***
Очнулась она лёжа на холодном полу. Первое, что почувствовала, даже раньше скребущего мороза и ужасной боли — это сдавленные сзади руки. Попыталась встрепенуться, что делала обычно во сне, но скоро поняла, что пристегнули её крепко. Сквозь пелену она начала чувствовать биение сердца, что не могло не радовать. Но спустя мгновение раздался гулкий стук и она, сжавшись от страха, тут же пожалела. С трудом открыв глаза Элен через непроглядную тьму разглядела себя. Голова кружилась и не сразу стал виден крохотный огонёк вдалеке, который немного освещал помещение. Грязное, сырое и очень неприятное. Опустила натруженный взгляд вниз, убеждаясь в своей же догадке. И ещё сильнее запаниковала от открывающихся подробностей своего положения. — «О… Нет, нет, нет!..» — привычного плотного плаща, а под ним и тёплых штанов и рубашки не было. Лёгкое подобие футболки и широких разодранных штанин из домоткацкой ткани, совершенно не грели и не защищали. Но Элен пугало не это — оттолкнувшись ногой от пола, сделав подобие попытки встать, она облегчённо поняла, что разуть её не успели. Однако в ту же секунду как она усмирила учащающееся дыхание и уже хотела мысленно обратиться к господину за помощью, ей резко ударили в грудь. Точно не для того, чтобы вырубить её, скорее причинить умышленный очень болезненный вред. Элен вскрикнула, тут же заставив себя замолчать. Но и того не вышло полностью; следом за первым тупым ударом посыпались ещё великое их множество, каким-то особенно массивным предметом, быть может обломком трубы. Девушка нещадно выкрутила себе руки, пытаясь вырвать колодки из стены или хотя бы увернуться от очередного удара, разбившего ей губу, но тщетно. — Хватит! Прошу… — взвыла она спустя несколько минут такой экзекуции, казавшихся более чем вечностью. Неожиданно её просьбу исполнили, давая время отдышаться. Элен жадно глотала воздух, пока кто-то готовился нанести ещё удар, но не спешил, понимал, что дольше она уже не выдержит. А девушка нужна была в сознании. Глаза защипало то ли от слёз, то ли от слишком яркого света. Спустя пару секунд слабый огонёк свечи уже не казался таким режущим. — Отлично. Славно поработали, парни, а теперь оставьте нас наедине. Эленвен не узнала голос. От того заставила себя поднять голову и посмотреть на некоего и на «парней». Взгляд не фокусировался, пришлось опираться на внутренние чувства и те подсказали, что энергии «парней» светились слишком темно. Когда удалось сосредоточиться на фигуре некоего в чёрном плаще, напоминающим какой-то знакомый, девушку тут же задрали за подбородок. Захотелось укусить руку в перчатке. — Изумительно… Искусная работа, — некто грубо одёрнул её в разные стороны. Элен, сжав зубы, терпела. — Но это была всего лишь профилактика. А-а, кажется ты совсем меня не узнаёшь? Бывает, ты долго пробыла без сознания. Фигура оттолкнула голову девушки и сделала шаг назад. Она максимально далеко увела взгляд, полный боли и страха, стала напряжённо копаться в памяти. Когда перед глазами вместо гнилых стен камеры с овитыми ядовитыми растениями появилась мёртвая Ребекка, а в носу встал приторный запах застывшей крови, картинка сложилась. Почитаемый всеми и вся Серафим Кроули снял с себя капюшон, являя пока только Элен свою реальную сущность. — Хотел с тобой поговорить, но планы имеют свойство меняться. Парни много работали, чтобы помочь мне найти ту суку, им тоже положен отдых, — послышался сдавленный смешок. — Эй вы! Заходите. Ещё один гулкий стук, уже и с мерзким скрипом. Девушка не поднимала глаз, смотрела как можно дальше, намереваясь сосредоточиться, но ничего не выходило. Создавалось ощущение, что она вовсе разучилась это делать, забыла Его имя. Между тем тройка пар ног окружила её как стенами. — Развлекайтесь. До рассвета она ваша. Только не отрежьте ненароком язык, он мне ещё много чего не рассказал, — кажется, Элен впервые слышала как Серафим смеялся. Откровенно и по злодейски жестоко. Очередной скрип калитки, хлопок. Словно под водой слышались