~*~
— Как думаешь, ему понравится? — Эва вертится перед зеркалом, прижимая к груди желтую рубашку, заставляя Нуру закатывать глаза. Обсуждение длится уже второй час, и порядком поднадоело. — Очень, там такой вырез, что можешь даже не краситься, — она руками показывает глубину, за что тут же оказывается погребенной под горой неподошедшей одежды. Выпутавшись, Нура удобнее растягивается на кровати Эвы и продолжает листать ленту в фейсбуке. Через одно попадаются фото знакомых с прошедшей на выходных вечеринке пенетраторов, на которую она, естественно, не пошла, пусть Вильде и ныла в телефон больше часа, а потом забрасывала в общем чате сообщениями, напирая то на жалость, то на дружеские чувства. Нура держалась стойко и провела вечер за попкорном и просмотром сериала с Линн, завернувшейся в плед и проклинающей промозглую погоду, и Эскилем, уже разочаровавшемся в новом парне и клянущимся, что покончил с поисками любви навсегда. Это было именно то, что требовалось расшатанным в последнее время нервам. Очередная ссора с родителями, сложные темы по учебе к концу года, назойливое внимание Магнуссона и постоянное ощущение, что за ней кто-то следит — все это сплетается в один клубок чертовых проблем, затягивающийся с каждым днем все туже. — Вильде на меня сильно обижается? — За что? — Эва рассеянно крутит в руках платье, слишком легкое для прогулки, на которую ее позвал Исаак и где будет Юнас. — За вечеринку? Брось, она уже забыла, это же Вильде. Она не способна злиться дольше пятнадцати минут. — Надеюсь. — Нура торопливо пролистывает порцию очередных фото с Магнуссоном. Ей кажется, что он преследует ее везде: в школе, в фейсбуке, в любых звонках, хотя она давно заблокировала его номер. Скоро он начнет мерещиться ей даже под окнами дома. Нура фыркает, понимая, что ее паранойя развивается также стремительно, как и настойчивость Магнуссона: она уже готова всерьез поверить, что он специально фотографировался со всеми ее знакомыми, чтобы мелькать в ее ленте. — Думаешь, у него еще остались чувства? — У кого? — невпопад спрашивает Нура, рассматривая на экране, как Вильде виснет на шее Магнуссона, а тот словно и не против — лениво усмехается в камеру, обнимая одной рукой. Пальцы покалывает от мысли, что он снова разобьет сердце ее подруге. Мудак. — У Юнаса, конечно, не у Исаака же! — Эва возмущенно взмахивает зажатым в руках тонким свитером, едва не снеся флаконы на туалетном столике. — Это должно подойти. Спорим, они потащат меня в скейтпарк в Гамлебюене, как обычно. — Думаю, ты все еще ему нравишься. Нура подпирает ладонью подбородок, с улыбкой наблюдая за ее судорожными сборами. Юнас определенно до сих пор был влюблен в Эву, и пусть та сама разорвала эти отношения, но тоже все никак не могла отпустить. Смотреть на их незаметные друг для друга переглядки было забавно: то, как Юнас злится, когда его бывшая девушка виснет на шее какого-нибудь парня на вечеринке, то, как Эва поджимает губы и словно невзначай интересуется, в каких он отношениях с очередной девушкой, замеченной рядом. Они выглядят мило, когда упорно делают вид, что им все равно. Ее размышления прерывает завибрировавший под грудью телефон. Номер был незнакомый. Неужели Магнуссон все же понял, что заблокирован? — Алло? Нура хмурится: на том конце тишина, хоть звонок и не сбросился. — Алло? Я вас не слышу. В трубке раздается только тяжелое дыхание. Нура отбрасывает телефон, проклиная чьи-то глупые шутки и свое бешено бьющееся сердце. Нервы определенно шалят. — Ты мне поможешь? — спрашивает Эва, расчесывая волосы. — Да, конечно. Она принимает протянутую расческу трясущимися руками. Наверняка это перебои со связью или чей-то идиотский розыгрыш. Точно пора прекращать смотреть на ночь ужастики с Эскилем. В сторону телефона Нура старается больше не оборачиваться.~*~
Музыка из комнаты Эскиля бьет по ушам, заставляя Нуру сильнее натягивать подушку на голову. Помогает это слабо — кажется, даже матрас под ней вибрирует от громких звуков. Она хватает телефон и пишет ему очередное гневное сообщение, которое он, естественно, проигнорирует, как и не откроет дверь на стук. Зато утром будет с жалобным взглядом стонать и пытаться задушить в объятиях, чтобы она оттаяла. Не выдержав, Нура вскакивает с кровати. Если уснуть из-за буйного соседа снова не удается, то стоит хотя бы закончить эссе по экономике, пусть даже его сдавать только на следующей неделе. Нужно провести с пользой очередную бессонную ночь, которых в последнее время становится все больше. Нура все чаще вспоминает про снотворное, лежащее в тумбочке еще со времен психолога, но убеждает себя, что справится и так — это же несложно. Она подходит к окну, поднимает ноутбук с подоконника и замирает: чей-то темный силуэт мелькает под фонарем на той стороне улицы. Вздрогнув, Нура резко выключает ночник на тумбочке и прижимается к стеклу. У подъездной двери дома напротив колышется тень, и она может поклясться, что это не от гнущегося от ветра дерева. Там действительно кто-то стоит. И смотрит на ее окна. Ярость накрывает удушливой волной. Нура трясущимися руками ищет в телефоне нужный номер и кусает губы, пока на том конце тянутся длинные гудки. — Решила сама мне позвонить? Я польщен, — слова Магнуссона звучат до отвращения самоуверенно, что заставляет злиться еще сильнее. — Это ты у меня под окнами? — Что? — Прекрати, что бы это ни было, — голос Нуры предательски срывается. — Но я не… Она бросает трубку, оставляя его слова без ответа, и сжимает виски руками. В его тоне явно слышалось замешательство, на заднем фоне грохотала музыка и чьи-то голоса, да и телефон человека внизу не светился, но Нура ни на миг не верит, что Магнуссон к этому не причастен. Он единственный человек, который может ее преследовать. Она же не сходит с ума.