Синие всполохи

В чистилище нет места невнимательности или несосредоточенности. Любое отвлечение внимания, грозит смертью тебе или тому, кто рядом с тобой. Этому учишься быстро. Однако прошлым утром беспрекословное следование данной теореме не помогло никому из них. Когда группа гулей буквально из-под земли набросилась на Дина и Бенни, они были готовы, как и в любую другую минуту их жизни в чистилище. Однако не заметили самого главного - в этот раз монстры действовали не с целью убить, (хотя не расстроились бы, если бы у них это вышло), а с целью разделить. Когда Дин понял, в чём дело, он уже не знал, где находится сам, а где Бенни. Тишина окружила его со всех сторон. Он не слышал знакомых шагов вампира, не слышал его тяжёлого дыхания, какое бывает после драки. Не слышал ничего. С того момента он уже сутки безостановочно рыщет в гнилом лесу, за каждым валуном и в каждой роще надеясь увидеть Бенни. Твари обступают его со всех сторон, и, он знает, скоро их станет слишком много для него одного. Чувство безысходности растёт с каждым часом. Тёмно-серое небо напоминает надвигающийся потолок из его любимых ужастиков, ещё немного и оно раздавит всех под собой. Тёмные провалы густых бесконечных рощ держат в постоянном напряжении и неизвестности. Порой в скалистых перевалах можно испугаться даже звука собственных шагов, приносимых эхом от дальних каменных стен. Без Бенни Дин чувствует, что сходит с ума. Он не знает, где сейчас находится, не знает, куда ему идти дальше. Бенни был необходимой поддержкой, он знал чистилище, знал даже о свойствах некоторых растений, мог ориентироваться по следам, оставленных другими существами. Шансы Дина на выживание без него резко сокращаются. Всё, что он может - это постоянно быть в движении, на бегу, а это нелегко. От усталости уже рябит в глазах, от холодного воздуха, который он жадно хватает ртом, нещадно саднит горло, ноги монотонно ноют, и скорость его движений и реакций становиться всё хуже. В чистилище поднимается ветер. Кроны голых деревьев скрипят, качаясь, пыль от сухих листьев и коры попадает в глаза и в самые лёгкие вместе со вздохами. Дин кашляет и пытается прикрыть лицо рукавом своей грязной куртки. Она вся провоняла тухлой кровью и гноем тварей вокруг. На самом деле всё здесь пахнет одинаково мерзко. Дин вдруг замечает движение в десятках метров от себя. Сквозь завихрения пыли и грязи он едва может разглядеть несколько крупных фигур. Он знает, что не выйдет победителем, если они увидят его, так что он бежит. Шум начинающейся бури скрывает от их слуха его быстрые шаги. Сил почти не осталось, в глазах темнеет и жжётся в груди, но он ещё недостаточно далеко от тех тварей. Через несколько минут он без сил приваливается к дереву. Буря уже на исходе, закончилась, даже не успев начаться, лишь подняла верхний слой ещё сухих листьев и палок, открывая склизкий перегной. Дину кажется, что его тяжёлое дыхание слышно всему чистилищу с его то сверхъестественным слухом. Он ничего не может с этим сделать, он также ничего не сможет, если кто-то явится за его плотью и кровью прямо сейчас. Стоит ему подумать о своей беспомощности в данный момент, как он сразу видит мощную фигуру в чёрном рваном плаще меньше чем в пятидесяти метрах прямо напротив себя. Он закатывает глаза, мысленно сетуя на то, что мироздание никогда не было на его стороне. Фигура начинает двигаться прямо к нему, и Винчестер всё же пытается встать. Нет, пока есть хотя бы мизерный шанс выбраться отсюда, он не умрёт. Дерево сейчас служит отличной поддержкой, а вот в битве оно не заменит прикрывающего твою спину вампира. Когда расстояние между монстром и Дином сокращается настолько, чтобы человек смог услышать шаги противника, Винчестер облегчённо выдыхает. Он узнаёт грубоватую походку Бенни. И как бы ему сейчас ни хотелось снова приземлить свою пятую точку подле старого дуба, он начинает двигаться навстречу другу. Не надо, чтобы вампир думал, будто без него Дин ничего не стоит. Пока он идет к Бенни, то понимает, что мышцы ещё не успели прийти в норму, каждый его шаг отзывается болью в икрах и бёдрах. Когда расстояние между ними составляет чуть меньше метра, он понимает, что сейчас отличное время для того, чтобы остановиться и даже делает попытку затормозить уставшее тело, но удаётся остановить только ноги, остальная же его часть бесполезной тушей валится на грудь вампира. И даже осознав, что произошло, Дин не может найти в себе сил отстраниться. Руками он сжимает идиотский плащ Бенни, и всё это подозрительно похоже на слезливые объятия. И Дин злится, потому что не чувствует по этому поводу ничего, разве что небольшую неловкость, но он так устал, что и это не воспринимается, как нечто, что может заставить его сейчас напрячь хоть один мускул. Впрочем смущение исчезает в тот же момент, когда руки Бенни вдруг обхватывают его за спину в настоящем объятии, в поддержке как моральной так и физической. *** С наступлением ночи они разводят костёр и остаются на месте. Это рисково, но Дину действительно нужно время на отдых. К тому же, это не первый раз, когда они устраивают нечто подобное. Иначе бы Винчестер не выжил. Обычно Бенни смотрит за обстановкой первый, потому что к вечеру Дин неизменно клюёт носом у костра. Вампир не хочет признаваться даже самому себе, но ему нравятся такие моменты. Моменты, когда Дин сидит у костра, сонно уставившись в его танцующие языки, он расслаблен, знает, что Бенни непременно заметит опасность, если кто-то подкрадётся к ним из окружающей тьмы. В оранжевом свете костра черты лица человека становятся до невозможности мягкими, маскируются усталые тени, мешки под глазами исчезают, и даже чудится крохотная улыбка в уголке губ, которой там, конечно, не может быть. Но Бенни каждый раз хочется её увидеть. Каждый такой вечер заканчивается одинаково. Дин до последнего сидит возле Бенни, то смотря в огонь, то вглядываясь в темноту вокруг них. Потом незаметно для себя он начинает клониться вперёд, этот момент очень важно не пропустить. Винчестер, засыпая, каждый раз норовит упасть лицом в открытое пламя, Бенни же каждый раз перехватывает его и укладывает головой на свои колени. Он делает это лишь для того, чтобы на утро человек был способен сражаться, а не отвлекаться на ноющую шею и простуженную спину. Конечно, под утро вампир укладывает Дина на землю, чтобы не создавать неловкости. Сегодня всё происходит точно так же, разве что Дин засыпает немного быстрее. Сейчас они недалеко от реки, так что Бенни меньше приходится отвлекаться на подозрительные шорохи. Кроме тихого водного гула и потрескивания костра тишину больше ничего не разрушает. Возле реки сложнее спрятаться, поэтому здесь мало, кто бродит. Голова Дина лежит на коленях вампира, а Бенни разглядывает точёный профиль человека. Он уже и забыл, как выглядят люди. В чистилище со временем внешняя маскировка, оболочка всех чудищ тлеет и гниёт, выпрастывая наружу истинную сущность. За всё время, что Бенни здесь, он видел бесчисленное количество по-настоящему тошнотворных рож, с клыками и когтями всевозможных форм, размеров и