Многогранная ложь

За окном автомобиля красовался розовеющий закат, и солнце медленно уходило за горизонт, скрываясь и отдавая оранжевыми бликами на плотных облаках, похожих на вату. Я опустила стекло и высунула руку. Лёгкий ветер от небыстрой езды моментально обволакивал, мягко поглаживая и щекоча. Чонгук улыбнулся и включил музыку, отчего атмосфера в салоне и сам момент стали ещё приятнее. Мне хотелось запомнить каждую минуту проведённую рядом с ним, прочувствовать её, насладиться сполна и продлить. Знакомая дорога до домика у озера в этот раз воспринималась по-другому, я замечала каждого прохожего и весело бегающих вокруг родителей детей, очереди в магазинах за стеклянными дверьми и покачивания крон деверев. — Почему ты выбрала это место? Ведь ты же недавно была там с родителями? — Чонгук слегка повернул голову в ожидании зеленого света, и я вздохнула, мечтательно улыбаясь. — Это особенное для меня место. Мой дом, в котором провела детство, он наполнен только приятными воспоминаниями, и лишь там я чувствую себя полностью расслабленной, озеро в близи дома приносит умиротворение, а секретный домик… — я задумалась на мгновенье, — словно моё укрытие от невзгод. — Тогда почему позвала меня? Я ещё ни разу не привозила туда кого-то, кроме Лисы, не хотела впускать посторонних людей в этот уютный, понятный лишь мне мирок. Конечно, Хосок был моим прекрасным другом и знал об этом месте всё, но я не испытывала потребности оказаться у озера с ним, у нас была собственная история дружбы, и зародилась она вовсе не там, а вот с Лисой было всё по-другому, я, не задумываясь, предложила ей составить мне компанию, когда родители попросили привезти документы, и эта поездка оказалась одной из значимых, именно тогда я первая написала Чонгуку это глупое смс, чем и выказала свою заинтересованность. И вот я еду туда с ним. Наслаждаясь моментом, ощущаю тёплый вечерний воздух на коже из приоткрытого окна и, не смотря на все трудности, свалившиеся в эти дни, продолжаю улыбаться. — С тобой примерно такие же ощущения, — усмехнулась я, пытаясь перевести всё в шутку, но взгляд Чона остался таким же серьёзным, и ощущение неловкости посетило меня на несколько минут. — Заедем в магазин или за пиццей? — Давай пиццу, — кивнул он и огляделся по сторонам, — случайно не эта пиццерия натолкнула тебя на такую мысль? На лице Чона отобразилась улыбка, и он начал притормаживать, приближаясь к стеклянным дверям заведения. Я закинула телефон в сумку и уже повернулась, чтобы расстегнуть ремень безопасности, когда мужская рука легла на мою. — Я сам схожу, подожди меня тут. Какую хочешь? — Полагаюсь на твой вкус. — Отлично, захвачу ещё и колу, — опустив руки, Чонгук проверил наличие кошелька в кармане брюк и приоткрыл дверцу. — Без виски? — хихикнула я. — Без него. Еле сдерживая улыбку, я вплотную прислонилась к сиденью и наблюдала за Чоном, быстро пробегающем до двери пиццерии. Стоило мне остаться наедине со своими мыслями, события произошедшие за эти дни вихрем внесли меня, а размышления, накрывая волной печали и смятения. Я неспроста сравнила Чонгука с тем секретным домиком, он и правда вырывал меня из всей нервозности, хоть по началу и сам её создавал. Разговор с Сокджином выходил из головы только в моменты присутствия Чонгука рядом, но чувство отвращения к собственной лжи до сих пор таилось внутри. Разговор принёс только лишь лёгкое облегчение, возможно, получи я больше реакции от Қима, было бы легче, но вместо этого не получила почти никакой, и только могла предполагать, что же творилось у него внутри. Телефон оповестил о входящем смс, и мне пришлось