отдалённые голоса на каком-то старинном диалекте. Одно Эленвен знала точно — она попала, причём конкретно. Ни клинка, ни сил под рукой не было. Зато руки, так же неожиданно, за спиной развязали. Элен упала на пол, не поставив под себя руки и заодно разбив нос. Её оторвали от стены, но руки по-прежнему были связаны сзади. За плечо резко подтянули и представительно заржали, так, что девушка совсем забыла все чувства кроме страха. Животного страха, а последующий толчок в стену, обернувшийся серьёзным сотрясением мозга, точно подтвердил это. Только потом, через час, а точнее лишь минуту пинаний и разрывания единственной одежды она ощутила отвращение. Демоны, поклявшиеся в верности Сатане или чему там ещё, сейчас колотили и измывались над Непризнанной по приказу какого-то там Серафима. Зато в барах Пандемония такие же громче всех кричали о независимости ада от «ангельских ублюдков». Сильный удар ногой по печени с радостным воскликом на латыни от быстро побагровевшего синяка и девушка вновь захлёбывается собственным криком, тут же оказавшимся заткнутым. В разбитой голове пролетели дни, когда Киллиан возвращался домой уставшим. Или когда душе, заменившей его, было скучно. Но даже у той была грань — он никогда её не насиловал. — Вставай, сука, наш досуг не окончен! А Элен не пыталась подняться. Сдавленные руки сзади уже не казались такой проблемой, как постоянные удары, причём наносящиеся абсолютно по скотски: по лицу, животу, голове. Девушка находила секунду закрыть глаза, забыть про своё жалкое существование здесь, представить Йена. Интересно, как он сейчас? Если те перебивались на свои разговоры и отвлекались от своей тряпичной куклы для битья, то она старалась особенно точно вспомнить как выглядел её мальчик. Что он любил из еды, как пахли его волосы… Он любил шоколад, это точно, но аллергия не позволяла есть его много. Сейчас же Элен была готова отдать всё на свете, лишь бы снова купить ему плитку и смотреть с каким сладострастным удовольствием он съедает её за один день. Удар. Очередной, по голове. — Поднимайся! — на этот раз голос звучал чуть менее грубо, с приказом, но будто сдерживая себя. Девушка испытывать чужое терпение не стала. Ни ноги, ни руки совсем не держали, однако открыв глаза на уровне пола, она сквозь пелену слёз заметила что-то очень расплывчатое, но бросающееся в глаза. — Я повторять не стану, — подкрался тот же голос сзади и то место, куда смотрела Элен через свою руку, закрылось чужой ногой. Наступившей ей на разжатую ладонь. Эленвен взвыла от подступа боли, отчаяния, охватившего новой волной. Была немыслимая надежда, что всё происходящее — сон, что ей сейчас помогут и спасут, но с каждым ударом, оскорблением она убеждалась в обратном. На сей раз убедилась вновь. Демон прошёл по ней как ни в чём не бывало. Скрипя зубами, кое-как приподнявшись на локтях и с таким же успехом сдерживая внутри себя гнев, она предприняла попытку встать. Её не били, во всей камере царило напряжённое молчание и чуть погодя, Элен поняла, что рассвет видимо наступил. Темнота и холод совсем не были тому подтверждением. Кроули дождался пока девушка под поторапливающие выкрики наконец встанет на ноги. Когда к этим самым ногам вернулась чувствительность, она поняла, что и те связали цепями на расстоянии меньше полуметра. Подняв на ангела злые, уставшие глаза, полные явной боли и непролитых слёз, она дождалась первых речей. — Я думаю ты усвоила урок, что не стоит переходить мне дорогу, — удивительно спокойно проговорил он, смотря куда-то поверх головы. Девушка молчала. — Кхм, кивай хотя бы для ответа, не со стенкой говорю. Элен знала, что успеет пожалеть о своих словах, но кивать как болванчик не собиралась. — Я пока даже не начинала. Вместо удара — уже не важно чем — гробовое молчание. По всему видимому при своём покровителе демоны не спешили махать кулаками. Кроули, в освещении одной лишь свечи, особенно неприязненно поморщился. — Влияние Чернобога? — в лоб спросил он, так, что ранее девушка бы оторопела. Он