силы. Глаза, уши, форма лица, длина рук и ног, ширина и высота тела… со временем всё это менялось. Ещё одна причина, почему монстров было меньше у реки - они боялись увидеть собственное отражение. Бенни здесь не настолько давно, однако, ему уже гораздо тяжелее прятать клыки, чем это было раньше. Дин спокойно дышит на его коленях. Вокруг всё замирает, будто жалея случайно оказавшегося здесь человека, Бенни и сам старается не шевелиться, не хочет тревожить хрупкий сон Винчестера. Он только беззастенчиво взглядом изучает его черты, понимает, что непозволительно много времени уделяет человеку, но не может прекратить. В следующий момент он кончиками пальцев проводит по линии челюсти Винчестера. Он больше не может оправдывать свои действия лишь заботой о физическом состоянии человека. *** Дин решает, что с него хватит, когда за последние полчаса его два раза замутило от собственного запаха. Он не мылся и не стирал свою одежду уже более месяца, учитывая все те ежедневные брызги крови, слюны, слизи, легко представить, как он себя чувствует и как выглядит. Бенни не лучше. Вся их одежда твёрдая, и практически ломалась на местах сгибов, толстый слой смешанной грязи выглядел потрескавшейся корой, пахло всё это кислой гниющей кровью. Дин физически чувствует, как насквозь пропитывается чистилищем. Волосы сплошь слипшиеся и превратившиеся в жирные палки, кожа головы нещадно зудит, и он не мог думать ни о чём другом. Они как раз шли вдоль реки, так что решили сделать ещё один привал, чтобы помыться, постираться и успеть всё это высушить. Принимать «ванны» было опасно, но не только из-за вечной перспективы быть атакованными, а и из-за угрозы простудиться. В чистилище не бывает хорошей погоды, здесь не светит солнце, часто дует промозглый ветер, и вода вечно ледяная. Так что перед тем, как пойти в воду они всегда разводят большой костёр, возле которого потом пытаются согреться и над которым сушат одежду. Бенни остаётся на карауле, а Дин быстро раздевается и идёт к реке. Вода в ней не похожа ни на какую другую воду. Она кажется чёрной даже с пяти шагов. Но когда подходишь ближе, то понимаешь, что воды этой реки прозрачны, с лёгкостью можно разглядеть острые камни на её дне. Течение реки безумное, Дин никогда в жизни не видел таких быстрых и бурных вод, но, несмотря на это, вода никогда не пенится, она вечно остаётся монотонно чёрной. Дин заходит в реку лишь по щиколотки, иначе он рискует быть снесённым течением. Холод стрелой пронизывает его от ступней до самой головы. Он дрожаще выдыхает и ежится. Ещё пара коротких вдохов для решимости, и Дин опускается на колени. Так он сможет более тщательно и быстро отмыться. В колени врезаются неестественно острые камни, он досадливо хмурится и с позорным вскриком обливает себя водой. Бенни смеётся с берега. Дин не обращает на него внимания, вампиру и самому скоро придётся пройти через это. Тело начинает привыкать к холоду, оно немеет и теряет чувствительность везде, кроме одного места. Человеческая плоть имеет множество потребностей, и Винчестер не удовлетворял одну из них уже слишком долго. Теперь, когда холод уже не чувствуется так остро, снизу его живота образуется знакомая тяжесть. Он так давно не прикасался к себе, что сейчас даже ветер способствует его возбуждению. Дин оглядывается на Бенни, и к своему удивлению видит, как тот идёт к нему. В руке вампир держит толстый бурый лист какого-то растения. Лист обильно сочится вязким мутным соком, марая его ладони. Бенни бос, он подвернул свои штаны специально, чтобы дойти до Дина, не замочив преждевременно одежду. —Это здешнее мыло, — объясняет Бенни, вручая ему резко пахнущее растение. —Сколько мы уже вместе бродим? Ты не мог раньше его достать? — возмущается Дин, но благодарно кивает ему. —На глаза как-то не попадался, — с усмешкой оправдывается вампир и хлопает Винчестера по плечу. Он чуть дольше, чем это нужно задерживает руку, а потом ещё и ведёт ладонью по спине Дина, когда отходит. Дин не думает, что для Бенни это прикосновение что-то значит, но вот тело Винчестера реагирует вполне однозначно. Это всё от воздержания, он должен что-то с этим сделать. К счастью, Бенни следит за лесом, стоя к Винчестеру спиной. Дин быстро моется, натираясь тем листом, что дал ему вампир. Средство оказывается вполне действенным, и Дин заканчивает довольно скоро. Винчестер как можно тише выходит на берег и становится передом к реке, к тому моменту он уже полностью возбуждён. —Не оборачивайся, Бенни, — просит он вампира, чувствуя лёгкое смущение. Бенни молчит несколько долгих секунд, а потом говорит простое «хорошо» и ни о чём не спрашивает, за что Дин ему благодарен. Винчестер старается сделать всё как можно быстрее, потому что по ногам уже бегут мурашки от холода. Ему явно не хватает живого образа перед глазами. Если бы он был, всё закончилось бы быстрее. Дин сглатывает, понимая, что у него есть лишь один вариант. Ему ужасно стыдно за то, что он собирается сделать. Дин постарается никогда не вспоминать об этом. Он разворачивается в сторону Бенни и скользит взглядом по его мощной спине, по сильным плечам, широким ладоням, которые сейчас напряжённо сжаты в кулаки. Он представляет вампира в постели и неожиданно для себя кончает со сдавленным резким выдохом. После, стараясь преодолеть отвращение к самому себе за непотребные мысли о друге, он смывает с себя все следы и идёт к костру. Бенни как-то по-особенному тих и напряжён, Дин бы спросил, в чём дело, если бы не был так смущён. Так что он просто прочесывает взглядом близлежащую к ним территорию, убеждаясь, что причина напряжения не в какой-нибудь твари, притаившийся между серых стволов. Вампир тем временем быстро сгребает вещи Дина и идёт к реке. Он всегда берёт стирку на себя, обосновывая это тем, что для него вероятность заболеть меньше, так что он может чуть дольше повозиться в воде, пока Дин отогревается у костра. Винчестер в этом плане никогда с ним не спорит. Дин усаживается на колени у костра, наконец-то, чувствуя себя чистым, лёгким и даже немного расслабленным. Он не садится полностью на землю, не хочет мараться больше, чем это необходимо. Взгляд невольно обращается на Бенни, раздевающегося у реки. Дин видит его обнажённую спину в грязных разводах от пота и заставляет себя отвернуться к лесу и начать делать, то что он и должен - следить, чтобы никто к ним не подобрался. А через минуту он слышит просьбу Бенни, прозвучавшую как гром среди ясного неба: «Не оборачивайся». И Дин всё понимает. Они оба мужчины и находятся в равных условиях, конечно, логично, что вампиру тоже нужна разрядка. Но вот что действительно становится для него неожиданностью так это то, что Винчестер прекрасно слышит, чем занят Бенни. Слышит скольжение ладони по стволу и ускорившееся дыхание. Волосы на затылке поднимаются дыбом от осознания, что и вампир слышал всё то же самое, если не больше. Дин даже жмурится от стыда. После купания они развешивают мокрую постиранную Бенни одежду недалеко от костра на самодельную вешалку, сплетённую из длинных веток. Сидя напротив друг друга полностью