какое-то время порыться в сумке, чтобы найти гаджет, и вмиг пожалеть, что не решила оставить его на потом. Сообщение пришло от Джина. «Джинхо… Я всё ещё обдумываю наш разговор, который вновь и вновь заканчивается ничем. Каждый раз ты даёшь мне новую надежду и знаешь, может, я и полнейший глупец, и должен оборвать всё сам после твоего признания, но не могу. Я слишком дорожу тобой и люблю, чтобы сделать так. Хочу, чтобы ты знала одно: я всё ещё жду тебя, может, это и наивно, ведь ты почти сделала выбор в пользу другого, но ты сама заставила меня поверить в любовь, а затем разбила её, не задумываясь. Не хочу винить тебя, мы оба вели себя не правильно, совершали ошибки, тем самым лишь отдаляясь. Не позволь своим чувствам угаснуть окончательно, прошу. Я приму любой твой выбор.» Тяжело вздохнув, я ощутила всю боль Сокджина от этого сообщения, он никак не хотел принимать тот факт, что выбор уже сделан. Не сдавался. Я даже не могла представить, как бы себя повела я в такой ситуации. Наблюдая за Чонгуком, возвращающемся с коробкой пиццы, я на миг попыталась поставить себя на место Джина и представить уход Гука. Смирилась ли я с той мыслью, что это может произойти? Нет, я не хотела даже думать об этом. — О чем задумалась? — открыв заднюю дверь, уточнил Чон, положил коробку на сиденье и занял водительское место. — А тебя когда-то бросали? — вопрос оказался спонтанным, но не менее интересным для меня. Времени задуматься о его целесообразности не находилось, поэтому пришлось выдать то, что пришло первым в голову. — Нет, — пожал плечами Чонгук. — А что? — Просто стало интересно. Всю оставшуюся дорогу мы провели в тишине и подъехали к дому уже в сумерки. Я захлопнула дверь машины и вдохнула аромат хвойного леса, который доносил до нас порывистый ветер. Чонгук вышел следом вместе с пакетом и коробкой пиццы. Небольшой дом оставался в неизменном виде, только деревья вокруг все больше обрастали зелёными листочками, покачивающимися от усилившихся порывов ветра. Как ни странно, желания войти не возникло, а вот отправиться в секретный домик сразу по приезду — как раз наоборот. — Пойдём, я покажу тебе кое-что? — не дожидаясь ответа, я отправилась прямиком к Чону и, взяв его за руку, потянула вперёд. От неожиданности он немного запнулся и заблокировал автомобиль через плечо. — Ведёшь меня в секретный домик, так ты его называешь? — мягко улыбнувшись, Гук поравнялся со мной и покрутил телефон в руке, оценивая освещение уличных фонарей. До тропинки еще доносился естественный рассеянный свет, даже через обильную листву на деревьях, поэтому можно было вполне обойтись без фонарика. — Откуда ты про него знаешь? — я вскинула брови в изумлении и запнулась о камень, возвращая равновесие, благодаря быстрой реакции Чонгука, который поддержал меня за локоть. — Разговаривал с Хосоком перед тем, как выехать, он и рассказал между делом. — Да в моих кругах завёлся ещё один шпион? — я засмеялась, уже не воспринимаяя выходку Лиён близко к сердцу. Рядом находился Гук, а именно этот человек мог притупить плохие эмоции, дать возможность передохнуть и со свежей головой вернутся к своим тревогам. — Ещё один? — Не забивай голову, ерунда. Отмахнувшись от этого вопроса, словно от надоедливой мухи, я притормозила, любуясь очертаниями домика неподалёку. Погрузилась в детские воспоминания, как проводила там время за чтением книг, играми или просто любуясь природой через окно, а теперь тут находится Чонгук, тот, с которым не нужно слов. Достаточно лишь одного взгляда, чтобы он понял моё настроение, состояние. Он не лез с вопросами, на которые я не хочу