только усмехнулся. — Думал ты перестала лелеять надежды, что Он если что всегда протянет руку помощи. Знаешь, мне Он тоже предлагал. Предлагал заключить сделку. Я отказался. Элен замолкла даже в душе. Сердце неприятно защемило. — А ты думала, что такая полезная? Что в один день не станешь ненужной как твоя бестолковая мамаша? — с искреннем удивлением вопрошал он, а девушка чувствовала как становится всё жарче. Но молчала. — Как видишь — нет, тобой воспользовались и выкинули мне под нос, как старую игрушку, — кажется, мужчина ждал хоть какой ответной реакции, но Элен отказалась и кивать. — Как там твой парень в чёрном? Люцифер, — демоны заметно зашушукались, но один взгляд ангела в сторону заставил их замолчать. — А он плевать хотел на какую-то из своих шлюх, которая в скором времени сгинет в этих стенах. Элен не вытерпела и яростно огрызнулась, чуть не рухнув из-за кандалов: — Заткнись! Серафим изумлённо повёл бровью, но в тот же момент на его лице разлилась довольная ухмылка. — О-о… Задел за живое? Ну да, что же ещё можно ждать от дочери убийцы, поставившей на кон всё ради карьеры. От непутёвой мамаши, убившей своего сынка и мужа, от неудачницы, которую все кто мог знатно поимел. И теперь она гниёт в тюрьме ада… Какая жалость, — он раздосадовано развёл руками, капая воском на пол. На этот раз Элен просто отвела глаза. Она заставляла себя не слушать его, не поддаваться на открытые провокации, но девушка всё равно понимала как же он чёртовски прав. Но верить не хотела. Знала, что раз он её ещё не убил — значит она ему пока нужна. Надолго ли — спорный вопрос. — Зачем это Вам? — прохаживаясь взглядом по полам камеры, она снова вернулась им к тому месту. Что-то поблёскивало. Кроули, явно ожидая этого вопроса, сделал шаг в сторону, при том не уводя своего проницательного взгляда с девушки. — Я не дам твоей матери загубить свою карьеру, — серьёзно заговорил он. — Она была слишком самоуверенна, даже в своём бедственном положении, когда я по горячим следам нашёл её убежище. А это было давно, лет 15 назад, если не больше. Я знал, что она затаила на меня обиду, что она так просто не оставит остаток Лазора в покое. А Астариус оказался слишком глуп для того, чтобы обвести разбитую и униженную Ребекку вокруг пальца, наобещать ей с три короба и… — всегда не выдающий своих эмоций Кроули противно скривился и тут же себя одёрнул. — Не важно, он и впрямь сдержал свой уговор и когда некая Вики Уокер объявилась на небесах эта падаль вышла из своего заточения. Я потратил немало времени, чтобы выследить её потом, назначить встречу, согласиться прийти безоружным… Знаешь почему она согласилась? Почему вся такая уверенная и имеющая планы наперёд Уокер решила пойти ва-банк, прекрасно зная возможный исход? Элен не разделила восторга или интереса Серафима. — Ты уже заебал, — честно отозвалась она, в какой-то мере наслаждаясь сползающей злорадной ухмылкой ангела. Кто-то зашипел и сильно схватил её сзади за шею, не душа, но близко к этому. — Вырвем язык, — пригрозился шипящий голос. — И пустим по кругу. Как в тот раз, красавица, — Элен ощутимо почувствовала как мокрый язык прошёлся по всей шее до мочки уха. Захотелось рвать и метать, вывернуть наизнанку того демона, настолько мерзко себя чувствовала девушка. Но та продолжала стоически держать разбитое лицо, не повернув и головы к насильнику. — «Где только он набрал этих уродов?» — обращаясь взглядом к Кроули, она кивнула, выражая готовность слушать его, лишь бы не бесовских отродий. Мужчина едва заметно хмыкнул, одобряя поведение сотоварищей. — Потому что её родная дочь, которая была одной из значимых шестерёнок в механизме её злодеяний, неожиданно перешла на сторону демонов, — продолжил тем же тоном он. — Неподобающее вела себя на суде, при самом верховном Серафиме, прошли нужные слухи… И вот мы с ней договорились заключить на этой встрече унию, где по условиям я не выпускаю тебя из школы, пока ты не выберешь правильную сторону. Всё равно ты её ненавидишь, что ещё