обнажённые и пытающиеся согреться, они молчат. Дин лишь изредка кидает взгляды на вампира через пламя костра, а тот продолжает угрюмо пялиться на горящие головёшки. Раньше в такие моменты их нагота не была чем-то смущающим, они могли говорить о многом, о их жизнях «до», но сейчас… Сейчас Дин вовсе может думать лишь о том, смотрел ли на него Бенни так же, как он сам смотрел на Бенни. *** К ночи их вещи не успевают высохнуть. Им везёт, что сейчас в чистилище нет ни ветра, ни дождя, так что ночь обещает быть не такой мучительной, какой могла бы быть. Они разводят костёр ещё жарче, уже откровенно нарываясь на неприятности. В эту ночь Бенни вновь следит за Дином, вновь удерживает его от падения в огонь, но в этот раз не решается укладывать его головой на свои колени. Дин поворачивается на бок во сне и прижимает руки к груди. Он выглядит слишком беззащитно в таком виде. Бенни никогда ещё не наблюдал его таким: абсолютно голый, лежащий на земле, спящий, такой… желанный, чёрт бы его побрал! С того момента, как они оба сняли напряжение у реки, вампир не может выбросить из головы образ мастурбирующего Дина. Он не может прекратить размышлять о том, стоял ли Дин на коленях, когда делал это, или же он был на ногах, двигал ли он рукой или же бёдрами толкался в кулак. Эти мысли навязчиво крутятся в голове, отвлекая от наблюдений, заставляя погружаться в фантазии. Бенни смотрит больше на Дина, чем куда-либо ещё. Опять этот тёплый свет костра. Благодаря ему Дин вновь кажется слишком прекрасным для всего этого. Его кожа золотится, чёрные тени лежат в каждой ямке, и Бенни из последних сил удерживается от прикосновений. Он держится около двух часов, но потом Дин начал дрожать от холода слишком явно. Вампиру ничего не остается кроме как попытаться согреть человека своим теплом. Он тихо ложится позади Дина и прижимается к нему. Винчестер всегда спит очень чутко, он способен встать в боевой готовности при любом подозрительном звуке, но именно прикосновения Бенни даже сквозь сон распознаются им как безопасные, он не просыпается. Вампир охраняет его сон до самого утра, стараясь давить в себе желание прикоснуться к Винчестеру несколько иначе, чем он уже делает. *** Стоит тьме лишь немного отойти, как Дин просыпается. Бенни к тому моменту уже одет и ждёт человека. Винчестеру на удивление тяжело продрать глаза этим утром, ночью он спал слишком спокойно и глубоко, чтобы сейчас быстро встать. Его настигает давно забытое чувство, когда утром не можешь заставить себя оторваться от кровати, но нет времени и возможности потакать ему. В следующую минуту он встаёт, стряхивает с себя мелкие прилипшие ветки и сухие листки и начинает одеваться. Одежда в его руках чистая и старая, потому мягкая и удобная. От неё больше не несёт опротивевшими запахами, а если зарыться в рубашку лицом можно даже уловить частичку дома. Он знает, что уже к вечеру сегодняшнего дня по ней будут разбрызганы пятна чёрной крови, появятся новые дыры, приближающие её к званию лохмотьев, но сейчас он надевает её, наслаждаясь чистой тканью. —У нас гости, — вдруг напряжённо говорит Бенни, возвращая Винчестера к суровой реальности. —Откуда? — интересуется Дин, имея ввиду направление. Ответ ему нужен хотя бы для того, чтобы знать, с какой стороны ждать нападения. —Отовсюду, — ещё больше хмурится вампир. Он смотрит в бесстрашное лицо человека, но не может почувствовать той же отваги. Они уже давно борются плечом к плечу, и Бенни привык видеть в Дине надёжного напарника, но в последнее время он чувствует всё большую ответственность за жизнь Винчестера. Чувствует желание уничтожить каждую тварь, которая посмеет ему навредить. Именно из-за таких эмоций совместные драки, то есть все, теперь кажутся ему особенно зловещими, обещающими отнять у него Дина. Те сутки, которые они провели порознь, Бенни никогда не забудет. Всю ту ночь и весь тот день он метался из стороны в сторону, гнался за каждой мразью, что попадалась ему на пути, ловил и пытал с целью найти Винчестера. И ни одна тварь не знала. Он тогда озверел как никогда раньше. В ярости голыми руками рвал оборотней и упырей, не добиваясь нужных ответов. Вампир не мог следить за клыками и перед глазами уже видел сплошное красное полымя, когда, наконец-то, почуял его запах, услышал его сердце, которое всё ещё билось. Он ясно помнит то облегчение, когда увидел привалившегося к дереву Дина. Осознание, что теперь он может контролировать обстановку вокруг Винчестера, мгновенно расслабило его и позволило принять человеческий облик. Тогда он списывал это на свою боязнь потерять ни столько Винчестера, сколько шанс выбраться из этой проклятой дыры. Сейчас уже невозможно отрицать его кристально ясной симпатии к человеку. К счастью, любовью это было пока не назвать. Дин уже и сам слышит шуршание листвы и веток под быстрыми ногами пока неизвестного врага. Они с Бенни у реки, так что им совершенно некуда отступать. Остаётся только мужественно принять бой. Тёмные фигуры как одно существо единовременно выныривают из-за голых кустарников и серых сухих стволов вечно спящих деревьев. Становиться ясно, что они изначально двигались единым полукругом, постепенно сужая его, чтобы в итоге незаметно загнать их в ловушку. Скорее всего, они следили за ними ещё с ночи. Да, Левиафаны по природе отличные охотники, да и это место для них дом. Никто кроме них не знает лучшей тактики охоты на данной местности, никто кроме них не знает лучше саму эту местность. Дин с Бенни отступают к беснующемуся течению, оба напряжены и готовы кинуться в бой. Первым не выдерживает вампир. Он делает резкий выпад в сторону древнего существа, но то выверено уворачивается от его удара. Они продолжают медленное движение к жертвам, всё больше оттесняя их к реке. Хотят разом наброситься на них, догадывается Дин. Они не будут поддаваться на явные провокации, будут отклоняться от выпадов, пока не окажутся слишком близко. Винчестер решает всё быстро и в туже секунду действует, он разворачивается к самому ближнему к нему монстру и буквально в лобовую бежит на него, снося с плеч его голову. Так он разрывает их наступательный полукруг, ну и провоцирует их на нападение. Принимая именно это решение, он надеялся только на Бенни, тот должен прикрывать его спину. И вправду, когда на Дина набросилась вся свора, вампир бешено врезался в их груду, пронзая самодельным тесаком их тела, что левиафанов пусть и не убивало, но всё же отвлекало и замедляло. Однако легко Дину всё же не было. Твари разевали свои широкие чёрные пасти, клацали зубами-лезвиями у самого лица Винчестера. Их мерзкая вонючая слюна текла по его лицу, и мутило его уже не только от огромного веса, навалившегося на него. Когда Бенни всё же смог отделить тварей друг от друга, распутав клубок тел, вьющийся вокруг Дина, они начали более агрессивное нападение. Атакуя по одному было меньше шансов выжить, так что каждый монстр старался выложиться на все сто. Один из них в пылу борьбы откинул Винчестера к самому краю берега, а потом набросился на него, хватая за горло и поднимая над водой. Дин потерял оружие