отвечать, это несомненно радовало, хоть иногда и очень хотелось, но мысль о том, что так происходит лишь из-за расставленных им самим барьеров, не покидал, и оставалось только смиренно ждать того момента, когда он подпустит ближе. — Красиво, — покачал головой Чон, и я ринулась вперёд, попутно вытаскивая ключи. Не желая медлить, отыскала выключатель, и маленькие лампочки, некоторые из которых уже не горели, осветили тёплым, рассеянным светом помещение. Подушки оставались на тех же местах, как и в приезд с Лисой, ими был устелен весь пол и матрас, на котором я любила лежать и наблюдать за звёздами, пока родители занимались своими делами. Это я так думала, на самом деле, в это время они обычно прогуливались рядом с домиком для моей безопасности, и это открылось совершенно случайно, когда я решила отправиться домой раньше обычного. Однако, одно отличие с прошлого приезда всё же было — чистота. Никакой пыли, даже на завалявшихся книгах в углу, а значит, тут была мама, но зачем? И почему она решила убраться? — Вау, — живо воскликнул Чонгук, и я впервые увидела от него такую сильную эмоцию, он положил на одну из плоских подушек в углу пиццу и упал на матрас. — Я та-а-ак устал, ты не представляешь. Мы вчера с Хосоком всю ночь изучали дело одной банды, поэтому я очень рад, что тут можно полежать. — Лежи на здоровье, — хохотнула я, присаживаясь, открыла колу и протянула её Гуку, а затем и взяла себе. — Что за дело? — Не хочу об этом, — Чон фыркнул и постучал ладонью по матрасу, призывая лечь рядом, — лучше расскажи, какой Хаос у тебя там происходит? И не отрицай, что он есть. Вы перестали собираться с девочками после пар, у тебя появились какие-то дела, о которых ты предпочла молчать, да и настроение у тебя не лучшее. Мне продолжить? Или промолчать про звонок Сунан? — Откуда… — Нет, не говорила, — перебил Гук, — мы вместе были. — Ах, ну конечно. Об этом я и не подумала, но по моим ощущениям они будто проводили вместе все двадцать четыре часа и семь дней в неделю. Стоит ли рассказывать обо всём Чонгуку? Сомнения терзали изнутри, нужно ли ему это? Как отнесётся, но врать и отнекиваться не хотелось. — Я скажу коротко. Оказалось, что Лиён сливала всё про меня Джину, из-за этого-то я и немного расстроилась. А Лалиса не знала как об этом сказать. — Ты идёшь? Или так и будешь сидеть? — уточнил Чон и ещё раз похлопал по матрасу. Опомнившись, я поставила бутылку на расчищенный участок пола и перебралась к нему, устраиваясь на спину, повторяя позу Гука. — Я так понимаю, в тот раз Джин пришёл не случайно? — Ага, — задумчиво протянула я, наблюдая за тёмным небом за окном. — Я и так не особо прониклась с Лиён с первой встречи и ждала от неё неприятностей, но не ожидала, что так скоро. — Разговаривала с ней? — Нет, сказать можно что угодно. Она и так столько времени пыталась подружиться со мной, что я уже было чуть не поверила в её искренность. Очень сложно восстановить доверие, а особенно, если его изначально было не так уж и много. — Верно… Запах хвои доносился с улицы, через приоткрытое окно, и на темном, небесном полотне россыпью, в хаотичном порядке расположилось множество маленьких звёзд, которые сияли очень ярко, завораживая, избавляя от размышлений, расслабляя. Чонгук чуть заворочался и устало вздохнул. Как ни странно, тишина образовавшаяся между нами ни капли не смущала, не заставляла судорожно подбирать слова или придумывать тему для разговора, можно было просто лежать, задумавшись о своём и наслаждаться его присутствием рядом. — Чонгук… — в ответ послышалось лишь короткое «м», — как тебе удаётся не привязываться к людям, не