ей было терять? А если бы ты ненароком вскрылась, то Ребекка бы немногое потеряла. Надо было выставить её жертвой и тогда на старческих чувствах Астариуса играть было бы особенно легко. Только была большая проблема в виде Люцифера… Хорошо, что ты решила её за меня. Не хотелось бы убирать сына Сатаны, мало ли какие тараканы на этот раз заиграют в его голове. Насчёт Чернобога мы и не сомневались, что Он не станет тратить своё драгоценное время, о котором так печётся, на постоянные выдёргивания девочки из проблем. У нас в целом были схожи мотивы… — Кроули за весь долгий монолог впервые запнулся. — Но я конечно и не планировал помогать Ребекке. Её смерть была запланирована изначально, нужно было найти лишь «убийцу» и повесить на него смерть преступницы. Благо желающих всегда было много. Эленвен перебила. — Раз было много желающих — зачем использовать меня? — голос звучал абсолютно спокойно, без дрожи и истерии. — Ты слишком проблемная. Из-за тебя вышла Уокер на волю, из-за тебя мне последние полгода жить спокойно не дают… Но если убирать личные мотивы, то согласись какие красивые выйдут заголовки новостных репортажей: «Серафим Кроули раскрыл убийство своего давнего врага и тем оказалась родная дочь! Уокер-младшая сама признала свою вину, что же будет дальше?». А дальше будет то, что ты сама захочешь, — резко завершил он, упираясь взглядом на девушку. Та пару секунд подумала и сама удивилась его тупости. — То есть, по Вашему я совсем дауниха дебильная и соглашусь на какую-то шару, когда Вы только что мне рассказали, как нае… Обманули мою мать ради славы, собираетесь сделать тоже самое со мной… — на этот раз ей договорить не дали. — Нет-нет-нет, что ты, — светски отрезал Кроули. — Я и не собираюсь тебе делать подобных подачек. Я же не твой друг с тентаклями и вообще — зачем мне это, если итак мы знаем чем всё закончится? Твоей смертью, Уокер! — он спешно усмехнулся и щёлкнул перед ней пальцами. — Но вот где — в своей камере или на плахе, решать тебе. Может, если будешь хорошо себя вести, я разрешу повидаться с друзьями… Если Люциферу не будет насрать, а Энди не окончит к тому моменту школу. Заметив откровенное сомнение и скептицизм, если не полный отказ написанный на лице девушки, он снисходительно вздохнул и ласково завещал: — Ты же знаешь, что сама ничего не желаешь так больше кроме своей смерти. В небытие ты обретёшь такой желанный покой, а тут тебя уже и ничего не держит. Только так ты сможешь дать забыть и ангелам, и демонам всю эту мутную историю. Навряд ли теперь Непризнанным дадут дорогу в политику, но может лучше будет дать народу один кровавый пример, а не два? Я могу всё обставить так, что найдутся и те, кто посочувствует дочери-убийце. Найдём свидетелей, которые подтвердят мой рассказ… Эленвен уже не знала, что правда, а что вымысел. Говорил мужчина убедительно, не без врождённого дара, и она бы ничуть не удивилась тому, что такое проворачивал он не впервые. И тут же представила картину: вот она, никчёмная Эленвен стоит на коленях пред гильотиной, а Серафим зачитывает свою оправдательную речь: «Эленвен Уокер обвиняется в хладнокровном убийстве недействующего Серафима, в предательстве своего народа (пусть он и кинул её раньше), в поддержке второго по значимости преступника Лазора, в мошенничестве, в хищении особо крупный сумм денег из казны, в употреблении детей на завтра и чёрт сломит ногу в чём ещё. Кто согласен со смертным приговором?». И тут же со всех сторон на неё сыплется ругань и не теряя секунды, голова катится вниз. Девушка одёрнула плечами и отрицательно замотала головой. Кроули наигранно удивился. — Даже не подумаешь? Это не такой плохой итог столь бренного существования — закончить его на Лазорской плахе. — Я лучше сдохну в этой клетке, чем умру с мыслью, что помогла такому же как моя мать повёрнутому на всю голову, отмороженному дегенерату, не способному даже девушку как следует запытать, — процедила она сквозь зубы, поворачивая голову и прожигающий взгляд на него. — Чтоб