Ты нравишься мне до боли

«Он похож на ангела. Черт! Как же он похож на ангела! На ангела-убийцу! Белоснежная кожа, эта его шевелюра, губы, глаза. Ох, он улыбается, черт побери, зачем он ТАК улыбается!?» – мысли Тима с начала учебного года били примерно в одном и том же ключе. Особенно, когда на горизонте появлялся Пи’Вин. Нонг влюбился в этого красавца с первого взгляда, но печальный прошлый опыт не давал ему отдаться этому чувству и нырнуть в свою любовь с головой, как он нырял в бассейн на тренировке десять минут назад. Поэтому он строил из себя скептически настроенного на любовь, глуповатого парня, вечно жующего чипсы и даже не подозревал, что Вина эта его роль просто сводит с ума. – Тим, привет! Пухлые губы Пи растягиваются в приветственной улыбке. Глаза при этом уходят в самый сексуальный для Тима прищур, рассыпая вокруг себя маленькие морщинки-искорки. Губы натягиваются еще сильнее и «Баам!» – выстрел в самое сердце Нонга – белоснежные зубы, обрамленные улыбкой алых губ его умопомрачительного Пи. Если бы Тим мог останавливать время, то он сделал бы так: остановил стремительно бегущие секунды, схватился за сердце, отдышался, подошел к Вину, отвесил легкий подзатыльник, чмокнул в нос, отошел и запустил временную рулетку снова. И делал бы это снова и снова, когда Пи позволял бы себе жить таким бессовестно-сексуальным и шмалять в него при любом удобном случае своей убийственной улыбкой. Пи все ближе и ближе приближается к нему летящей походкой, покачивая своими красивыми бедрами, а Нонг никак не может вспомнить слово «Привет» из-за этих покачиваний и ведет глазами траекторию их движения. Брызги от, влетевшего в бассейн, какого-то парня долетают до Тима и выдирают его из этого вакуума. – Привет, Пи’Вин! Как-то по-детски, неуклюже машет рукой почти подошедшему парню. Опускает, заводит ее за спину и бьет другой рукой, чтобы никогда больше так не делала. Отлепляет от Вина свой выдающий с потрохами взгляд и отступает назад на два шага, будто это его спасет от едва уловимого шлейфа одеколона, накрывающего волной, истерящего всем нутром, Тима. Но, хвала Богам, играет он просто отлично. Мама даже как-то предлагала идти в театральное отделение. Все что сейчас было описано – бушевало внутри него, а маска глуповатого паренька никогда не слезала с его лица. Глаза снова находят этого ангела, пристально смотрят несколько секунд и тоже щурятся от дружелюбной улыбки. – Где Пи’Дин и Парм? Я думал они с тобой. – Нет. У них свидание. Они пошли смотреть на рождественские огни. – О, я сегодня уже свободен, сводишь меня тоже посмотреть. Ты обещал, Пи. – Да, конечно. Пошли переодеваться, посинел уже от холода. Эта его типа «братская» забота с вечными подколами и хохотками немного подбешивала Тима, но любил он ее сильнее. И вот снова! Как только Вин развернулся и пошел вперед, взгляд Тима прилип сначала к его голым плечам, потом к пояснице, а потом, само собой, к попе и не отлипал от нее до самой раздевалки. Там никого не было. Вин неожиданно замер посреди нее и повернул голову вбок. Тим, засмотревшийся на его греховный орешек, так плотно обтянутый еще мокрыми плавательными шортами, врезался в него и отстранился, ничего не понимая. – На мою задницу что ли там залипаешь? Ммм? – Хах, больно надо, просто задумался. А ты чего так резко останавливаешься!? Тим пожалел о своем вопросе, потому что Вин одарил его своим фирменным взглядом хищника, щедро приправив это по-каннибальски дружелюбной ухмылкой и метнувшейся вверх, идеальной бровью. Это был «апперкот по Виновски». У Тима было еще много терминов, которые он давал тем или иным его действиям. И этот был одним из самых точных. Он реально выбивал душу из Нонга, которая потом долго не могла встать на место. Поняв все без слов, Тим отвернулся и молча переоделся. Вин сделал то же самое. Последствие длительной прогулки со своим объектом обожания отложилось тянущим ощущением в паху Тима, и он понял, что снова не сможет уснуть сегодня один. А тот невинный поцелуй, который Вин выцыганил у него с помощью своего обаяния, решил все за него. – Куда ты идешь? Тим, твоя комната в другой стороне. – Я сплю сегодня у тебя. Мне не спится одному. – А у меня спросить? – Пошли уже. Я устал. Услышав тихий смех за своей спиной, Тим еле заметно вздрогнул. Зайдя