тебе, — и в глаза смотрит доверительно, одарив мягкой улыбкой, чтобы уж на совсем избавиться от кимовской нерешительности. Признаться, помогает.       — Мама, всё готово, — Чон останавливается в дверях, прерывая зрительный контакт омег. — Мазь принесут чуть позже.       — Идём, — берёт за неповреждённую руку, направляясь в личную ванную, размерами уступающую общей купальне гарема и отличающуюся стилем. Тэхён от красоты выстроенной мозаики охает, стараясь получше разглядеть рисунки. — Нравится?       — Да, очень красиво, — кивает, останавливаясь около керамической ванны с изогнутыми бортами. Такой роскоши он ещё не видел. Она была наполнена нежно-розовой водой и сладко манила окунуться, расслабиться. — Мне правда можно? — неуверенно переводит взгляд на женщину, встречая утвердительный кивок.       — Раздевайся и ложись, вода должна снять всю грязь и усталость.       Омега послушно залез в воду, от удовольствия на мгновение прикрыв глаза. Кожу слегка пощипывало, тело непроизвольно расслабилось, мышцы уже не напрягались так сильно.       Госпожа на это время решила оставить парня, с тоской оглянувшись у входа. Такой молодой, совсем ещё бутончик, попал в рассадник ядовитых цветов, невольно пострадав. Когда Чонгук прибежал к нему на празднике, испуганно прося помочь, Юбин тут же поспешила за сыном, боясь, как бы чего серьёзного с ним не произошло. Однако когда мальчик по дороге объяснил всю ситуацию, легче не стало. Мало того, что это увидел ребёнок, так ещё и покушение было прямо внутри дворца. Можно предположить, что нападавшим являлся кто-то из слуг, но делать это, когда весь двор на ушах и никто не спит, весьма опрометчиво. Не хотелось тревожить сына по этому поводу, но понадобится его помощь, ведь нужно будет после найти неизвестного и привлечь к ответственности.       О Тэхёне женщина слышала раньше, и это была одна из причин помочь ему. К тому же Чон приятно о нём отзывался, и, признаться, было довольно интересно наблюдать за тем, как мальчишка старался показаться сильным перед Кимом.       Блондина посадили на кровать, заставив снять верхнюю одежду. На руках уже появились синяки, а на животе неприятно щипали царапины. Но в первую очередь Юбин взялась за проткнутую кисть, хмуро разглядывая рану. Тяжело вздохнув, принялась обрабатывать, отчего парень болезненно кривился, кусая губу.       — Я хотел сразу пойти к лекарю, — проговорил омега, наблюдая, как перевязывают руку.       — Сегодня ночью он будет не в состоянии никого принять, поверь, — качнула головой, представляя литры алкоголя. — Кто это сделал?       — Что? — на мгновение замялся. — Я… Я сам. Случайно, — опустил взгляд, не в силах смотреть на госпожу.       — Что ж, — Юбин сделала вид, что поверила, открывая мазь и нанося на повреждённую кожу. Больше за время лечения она не произнесла ни слова. Только в конце сказала остаться у них спать, на что Тэхён согласился, не в силах больше ничего сделать.