Организованное безумие, или Тринадцать миллиардов полигонов

      Следующие два часа моей жизни были адом.       Представьте себе, что к вам приехала прабабушка. Из Зимбабве. Которая не умеет пользоваться компьютером, боится машин и пытается напасть на газовую плиту. Ах да, и еще у бабушки есть топор.       Весело, не так ли?       Лично мне было скорее грустно.       Ликбезом новоприбывшего занялась Карлия. Видимо, она уже перестала чувствовать себя салагой и вполне освоилась в моей квартире, первой локации нового мира.        - Шшш, - сказала она Ульфрику, усаживая того на мягкие кожаные подушки, пока я чесала глаза у нее за спиной. Если видишь в небе люк – вероятно, это глюк… Если норд сел на диван – просто ты мертвецки пьян…       Гордый викинг сидел, вытаращив глаза, но молчал. Вот и хорошо. А то начнет еще нести какую-нибудь ересь.       - Ульфрик Буревестник, я полагаю? – спросила Карлия, глядя королю в глаза.       Погодите. Откуда она знает, как он выглядит? В игре они вообще не пересекались!       - Подожди, откуда ты... - забормотала было я, но воровка остановила меня взмахом руки.       - Шшш. Я сама.       Господи. Какие все независимые.        Ульфрик исподлобья посмотрел на эльфийку. Темно-серый мех на его броне истрепался и пах снегом. Глаза у короля нордов были синие.        Как васильки.       - Все так, темный эльф. Ульфрик Буревестник - это я. Что это за место?        - Я не знаю, - сказала Карлия. - Я не знаю.        Просто потрясающе.        Как прикажете к такому относиться? Их ведь даже потрогать боязно - отрубят еще руку, или там заколдуют. А надо ведь убедиться в том, что это не глюки! На тактильном, так сказать, уровне!        - Что происходит? - спросил норд тоном, от которого хотелось залезть под шкаф. – Где я?        - Я так понимаю, мне надо заново все объяснять? – со вздохом спросила я у данмерки.        Та слабо улыбнулась.        - Я бы послушала еще раз.        Ох, какое безумие.        Я встала с дивана и церемонно поклонилась Ульфрику.        - Сеньор Буревестник, прошу вас последовать за мной. Своим долгом объяснить вам кое-какие вещи. Мы все находимся в очень сложном и запутанном положении, выход из него сокрыт в тумане…        - В сумерках, - подсказала Карлия.        Теперь наступила моя очередь сверлить ее глазами.        - Да. В сумерках. Короче, ребят, не хочу показаться некультурной, но, кажется, мы в дерьме.       Буревестник снова нахмурился. Честно говоря, я ожидала, что он будет психовать, бить посуду и сокрушать стены ту'умом, но ничего такого не было. Самопровозглашенный король нордов оставался серьезен, спокоен и красив.        - Да уж я вижу, - угрюмо сказал он голосом, каким озвучивают только королей.        По счастью, мой компьютер был включен. Нас, студентов-теоретиков, обучают искусству говорить долго и по возможности не нудно. С лекторской практикой у меня, правда, в прошедшем семестре вышла неувязочка, но в то утро я отработала пропущенные лекции сполна.        - Итак, мы находимся не в Нирне, - бубнила я, то и дело поглядывая на часы. Божечки, да уже почти час! И на что я только потратила такое чудное летнее утро? – И не в Обливионе. Мы находимся на Земле.        А именно - в России, в маленьком городе на большой реке, в доме девочки, родители которой уехали в Крым отдыхать, оставив ее одну. И, похоже, вечеринки у этой девочки отменяются.        Затем я попыталась втолковать Ульфрику, как и зачем люди пользуются компьютером. Когда мы приступили к изучению Скайрима, вождь нордов пришел в неописуемый восторг. О Талос вдохновенный, ну надо же! Я сижу на Земле и играю в самого себя! (Мне хватило ума показать Ульфрику сохранение, в котором я еще не приняла сторону имперцев).        