в комнату, он остановился по середине и с шумным вздохом зарылся руками в свои волосы. – С тобой все нормально? Нонг? – Нет. Со мной вообще все НЕнормально. Тим развернулся к Вину, резким движением руки зачесал волосы назад и медленно двинулся на него. – Пи, ты мне нравишься до боли в животе. Вин попятился к двери и прижался к ней через пару шагов. А Тим все напирал. Подойдя к нему в плотную, он втянул носом сладкий аромат и обреченно выдохнул. Сил посмотреть ему в глаза, Нонг не нашел и уронил свою голову на родное плечо. – Я уж думал, что ты до последнего курса не признаешься. Вин мягко отстранил его и взял за подбородок. – У тебя все на лице написано, глупый. Сердце Тима тумкнуло, как ему показалось, в последний раз и остановилось. Глаза распахнулись так широко, что он забыл на минуту, как моргать. Минуты три он просто таращился на Вина, ничего не понимая. А потом, моргнув и сглотнув, потянулся вперед и поцеловал его. А Вин ответил, нежно обвивая своими руками его талию. Их первый, нормальный, офигенно-вкусный поцелуй. Нонг так напрягся, что не дышал вот уже минуты две. Пи это заметил и, отстранившись, обеспокоенно посмотрел на него. – Ты чего не дышишь?! Дыши, Нонг’Тим! Эй! Тим глухо слышал эти слова, от нехватки кислорода у него сильно закружилась голова, и он отключился. Помнит, что начал падать, а Вин поймал его и все. Резкий запах нашатыря с болью врезался в обмякший мозг, и он вдохнул, отпихивая руку с ваткой и раскрывая глаза. – Ты че творишь, Тим?! – Еще! Хочу еще! Ошалелый взгляд Нонга нашарил в полутьме комнаты белоснежную кожу Пи, а руки потянулись в его сторону. Вин вскочил с кровати и не дал себя схватить. Тим попытался встать, но в голову быстро ударило недавнее бессилие, и он с шипением вернулся на подушку. – Как же тебя шибануло-то знатно. Лежи и не дергайся. Я сейчас приду, отмою нашатырь и приду. Весь им измазался, пока открывал. Оставшись один в тишине и полумраке, Тим глубоко вдохнул, наполняя легкие живительным кислородом. В голове сразу просветлело, но слабость еще чуть-чуть давала о себе знать. Он подтянулся повыше на подушки и обнаружил, что лежит с разодранной на груди рубашкой и расстегнутым ремнем. Вин вышел из ванной комнаты уже без футболки и встал у края кровати. – Ну и что мне с тобой делать? Минута молчания и странного взгляда в глаза друг друга. Пи сел на другую сторону кровати. – Подожди-ка… Ты что, так сильно перевозбудился что ли? – Обещаю, что больше такого не повторится. Тим быстро сократил расстояние между ними и вот, он уже снова вдыхает свой опиум. – Видишь, я дышу. Его шепот вышел немного с хрипотцой. Подняв глаза, он посмотрел в глаза напротив. Губы сами потянулись к оголенному плечу и мягко коснулись его. Рваный вздох Вина только подстегнул возбуждение Тима еще сильнее. – А почему на мне разорвана рубашка и расстегнут ремень? – Тебе не все ли равно? Вин медленно развернулся и легонько толкнул его на кровать. Нонг подчинился немому приказу и откинулся на подушки. Пи навис над ним, раздвинул ноги коленом и чуть вжал его в кровать своим весом. – Мне, конечно, приятно до одури, что ты от моих губ сознание теряешь, но больше так не делай, хорошо? Вместо ответа Тим провел ладонью вверх по животу Вина, коснулся щеки и добрался до хвостика на его голове. Нащупав резинку, потянул и высвободил туго стянутые волосы, которые тут же мелкой россыпью упали тому на лоб и глаза. Нонг убрал пряди с любимых глаз и зарылся в них рукой. Вин замурчал и издал легкий стон. – Так давно хотел это сделать. Узнать, какие они на ощупь. Такие мягкие. – Как и твои губы. Пи наклонился ниже и обхватил своими губами нижнюю губу Нонга. Втянул ее в себя и обвел языком. Стон «Наконец-то» вырвался у обоих парней одновременно. Вин не стал долго думать и просто с силой дернул в стороны полы рубашки Тима, последние пуговицы с треском отскочили, а рубашка словно сама соскользнула с плеч Нонга. Брюки парней последовали за ней. Увидев большой, влажный бугорок на боксерах Тима, Вин остановился и посмотрел на, уже тяжело дышащего, парня под собой. – Ты уже и возбудиться успел лишь от моих поцелуев? Положив руку на этот бугорок, чуть сжал его, вырвав протяжный громкий стон из груди своего любимого. – А ты нет что ли? Ответное движение Тима было такое