Организованное безумие, или Тринадцать миллиардов полигонов

- Как ты себя чувствуешь? – Карлия осторожно трогает меня за плечо. - Нрррмальна. Ацтань. - Может, хватит? - Шт? Нееееет! Я чт, я хуже Бриттена чтле? – Я сердито отмахиваюсь и залпом допиваю бутылку скумы. - Оооо! Начнаеца! Я нежно глажу розового пони со знаком полумесяца на боку, откуда-то взявшегося у меня дома. Пони трогает губами мои кудряшки, и я смеюсь. Наконец-то хорошая укладка. - Слушай, ты! Тыыы! – доносятся до меня истеричные крики. - Ээ? Слшй, я тебе не безымянный бородатый, у меня имя есть! Я отмахиваюсь от большой оранжевой бабочки, садящейся ко мне на плечо, и подхожу к фортепиано. Его клавиатура лентой стелется по полу, послушной черно-белой змеей сворачивается у моих ног… - А теперь… Ытюд! – Заплетающимися пальцами я играю что-то отдаленно похожее на Шопена. – Аррргх... Првались в Обливион, ми-бмоль мажор! – Пальцы не попадают по черным клавишам. - Играю в до мажоре! Рядом со мной вьется какая-то тень, все время хватающая меня за рукава мантии. - Я не знаю твоего имени. Как тебя зовут, в конце концов? - Мня? – Я трясу головой, будто Бетховен, и поворачиваюсь к тени. Вай, какие у нее большие рога! – Я… Я Альфред, понятно? Альрд Шнитке! Я его реинкарнация на этой смертной земле, аз есмь он и азмь есть музик! Каннст ду михь ферштейен? Аххаххаа…. Карлия в отчаянии оттягивает меня от инструмента, но Искусство сильнее. - Скума действует, - в отчаянии говорит эльфийка. Она садится на диван и закрывает лицо руками. - А я говорил, что ее надо было отдать мне, - мурчит сидящий рядом с ней кот. - Крлайа! Гив ми зе скелетон кей! Ррапидо! - Ты съехала с катушек, - мрачно отвечает мне данмерка. – Долго это будет продолжаться? - Шта? Молаг еще будет сношаться? Пджд, я не думала, чт они с Боэтией… - Да что ты, обосри меня Ноктюрнал, несешь?! - Я несу возмездие во имя Луны! Ми ля до ми-ми, ре-ре, до-до си – ре… - Оооо Матерь милостивая… - Что? Матерь? Да! Цицерон любит Матерь! - О НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ЕЩЕ ОДИН!.. Шут хватает с комода бутылку и залпом выпивает ее. - На вкус как близняшки, - говорит он, и через несколько секунд расширившиеся зрачки делают его похожим на короля лемуров. - Цицерон! А ты девственник? - Йк! Нет, то есть да! То есть нет… То есть не совсем! - А, ты хотел сказать «клубника»? – Я смеюсь и обнимаю Хранителя за шею. Его кожу покрывают капельки пота. - Брррда! Клубника… Нет, лучше сыр! Нет, лучше крабовые палочки! Гигантский краб ползет на меня, угрожающе шипя. Я замахиваюсь на него ножкой стула: - Аааа! Мой рудный меч покарает тебя, противный Спящий! Уйди обратно… В Обливион! - Ты явно что-то напутала, - качает головой Цицерон, не прекращая жонглировать горящими факелами. - Хватит! Этого! Бреда! – Снова Карлия, и снова она пытается применить на меня свои меры воздействия. Ха. Не на ту напала! - Аааааа мля! Кор Галом! Во имя Намиры, почему он серый? Серый Кор Галом, мля! Ааабасраться…. Все. Конец. Радужные сполохи вокруг меня танцуют какого-то невообразимого Стравинского. Я прижата к чьему-то плечу, причем моя задница находится выше, чем голова, и это странно. - Отпусти меня! Отпусти меня, ю крайминал скам! Аааааа…. - Заткни ее, - слышу я грубый голос. - Крлайа! Почему так много воды? - Какой воды? Ты о чем? - Я? Я об этом… Ирк… инкр… Ир… ну о четотамтанде, короче! - Ульфрик, кидай ее прям сюда. Может, очухается. Я падаю прямо в мягкие подушки, и космос окружает меня со всех сторон. - Крлайа! Так нечестно… Гребаная читерша! Я с трудом разлепляю веки и вижу перед собой знакомое лицо. Все в порядке, только глаза у него почему-то не фиолетовые, а малиновые. Не могу в них смотреть. Лучше взгляну пониже. - Оооо… - Я протягиваю руки и хватаю – перефразируя Реверте – «тяжелое, нежное, серое». О да, здесь, в отличие от пресного Скайрима, Карлия не похожа на сушеную воблу. – Вай-вай-вай, какие полигоны! Сколько их тут, интересно? Миллион? Нет… тринадцать миллионов. Нет, миллиардов! Эльфийка резко ударяет меня по руке, и с мягкостью ее груди приходится попрощаться. - Тени принесут тебе гибель. Слышишь, малолетний скумный маньяк?! - Муууууур, - мягкий кот щекочет меня хвостом по щеке. Это приятно. На следующий день я проснулась совсем не от ласковых солнечных лучей. - Утро доброе, сангвинистое уродище! – крикнула Карлия и ударила меня ладонью по лицу. Я поперхнулась слюной и попыталась встать, но не тут-то было: данмерка уселась на мои колени. С моих губ слетел стон. Ну как же так… А что насчет «Подожди, не вставай так резко?»… Нежное свечение сумерек, мягкий снег… Голос Карлии из небытия – голос, созданный, чтобы прославлять им всех богов и даэдра… Ну как же канон? - Доброе утро, я сказала! – рявкнула она и саданула мне по щеке еще раз. Айя!! Нет, ну это уже чистое издевательство! И это еще называется нежными ручками вора! А что, если бы меня таким макаром отхерачила, к примеру, Лидия? Ууу, тяжелая черепно-мозговая – как минимум – мне была бы обеспечена. - Котик хочет пить, - произнесла Карлия таким сладким голоском, будто ничего не было. – Налей котику водички. Мне бы кто налил, а! - Больше… Никогда, - сквозь стон промычала я. Голова раскалывалась, точно Лорхан. Обрывки смутных воспоминаний роились в мозгу, и от поочередно вспыхивающих перед глазами картин мне становилось дурно. Нееет… Знаете что? НИКАКОЕ вдохновение не стоит этого позора! Где-то в районе левой височной кости я услышала полный радости смех Сангвина.