Карлия же сидела рядом, не выказывая к игре значительного интереса. Фиолетовые глаза смотрели прямо перед собой и почти не моргали. О ком она думает? Может быть, о Мерсере?        Я попыталась поставить себя на ее место. Конечно, трудно поверить в то, чего по общепринятому мнению не существует. Вот что было бы со мной, окажись я в Скайриме? Да как пить дать: завопила бы изо всех сил и побежала в Рифтен, а по пути меня бы замочил какой-нибудь пьяный некромант вроде тех, что кутят в Морвунскаре. А каковы были бы чувства некромантов, попади они сюда? Готова поспорить, моя музыкантская берлога с черно-белыми портретами на стенах напугала бы их не меньше, чем меня – вид рассерженного Алдуина.        Ну да ладно. Я сошла с ума. Что же тут такого? Нужно что-то делать со свалившимися на меня придурками. Святые подвязки, а я так хотела нормально провести выходные.        Эльфийка всегда казалась мне умной (конечно, поумнеешь тут, когда за тобой хрен знает сколько лет охотится вся Гильдия!), а Ульфрик - под тонким покрытием напускной суровости - оказался тем дуболомом. Я потратила сорок минут, показывая ему, как запускать гугл хром! А вот факт того, что в нашем мире Скайрим - просто игра, короля ничуть не удивил. Кажется, его больше интересовали голые бабы в моей новостной ленте.        Я устало вздохнула и посмотрела на Карлию.        Любимая соловушка ответила мне взглядом, полным искреннего сожаления. Просто потрясающе, насколько быстро она свыклась с окружающим ее помешательством.        И тут ко мне пришла идея.        Я выбежала из комнаты из комнаты в коридор и открыла стоявший там книжный шкаф. Ох, школа, как же я по тебе не скучаю! А ведь я бы заканчивала ее прямо сейчас, не уйди я в музыкальный колледж. Мои бывшие одноклассники, вполне возможно, прямо сейчас пишут ЕГЭ! А я собираюсь играть в учительницу с ожившими персонажами Скайрима.        Хорошенько порывшись на полке, я вытащила забытые всеми даэдра учебники. Окружающий мир, четвертый класс. География, шестой класс. История, девятый.        Прежде чем начать жить и действовать на этой планете, о ней следует кое-что узнать.        Из комнаты донеслись звуки, достойные Веберна: кто-то обнаружил фортепиано.        Карлия, откинув крышку инструмента, робко нажимала на клавиши. Нажав, отдергивала руку и прижимала ее к груди. Наконец она осмелела и погрузила пальцы в цельный аккорд.        Получилось некрасиво. Но у меня были аккорды и хуже.        Я книги на кровать.       - Вот. Прочитайте все это.        Ульфрик отвлекся от мерцающих на экране порнобаннеров и покрутился на стуле. Тот печально скрипнул.       - Это что, Апокриф? Я думал, Дрожащие острова. А где остальные даэдра?       - Надеюсь, им сейчас хорошо, - раздраженно сказала я, - и они далеко от меня. Послушайте, я знаю о вашем мире все, а вы о моем – ничего. Хотите выжить здесь? Дожить хотя бы до конца дня? Тогда ознакомьтесь.        Карлия и Ульфрик переглянулись.        - Подожди. Разве здесь опасно?        Я закатила глаза.       Нет, боже мой, конечно, нет! Вас не переедет машина и не изобьют гопники, а еще на вас не будет пялиться каждый встречный, а еще у вас, конечно же, есть документы. Планета Земля - самое безопасное место Солнечной системы!       Кто-нибудь, пожалуйста, наденьте мне на голову ведро.        - Да, - буркнула я. - Опасно, как в Морровинде на первом уровне.       Данмерка и норд смотрели на меня точно дети малые.        - Ладно, котятки! - Я хлопнула в ладоши. - Предоставляю вам полную свободу действий. Ограничения таковы: посуду не бить, окна не ломать, магию разрушения не практиковать, и из квартиры – ни ногой! Во всем остальном вы вольны делать то, что вам нравится. И да, точно, - я еле заметно ухмыльнулась, - в шкафу есть шмотки. Примерьте их, а то как Комикон какой-то.        Карлия смотрела на меня с восхищением.        - Ты просто сумасшедшая.        Кто бы говорил, ага.