же. – Смелый какой. Ах! Ммм, Тим, я попытаюсь тебя не сожрать, но это не точно. Вин накинулся на Тима, как хищник на жертву. Томные, тихие стоны Нонга рвали его перепонки на мелкие частички. Несмотря на всю свою страсть и желание, Пи был предельно нежен. Он целовал, кусал и зализывал укусы, потом снова и снова, пока не покрыл, чуть заметными, алыми отметинами всю грудь и живот парня. Почувствовав в своих волосах его руки, сжимавшие их, Вин зарычал и содрал зубами боксеры с сочных бедер любимого. Отшвырнув их в сторону, быстро стянул и свои тоже. Тим завис, увидев его голым – «Это не по-ангельски порочное и дико-возбуждающее тело не должен никто видеть, кроме меня». А Вин, в свою очередь, не мог оторваться от рассматривания голого Тима. Его тело было таким правильным, мягким и казалось бархатным на ощупь. – Ты такой красивый, Вин. – Ты тоже. Быстро открыв верхний ящик тумбы и достав смазку и презерватив, Вин смазал пальцы и наклонился над лицом Тима. – Безумно красивый. Быстрые поцелуи спускались все ниже и ниже к члену Нонга. Когда губы Пи коснулись его головки, Тим громко застонал и попросил еще. Приподняв его бедра выше, Вин вобрал член в себя на половину. – А-а-а! Пи, еще! Пока Тим бился в экстазе от новых ощущений, Вин решил воспользоваться этим и ввел в него сразу два пальца на одну фалангу. – Пи, почему мне больно?! Шипение от боли сменялось стонами наслаждения. Пальцы Пи умело, но немного болезненно растягивали его девственное колечко мышц, а рот доставлял сильное удовольствие. Тим потерялся в этих ощущениях. Он уже не понимал, где больно, а где приятно. Вскоре боль ушла, оставив только кайф. Тим начал сам тихо толкаться в податливый рот Вина и насаживаться на его пальцы. – Я кончаю, Пи. Струя спермы сильно ударила в нёбо Пи и растеклась по его рту, потом еще одна и еще, и еще. Так мощно с ним еще никто не кончал. Громкие, короткие вскрики Тима с наслаждением внимались Вином. – Ммм, вкусно. Теперь моя очередь. Не дав до конца оклематься после такого сильного оргазма, Пи плавно вошел в Нонга. Тим беззвучно, глубоко вдохнул и сильно выгнулся на встречу этому толчку. Вин испугался и замер, вспомнив недавний обморок своего парня. – Двигайся. Я дышу. Пи облегченно выдохнул и медленно начал выходить. Выйдя до конца, плавно погрузился обратно. Стон несдержанности и отчаяния от понимания того, что это уже скоро закончится, вырвался из его груди. Вин чувствовал, как оргазм подбирается к нему все ближе и ближе, и старался оттянуть его приход медленным темпом. Но развратные стоны Тима, его руки, прижимающие к себе ближе, ногти, царапающие тонкую, нежную кожу спины, растрепанные волосы, искусанные, пухлые губы и закатывающиеся глаза, при каждом задевании простаты не давали ни малейшего шанса на долгую продолжительность их любовного акта. – Пи’Вин, возьми его. Вин проследил за взглядом Тима и понял про что он. Член Нонга снова возбудился и был готов ко второй разрядке. Смазав руку, Пи чуть сжал его и начал водить ею в темп своим толчкам. Их стоны растекались по комнате, смешивались с криками, подгоняли парней к краю бездны оргазма. Тиму нравился медленный темп, но чтобы достичь пика, он начал сам насаживаться на член своего любимого. Вин понял, что надо ускоряться и, сев на ноги, задвигался быстрее. Рука на члене Нонга тоже задвигалась чаще и резче. – Вин, ты ведь только мой? – Да. Вонзив свой член в горячее нутро Нонга, Вин замер, закусил губу и толкнулся еще раз. Тим сжал мышцы входа и почувствовал пульсацию его члена в себе. От этого ощущения он кончил и сам, стремительно выстреливая струйками спермы себе на живот и грудь, пачкая руку Пи, крича его имя и слыша свое в ответ. Тяжелое дыхание обоих парней, капли холодного пота, падающие на грудь Тима со лба Пи, трясущиеся от усталости руки Вина, счастливые улыбки двух любящих студентов. Вин наклоняется к Тиму и целует, нежно и долго. При этом снова двигает бедрами, его стояк еще не упал. Тим тихо стонет. – Ты еще сомневаешься, что я только твой? – Нет, ах, мм-м. Пи’Вин, прошу, перестань. Три оргазма подряд я не вынесу. – Хорошо, у нас еще вся ночь, и утро, и день впереди. Да ведь, Мой ненасытный Нонг? Парни смеются, валяются, лениво поглаживая друг друга, потом, после душа отрубаются, а утром все повторяется.