и теперь мог только пальцами сжимать лапы монстра. Он хрипел и выискивал взглядом Бенни, но в глазах уже начинало темнеть от нехватки кислорода. Отчаяние начало поглощать его, когда монстр открыл свою тошнотворную пасть, намереваясь откусить голову Винчестера. Дин не хотел себе такой смерти, он не хотел умирать от зубов левиафана, с которыми так долго боролся на земле, не хотел умирать в Чистилище, да и вообще… не хотел умирать. А иначе, зачем вообще был нужен весь этот год? Бенни заметил происходящее у воды как раз вовремя. Тварь уже раскрыла свою пасть и выкатила тошнотворный язык, готовясь отгрызть Винчестеру голову. Бенни быстро прикончил своего противника и подлетел к Дину. В одно мгновение он снёс монстру голову, будто открывая неиссякаемый фонтан чёрной вязкой субстанции, которая теперь была разлита повсюду. Однако одного он не учёл. Дин, потеряв своеобразную опору в виде хватки чудовища, беспомощно рухнул в воду. Бенни лишь на секунду успевает разглядеть очертания Винчестера в реке - течение слишком быстро уносит его. Вампир ясно чувствует, как сердце обрывается в груди, не раздумывая, он бросается вслед за человеком. В любой другой ситуации нестерпимый холод парализовал бы его тело не меньше чем на пару секунд, но не теперь. Сейчас он преодолевает невольные и ненужные сокращения мышц и усиленно начинает грести по течению. У него нет права медлить. Люди - один из наиболее невыносливых видов на Земле. В таком бурном потоке Дин может с лёгкостью захлебнуться и быстро выбиться из сил. Бенни едва видит его голову над водой. Адреналин уже, кажется, заменяет вампиру кровь, и он подобно ледоколу разрезает водные потоки своими телом. Винчестер и сам старается плыть к Бенни, но против течения у него это не выходит. К берегу он и не пытается приближаться, понимает, что один он сможет лишь о них разбиться. Вода заливает ему глаза, уши, нос, Дин чувствует подступающую панику. Он полностью дезориентирован, у него не получается бороться со стихией. Он не знает куда его несёт, не видит Бенни, ничего не слышит кроме бешеного шума воды. Река ревёт и играет с его телом, будто он ничего не весит. От холода ноги начинает сводить судорогой, и Дин окончательно теряет способность мыслить адекватно. Паника словно пасть левиафана заглатывает его. Винчестер едва понимает доносящийся до него крик. —Дин! — надрывается во всё горло Бенни. Он совсем рядом, ему нужно лишь, чтобы Дин протянул ему руку. Но человек замечает его слишком поздно. Река неожиданно начинает спускаться, она гремит по неестественно острым крупным валунам и тащит беспомощных в своих водах существ прямо в эту беспощадную мясорубку. Бенни теряет Дина из виду, когда их начинает мотать из стороны в сторону и протаскивать по камням. Всё происходит слишком быстро, Бенни едва успевает уворачивать хотя бы голову от столкновений с камнями. Он последний раз падает грудью на валун, который вышибает из него весь воздух, и оказывается в тихой заводи. Несколько секунд он даёт себе, чтобы успокоить головокружение и снова начать дышать. Его обоняния вдруг касается сладкий запах свежей крови. Он яркий и густой, Бенни сразу понимает, что крови много. Очень много. И во всём чистилище есть только одно существо, чья кровь способна пробудить в нём жажду. Дин. Но, несмотря на аппетитность этого запаха, вампира охватывает вовсе не голод, а настоящий ужас. Хочется верить, что Винчестер всё ещё жив. Бенни стремительно оглядывается, не обращая внимания на острую боль, пронзившую его голову. Взглядом он быстро находит неподвижного Винчестера, раскинувшегося у самого берега. В эту же секунду он оказывается возле человека. Дин лежит на спине, вся его одежда изодрана, из многочисленных ран сочится кровь, но больше всего её у головы человека. Он не шевелится, и Бенни утешает лишь биение его сердца, которое вампиру нетрудно различить. Запах человеческой крови быстро привлечёт половину чистилища к реке. Вампир бережно подхватывает тело Дина и что есть мочи бежит к скалам, где можно найти неплохое укрытие с оборонительной возможностью. Он никому не позволит добраться до Винчестера. Довольно скоро Бенни зацепился взглядом за небольшое отверстие где-то на третьем уровне скал. Туда едва бы смог протиснуться один человек, находилось оно высоко от земли и было не таким уж заметным. Если не искать, то трудно будет различить его среди всех тёмных прорех и неглубоких щелей этих мест. Лаффиту, даже с его вампирской силой и ловкостью, пришлось приложить немалые усилия, чтобы самому добраться до укрытия и ещё и бессознательного Дина до него дотащить. Внутри оно оказалось длинным и узким, с потолком похожим на стрельчатые дуги готических соборов. Так что место было идеальным для короткого перерыва. Выйдя на разведку, вампир заметил небрежные кровавые разводы по пути к пещере. Он досадливо покачал головой, сетуя на свою невнимательность. Эти пятна являлись практически открытым приглашением на обед для любого, кто увидел бы их. От них нужно было срочно избавляться. Попытавшись оттереть кровь рукавом куртки, он понял, что стереть их полностью выйдет только чем-то влажным. Вокруг же всё было абсолютно сухим и мёртвым. Он не мог позволить себе вернуться к реке, тогда бы ему пришлось оставить Дина одного. Не оставалось ничего более, кроме того, чтобы использовать свою слюну. Вампир сплюнул на руку и попытался убрать кровь, но она размазалась лишь больше. Нужно было действовать быстро. Ему ещё надо успеть замаскировать их пристанище до того, как запахом крови Дина пропитается вся окрестность. Так что в голову вампира не приходит ничего лучше, чем слизать красные разводы. Даже сквозь вкус каменной пыли и тысячелетней плесени он всё равно чувствовал терпкий вкус человеческой крови. Это заставило его вспомнить о том, как давно он чувствует голод. Но сейчас не время для собственных желаний. Бенни помчался к лесу, держа вход в пещеру в поле своего зрения, там он нашёл растение с наиболее гадким и сильным запахом, набрал кучу перегноя, потом обмазал всем этим скалы у пещеры, приправив всё это ещё и собственной кровью. Так он надеялся перебить запах Винчестера и отбить у кого-либо желание даже смотреть в сторону их укрытия. Когда меры предосторожности были соблюдены, Бенни подошёл к Дину. Винчестер всё ещё не пришёл в себя, и вампир сильно сомневался, что он очнётся хотя бы в ближайшие сутки. Кожа на затылке человека была рассечена, и из раны продолжала сочиться кровь. Бурая вязкая лужица уже начинала образовываться под головой Винчестера, и Лаффит решился перевязать рану оторванным рукавом своей рубашки. Винчестер никак не реагировал на действия вампира, он не произнёс ни звука даже, когда Бенни перекладывал его на быстро сооружённую лежанку из хвойных веток. К вечеру Дин стал настолько горячим, что Бенни даже на расстоянии нескольких метров мог чувствовать его жар. Из-за серьёзных травм у Винчестера начиналась лихорадка, и вампир не знал, как помочь человеку. Всё тело Дина было усыпано неглубокими ранами, (если не считать ту, что на голове) большими гематомами, кожа в некоторых