***

      Признаюсь честно: в тот первый раз мне было страшно покидать квартиру.        Позже, когда я в сотый раз прокручивала этот момент в воспоминаниях, я пыталась вообразить иные последствия. Что было бы, останься я тогда дома? Может, история получила бы другой поворот, кто знает?        Но тогда, в половине второго пополудни, я без задних мыслей выходила из парадной своего дома на центральной улице – и уж точно не могла вообразить ничего хуже того, что со мной случилось.        Во дворе стоял гвалт. «Странно, - подумала я. - Вроде не субботник. Может, похороны?»        Глазам предстала диковинная картина.        Вокруг одного из подъездов собралась толпа. Скамеечные бабушки, обитательницы каждого русского двора, дети и их мамаши, дворники, оранжевые жилеты ЖКХ и обычные прохожие. Там что, НЛО приземлилось?        Толпа гудела и жужжала, задрав головы вверх.        Я тоже посмотрела - и о, боже.        Лучше бы это было НЛО.        На крыше виднелась человеческая фигура. Кто-то, покачиваясь и трясясь, балансировал на самом краю. Шестой этаж, если грохнется – кишки разлетятся в радиусе тридцати метров.        Забыв о делах, подбежала к толпе. Люди кричали и махали самоубийце руками:        - Эй ты! А ну спускайся!        - Да, парень! Хорош, слезай оттуда!        - А что разговаривать-то? В дурку звоните!       А ну разошлись! – Громовой ту’ум старшего по дому оттолкнул толпу на пару шагов назад. Человек на крыше снял шляпу и помахал ей. Он истерически что-то прокричал, но из-за шума ничего не получилось разобрать.        Я подбежала ближе, расталкивая людей локтями. Старший по дому еще раз закричал, призывая жителей к порядку, но толку от этого было мало. Из окон торчали любопытствующие физиономии.        - Тишина! – снова крикнул старший, на этот раз в мегафон. Откуда он его только взял?        Толпа затихла. Безумец на крыше ходил по карнизу, точно огромный, нализавшийся валерьянки кот, и никто не хотел остановить его.        В повисшей тишине я расслышала его вопли.       - Горе, горе мне! – голосил тот, точно депутатская сирена. – Матерь Ночи прокляла своего раба, выкинула его! Бедный Цицерон всего-то лишь хотел обняться с ней, а взамен оказался в царстве Ситиса!        Я поперхнулась клочком воздуха.        Если бы я услышала то же самое, скажем, дня два назад, я бы подумала, что какой-то псих просто переиграл в Скайрим.        Но с сегодняшнего утра психом, переигравшим в Скайрим, официально была я. Поэтому дело принимало уже совсем нешуточный поворот.        Проклятая близорукость, почему я не догадалась взять из дома очки? Я изо всех сил оттянула веки к вискам, до боли вглядываясь в темный силуэт. На голубом небе он выделялся неясно, но я каким-то чудом сумела разглядеть знакомый шутовской колпак.        Значит, правда…        Ну, я уже ничему не удивляюсь.        - Цицерон! – закричала я, задрав голову вверх. – Стой, где стоишь! Зеваки попятились; со всех сторон раздался неодобрительный гул:        - Что? Она его знает?        - Дружок с крыши прыгает, а она с ним лясы точит!        - А я всегда говорила. Наркоманы они все! – Седая ворожея в проеденном молью платке задрала вверх морщинистый палец. – Сталина на них нет!        «Будет вам и Сталин, и Туллин, и Алдуинин, - мысленно прошипела я. – Только не он. Нет, пусть это будет не он».        - Цицерон! – я крикнула еще раз, рупором приложив руки ко рту. Ох, мои бедные, бедные связки! – Даже не думай, слышишь? Я здесь! Я пришла за тобой!        