проникаться? — Чтобы приносить им боль? — Ты думаешь о других… — Не только, я также думаю и о себе. Даже получая скомканные, краткие ответы, вопросов становилось не меньше, а с каждой подкиданной подсказкой хотелось больше и больше приблизиться к их размерным ответам. — Скажи мне честно, твоя работа представляла когда-то действительную угрозу? Или ты просто перестраховываешься? В воздухе вмиг почувствовалось напряжение, оно моментально создавалось из-за странного взгляда, с толикой серьёзности, полученного от Чона. — Представляла, — Чонгук вздохнул и присел чуть вперёди меня, облокачиваясь на руки. В нём велась нешуточная борьба, он задрал голову и сверлил потолок взглядом, после чего цокнул и опустил взгляд. — И представляет. — Чонгук, — тихо позвала я, уложив ладонь на его плечо. — Расскажи мне. — Я говорил тебе, что у меня есть брат, — Гук прикусил губу, а я затаила дыхание, чтобы не спугнуть его настрой на рассказ, — однажды мы взяли дело достаточно большой преступной группировки. В Пусане. Она не самая крупная, даже средняя, но достаточно известная в определённых кругах и опасная. На тот момент я не так уж давно начал помогать Сунан, и моей главной задачей было наблюдение. Близкое наблюдение, — в домике повисла тишина, и в этот раз она сопровождалась напряжением с моей стороны. Чонгук же отрицательно помотал головой, собираясь с силами. — Я прокололся, Джинхо… Я поджала губы и молча гладила его по спине. Он вновь склонил голову и спрятался за спадающими на лицо волосами. История давалась сложно, слишком, но мне не хотелось его прерывать. — А самое интересное, что я даже об этом не знал, — продолжил Чон, — зато они уже знали всё обо мне и, конечно, о моём брате. Знаешь, такие люди, они не любят вести дипломатических переговоров, тем более с теми, кто под них копает. Я сам и не понял, когда стал тем объектом, через которого появилась возможность на закрытие расследования. Потом они стали действовать, посылать угрозы, поджидать на улице, но не меня, а его. Он молчал, — Чонгук хмыкнул и сжал зубы, — сильный парень… Не говорил мне ни слова. Но всё раскрылось, когда они послали ко мне своего человека. Я ужаснулась от картин, которые рисовало воображение, в подробностях и прямо как в самых распространённых фильмах о бандитах. — Тебе было страшно? — Было. За брата, потому что он уже был у них. Прикусивших губу, я наблюдая за Чоном, опасаясь что каждый вопрос может причинить ему боль, ранить, возвращая в воспоминания. — Чонгук, а… — Сунан собрала достаточно доказательств к тому времени, — прервал меня Чон, — она успела. Он даже не оказался в их доме, его забрали из машины вместе с двумя шестерками босса. Их связь с Сунан оказалась намного глубже, чем ожидалось, чем я могла себе представить, и хоть она сама и подвергла их опасности, успела оказаться рядом в нужное время. — Вы поэтому не общаетесь? — Да. Болезненное лицо Чонгука проглядывалось даже сквозь опущенную чёлку, он будто щипцами вытаскивал из себя эти воспоминания, слова, которые не поддавались, сопротивлялись, но всё же он оказался сильнее, справился. — Чонгук, всё закончилось хорошо… — я пододвинулась ближе, стараясь как можно мягче дотрагиваться до его плеча, опасаясь вызвать ещё больше негативных эмоций от всплывавших в его голове картин. — Я подверг его такой опасности… Не хочу больше такого. — Поэтому не хочешь ни с кем встречаться, влюбляться, дружить, привязываться? — Ага, — тихо сглотнув, он сделал глубокий вздох, будто приходя в себя, блокируя свои эмоции, и поднял голову, откидывая чёлку указательным пальцем. Я изумилась от того, как быстро