ты сквозь землю провалился со своим Лазором, чёрт подери… — собрав всю злость и ярость, накопившуюся внутри, вместе с кровью и отломленным куском зуба, она всё выплеснула тому в лицо. В то же мгновение неуважаемый Серафим подлетел быстрее демонов к ней, сжав глотку. Ещё долго что-то шипел и периодически бил до покраснения своих костяшек её по лицу, но Элен расслышала только последнюю фразу, оброненную уже на выходе: — Ты сдохнешь здесь, Уокер! Сдохнешь! Девушка всем телом ощутила тот же замогильный холод пола как и пару часов назад и потеряла сознание. Бороться со всем этим не хватало сил.***
Кажется вечность приобрела ещё более длительный порядок. Элен перестала считать минуты, сливающиеся в часы, а те в дни. Стало казаться, что про неё вовсе все забыли и Кроули сдержал своё обещание — она здесь сдохнет. Либо от инфекции, либо от одиночества и что скорее всего — от скуки. Ну или сделает над собой великое усилие, подползя под тяжестью кандалов к тому углу, сорвёт тот обломок трубы или чего ещё и вскроет наконец себе глотку. Или то, до чего первой дотянется. Однако до сих пор в этом чёртовом мире её что-то держало. Явно не долгожданная встреча на небесах с Йеном, и не терзание души беса в аду, подменившего её мужа, даже не спасение её из этих стен. Уж тем более — кому? Ребекка, которой она когда-то была нужна в не лучших целях, умерла. Кроули наверняка занят восстановлением порядка в школе и очищением своей кармы на коленях перед молчаливым Шепфа, которому, как давно выяснила Элен, абсолютно по барабану даже на подгнивающий рай. Люцифер уже давно забыл про девушку. Как и какой-то человек, зазывающий её в бесконечные кошмары. Странное болото, не менее странный замок, огромная библиотека, гуляющие тени… Это был сон? Но думать Эленвен уже не могла. Только отпускала она боль вокруг себя, как на место её возвращалась другая, более привычная, душевная. Как собака на привязи она молча скулила, тоскуя по прошлому, только не в виде кости с мясом, а своей семье, жизни на Земле. На Земле, без чёртовых политических игр, матери, всей этой концепции ада и рая. Может, стоило верить в реинкарнацию и сейчас быть белой кошкой, что усыпляет детей в колыбель? Но сейчас перед ней была лишь реальность. Будущее не казалось туманным, оно было вполне однозначным и разгадка была близка. Поквитавшись со старыми мыслями, Эленвен поставила для себя последнюю цель — оставить хоть какой след после себя. Достаточно кровавый. Она больше всего не хотела уйти в небытие безвестной, оставить всё как есть. — «Мне нечего терять. Буду ждать»***
Мир такой хрупкий… он трещит по швам… Скрип двери. Кажется, повеяло свежестью, словно кто-то только что пришёл с улицы. Отёкшие руки почти ничего не чувствовали, только каждодневные пропилы о стальной штырь что-то дали. Лёгкий порыв ветра, почти такой же невесомый как и голова сейчас, напомнила чуть менее холодный вечер в городе Оксфорд. Элен, тогда ещё Вики, в первый раз вырвалась из родного города на выставку картин. Вроде, она выиграла какой-то конкурс, нарисовав осенний масляной пейзаж. И вот, 13-ти летняя воспитанница детского дома, на седьмом небе от счастья внимательно изучает три стенда с такими же каляками сверстников. Стояла у каждой картины по минут 10 точно, приглядываясь к каждой детали и параллельно слушая разговор работников мероприятия: — …Ты представляешь?! Сам Роберто Бертран пожаловал!.. — О-о… Роберто. Испанец? — Без понятия. Говорят, крутой бизнесмен, все бабки Англии у него под носом крутятся? — В смысле бабки? А они что у него забыли? И тут начинающего соглядатая прервали, позвав в другой зал. Перламутровые туфельки, взятые в аренду на ближайшие пять завтраков у старосты старшей группы, поцокали вслед за ласковым голосом проводницы. — Сюда, мисс Уокер. В голове пронеслось — «Ненавижу эту фамилию. И что за обращение дурное? У меня имени нет?», но девочка миловидно улыбнулась и прибавила темп. Покинув маленькое помещение галереи, она почувствовала сильный порыв