Триада

      — Красиво, — молвил юноша.       Бескрайнее травянистое поле, что в свете заходящего солнца окрасилось мерцающим багрянцем, и само алое око, медленно плывущее за горизонт. Сложно было представить нечто более прекрасное. Молодой человек вот уже некоторое время с наслаждением созерцал сей пейзаж, позволяя ветру мягко ласкать его чёрные волосы и полностью позабыв обо всех своих тяготах и заботах.       Здесь, в этом пылающем раю, чему-то столь мирскому просто не было места.       Юноша провёл ладонью по мокрой от недавнего дождя траве, и приятная волна прохлады в мгновение ока пронеслась по всему его телу. Замечательно чувство. Одно из тех самых, что по-настоящему говорили тебе: «Вот она, жизнь!» Можно сколь угодно говорить о страданиях и боли. Вспоминать, как же много в мире насилия, и какое монструозное количество… ну… собственно, монстров расхаживает по его просторам. Но ничто из перечисленного не сможет перекрыть таких вот моментов. Мимолётных, практически призрачных, но пропитанных подлинной благодатью.       Это вполне можно было бы назвать проявлением божественного чуда.       — Неужели ты стал настолько жалок, что приписываешь собственные иллюзии Богу? — раздался позади надменный мужской голос.       — Снова ты, — вздохнул юноша, даже не подумав обернуться к непрошеному гостю. — Зачем на этот раз явился? Тебе так приятно отравлять моё существование, мертвец? — устало вопросил он, глядя на то, как закатное солнце медленно, но верно обращалось в рассветное.       — Нет смысла отравлять то, что и так является не более, чем наивным миражом, — всё с тем же превосходством ответил пришелец.       На губы юноши сама собой наползла улыбка. Он вновь провёл рукой по холодной траве, чей алый отблеск вопреки переменившемуся светилу так никуда и не делся. Наоборот, он стал только насыщеннее, глубже, темнее. Подняв мокрую ладонь, юноша обнаружил, что и та выкрасилась в точно такой же цвет. Словно дождевая вода сменилась чем-то… чем-то более красным.       — Я куда реальнее тебя, — спокойно отозвался юноша, вытирая испачканную руку об штанину. — Сейчас, во всяком случае, — чуть погодя, добавил он.       — Так будет и впредь, — согласился с ним голос. — Так будет всегда, — выдержав ровно такую же паузу, уточнил он. — Но чего стоит твоё превосходство?       — Жизни? — предположил юноша.       — Смерти, — не согласился вторженец.       — Хахахаха! — от всей души рассмеялся юноша, довольно заваливаясь на спину и позволяя багровой субстанции намертво въесться в белую рубашку. — Нам… Нам бы ещё знать, чем одно… отличается от другого!.. — борясь с собственным дыханием выдал он.       Массивная, закованная в чернильно-чёрный доспех фигура склонилась над ним и медленно положила руку на эфес своего меча.       — Жизнь тебе, — произнёс мужчина, отточенным движением обнажая полуторный клинок. — Смерть всем остальным.       Смех юноши прекратился.       Из-под полуприкрытых и ещё слезящихся глаз он пристально посмотрел на бледное лицо рыцаря, подмечая в нём едва заметные намёки на усталость, после чего шумно выдохнул.       — Мрачные пророчества? — усмехнувшись, юноша перекатился на живот, окончательно вымазав в крови свою одежду, и, уперевшись обеими руками, быстро вскочил на ноги. — И я ещё после этого жалкий, — он вытянул вперёд правую руку.       — Всего лишь судьба, — ответил мужчина, перехватывая меч обеими руками за лезвие и протягивая его собеседнику.       — Всего лишь бред никчёмного призрака, — парировал юноша, обхватывая влажными пальцами рукоять. Ощущение было немного неприятным, но вместе с тем настолько знакомым и… естественным, что он просто не мог сдержать ироничного смешка.       — Помни, — фигура в броне сделала два шага назад и вызывающе улыбнулась. — Я не всегда был таким.       Внезапный порыв ветра взметнул закреплённый на плечах мужчины алый плащ, и на секунду в глубине его складок показались лица. Сотни, тысячи… Сотни тысяч. Изуродованные болью и ненавистью лики немигающими взорами уставились на занёсшего клинок юношу. Умоляющие и проклинающие они смотрели на него, а он смотрел на них.       Каждое лицо проступало менее чем на миг, однако юноша узнавал их все. Он без труда мог озвучить их точное количество, перечислить, как их зовут, или же сказать, где и чем они жили когда-то. Это было для него так же просто, как назвать собственное имя.       — Не волнуйся, — юноша чуть присел, принимая надлежащую стойку и изготавливая оружие к удару. — И захочу, не забуду. Ты не дашь, — вернул он собеседнику самоуверенный оскал.       Два мужчины, молодой и зрелый, застыли друг напротив друга, и первый готовился убить второго. Серебристая кромка клинка засияла в свете восходящего солнца.       — Голова или сердце? — поинтересовался юноша.       — Глупый вопрос, — ответили ему.       — И правда, — согласно кивнул он. — Просто подумал… мало ли тебе надоело, — и с этими словами серебряный луч пронзил тьму чёрного доспеха.