он перешёл от подавленного состояния к своему обычному, словно для него это было нормой, фокусом, который он проделывал уже тысячу раз, и с его родом деятельности это не удивительно, но в глазах всё ещё читался осадок от тяжёлой истории, и его внутренняя грусть, спрятанная за маской непроницаемости, передалась и мне. Чонгук присел на мягкий матрас, поджав ноги под себя, свет луны падал на его лицо через приоткрытое окно, позволяя мне любоваться его карими глубокими глазами, излучающими серьёзность. Ни секунды не сомневаюсь, я повторила его позу, не разрывая зрительного контакта. Мной овладело странное ощущение, будто между нами образовалась какая-то пропасть, с каждой секундой всё дальше отделяющая нас друг от друга, и чем больше я узнавала о его жизни, тем ближе продвигала наши отношения к ней. — Всё хорошо? — он провёл большим пальцем по моей щеке и оставил руку на шее, мягко притягивая к себе. — Да… — Почему ты такая задумчивая? Я немного поднялась и, положив голову на его плечо, ощутила уже знакомый аромат его парфюма. Тепло и трепет мигом наполнили меня, словно выстраивая мост над той пропастью, что ощущалась ранее. — У меня такое ощущение… — даже находясь в объятиях Чонгука, казалось, что этого недостаточно, и я сильнее прижала его к себе, — что я по тебе так соскучилась… Он немного отстранится и заглянул в глаза, его лицо отражало серьёзность. Я потянулась вперёд и слегка коснулась его губ своими, мягко и аккуратно, пытаясь вложить в это касание всю свою нежность и трепет, который испытывала к нему, заставить болезненные воспоминания отступить. Чонгук замер на некоторое время и положил руку мне на шею, поглаживая большим пальцем линию подбородка, и ответил на поцелуй, углубляя его, растягивая. По телу пробежали мурашки от его нежности, и руки невольно пробрались под низ черной мужской толстовки. Разгадав мои намерения, он оторвался от губ и заглянул в глаза, что-то в них выискивая. — Джинхо… Это особенное для тебя место, я думаю… — Как и ты… — мой шёпот, слышный нам двоим, будто заполнил всё пространство вокруг. Я наконец-то позволила сделать себе шаг вперёд и отступать не намеревалась. — Как и ты Чонгук… — Я? — впервые на его лице отражалось замешательство, чуть склонив голову, он неловко усмехнулся и взглянул на меня исподлобья, уже более решительно. — Иди ко мне. Не дожидаясь ответа, Чон притянул меня к себе, подарив чувственный, нежный поцелуй и забравшись под кофту, аккуратно потянул её наверх, затем и футболку, освобождая от тканевой преграды между нами. Поддавшись корпусом вперёд, он уложил нас на мягкие подушки и втянул воздух носом. — Даже не знаю, радоваться мне твоим словам или… — горячие руки чувствовались под спиной, освобождая от белья, и Чон прижался лбом к моему. — Или нет. Внутри него велась нешуточная борьба с собственными чувствами, но нежность, которой он меня окутал, не поддавалась контролю. Я огляделась, пока он продолжал расправляться с одеждой. Тот же самый интерьер, который я наблюдала в своём детстве. Изменилось лишь несколько вещей: я сама, и в этот раз тут находилась не та маленькая девочка, и даже не одна. Чонгук прекрасно вписался в это место, как будто находился здесь уже тысячу, десятки тысяч раз. Маленькая лампочка от гирлянды издала тихий щелчок и перестала гореть в тот момент, когда я почувствовала горячие поцелуи на своём обнаженном животе и закрыла глаза. Погружаясь в забвение, ощущая каждое аккуратное ласковое прикосновение. — Джинхо, — тихо позвал Чон и, прижавшись всем телом, провёл по моему лицу пальцами, убирая прядь выбившихся волос. — Ты со мной? Или в