Организованное безумие, или Тринадцать миллиардов полигонов

      Одним не в меру жарким июньским утром я проснулась оттого, что мне было тесно.       Это было весьма странное (если не сказать стремное) ощущение, ведь родители уехали в отпуск, животных у нас отродясь не водилось, а для парня я была еще слишком маленькая.       И все же сквозь сон я чувствовала, что упираюсь руками в чью-то спину. Я недовольно открыла глаза и увидела перед собой… нечто большое и черное. Это нечто пахло холодом и кожей, и это было плащом.       Осознание того, что я проснулась, а сон продолжается, не покидало меня; и, решив проверить сновидение на прочность, я изо всех сил уперлась в него рукой.       Оно недовольно зашевелилось, и меня стукнуло осознание: все происходящее – совсем не сон. Серьезно. Я лежала в постели в пижаме с собачками, а меня прижимала к стене какая-то черная, кожаная, невообразимо огромная херня!       Ну и, будучи приличной девочкой, я стукнула херню подушкой и закричала.       Потому что это единственное, что можно сделать в подобной ситуации.       Объект пришел в движение, и я увидела, что это человек, запутавшийся в груде темной ткани. Он лежал ко мне спиной, вытянув руки и ноги, как кошка – что, собственно, и извлекло меня из царства снов. Но мои вопли, кажется, пробудили и его. Он - или, скорее, она: сверху я смогла разглядеть две внушительные округлости, обтянутые кожей, – она начала просыпаться, и я увидела каштановые с золотистым отливом пряди, разметавшиеся по подушке (эта хрень у меня еще и подушку забрала!) Я прижалась к стене и схватилась за одеяло. Если ЭТО попытается меня убить, оно так сразу до меня не доберется.       Но женщина в черном, кажется, плевать хотела на мое существование. Она вздохнула, прощаясь с остатками сна, и протянула ко мне затянутую в ткань руку.       И я увидела нечто, отчего из моего сжимающегося нутра вырвался еще один вскрик.       У нее были серые пальцы. Понимаете? СЕРЫЕ, КАК У ГНИЛОГО ТРУПА!       Не, ну это уже чистый сюрреализм.        Я сидела и орала, как поросенок, а трупообразный кошмар начал подниматься.       Она с трудом села в постели - ее движения были медленными и несобранными – и откинула волосы с лица. Знаешь ли, дорогой читатель… Я много чего видела и придумывала,       но ее лицо я не забуду никогда. Хотя бы потому, что дюжину раз описывала его, стуча по клавиатуре в ночи.       Серая, будто покрытая пеплом кожа. Высеченные из камня скулы. Впалые бледные щеки, проступающие кости черепа… И, черт возьми, раскосые, мать их, нечеловечески фиолетовые глаза!       Женщина покачнулась и замерла, пытаясь сфокусировать на мне взгляд.       Погодите-ка.        Этого просто не могло быть.        Карлия?        В моей постели?!       Нет, не то что бы меня удивляло ее предполагаемое присутствие в моем ложе влажных мечтаний. Просто…        Господи, до чего же она была страшная.       Я принялась трясти головой в попытках глюк. Бедный мозг, кажется, уже начал стукаться о стенки черепа, когда я осмелилась поднять глаза. Увы – высокополигональная сверхреалистичная модель все еще сидела на моей кровати. И, кажется, наконец-то заметила меня.       Мы в дичайшем шоке смотрели друг другу в глаза и молчали.       В следующую секунду раздался такой неистовый, полный ужаса крик – с интервалом в       уменьшенную квинту, прошу заметить - что на балконе соседей с шумом грохнулся горшок герани.        - Азура. Азура!! – закричала женщина, забившаяся в противоположный угол дивана. – Во имя семнадцати принцев, отвечай, как я сюда попала?!        Ее аметистовые глаза были полны ужаса – наверное, не меньше, чем мои. Но, готова поспорить, в тот момент она не чувствовала себя шизофреничкой!       - Чт..