местах была стёсана до мяса. Бенни делал всё возможное, чтобы помочь ранам затянуться, чтобы облегчить Дину его состояние, но, на самом деле, жизнь человека сейчас всецело зависела от него самого. То насколько организм Дина постарается, определит, выкарабкается Винчестер или нет. Эта невозможность по-настоящему помочь убивала Бенни. Однако, зная этого сукина сына, вампир не сомневался, что Дин выживет. Всю ночь первого дня Дина жутко лихорадило. Всё его тело трясло, он потел и горел. К утру стало легче, но потом это началось снова. Два с половиной дня его почти беспрерывно трусило. Бенни ухаживал за ним как мог, как умел, как позволяли те кошмарные условия, в которых они находились. Раны надо было промывать, и ему всё же пришлось как-то раз оставить Дина одного. Перед выходом недалеко от пещеры он нашёл сломанное дерево. Сделав из него короткое бревно, он несколько часов провозился с тем, чтобы выкорчевать из него середину, не продырявив «стенки». В итоге вышло, что-то похожее на деревянное ведро. С ним он отправился к реке. Всё время, что он не мог видеть Дина и следить за ним, Бенни чувствовал постоянную тревогу, а возвращался назад бегом и в полной уверенности, что Дина уже съели. Но, к счастью, маскировка их убежища была действительно удачной, и никто так и не нашёл это место. Бенни много раз видел Винчестера обнажённым, но никогда ещё не позволял себе действительно разглядывать его. Но сейчас обстоятельства давали ему полное право заняться этим в контексте процедур по уходу за Дином, которые заключались в обработке его ран, разбросанных по всему телу. Бенни старался быть сосредоточенным и не позволять себе ничего лишнего. Иначе бы он потерял уважение к самому себе. Однако всё же невольно он касался Винчестера не только смоченными в воде остатками своей рубашки, но и ладонями, и каждый раз он тяжело вздыхал, почувствовав жар человека. Ночами вампир всегда сидел или лежал рядом с Дином, стараясь поддерживать его, (пусть даже человек не мог осознать этого), в такие моменты он делился своими силами с человеком, пытался забрать его боль и дать почувствовать сострадание. На третий день Дин, наконец-то, очнулся. —Чёрт, Бенни, — едва слышно промолвил он свои первые слова после пробуждения. Голова болела настолько сильно, что он не мог двинуть ей. И даже звук собственного голоса был подобен очередному удару камня по затылку. Остальное тело чувствовало себя получше. Но Дин не решался даже сесть с такой-то болью в голове. Всё, что он мог в таком положении - это только дышать. Бенни был рядом в момент его пробуждения. Был рядом, как и всегда. Он заглянул в прозрачные глаза человека и приложил ладонь к его лбу. Жара больше не было. Он убрал руку лишь спустя минуту, как понял это. Дин сильно похудел за эти три дня, его кожа приобрела сероватый оттенок, капилляры в глазных яблоках полопались, губы стали слишком сухими и кожа на них потрескалась. В нём всё-ещё было слишком мало сил, чтобы Бенни смог отойти от него. —Не трать силы на разговоры, — посоветовал Винчестеру вампир и, не успев себя остановить, провёл пальцами по волосам Дина. Жест получился слишком нежным даже для него, но Дин, кажется, не уловил такой тонкости. —Лучше поспи. Нам скоро придётся уходить, тебе понадобятся силы. И это было абсолютной правдой. Они уже непозволительно долго сидят на одном месте. Бенни теперь замечает в этих скалах намного больше всяких тварей, чем их здесь, в принципе, может быть. Они могли позволить себе ещё одни сутки, но не больше. Дин не стал спорить и тут же вновь провалился в забвение. На этот раз он спал спокойно, и Бенни перестал беспокоиться за него. К утру следующего дня Дин уже смог встать на ноги. Ему всё ещё было больно, но он всеми силами старался показать вампиру, что в порядке. Бенни на эти потуги лишь морщился. Как бы Дин ни старался придать себе здоровую осанку и навесить на лицо своё обычное стремительное выражение, Бенни и всем другим было отлично известно о его состоянии хотя бы из-за бледности его лица, или невольной вымученности движений, даже его запах выдавал в нём раненного человека, то есть лёгкую добычу. Вампир невольно сердцем содрогался, осознавая, что ждёт Дина за пределами их укрытия. Перед выходом он клялся сам себе, что сохранит жизнь Винчестера, чем бы ему самому ни пришлось пожертвовать. Теперь важным стало ни самому выбраться отсюда, а вытащить Дина. Парень заслуживает человеческой жизни! Пусть даже и «винчестеровской»… *** Они шли всего около часа, а Винчестер уже с полчаса шёл через силу. Он досадно морщился каждый раз, когда спотыкался о ветку или камень. Дин пытался скрыть все эти моменты от Бенни. Лаффит не должен уловить его слабость, иначе упрямый вампир потребует остановки, которой им совершенно нельзя устраивать. Бенни, наверняка, думает, что отлично сможет отбиться от любых посягательств на их жизни, но Дин знает, что это не так. Каким бы ни был вампир опытным, бесстрашным и сильным, он всё равно рискует жизнью каждый раз, когда вступает в бой… А Дин каждый раз беспокоиться о нём, если не имеет возможности помочь. И сейчас он навряд ли сможет оказать вампиру существенную поддержку. Так что теперь единственное, что может сделать Дин для их общего спасения - это не прекращать идти. Даже несмотря на жуткий звон в голове, несмотря на постоянную монотонную боль в туловище, несмотря на железные канаты боли, которые стягивали его бёдра при каждом шаге… он должен продолжать идти. С каждым шагом дышать становилось всё труднее, и Винчестер уже пару раз ловил на себе обеспокоенный взгляд друга. Эта проклятая одышка смущает его, заставляет чувствовать себя слабым, её не получается сдерживать. И когда Бенни вдруг резко зажимает ему рот ладонью, он думает, что и вампира достали эти кряхтящие длинные выдохи и вдохи. —Тихо! — шепчет вампир ему на ухо, аккуратно, но быстро волоча обескураженного Винчестера за голые, но плотные ветви кустарника. —Что? — так же тихо шепчет Дин в руку Лаффита, взглядом сканирую окружение, чтобы понять, в чём дело. Он ничего не видит кроме серых стволов, чёрной земли и сероватых острых валунов, торчащих то тут, то там. Но Бенни начинает по-настоящему нервничать, и в какой-то момент Дин вовсе оказывается лежащим на земле, придавленный тушей вампира. Ему стоит больших усилий, чтобы не вскрикнуть от боли, тут же пронзившей всё его несчастное израненное тело. Бенни прикладывает палец к губам и максимально тревожно смотрит Винчестеру прямо в глаза. Дин ещё никогда не видел такого взгляда у вампира. Он боялся, а Дин даже не знал чего. Когда Винчестер всё же смог восстановить дыхание и снизить его громкость, Бенни медленно указал ему пальцем на пространство между небольшой скалой и парой накренившихся деревьев. Дину потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть притаившуюся там тварь. От вида чудовища волосы по всему его телу встали дыбом. Дин повидал множество самых разных тварей на своём веку, но ни одно из них не наводило на него такой ужас. Этот всплеск чистого первородного страха продлился всего секунду, но Дину хватило и