своих мыслях? — Даже не спрашивай, конечно, с тобой. Мягко улыбнувшись, он двинулся, и в это же мгновенье нашёл мои губы своими, чтобы заглушить мой шумный вздох. Лишь одно такое важное слово «люблю» крутилось в мыслях, и в этот раз наша душевная связь казалась ещё ярче и сильнее, заглушая физическую. Любая перемена в настроении Гука передавалась мне. Мелкая дрожь пробежалась по всему телу от переполняющей меня любви, и я с большей страстью углубила поцелуй, вызывая тихое, сдержанное мычание Чонгука. Он ускорил темп, с некой остервенелостью впаиваясь в мои губы и сжимая волосы, но не причинял боли. Шумно выдохнув, вес его тела ощутился более весомо чем прежде, и мягко улыбнувшись, я погладила его по спине пытаясь выровнять дыхание. Ощущая себя единым целом, в душе обитал восторг, сменяемый таким необходимым умиротворением. Поднявшись, Чон чмокнул меня в нос и подал одежду, попутно подбирая свою и надевая. — На самом деле, здесь так уютно. Мы и спать будем тут? — Если хочешь, — засветилась я от счастья, застёгивая пуговицу на джинсах. — Пицца там уже давно остыла. — Надеюсь, это не проблема? Мужской смех впервые заполнил всё пространство дома, он поправил капюшон на своей кофте и встал, чуть пригнувшись, одним шагом добрался до коробки. Громкий звонок мобильного телефона отвлёк от цели и, порывшись в кармане, он подмигнул мне, принимая вызов. — Да, — весело отозвался Чон, и внимательно выслушав абонента, улыбка начала сползать с его лица, принимая всё более серьёзный вид. — Понял. Да, я понял. Да! Скинув вызов, Чон медленно опустил руку с телефоном и прикусил губу. В душе затаился страх, ощущение чего-то очень плохого, и мой телефон завибрировал оповещая о новом смс. Спешно порывшись в сумке, я с силой сжала его в руке. Сообщение пришло от Сунан, краткое, но такое многословное. «Прости…» Я судорожно вздохнула и взглянула на Чонгука испуганным взглядом, но в ответ лишь получила улыбку сожаления. Осознание приходило постепенно, маленькими порциями, вытесняя уже спешившее на помощь отрицание. Может, ошибка? Она извиняется из-за сорванного вечера, да? Ведь так? Но поведение Чона говорило само за себя, он не спешил, не сорвался по срочному заданию, а просто молчал, рассматривая деревянный, чуть покрытый паутиной, потолок. Его тихий, глубокий вздох оглушил похлеще любого шума. — Пицца отменяется, — болезненно усмехнувшись, он растерянно поправил джинсы и ещё раз оглядел стены. — Мне… Мне нужно идти, я надеюсь, что ты меня проводишь? Я ловила ртом воздух от непонимания и напряжения внутри, оно казалось максимальным, которого я не испытывала раньше. Неведение выводило из себя, а мысли начинающиеся со слов «а вдруг» лишь всё усугубляли. — А я? Ты довезёшь меня до дома? — Нет, — отрезал Чонгук ледяным тоном, — Хосок скоро подъедет, он тебя и отвезёт. Встряхнув головой, я поправила кофту и отпила из банки с колой, наблюдая, как Чонгук покидает моё убежище. Откуда у Хосока машина? И что, чёрт возьми, происходит?! Собравшись с духом, я послушно забрала с собой коробку, напитки и закрыла за собой дверь, пытаясь скорее догнать Чона, который уже удалился на приличное расстояние, но ждал моего появления. Пройтись рядом он не позволил, всё время ускоряясь и оставляя между нами немного пространства и пустоту. Неприятный комок из слез уже таился внутри, всё быстрее подступая от ещё больше нарастающей тревоги. Он остановился почти у самого дома, где уже виднелись зажженные фары машины, видимо, принадлежавшей Хосоку. — Не говори, что это то, о чем я думаю… Просто скажи, что это не так… — срывающимся голосом произнесла я, бросив