что?! – кажется, я сорвала голос, потому что стенки гортани высохли и слиплись. - Ты что… ты типа еще и говорить умеешь?!       Я бы с радостью закричала еще раз, но связки не выдержали этого ужаса и треснули. Образно, конечно – если бы они в самом деле треснули, я бы никогда больше не смогла петь, да и говорила бы с трудом. Но в тот момент мои вокально-лингвистические способности определенно дали сбой, так что я просто упала на подушку и закашлялась.       Карлия – настоящая, живая, не связанная скриптами и количестввом кадро в секунду – смотрела на меня и тяжело дышала. Даже не берусь судить, как, должно быть, она себя чувствовала.       Но точно уж лучше, чем я.       Я с трудом повернула голову. Да, такая, какой я ее себе представляла: темные спутанные волосы, вырубленное из серого гранита худое данмерское лицо. Сидит и смотрит на меня огромными глазами. Живыми глазами, и страх в них – не прихоть скрипта. И тело ее, и ее доспех – Соловьиный, конечно же – не шедевр новейшей видеокарты.       Не могло этого быть, понимаете? Не могло! Это только в фанфиках так бывает – ожившие модели, попаданцы, игры становятся явью, все такое. Но у меня-то здесь не фанфик! То есть да, конечно, я написала о ней целое симфоническое произведение, потому что безбожно фанатею по Соловьям и всему, что с ними произошло, – но чтобы настолько? Кажется, кто-то подмешал в мой вечерний чай ЛСД. Что, в принципе, тоже невозможно, потому что я уже три дня как живу одна.       Все эти мысли передавались по моим нейронным связям со скоростью миллион гигабайт в секунду, а материализованная из ниоткуда эльфийка все еще смотрела на меня.       - Невозможно, - наконец сказала она. - Не может быть.        Да что ты говоришь.        Я села в кровати.       - А для меня, типа, это все в порядке вещей, да?       Карлия оглянулась вокруг. У нее было лицо ребенка, впервые в жизни попавшего в цирк. Вполне возможно, что моя музыкантская комнатка с ее голубыми обоями, портретами нововенцев над кроватью и купленным на Авито электронным пианино показалась пришелице чем-то фантастическим. Типа Обливиона.       Обливион…       - Ты существуешь? Что? – хрипло спросила я. Просто представим, что это не сон. Да, может быть, я сплю, но связки у меня болят по-настоящему.       Видение усталовилось на меня, и взгляд ее снова стал нервным.        - Существую ли я? Во имя Обливиона, что это за место?!       Обливион. Нет, это не может быть правдой. Я еще в шесть лет перестала верить в Деда Мороза. Я слишком критично отношусь к реальности, чтобы верить во все это вот так просто.       - Не Обливион, - мрачно произнесла я. – Скайрим.       - Скайрим? – переспросила Карлия.        В ее фиалковых (на самом деле фиалковых!) глазах мелькнула надежда. Неудивительно – будь я на ее месте, я бы тоже надеялась, что мне все это снится.        - Именно, - сказала я, - Скайрим. Кому-то стоит меньше играть в чертов долбанутый Скайрим.        Ее глаза расширились, и в них снова возникло недоверие. До чего красивые глаза, заметила я. Лучше, чем в игре.        - Играть? – голос у Карлии, кстати, оказался другой. Мелодичный, похожий, но... другой. – Играть в Скайрим? Что ты имеешь в виду?       Я закатила глаза.        Чувство реальности постепенно возвращалось. Ну конечно же, так не бывает. Как я могла подумать? Возможно, кто-то и запостит сегодня на тамблер фотки Лучшего На Свете Косплея, но я на всю эту дрянь согласия не давала.       - Слушай, может хватит? - Я скривила губы. – Костюм зашибись, грим супер, отыгрыш десять из десяти, но проникновение в чужое жилище - это, мать твою, ну такое!..       Женщина болезненно сдвинула брови и покачала головой.       Господи, как же мне это надоело!        - Окей, - угрожающие сказала я, спрыгнула с кровати и побежала в ванную. Когда меньше чем через тридцать секунд я вернулась, зажав в одной руке средство для снятия макияжа, а в другой - ватный диск, Возможно-Карлия с открытым ртом разглядывала лампу на потолке. Меж белых зубов виднелся синеватый язык.        Потрясающе реалистично.       - Извини, не знаю, где тут у вас камера, чтобы я могла посмотреть на зрителей, - процедила я, выливая чуть ли не полбутылки на ватку, - но скажу вот что. Косплей просто супер...       С этими словами я шмякнула ватным диском о серую щеку и принялась возить им по коже.       - ...но идея, если честно, говно.       Эльфийка застыла, не дыша.       Торжествуя, я протянула диск перед собой и ткнула им в лицо чокнутой косплеерше.       Карлия скосила глаза. Странно, но фиолетовые линзы от этого не съехали. -       Эм... ну и что?       - Как это "что"? - рявкнула я, разворачивая ватку к себе.       Она была абсолютно чистой.       Я захлопала глазами. Чего?       Посмотрела на Карлию - с ее щекой было в порядке. Серый не посветлел ни на капельку.       Они что, автомобильной краской ее красили?       Пока я разглядывала вату, подняся ту едва ли не к ресницам (в надежде, что на волокнах остались хоть какие-то следы), раздался странный хлопок - будто передо мной открыли зажигалку.       - Эй, курить нельзя, - пробубнила я, всматриваясь в частички то ли грязи, то ли, как мне хотелось верить, серой краски.       - А я не курю.       Сказано это было настолько вызывающим тоном, что я подняла глаза, надуваясь для симметричного ответа.       И тут же сдулась обратно, потому что Карлия держала перед собой раскрытую руку - ну, как если бы яблоко держала.       Только вместо яблока в асфальтового цвета ладони горел самый натуральный фаербол.       - Воу, - сдавленно просипела я.       Огненный шар вращался и потрескивал, подмигивая мне искорками.       - Может быть,теперь я услышу кое-чьи объяснения?       Я медленно попятилась.       Мозг лихорадочно пытался подыскать неожиданному повороту объяснение, - фонарик в       рукаве, дополненная реальность, проекция, мои собственные нарушения восприятия, -       но исходящее от шарика тепло, а также здравый смысл подсказывали: похоже, игра тут       и рядом не стояла.       - Ладно. Хорошо. Все объясню. Только выключи эту штуку.       Карлия прищурилась и сжала огонь в кулаке. Пламя фыркнуло и исчезло.       Еще и саунд-эффекты, прости Господи!       Я жестом позвала Карлию за собой и вышла из комнаты, шлепая босыми ногами по ламинату.       В гостиной я включила телик (поморщившись, когда из колонок полилось кудахтанье Первого канала), подключила иксбокс и, не обращая внимания на стук, с которым грохнулась на пол челюсть соловьихи, запустила Скайрим.       Знакомый, такой сладкий звук.       Я выбрала последнее сохранение и передала геймпад Карлии. Она молча смотрела, как на экране вращается каменный Алдуин.       Потом он исчез, и в телевизоре возникло знакомое лицо - серое и фиолетовоглазое, почти такое же, какое проснулось сегодня утром на моей подушке.       - Знакомое место?       Эльфийка изумленно разглядывала геймпад. Потом, нерешительно, будто боясь, что своим движением разрушит мир, сдвинула контроллер. Камера дернулась.       - Это...       - Дай покажу, - сказала я, отбирая управление. - Смотри. Мы в игре, которая вышла пять лет назад. Действие происходит на планете Нирн, на материке Тамриэль, в имперской провинции под названием Скайрим. Как и в любой части "Древних свитков", мы играем за заключенного, который оказывается Избранным, в нашем случае - Драконорожденным, или, по-драконьи выражаясь, довакином. Как и в любой части "Древних свитков", на спасение мира можно положить Ваббаджек и заняться построением карьеры в гильдиях - что я и сделала, предпочтя грабить мирных жителей на благо рифтенской Гильдии воров. Откуда, как мы с героем только что узнали, тебя выперли со сдачей членского билета... аж в сто семьдемсят шестом Четвертой эры бородатом году.       