Непонятно откуда налетел ветер. Здесь, на земле, он не представлял никакой опасности - лишь потрепал ветви деревьев да расшвырял мои и без того лохматые кудри – а вот тому, кто стоял на крыше, пришлось несладко.        Фигура закачалась, готовая вот-вот упасть и быть подхваченной ветром. В толпе раздался вскрик.        Прямо как Мэд Дог, мелькнуло у меня в голове. Я ухмыльнулась. Найти бы еще пикап с пустыми коробками.        - Матушка! – завопил Цицерон и взмахнул руками, точно птица. Его голос был далеким-далеким, половину слов уносил ветер. – Цицерон был тебе верен! Смотри же, смотри на него из непроглядной тьмы – вот он, твой слуга, здесь, вне Нирна и вне Обливиона, вне времени!..        Он зашатался и принялся ходить по краю, как канатоходец над Тверской. Его движения были неровными, от них перехватывало дыхание.        Рядом с собой я услышала невнятное бормотание:        - Скорую ему, скорую!        - Да какая там скорая... санитаров надо!        Все, пора с этим кончать. А то и правда прыгнет.        У меня было всего несколько минут, чтобы спасти жизнь убийце.        Я ворвалась в подъезд и побежала вверх по лестнице.        Я летела, как молния, перескакивая через две-три ступеньки разом, стараясь следить за свои дыханием; всего шесть этажей. Шесть… Вот третий. Так, теперь четвертый. Не останавливаться! Не сдаваться! О Ситис, сердце колотится об ребра… Стоп. Пятый этаж.        Готовая выплюнуть легкие, я продолжала упорно передвигать ноги. Всего каких-то сорок секунд назад я была на земле – и вот стою, пытаясь отдышаться, на площадке шестого, возле лестницы и закрытого люка. Люка, который ведет на крышу.        Я из последних сил вскарабкалась по железной лестнице и толкнула дверцу люка.        Заперто. Ох, господи, почему рядом нет Карлии? Воровка открыла бы любой замок…        Подождите. Здесь же нет замка! Дверь, верно, чем-то задвинута изнутри. Чем именно, а главное, зачем? Куда я денусь в случае пожара или наводнения, если чердак заперт? Горите в аду, ЖКХ!        У меня оставалась одна свободная рука, чтобы попробовать открыть люк. Я подтянулась на железке и изо всех сил долбанула локтем в дверцу. О святые подвязки, что-то подпрыгнуло там, с другой стороны!        Я толкнула еще раз, теперь уже сильнее, и дверца поддалась – совсем чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы я поверила в себя. В конце концов, Ума Турман вообще из гроба вылезла. А я чем хуже?        Еще пара ударов, и локоть покрылся ссадинами, а деревянная дверца люка распахнулась со страшным грохотом. На меня посыпались пыль и опилки; чертыхаясь и пытаясь закрыть глаза, я выбралась на чердак, а оттуда – на крышу.        Свет больно ударил по лицу. Черт, кто бы мог подумать, что мой дом так высок!        Ветер трепал мои кудри в разные стороны. Ничего не видно.        Кое-как я умудрилась убрать волосы за уши и, шатаясь, пошла вперед. Цицерон стоял у самого края и что-то орал, не замечая меня.        - Эй! – крикнула я ему.        Он обернулся и уставился на меня с глубочайшим изумлением.        - Что? Кто смеет нарушать предсмертную тишину? Кто дерзнул состязаться с Отцом Ужаса! Наглые смертные!        Он был рыжий, старый, чуть пониже меня; алый бархат его одежд давно покрылся грязью.       - Заткнись, - оборвала я шута. - Хватит нести ерунду, давай спускаться!        Я беспомощно замолчала. И что теперь? Переговорам в музыкальном колледже не учат...        - Послушай! – Я тщательно подбирала слова. - Ты должен мне верить. Потому что я... я Слышащая! И я пришла за тобой!        