его, чтобы после снова начать учиться дышать. Винчестер знал про особенность этого места высвобождать наружу истинный вид всех чудовищ, но это… Он даже не мог предположить, чем оно могло бы быть на земле. —Альфа, — одними губами произнёс Бенни и снова замер, уставившись на монстра. Чудовище вдруг начало шевелиться, выбираясь из своего логова, если это можно так назвать. Оно было огромным. Возможно, три человеческих роста в длину и, пожалуй, только лишь в этом его можно было сравнить с человеком. Всё костлявое тело было обтянуто тёмно-коричневой кожей с редкими островками шерсти того же цвета, лапы на местах сгибов стягивались чем-то похожим на перепонки, из-за чего монстр не мог их нормально разогнуть, собственная кожа была ему оковой, огромные нелепые уши будто были изъедены молью, с них свисали ошмётки порванной кожи, глаза были напрочь белыми, не было и намёка на зрачок. Существо неуверенно и неуклюже перебирало передними лапами, больше стелясь по земле, чем вставая. Дину на ум невольно пришло сравнение с новорождённым котёнком, который ещё не видит, не слышит, ничего не понимает, абсолютно беспомощен. Точно так же вёл себя и этот монстр. —Он…не увидит нас…— неуверенно прошептал Дин, всё-ещё ошарашенный видом твари. Ему даже не верилось, что такое могло одновременно существовать и не иметь возможности причинить им вред. —А если услышит? —То вряд ли сможет, что-то сделать. Тварь вдруг зашевелилась активнее, и Дин с Бенни тут же замолкли, внутренне содрогаясь. Уши монстра были повёрнуты в их сторону, значит, оно вполне себе могло их уже распознать. Но вместо того, чтобы кидаться в атаку, тварь быстрее поползла обратно к скале. Оно судорожно быстро пыталось перебирать своими скованными конечностями. От быстрых движений перепонки на лапах потрескались, и из трещин потекла яркая кровь. Забравшись в пространство между деревьями и скалой, оно замерло, сливаясь с окружением. «Оно тоже боится», — понял Дин. С появлением этой мысли вся напряжённость и дикий страх тут же исчезли. Это существо выглядело так, будто находилось в куда более паршивом состоянии и положении, чем они с Лаффитом. Казалось, что единственно доступным ресурсом её тела был сверхъестественный слух, который вряд ли мог помочь в случае нападения. Да, этой твари стоило бояться. Дин выдохнул и расслабился под Бенни. И вдруг чётко осознал, что он… под Бенни. Они соприкасались животами и грудью, потому что вампир не посчитал нужным хоть немного приподняться после того, как навалился на Винчестера. Бенни был горячим, и Дину было почему то очень знакомо это тепло. Будто вампир уже не раз был так к нему близко. На самом же деле, Дин помнил лишь одиночные быстрые объятия тогда, после воссоединения, но они были настолько короткими, что он даже не ощутил тогда какой-либо температуры. Их бёдра тоже соприкасались, и охотник не мог сосредоточиться ни на чём другом. —Притих, — проговорил Бенни, всё-ещё занятый монстром. В следующий момент он повернул голову к Винчестеру, и их лица оказались преступно близко друг к другу. Дин невольно взглянул в тёмные глаза вампира и почувствовал его горячее дыхание на своих губах. В паху неожиданно и сладко дрогнуло. Дин смущённый тут же начал выбираться из-под вампира. Не хватало ещё, чтобы друг догадался о его неоднозначной на него реакции. Бенни без лишних разговоров поднялся вслед за ним. Мимо чудища они решили всё же пройти как можно тише, потому что может оно и выглядит совершенно беспомощным, но фактор хитрости и скрытых возможностей ещё никто не отменял. —И всё же я не понимаю! Почему, если это ваш альфа, он выглядит так? Разве он не должен быть сильнейшим из вас, и всё такое прочее? На деле, оказывается, что он просто ничтожество, — через пару минут заговорил Дин. Его поразила абсолютная беспомощность самого сильного, как он считал, из вампиров. —Чистилище - это всё же наказание, Дин, — вздохнул Бенни.— Какой был бы смысл во всём этом, если бы сильные оставались сильными? Наши тела здесь меняются, но совсем не в нашу пользу. Тебе покажется это странным, но ни один из нас не хочет видеть в себе монстра, — продолжил он. —Похоже, вы любите обманывать себя, — усмехнулся Дин и прошёл чуть вперёд вампира. Бенни воспользовался моментом и быстро вытер кровь, норовившую просочиться сквозь губы, ладонью. Верхние клыки, которые он больше не мог убрать, впивались ему в дёсна. Это началось всего день назад. Четыре верхние клыка выдвинулись с обеих сторон утром, и весь день Бенни пытался их спрятать, но они не поддавались, будто вампир лишился мышц, отвечающих за их втягивание. К середине дня он понял, что пытаться сделать с этим хоть что-то бесполезно. Законы чистилища равны для всех, а Лаффит здесь уже достаточно долго, чтобы и на нём начала отражаться физика этого места. Он лишь надеялся, что изменения не будут проявляться слишком уж стремительно. Иначе им с Дином будет не по пути. *** —Чёрт! — вскрикивает Дин и нелепо падает на четвереньки во всю эту склизкую мерзость, что устилает мёртвую землю чистилища. Он споткнулся уже третий раз за какие-то несчастные полчаса! Координация с каждой минутой становится всё хуже и хуже, а внимание и реакция, кажется, уже вовсе канули в лету. Головная боль также усиливается. Он уверен, что если на них нападут, расправиться с ним будет легче лёгкого, если Бенни, конечно, не подоспеет. А вампир как чувствует, что думают про него, обернулся и хмурится, глядя на него. —Порядок! — тут же вскакивает Винчестер, стараясь не шататься из-за головокружения. Совсем не обязательно показывать Лаффиту свою слабость, а то раскудахтается снова… Бенни и так слишком много уже с ним возится. —Да я ничего, брат! — улыбнулся Бенни, поднимая руки в знак поражения, и продолжил идти, будто и не было этого взволнованного и жалостливого взгляда. Ещё через полчаса на кончике языка Дина дрожал этот идиотский и детский капризный вопрос: «Долго ещё?». Он так устал. Они идут так долго. Охотник не считал те дни, недели, месяцы, которые они уже находятся в пути к этому грёбанному порталу. Зачем? Они не знали, как долго им придётся пробираться через чистилище, так что в подсчётах пройденного не было никакого смысла. Может быть, им осталась половина пути, может быть, ещё два раза по столько же. Бенни знал лишь направление, и что где-то по дороге им может встретиться выход к жизни. По сути, они просто ждали, когда портал сам их найдёт. А у него уже так ноет всё тело, и впервые за весь этот год он думает, что всё это напрасно, и они просто зря тратят свои силы, что на самом деле отсюда нет выхода. Из подобных мрачных рассуждений Дина выдёргивает спасительные слова Бенни. Почему спасительные? — Старик, что-то я совсем устал. Надо передохнуть. Привал. Потому что благодаря им у Винчестера появляется надежда не сдохнуть к ночи от усталости. Дин демонстрирует молчаливое и всеобъемлющее согласие с предложением друга, он в считанные секунды находит идеальное место, куда они могут умоститься, и напрочь забывает, что вампиры ведь… почти и не устают. Они сели прямо на холодную землю возле широкого ствола явно старого, грозящего развалиться в труху каждую минуту, дерева. Дин облегчённо выдохнул, облокотившись на ствол. Наконец-то, гравитация прекратила давить на него с десятикратной силой, и его ноги не были вынуждены выдерживать это чудовищное давление. —Дин, тебе надо поспать, — вдруг донёсся до него голос Бенни. Тот вновь смотрел на него с этим противным Винчестеру выражением лица: «Мне тебя очень жалко. Досадно, что ты не младенец, и я не могу взять тебя на руки и понянькать». Хоть Дин и чувствовал, что от одной лишь мысли о быстром сне тело рефлекторно расслабляется, а сознание начинает уплывать, он не мог допустить того, чтобы они вновь задерживались из-за него. Чистилище - не место для потакания своим желаниям, даже желание - это всего лишь сон. —Нет, — уверенно отрезал он.