***

      — …сама… — раздался где-то вдалеке голос, и он повернулся набок, чтобы избежать его.       — Шики-сама… — прозвучало уже заметно громче, отчего Шики, не разлепляя глаз, нащупал пальцами одеяло и натянул его на голову. — Шики-сама, вставайте, — всё не унимался голос.       — Да-да… — невнятно промямлил он. — Уже встаю… Сейчас… Ещё минута и я… — заплетающийся язык и вновь нахлынувшее забытье не дали закончить предложение.       Отсутствие немедленного ответа на мгновение заставило Шики поверить, что победа за ним, и он может ещё какое-то время спокойно нежиться в постели. Он даже спустил с головы одеяло, так как с тем было немного трудно дышать, и поглубже зарылся головой в подушку.       Однако прозвучавшая следом реплика уничтожила все его планы на корню.       — Шики-сама, если вы сейчас же не проснётесь, я буду вынуждена сообщить Акихе-сама о ваших ночных вылазках за территорию поместья, — без единого намёка на шутку произнёс холодный женский голос.       На Шики словно ведро ледяной воды вылили.       — А-а вот это уже лишнее! — тут же подскочил он, одним махом вырвавшись из оков сонливости. — Я встал. Встал, — дважды повторил он, отыскав испуганными глазами причину своего пробуждения.       — С добрым утром, Шики-сама, — поклонилась ему Хисуи, что, как и всегда, была облачена в классическую униформу горничной коричневого цвета. — Как вам спалось? — невозмутимо спросила она, глядя сверху вниз ничего не выражающими голубыми глазами.       В ответ Шики лишь молча уставился на неё ни разу не выспавшимся лицом. Умом он, конечно, понимал, что под этим вопросом его личная служанка не подразумевала ничего такого и просто делала свою работу, однако насильственное пробуждение просто не могло не оставить свой след.       — Хорошо, Хисуи, — чуть раздражённо вздохнул Шики. — Даже очень, знаешь ли… — начав вяло протирать глаза, добавил он. — А что?       — Вы беспокойно ворочались и что-то бормотали во сне, — ответила Хисуи. — Я решила, что вам снился дурной сон. Я ошиблась? — чуть склонила она голову, отчего её короткие розовые волосы слегка покачнулись.       — Даже так? — удивлённо моргнул Шики. — Нет, прости, — заметив некоторое недоумение в её взгляде, тряхнул головой он. — Ты не ошиблась, концовка и впрямь была дурацкой.       Шики в задумчивости уставился на свои руки, но говорить больше ничего не стал. Мыслями он уже был далеко за пределами своей комнаты.       — Хорошо, — вновь выпрямилась Хисуи. — Ваша одежда на стуле. Прошу, скорее переодевайтесь и спускайтесь в столовую. Нее-сан уже приготовила завтрак, — поклонившись на прощание она развернулась на невысоких каблуках и направилась к выходу.       — Да, спасибо, — все ещё витая в облаках, отозвался Шики. — А, Хисуи, — вдруг опомнившись, окликнул он.       — Вы что-то хотели, Шики-сама? — обернулась Хисуи, уже открыв дверь.       — Доброе утро, — с широкой улыбкой произнёс Шики. — Спасибо, что разбудила меня.       — Вам не за что благодарить меня, — незамедлительно ответила Хисуи, но от Шики не ускользнуло, как уголки её губ совсем чуть-чуть, едва заметно, но всё же изогнулись в улыбке. — Я пойду, — совершила она очередной вежливый поклон.       — Конечно, не смею больше задерживать, — кивнул Шики, после чего Хисуи вышла и захлопнула за собой дверь. — Та-ак, — широко зевнув, потянулся он, — мне тоже пора вставать.       Шики скинул с себя одеяло, сел на край кровати и, просунув ступни в пару тапок, медленно поднялся на ноги. Несмотря на будний день, часы на тумбочке показывали уже половину десятого, что не сулило для Шики ничего хорошего.       «Акиха точно будет недовольна», — вздохнул он, понимая, что даже если Хисуи ничего не расскажет, сестра всё равно одарит его очередной поучительной лекцией. Наверняка и не одной. — А ведь предполагается, что главнее должен быть я, раз уж старше, — уже вслух добавил он.       Впрочем, предаваться унынию времени не было.       Быстрыми движениями Шики расстегнул верх пижамы и так же споро скинул низ, аккуратно затем сложив и то и другое в углу кровати. Придя заправлять последнюю, Хисуи обязательно заберёт одежду в стирку. После он облачился в комплект из чёрных брюк да белой рубахи, что она предусмотрительно подготовила заранее, и, застегнув последнюю пуговицу, ненадолго остановился у окна. Примыкающий к дому огромный сад, что своими размерами больше напоминал полноценный лес, всегда приковывал его взгляд по утрам. Бессмысленный и ни к чему не обязывающий ритуал, которого Шики тем не менее исправно придерживался.       «Интересно, что бы Акиха сказала о такой самодисциплине?» — усмехнулся он внезапно пришедшей на ум мысли.       Но улыбка эта быстро померкла, стоило ему только увидеть собственное полупрозрачное отражение. Чуть помолодевшее лицо рыцаря, что навестил его на том поле, взирало теперь на Шики с другой стороны оконного стекла и всё так же криво улыбалось.       — Дурной сон, да? — в голове сами собой всплыли слова Хисуи. — Скорее уж дурное воспоминание, — хмыкнул Шики отворачиваясь. — А воспоминаниям нет места в настоящем, — добавил он и покинул комнату, заперев за собой дверь.