коробку и пакет поодаль. Он опустил голову и сморщил нос, то ли от отвращения, то ли от боли, вселяя больше ясности. — Чонгук мне страшно, как я буду без тебя? — Джинхо, брось, — уголки его губ поползли вверх, — раньше ты как-то обходилась без меня. — Но не теперь… Да, пусть ты почти не подпускал меня к себе, рассказывал то, что считал нужным… — Тебя предупреждали сотни раз, — резко перебил меня он, — но ты упорно шла ко мне… Я старался, как мог, быть молчаливым, не подпускать тебя ближе, чтобы ты не привязалась ко мне, да и я тоже. Джинхо, я не собирался заводить наши отношения так далеко, хотел, чтобы они ограничились приятным общением, но не смог. Это наша общая вина. — Чонгук… Пожалуйста… Ты же можешь остаться… В один момент мне показалось, что кто-то намеренно разом высосал из меня все силы, оставляя с горечью ситуации лицом к лицу и без малейшей энергии на то, чтобы её преодолеть. Его телефон вновь издал вызов, и Чон выругался, отвечая. — Да иду я! — срываясь на тон выше обычного, что даже пугало. Засунув телефон в карман, он вернулся к нашему разговору. — Не могу. — Почему? Я справлюсь, буду аккуратной, не буду мешать тебе. — Джинхо, пожалуйста, не надо. Что ты хочешь мне сказать? Что не боишься, ты смелая и всё выдержишь? Ты даже не представляешь — что это! Ты ни разу не сталкивалась с подобным! — Чонгук сделал несколько быстрых вдохов и вновь повысил голос, высвобождая все таившие в нём эмоции. — Чего ты сейчас от меня хочешь? Чтобы я сказал «да, конечно, всё будет прекрасно?» Не будет! И даже если справишься ты, я не могу себе этого позволить. Как мне вести дела, если единственная, кто займёт мои мысли, будешь ты? Везде водить тебя с собой? Прятать в укромных местах? Или купить дом и поставить туда кучу охраны? У меня есть деньги, ты знаешь, но не столько. Я не хочу, чтобы история с моим братом повторилась! Меня бросает в дрожь от одной мысли, что она может закончиться по-другому! Я не хочу портить тебе жизнь… — Я готова всё это принять и идти рядом с тобой, или же откажись от этих дел. — Нет. — И почему ты решаешь всё сам?! За меня?! Отвернувшись, я прикусила губу, стараясь изо всех сил не дать слезам вырваться наружу. Чувства не принимают даже логичных причин не быть вместе, в отличии от мозга, но в таких ситуациях он уступает первенство. В момент прозрения я всё же успела уловить хоть малейшую правоту в его монологе и развернулась. — Прости, Джинхо… — еле слышно произнёс Чонгук, вернувшись к своему привычному, спокойному виду, раскрыл руки и подвигал пальцами, призывая подойти ближе. Я стояла молча, не желая верить, что этот момент наступил. Полностью погрузившись в эту сказку, я вовсе перестала осознавать, что однажды она может закончиться. Пыталась наслаждаться настоящим, минутами проведёнными вместе, с ощущением, что так будет всегда, он изменит решение, останется рядом. Я стану для него кем-то большим. Холодный вечерний ветер сильным неожиданным порывом врезался в спину меня вместе с болью и тяжестью прощания. Сглотнув подступающий к горлу ком, я сделала неуверенный шаг и рванула навстречу Чонгуку. Обнимая его изо всей силы, прижимаясь всем телом, вкладывая всю свою любовь. Он положил подбородок на моё плечо, сопровождая мучительным, тяжёлым вздохом, и во мне моментально зародилась новая надежда на то, что он может остаться рядом. Шмыгнув носом, я цеплялась за его толстовку, словно за спасательный круг. Такой необходимый. — Чонгук… — с надрывом прошептала я, голос срывался. Боль в руках ощутилась так остро, но уже от силы, с которой я сжимала чёрную ткань. — Только прошу, не надо говорить