— Если будем останавливаться так часто, то никогда не выйдем к порталу. К тому же я чувствую себя сносно, — соврал он. —Я лично обрабатывал все твои раны, так что не рассказывай мне сказки, Винчестер! Сейчас ты не в том состоянии, чтобы сутки находиться на ногах. Сон для тебя - это не прихоть, а необходимость! Чёртов Винчестер вечно пытается себя угробить! Нет ничего удивительного в том, что именно он оказался тем единственным человеком, кто попал в Чистилище, созданное исключительно для монстров. Его упрямство порой доходило до абсурда. —Я в порядке! — угрожающе понизил голос Дин. Сэмми после этого всегда становился шёлковым и послушно отваливал, но, похоже, в этот раз всё будет не так просто. Лаффит всё продолжает хмуриться на него и встречает его упрямый взгляд взглядом ещё более упрямым. Чёртова нечисть! —Я всё равно не смогу заснуть, — решается на хитрость Дин. Тело действительно нещадно ноет, и если бы Дин не был приучен к перманентной боли, она, скорее всего, не дала бы ему заснуть этой ночью. —Ладно, — вдруг сдаётся вампир, удивляя человека. Тот явно не ожидал такой быстрой сдачи позиций. Он даже немного разочарован. —Что будешь делать, когда мы выберемся? — продолжил Лаффит. Дин приподнял одну бровь и взглянул на вампира. Такая резкая смена темы, наталкивала на подозрения, но Винчестер решил их оставить. Вместо иронии, которая рвалась из него, он пожал плечами и спокойно ответил: —Ну это просто. Найду Сэма и снова буду охотиться. Ничего не изменится. —Ты ведь сейчас на одной сплошной охоте. Не хочешь отдохнуть? —Пытаешься спасти свою задницу на случай, если сорвёшься и начнёшь пить прямо из людей, а не из пластиковых пакетиков? Не дождёшься, вампир, — усмехнулся Дин. —Целый год ты здесь рубишь нечисть. Разве твой «охотничий азарт» уже не удовлетворён? — Бенни повернулся к нему, чтобы взглянуть в глаза. И в них охотник увидел неподдельный интерес и недоумение. —Я всегда это делал не из-за «охотничьего азарта», как ты выразился, то есть… не только из-за него, а потому что людям это нужно. Простым людям, которые не знают, не верят. Они беззащитны перед всем этим миром чудовищ. Кто-то должен отгонять от этих овечек волков. —Звучит немного самодовольно, охотник. —Иди ты! Я тебе тут душу изливаю, а ты! — улыбнулся Дин и шутливо ударил друга в плечо. — Ну, а ты? Что будешь делать? —Найду своё гнездо. —Вернёшься? —Ещё не решил. А по чьей милости, ты думаешь, я здесь? — ответил вампир на вопросительный взгляд Дина. —Всегда думал, что тебя укакошил какой-то охотник дилетант, — пошутил Дин, пытаясь снизить уровень слезливости ситуации. —Пф, ни один охотник никогда не выходил на мой след! Я был лучшим. К тому же меня не за что было убивать. —Хмм, звучит немного самодовольно, — Дин удовлетворённо улыбнулся, вернув Лаффиту эту остроту. Дальше они продолжали поддерживать шутливый тон беседы, и когда Дин решил, что пора бы уже продолжить путь, то неожиданно для себя обнаружил, что находится уже между сном и явью. Выбраться из этой трясины он уже не смог, позорно проиграл эту битву. Заснул. Бенни лишь усмехнулся, когда, тянущийся к теплу, Дин во сне привалился к его плечу. Винчестер может быть безумно упрямым, но в такие моменты он забывает про всякую хитрость, что часто на руку Лаффиту. Меньше чем через полчаса уши и нос Дина покраснели от холода, который грозился разбудить охотника. И если он проснётся, то непременно снова ринется гробить свой организм. Нельзя было этого допускать. Вампир аккуратно притягивает человека ближе к себе и накрывает его уши ладонями. Возможность вот так заботиться о Дине дарила самой его сущности удовлетворение, которое он не испытывал уже очень давно. Такое же он чувствовал только по отношению к Андреа. Он не позволит Дину кончить также, как она. Винчестер завозился через сон, почувствовав нечто тёплое и уютное рядом с собой, и плотнее прижался к этому. Лаффит слегка дрогнул, когда холодный нос уткнулся ему в шею. *** Шли дни, и Дин понемногу восстанавливался. Он знает, что если бы не Бенни, то давно бы уже путешествовал в виде питательных веществ в теле какого-нибудь монстра. Вместе с выздоровлением, его мысли становятся более свободными. Теперь он не думает о том, как бы не упасть в обморок, или о том, как же чертовски сильно болит голова. Боли постепенно ушли, и прежние мысли заменили новые. Например, о том, как именно Бенни обрабатывал его раны, когда он был в коматозе, или о том, как много времени он потратил на заботу о человеке. Конечно, было понятно, что вампир заботился скорее о теле, в котором его душа могла пересечь черту, чем о самом Дине, но всё же Винчестеру хотелось верить, что так Бенни проявлял своё отношение именно к нему. Хотелось верить даже в то, что Лаффит проявлял что-то на подобии нежности к Дину из-за… ну… симпатии к нему, как к возможному партнёру. Они были хорошими друзьями, хорошими напарниками, но Винчестер с каждым днём всё больше осознавал свои чувства, хоть и старался особо об этом не думать. И это не было проблемой в Чистилище, здесь нет времени ни на что кроме борьбы с монстрами, но в мире живых… Там будет только два развития событий: расстаться, как они и договаривались, или Дин мог бы дать Бенни понять свои чувства, и если тот не против, то они могли бы попробовать. Дин ещё не решил, что для него важнее - вернуться к прежней жизни и навсегда забыть этот год или впустить частицу Чистилища в свою душу. Скорее всего за чертой всё будет зависеть от вампира. Дин примет любое его решение. Он не намерен добиваться чего-то. Если тот захочет уйти, Винчестер не станет его держать, а спокойно зароет свои чувства, как делает всегда. —Мы уже совсем близко, приятель, — вырывает Дина из размышлений голос Бенни. Да, похоже, в этот раз ему действительно придётся передать управление в руки другого… существа. Времени у него больше ни на что нет. Винчестеру остаётся только плыть по течению. —Ты чувствуешь портал или что-то типа того? — недоумевает Винчестер. Потому что сам он кроме бесконечной серости ничего не видит и не слышит, кроме завываний ветра. Даже тщательно вглядываясь между старых мёртвых стволов деревьев, он в силах разглядеть только такие же старые мёртвые стволы деревьев. —Что-то типа того, да. Будем там примерно к утру следующего дня, если