Хранитель Гроба замер. Он отступил от края и повернулся ко мне.       - Что? Слышащая? Слышащая Матери Ночи?       - Ага, - вторично соврала я. - Она самая!        Говорить было сложно. Вверху раскинулось небо со стремительно плывущими облаками, а вокруг танцевала Пустота.        Я посмотрела вниз. Все казалось таким маленьким! Дома торчали из земли, точно уродливые каменные великаны; их крыши были как стены запутанного лабиринта. С одной стороны – снующие туда-сюда автомобили, серая дымящаяся пыль, с другой стороны – толпы букашек под кронами молчаливых деревьев.        Безумие.        - Так значит, ты - это она, а она – это ты! – Голос шута изменился; в его голубых глазах вспыхнула радость. Так быстро меняются только сумасшедшие. – Значит, Цицерон не погиб! Он все еще здесь, в Нирне, и Ситис не хочет забирать его!       - Нет, Цицерон, ты не в Нирне, - попыталась я объяснить, - все куда хуже…        Бывший ассасин схватился за голову.        - Горе мне! Нет, девочка, лучше бы ты сюда не приходила. Ты лишь сеешь сомнения в моей грешной душе! – Он повернулся к краю и закричал, обращаясь к зевакам внизу: - Эй, люди! Вы, мыши, ползающие по земле! Смотрите, смотрите на этот полет, этот чудный прыжок веры! Сейчас я…        - Сейчас я тебе устрою прыжок веры, отсосин несчастный! – зашипела я, хватая Цицерона за рукав. Сладкая пелена сентиментальности мгновенно упала с глаз. Какое, к Ситису, раскинутое небо? Какая танцующая пустота? Я должна была всего лишь снять шизика с крыши, а дома меня ждали еще двое шизиков, и дай бог, чтобы они там ничего не спалили. – Слушай сюда, отрыжка Шеогората! Если ты сейчас прыгнешь, то расшибешься в лепешку, и никакая ночная мамка со своим отсоситисом тебя не спасет, понял?       Невежливо, но эффективно. Не будь я музыкантшей, из меня вышла бы неплохая переговорщица!        Цицерон жалобно смотрел на меня и молчал. Ветер играл с колокольчиками на его алом шутовском колпаке, и они еле слышно позвякивали.        - И кто тогда спасет Цицерона? – Его голос скрипел будто он вот-вот расплачется.        Я посмотрела Хранителю Гроба в глаза. Они были голубыми, выцветшими, словно коврик, полинявший от морской воды.        - Тебя спасет Слышащая, - ответила я устало. – Которая стоит перед тобой.        Цицерон поднял лицо к небу и расхохотался. Длинные рыжие волосы развевались на ветру.        Совершенное, законченное безумие.        - О святая Матерь! – закричал он, обращаясь, кажется, к бегущим по небу облакам. – О божественная Пустота, ты даришь мне надежду даже тогда, когда она умирает! Цицерон рад, так рад!        Я поморщилась. Воистину, матерь божья.        - Пойдем, - сказала я и потянула шута за рукав. Он пошел за мной, улыбаясь своим сумасбродным мыслям.        И вот таким вот не очень честным я одержала образом победу над самим Отцом Ужаса, сумев уберечь его преданного поклонника от прыжка в пустоту. Была ли я рада? Мне было суждено уже в скором будущем проклясть этот день и этот час; но тогда, стоя на крыше и прикасаясь к мягкому рукаву шута Цицерона, смеющегося в лицо ветру, я определенно могла сказать: да. Я рада.        У самого выхода Цицерон вдруг остановил меня.        - Подожди, - произнес он, и в голосе его слышалось беспокойство, - подожди-ка… Если ты и вправду та, кем себя называешь, то ты ответишь на самый главный вопрос!        Я устало вздохнула и посмотрела Хранителю в глаза.        - Конечно, брат мой. Любые вопросы.        Только не этот глупый сценарий. Достало.        