никаких громких слов. На меня и мои надежды разом будто обрушился поток ледяной волны, как в глупой шутке раннего пробуждения. Отрезвляя. — Не волнуйся… Их не будет, — в душе бушевал ураган из смеси совсем не радужных эмоций, а в голове крутилось лишь одно — «Люблю, люблю, люблю тебя. Ты так необходим. Так желанен! Прошу, не оставляй меня, не уходи. Не бросай меня вновь в пучину той лжи и искаженного восприятия, в которой я находилась до встречи с тобой. Услышь меня, почувствуй. Прошу Чонгук.» Но не произнося ни слова, я вжималась в его грудь, утыкаясь носом. — Джинхо, брось, ты же прекрасно всё знала, — усмехнулся Чонгук, пытаясь сохранять непроницаемость, но дрогнувший голос выдал всё. Ему больно. Он не каменный. Я что-то для него значу, но не достаточно. Я не стала для него Хосоком… Ради которого Сунан бросила всё и поверила в чувства. Не стала… Чон слегка отстранился и, заглянув в глаза, мягко улыбнулся. — Всё хорошо, Джинхо, не плачь, — он чуть приподнял брови, и на его лице вновь появилась улыбка, вытирая большим пальцем мои слёзы. Не раздумывая, Гук прильнул к моим губам, и я моментально ответила. Вкладывая в поцелуй всё своё отчаянье. Сжав руки в кулаки до побелевших костяшек, я смотрела в след удаляющегося Чонгука. Он не помахал мне на прощанье, как обычно, отчего я из последних сил сдерживала слёзы. Сделав несколько шагов, он замедлился и, чуть развернув корпус, обернулся, мягко улыбаясь, чего не было прежде. В этот момент вся моя иллюзия рухнула, разбилась о скалы реальности, и та невидимая ниточка, что связывала нас, которая держалась из последних сил, окончательно оборвалась. Когда-то меня раздражала его привычка, уходив на прощанье, махать рукой, не оборачиваясь, но сейчас я совсем не желала этого. Силуэт удалялся всё дальше, и его машина издала характерный звук, открывая доступ владельцу. Мужские голоса эхом разносились по лесу, чёткость и слова которых мне стало непосильно расслышать. Я рванула вперёд, в надежде ещё раз окликнуть его, поговорить. Это скомканное прощание показалось совершенно никчемным, не несущим ничего толкового, но разве бывают другие? Я не успела, Чонгук уже завёл мотор и болезненно улыбнулся, сводя брови, помахав мне на прощанье, одними губами выговаривая слово «прости» через отделявшее нас стекло. С мнимым пониманием кивнув, оставалось только открыть дверь машины Хосока и оглядеть друга с сочувствующем выражением лица. — Закрой дверь. Послушно повиновавшись, я захлопнула дверцу, прикладывая чуть больше силы, чем стоило, и проводила взглядом отъезжающую чёрную машину. — Я не буду тебя успокаивать или обещать, что всё изменится, пойми это правильно, — с тяжестью выдохнул Хосок, — он уехал, можешь больше не сдерживаться. Словно по команде, я согнулась, упираясь головой в колени, и зарыдала, что осталось сил. Если не ошибаюсь, то переодически даже чувствовала успокаивающие поглаживания Хосока по спине, но вокруг нас словно образовался туман, который с каждой секундой затягивал меня всё больше. «Ты сама заставила меня поверить в любовь, а потом разбила её вдребезги, не задумываясь» всплыла в голове цитата из сообщения Джина, и от этой мысли я заскулила как щенок, чувствуя себя разбитой, вывернутой наизнанку несколько раз. Сжала кулаки с неимоверной силой и откинулась на кресло, провела по лицу руками и оглядела Хосока. Тихо и задумчиво прожигающего меня взглядом, он сводил брови при каждом всхлипе и лишь качал головой. Ещё вечером, по пути сюда, я содрогнулась от одной мысли, что Чонгук может оставить меня хоть когда-то, но отличалось одно. В воображении это казалось легче.