идти без остановок, чего я не советую. Если учитывать, что солнце поднялось относительно недавно, им идти ещё сутки. Дин думает, что в силах справиться с таким и без передышек, так что Бенни может идти к чёрту. —Останавливаться не будем. С меня хватит этого места, — угрюмо бормочет он, только к концу предложения вспоминая, что Бенни здесь куда больше его. Но вампир молчит, так что Дин решает забить на эту оговорку. В конце концов, - это он тот, кто перетащит обе их задницы через портал. *** Может Дину и стало лучше, его раны подзатянулись, но в общем организм всё ещё был слаб. И для Бенни не стало неожиданность то, что Винчестер умудрился простудиться именно в этот последний день пути. Конечно, вампир всеми способами старался ограждать Дина даже от лёгкого ветра (что даже сам считал излишним, но ничего поделать с собой не мог), однако Винчестер будто назло надышался холодного воздуха или что он там делал, и в итоге заболел. Удивительно, что даже в Чистилище существуют эти мерзкие простудные вирусы. Та же нечисть, чтоб её! Дин упорно не замечал болезни, да и Бенни старался не переходить границы с заботой и не капать человеку на мозги по этому поводу. Он же не ребёнок, в конце концов! Сильный взрослый мужчина, который на своём веку и не такое переживал. Вампир утешался ещё и тем, что до портала оставалось всего около одиннадцати часов, которые надо просто перетерпеть. После они окажутся в привычном Дину мире, а там он уже и сам о себе позаботиться сможет (не то чтобы сейчас не мог, но Бенни было приятнее думать, что его помощь Винчестеру здесь необходима). Ещё через несколько часов усилился ветер. Деревья скрипели сухими стволами, а тьма сгущалась. Бенни всё более тревожно глядел на Дина. Человек заметно побледнел и шёл явно с трудом. Его силы, очевидно, таяли всё больше с каждой секундой. Вампир не был уверен, что Винчестер сможет совершить ритуал. Ещё через пару часов Бенни уверился в своих мыслях - Дин слишком слаб для того, что им предстоит. Перенести свою душу он сумеет, но вот душу вампира… Ужасно разочаровывающе было чувствовать крушение надежды. Он столько лет в этом, одном из многих, Богом забытом месте с постоянной злобой на Создателя, главу своего гнезда, с бесконечной виной за смерть Андреа, с чувством всепоглощающего одиночества и непомерной тоски. Дин был тем пресловутым лучом света в его грёбаном существовании. Он дал ему надежду, дал ему почувствовать себя вновь живым. Благодаря Дину весь тот чёрный клубок его злых чувств начал рассеиваться под натиском зарождающейся любви к человеку. И сейчас, осознавая, что Дин покинет этот мир без него, Бенни погружался в смертельную тоску и депрессию. И больше всего боли приносило не то, что он сам останется здесь навечно, а то, что Дин уйдет. Уйдёт из Чистилища и уйдёт из его «жизни». Тогда уже незачем будет бороться. Зачем эта бесконечная битва с монстрами, если защищать больше некого, если нет надежды на возвращение, а собственное существование потеряло все цели и краски? Он чувствовал портал уже совсем рядом, но от этого больше не было радостно. Вдруг через поток развёртывающейся энергии портала рецепторов коснулось нечто ещё. Нечто тёмное, мерзкое, сильное. Левиафан. —Бенни, я что-то слышу. Кто-то мчится прямо на нас, — тревожно-быстро проговорил Дин. Чёрт побери! Даже Дин, у которого нет способности чувствовать энергетику других монстров, уже смог различить чисто физическое присутствие левиафана. И как Бенни мог так глубоко зарыться в собственные мысли и чувства, что не заметил эту тварь раньше? Портал был совсем близко, надо только успеть втолкнуть в него Винчестера. В следующую секунду Бенни хватает Винчестера за рукав и несётся туда, где синими всполохами через стену бытия начинает пробиваться портал в мир живых. Остаются последние шаги, когда он чувствует сопротивление. —Бенни, ритуал! Тебе совсем мозги отшибло? — Дин сверкает на него своими зелёными глазами. В них горит синее решительное пламя. —Нет времени! — врёт вампир и пытается протащить Винчестера до портала. Тот, впрочем, не поддаётся. —Я тебя здесь не брошу! — хрипло рычит Дин и быстрым движением, без колебаний разрезает кожу на своём предплечье. Порез получается слишком сильным, и тёмная кровь коротким ручьём льётся на землю. Дрогнувшие губы начинают читать заученное заклинание. А Бенни пытается удержать внутреннего хищника, что пробудился в сознании от яркого запаха человеческой крови. —Нет, Дин! — вампир зажимает дрожащими ладонями свежую рану. Тепло, льющееся сквозь пальцы, ощущается, как самая желанная вещь во Вселенной. А та тварь, что устроила на них охоту уже совсем рядом. Она подгоняет его, она совсем близко. Вампир мог бы даже её увидеть, если бы не окружавшая их тьма. —Просто иди в чёртов портал! Ты не видишь? У тебя совсем нет сил! Побереги себя, Винчестер, — рычит Бенни, ужасающе быстро теряя контроль над собственными клыками. Но Дин будто бы и не слышит его слов, не видит трансформации. Он монотонно продолжает читать заклинание, его уже немного ведёт в сторону от слабости, но он продолжает. Он всё сделает. Он заберёт Лаффита с собой! Дойдёт до портала. Если упадёт, то доползёт до него. Всего пара минут, пара шагов, и они вместе снова живые. —Мы всё равно не успеем, Дин. Левиафан уже совсем близко! Дин! — Бенни в отчаянии встряхнул его за плечи, чувствуя, как магия начинает оказывать своё влияние. Его тело таяло, руки теряли силу и способность осязать. Он рассыпался на мельчайшие частицы, чтобы уместиться в ране человека. Нет, он не может этого допустить. Дин слишком слаб! Он даже не сможет дойти до портала, а левиафан и вовсе его разорвёт без усилий. Чёртов упрямый баран Винчестер! Остаётся только один выход. Только один способ убедить его бросить здесь такой груз, как вшивая душонка случайного вампира. Случайного влюблённого и отчаянного вампира. Он вдыхает побольше воздуха для храбрости и стремительно прижимается губами к губам Дина. Быстро и торопливо он целует его, ощущая мягкость губ, влажность рта, дрожь его ослабленного тела. И Бенни знает, надо остановиться, нет времени. Но чёрт, как же этот момент прекрасен, и как же соблазнительно струится живая кровь под тонкой кожей. Он даже не осознаёт, как его клыки на мгновение впиваются в нежную плоть. Зато кристально ясно чувствует сладость свежей крови. Он тут же отшатывается от человека. Ничего, так даже лучше. —Тебе не нужно это там, — шепчет он в окровавленные губы Винчестера, краем глаза в отблеске портала замечая тёмную фигуру настигшего их кровожадного монстра. Остаётся только молиться… Как же прекрасны эти глаза. Дин доли секунды изучающе смотрит на Бенни, в следующее мгновение с его губ срываются последние слова заклинание. Пространство освещается золотым, ослепляя на доли секунды монстра, готовящегося сделать финальный бросок к своей жертве. Этих мгновений хватает Дину, чтобы сквозь непомерную усталость сделать пару шагов к порталу и повалиться в него туловищем. Левиафан успевает лишь вспороть штанину человека, перед тем как того вытягивает из этого прогнившего насквозь мира.