ветра, сорвавший первый желтеющий листок. Поймав его в воздухе, Вики подумала, до чего же тёплая погода стоит в октябре. Так и не скажешь, что бабье лето прошло. … Примерно такой же тёплый воздух наполнил и без того душную камеру. Элен не подавала признаков жизни. Раз шаг, два. Тихие, бесшумные, если не прислушиваться, то навряд ли услышишь как он к тебе крадётся. — Не прикидывайся, — строгий голос резанул по ушам. Девушке пришлось поморщиться, настолько ей казалось тональность на коей вещал мужчина. Пара секунд и кажется после долгой отключки всё в той же темнице она вспомнила его имя. — Через пару дней рождество. Не уж то ты не захочешь его отметить с чистой душой и сердцем? — вопрос прозвучал неубедительно, даже грубо, так, словно пытался им побудить в девушке помимо отвращения ещё и стыд за своё положение. — Я отсрочу твою казнь. Ты знаешь мои условия. Эленвен сделала усилие, чтобы просто кивнуть. На неё хотят повесить убийство, грязные махинации и иноверие, а она просто кивает. Создаётся впечатление, что ей попросту плевать, что он там буровит, лишь бы поскорее отсекли ненужную башку и та перестанет думать. Перестанет вспоминать. — Я тебе не верю, — раздался хлёсткий удар перчатки по лицу. Ангел в разы посуровел. — Клянись мне в верности! Ещё удар и Элен убеждается, что по Серафиму Кроули лечебница для душевнобольных плачет. С ещё испытываемой лоботомией и ранней эвтаназией. — «Власть меняет не только людей» — девушка ослабляет руки и опускается на колени. Поднимает жалкий, с глубоко задавленной яростью, взгляд на верх. Кроули и без слов мог источать своё высокомерие, только приподняв краешек тонких губ. Протянув ей руку с перстнем, он поднёс её максимально близко к губам девушки. Ей казалось, что вроде бы подобные договоры закрепляются не так, но спорить не могла. Пара секунд общего задержания и Кроули психует. — Я, Эленвен Уокер, убийца своей матери и бла-бла-бла, клянусь в верности и… — дёрганную и нетерпящую речь Кроули не договорил. Элен достаточно потянула времени и достаточное время провела в чёртовом аду, чтобы достать прелюбодейское орудие труда из серебряного сплава, оказавшегося ничем иным как женский гребень с лезвием, и воткнуть его в пах мужчине, оказавшийся максимально близко к руке. Весь важный Серафим взвыл от боли. Девушка давно распилила наручники, сковывающие руки за спиной, от того злость и пробудившаяся внутри жестокость без проблем вырвалась наружу. — Что ты дела… — сквозь крик всхлипнул он и как по сладившемуся в голове плану, Элен сбила с толку и с ног мужчину. Вогнав лезвие по рукоять гребня в грудь, она тяжёлой цепью бывших кандалов, скрутила ему шею. Кроули захлёбывался и в крови, и в предсмертных стонах. Элен методично наносила ему удары и когда тех стало около 28, а ангел неестественно побледнел, она остановилась. Вместе с облегчением и нахлынувшей волной эйфории, вылившейся в истерический смех, девушка почувствовала пронзающую боль. Быстро, слишком быстро, чтобы отвлечься и обратить внимание на исказившееся злорадной гримасой лицо Кроули. Она сразу схватилась за онемевшую ногу и неловко скатилась с трупа, далеко не как в триллерах. — Сука… — ко рту подступила тошнота и подступающее удушение, а когда она попыталась кашлянуть — вышло только с кровью. Чугунная голова повернулась на Кроули. Пустые глазницы смотрели в потолок, а после раздался звон — рука послабела и разжала крохотный кинжал, упавший на пол. Элен панически заметалась глазами, но было поздно — её отравили и она и впрямь скоро сдохнет. Ещё одна попытка вздохнуть — и та подавилась ужасным кашлем. — Нет… Нет… Минута терзающих страданий от неутихающей боли и последний вздох. На щеках девушки застыли слёзы. Стало страшно, невыносимо страшно и больно. Боль от осознания, что вот — я победила и сейчас умираю на том же полу. Но отрицать уже было бессмысленно, без помощи того странного человека, постоянно выручавшего из всех бед, вылезти из этой было просто нереально. И уже поздно, вряд ли Он бы чем помог.