Из звука струнных выплыли валторны. Гремя ножнами, Довакин пробежался вокруг: камера выхватила костер, палатку, заснеженные холмы. Экранная Карлия поворачивалась вслед за ним.       Настоящая, живая Карлия сидела на полу, сложив руки на коленях, и изо всех сил кусала губы.       - Так что да, - продолжила я. - Это такая игра. Компьютерная. У меня, правда, консольная, но не суть. Скайрим - выдуманное государство, Нирн - несуществующая планета, и ты в этой истории только персонаж. Причем не самый важный.       - А кто тогда важный? - не отрывая взгляда от экрана, пролепетала Карлия.       Я хмыкнула. На экране белыми кукурузными хлопьями плясала снежная вьюга.       - Ну, не знаю. Ульфрик Буревестник?       Вот какой черт, скажите на милость, дергал меня за яызк?       Мы с Соловьем все еще сидели за приставкой, когда на балкон что-то грохнулось.       Затрещало стекло, нечто темное заслонило свет. Я бросила геймпад (несчастный       Довакин остался терзаем саблезубом) и вскочила на ноги, пружиня, будто пума. Карлия вспрыгнула вслед за мной.        - Ну твою же мать! - закричала я, пробираясь сквозь заросли штор в попытке открыть       балконную дверь.       А когда у меня получилось, взору предстала очередная картина маслом.       Мало мне данмерки в доме, так еще и в окно какого-то бомжа ветром занесло!       На кафельном полу, скрючившись в три погибели, лежал странно одетый волосатый       мужик. Окно было целым – странно, не правда ли? – только стекло треснуло и рама       болталась на единственной петле. Он с улицы лез, что ли? Живу-то я на на втором этаже…       Тут бомж начал подниматься, и я с ужасом увидела, что он лежал на огромном боевом топоре.       А вот это уже интересненько.       - Во имя Талоса! – раздался громовой рык.       Я попятилась, наступая на шторку.       Свалившийся на меня мужик поднялся во весь рост, и я совершенно четко увидела       длинные пшеничные волосы, суровое красивое лицо, бороду, жесткую, как море – и в который раз за день не смогла поверить.       Нет, я все понимаю. Проснуться в одной постели с любимым персонажем – это норма; в конце концов, это может стать достойным началом отличного фанфика.       Но когда к тебе на балкон падает УЛЬФРИК БУРЕВЕСТНИК!       Которого ты видела всего-то один раз на совете Седобородых!        Когда ты даже за Братьев Бури ни разу игру не проходила!!       Уже попахивает сумасшествием.        Да-да, друзья. Ко мне в квартиру невесть откуда свалился сам предводитель голубых, ой, то есть синих скайримских революционеров. И, сдается мне, вы уже догадались, что я сделала.       Я набрала в грудь воздуха и заорала.       Голос у меня не то чтобы сильный - кое-то сделал бы то же самое раза в два громче, - но вопить я умею что надо. Стекла задрожали, Ульфрик отшатнулся и выхватил топор.       А откуда-то сзади донесся странный звук – до того странный, что я закрыла рот и повернулась.        Звук был похож на хруст сухариков, звон тысяч стеклянных колокольчиков и предсмертный всхлип тюленя одновременно. Это смеялась Карлия.       Она стояла посреди гостиной и тряслась от беззвучного хохота.       От всех событий у меня здорово кружилась голова. Карлия хихикала, Ульфрик стоял, ничего не понимая и готовясь оттяпать мне голову, а где-то внутри моего мозга разгорался маленький огненный Шеогорат.       Господи, как же я надеюсь, что просто упала с лестницы и нахожусь под наркозом…