Цицерон захихикал, и в его глазах мелькнули бесовские огоньки. Я с удивлением заметила, что его морщинистые впалые щеки покрыты еле заметными золотистыми веснушками.        - Скажи, - шипящим шепотом спросил шут, заглядывая мне в лицо. - Что… Что есть музыка жизни?        О. Мой. Бог.        Как же мне надоел этот театр.        - Джаз, - буркнула я и потащила хохочущего безумца вниз по лестнице.        Едва мы с Цицероном вышли из подъезда, как на нас тут же кинулась взволнованная людская масса.        Бабушки, дети, дворники окружили нас точно цыганский табор; я раздраженно брякнула нечто нечленораздельное и повела спасенного сквозь толпу, стараясь не обращать внимания на крики. Кто бы мог подумать, насколько трудным может быть путешествие на другой конец двора!        А шут мой ничего не говорил. Только покатывался со смеху.        Боже мой, ну за что мне это наказание.        Слава Девяти, до квартиры я добралась быстро и без происшествий.        Я не без сердечного трепета повернула ключ в замке и толкнула дверь. Вдруг, пока меня не было, глупые гости сожгли весь дом? Или сломали компьютер?        - Эй, ну надо же, - донесся откуда-то с кухни мелодичный (и такой знакомый) голос. Ах, этот ее голос... – А я думала, ты ушла надолго.        Раздался звон музыки ветра, и навстречу мне с довольной улыбкой вышла Карлия.        Я потрясенно уставилась на нее. Нет-нет, не подумайте, я не забыла, что дома у меня поселился темный эльф, или что-то в это духе. Просто... к такому, в общем, привыкнуть надо. - Воу, - только что и ляпнула я. - Хала Мадрид! Уходя, я предупредила Карлию и Ульфрика, что они могут использовать все, что им вздумается; но я и представить не могла, что они в самом деле доберутся до гардероба! Карлия, не теряя времени даром, сняла свой соловьиный доспех и надела мои обтягивающие джинсы (которые я не носила класса с седьмого, если не ошибаюсь) со сливочно-белой, с золотыми полосками майкой мадридского Реала.        - Хала Мадрид, - сказала Соловей, хитро улыбаясь. – Ты отсутствовала недолго, но за это я успела многое узнать.        - Я рада. А где этот… ну, тот, с балкона?        - Цареубийца? – Карлия понимающе кивнула. – Он в твоей комнате, изучает блага земной цивилизации. Кстати, пока тебя не было, я столкнулась с проявлениями этого, как его… – Данмерка щелкнула пальцами. – Расизма.        И она рассмеялась своим чудесным смехом.        Цицерон, который до этого тихо стоял за моей спиной, высунул голову в проем двери.        - Эй! А как же я? – Тут он заметил Карлию и забеспокоился. – Данмер? Темный эльф здесь, в этом страшном непонятном месте?! А как же Нирн… Как же Скайрим? Как же пророчества?        Ох ты ж мать моя Ноктюрнал. Совсем забыла, у меня же одной галлюцинацией больше!        Приключения, судя по всему, грядут прям-таки невероятные.        Я втащила Цицерона в квартиру и захлопнула дверь. Карлия смотрела на все это и молчала.        - Помолчи, дорогуша, - рявкнула я на шута, пока тот не сморозил очередную глупость, и повернулась к Карлии. – У нас беда. Большая беда.        Эльфийка медленно кивнула.        - Я вижу.        Хранитель гроба, похоже, был не согласен со своим положением и начал возмущаться, но хлопка по плечу оказалось достаточно, чтобы он перестал качать права и заныл, уставившись в подвесной полоток.        - Моя квартира превращается в дурдом, - грустно сказала я самой себе. – Ох, боги, боги! За что?!        Я усадила Цицерона на диван в гостиной и хлопнула в ладоши.        - Ульфрик! Где там бродит этот мужлан? Карлия, птичка, иди сюда! Сейчас у нас будет совет в Филях. И, чур, я Кутузов.