Hellbringer

      Высокие здания корпоративного центра города были почти полностью чёрными, с мягко освещёнными ресепшенами у самого подножия, с изысканными сигнальными огнями вдоль всей их структуры. Единственной функцией этих огней было обозначение парящим аэрокарам очертаний высоток в ночное время.       Здесь не найти шумных ночных клубов, разъезжающих на грани допустимых скоростей дорогих аэрокаров, гуляющих по улицам весёлых полутрезвых компаний молодых дев. С неярким уличным освещением и немногочисленными прохожими в это недостаточно позднее для взрослого человека время город почти опустел. И одни лишь редкие неоновые вывески, включённые на центральных улицах города, своеобразным дизайном и вычурными письменами напоминали, что они созданы одной из самых свободолюбивых рас галактики.       Такая умиротворённая атмосфера была нонсенсом для любой развитой колонии азари. Эта колония выделялась на фоне даже самых маленьких, численность которых не позволяла сразу начинать разгульный образ существования.       Те немногие жители, что ещё не отправились по домам, сходились к неприметному зданию на перекрёстке трёх главных дорог, на нижних этажах которого теплилась жизнь.       Небольшой уютный ресторан, где уже собирались немногочисленные работницы ночной смены, подсвечивался мягким светом винтажных ламп. Среди работников выделялся один турианец, сидевший за самым дальним столиком. Он имитировал бурную деятельность в своём инструметроне, предварительно снизив яркость голографической панели к минимуму, чтобы ненароком не показать лицо посетителям ресторана.       Однако тихую идиллию скрывающегося посетителя нарушил другой турианец — без всякого приглашения он примостился по другую сторону. Увлечённо постукивая по столешнице, он на короткий миг отвлёк внимание слегка сгорбившегося сородича от почти полностью тёмного голодисплея.       — Я вижу, ты стал параноиком, Преитор Фодонис, — бестактно протянул гость с нескрываемым презрением в шипящих словах. Но уже далее добавил некоторое одобрение, что для любого другого вида, кроме такого же турианца, было трудно разобрать: — Но я рад, что ты выжил в этой дыре… друг.       Окончательно выключив наручный омни-инструмент, вице-адмирал Преитор Фодонис посмотрел на нахального гостя, показав измождённые глаза, в которых уже не было того непоколебимого блеска со времен их совместного обучения в военном лагере.       — Годы не пожалели тебя, Фодонис… — с натянутой радостью сказал Марценус Греценан, контр-адмирал космического флота. Преитор неосознанно дёрнулся на месте в приступе мимолётного испуга. — Ты очень изменился с последней нашей встречи.       Наклонив голову над столом и с усталостью закрыв глаза, вице-адмирал на короткий миг задумался над тем, что ответить, как передать в одних словах опыт прожитого десятилетия.       — А ты поживи в системе, которая хочет тебя морально уничтожить… три десятилетия, — с едва видимым через меланхолию отчаянием ответил Преитор, а затем с вселенской усталостью откинулся на мягкую спинку кресла. — По отчётам твой экипаж уже жалуется на мигрени с приступами паранойи… А вы пробыли здесь меньше суток.       Он взглянул на растерянного коллегу, ища понимания. Но быстро отвернулся, заметив глубоко в глазах контр-адмирала зародившийся огонёк безумия. Преитор уже осознавал, что так называемое проклятие начинает действовать и на недавно прибывших.       — Мне порой кажется, что я уже давно мёртв, — продолжил Преитор, медленно переходя на меланхолический бубнёж. — Выжат до последнего…       — Что будете заказывать? — мило протянула тихо подкравшаяся к столику официантка, неосознанно вырвав своим вопросом двух малозаметных адмиралов из гнетущей атмосферы.       Быстро отвернувшись, чтобы побороть едва прикрытое отвращение, Преитор Фодонис взглянул на мило улыбающуюся азари. Но она, даже если и видела неприязнь, никак не показывала этого, продолжая непринуждённо улыбаться.       — Два декстро-кофе, — с лёгкой запинкой произнёс он, посмотрев на друга, который продолжал буравить стол недовольным взглядом. — И один ваш фирменный декстро-десерт…       — Ещё что-то?       — Нет.       Быстро записав в планшете заказ, девушка отошла к следующему столику и оставила угрюмых турианцев в гнетущей тишине.       Но не успел Марценус открыть рот с назревшим вопросом, как сразу с недовольством его закрыл, когда миловидная азари вернулась с небольшим подносом, на котором стояли две керамические чашки.       — Ваш заказ, — скороговоркой сообщила азари, расставляя на столе напитки. После чего так же быстро скрылась от горящих недовольством глаз контр-адмирала.       — Честно говоря, я не ожидал, что наш примарх инициирует расширение на эту часть галактики… — в прострации протянул Преитор, вспоминая причины, по которым близкая к цитадели территория не исследовалась. В начальных экспедиционных походах зарождения пространства цитадели, как и в последующих тысячелетиях безмолвного созерцания черноты космоса за ретранслятором, никто даже не заикался об активации ретранслятора этой системы. — Как я помню, почти все протеанские маяки указывали на эту часть галактики как на карантинную зону. И даже сейчас ощущается, почему древняя империя не спешила колонизировать эту часть галактики…        — Успокойся, мой старый друг. Нам нечего бояться, — перебил собеседника Марценус, с лёгкой гордостью опрокинув в себя чашку бодрящего кофеина. Хотя это слабо помогало от его необъяснимой усталости с резко нахлынувшей апатией. — И ты лучше помолчи про свои предположения… Они до сих пор секретные.       Преитор осуждающе покачал головой от беспечного поведения недавно назначенного адмирала первой экспедиционной группы к ретранслятору триста четырнадцать. Хотя в словах Марценуса была доля истины — чего им теперь бояться? Никакой враг не устоит перед их могуществом.        — Не думаешь, что примарх немного торопится с этим… После цитадельского кризиса… — не полностью убедившись, Преитор снова подметил малозаметный факт, — нам ещё хватало места. Так зачем расширять наши границы?       Он не хотел раскрывать полной истины своих страхов, считая, что друг только посмеётся над его религиозными предрассудками. Преитор нервно начал постукивать когтистыми пальцами по голографической панели своего омни-инструмента.       С другой стороны, его собеседник наверняка и сам догадался о причине нежелания местного военного управителя активировать спящий ретранслятор, прекрасно зная, как по экстранете десятилетиями ходили не очень приятные слухи об этой планете и её обитателях. Угрюмые, измождённые с постоянной паранойей, они в большинстве своём напоминали всепланетное замешательство.       Большинство из прибывших колонистов не могли выдержать на планете и нескольких месяцев, не претерпев каких-либо изменений. Каждый день они видели сюрреалистические сны, которые у всех заканчивались одним чувством ужаса с наступающей за этим апатией. Всех их преследовала постоянная усталость с медленно угасающей инициативностью. И даже тот факт, что большинство прибывающих колонистов были психически устойчивые азари, никак не сказался на глобальной картине.       Некоторые исследователи на это выдавали довольно нереальные гипотезы, которые были ничем не лучше сюжетов фантастических романов. Они смехотворно утверждали, что причудливый феномен действовал не на психику, а на нечто более глубокое, на саму душу. Но никто из них за долгие века не смог доказать своих бредовых теорий, как и приблизиться к решению этого вопроса.       Однако с последующими галактическими кризисами, трудности далёкой колонии стали неинтересными для галактической общественности. Большинство азарийских республик с уважаемыми матриархами просто не замечали существования планеты. Они больше не желали ввязываться в проблемы дальней колонии, в которой ничего, кроме прекрасных краевидов и одного автономного монастыря, не было, оставив всех дочерей Тессии на собственное усмотрение.       Только одни турианцы, связанные древними договорённостями, удерживали здесь небольшой гарнизон, который был вынужден охранять азарийскую колонию даже перед лицом галактических кризисов.        — Не переживай… — успокаивающе сказал Марценус, передёрнув плечами в пренебрежении, после чего уже с железобетонной уверенностью продолжил: — Что бы за этим ретранслятором не было, мы с этим разберёмся…       Резко замолчав, контр-адмирал обратил всё своё внимание на попавшего в периферийное зрение неприметного незнакомца в старой потрёпанной одежде, сидевшего в двух столиках от них. Это был беззаботно напавший на горячительные напитки немолодой батарианец с видимым для всех присутствующих клеймом на лбу.       Клеймо уже сильно исказилось и почти зажило, но многие из военных могли догадаться, от кого батарианец мог заполучить такой особый знак. От турианских каперов, в издёвку клеймивших всех перехваченных работорговцев, которые были недостаточно расторопными, чтобы сбежать из системы терминус, когда в неё прибыли свободные флоты обороны.        — Я порой жалею, что этот сброд не добили… Во время цитадельского кризиса у нас была такая прекрасная возможность избавиться от этого скота, — недовольно прорычал Марценус, чувствуя неудержимую ярость от одного только факта, что в кафе с ним был бывший работорговец, который, скорее всего, имел фальшивые документы, купленные за круглую сумму в коррумпированной азарийской администрации.        — Это было бы неправильно…— меланхолично протянул Преитор, не желая вспоминать события тридцатилетней давности. Но он прекрасно подметил в своём уставшем уме, насколько быстро и непринуждённо собеседник переключается между раздражающими его темами. — Они уже усвоили урок.       Резко подняв голову, Марценус Греценан уже хотел выплюнуть всё, что думал об усвоенном уроке, когда в назревающий спор влезла официантка. Девушка беззаботно поставила на их столик тарелку с неприятно выглядевшим для Марценуса десертом. Младший турианец даже не понимал, как его друг может это есть.        — Я слышал, что на планету прибыла дочь матриарха Т’Лура, — воспользовавшись возможностью, вице-адмирал перевёл тему, не желая в вечернее время участвовать в возможной драке. — Присоединившись к гарнизону азарийских коммандос…        — Тебе это интересно? — с недовольством подметил Марценус, не желая разговаривать и об этих синих шлюхах. — Какая тебе разница, что избалованная принцесска захотела поиграть в солдатика?       Он понимал, что его озлобленность уже не искоренить, и эта тема разговора ему так же не нравилась, как и то, что он, ослеплённый злобой, не осознаёт, про что говорит. Марценус многозначительно посмотрел на собеседника, одними глазами спрашивая, ясно ли Преитор представляет, к чему он подводит.        — А если серьёзно, всё больше богатых азари переезжают в эту проклятую колонию… — впервые за вечер Преитор проявил какую-то заинтересованность разговором, выдав что-то, кроме монотонно-меланхолического бубнёжа. — Я бы сказал, что они здесь прячутся от большой галактики… Если бы не подавляющая атмосфера.       — А ты что, не знаешь, почему азари здесь построили настолько огромный монастырь? — задумчиво спросил Марценус, взглянув на старого друга. После чего искривил мандибулы в гримасе улыбки, продолжая с нескрываемым сарказмом: — Я тебе ничего не скажу… Но когда ты раскроешь эту маленькую тайну синих шлюх… Может, найдёшь объяснение.       Откинувшись на неудобную для турианца спинку кресла, контр-адмирал снисходительно посмотрел на коллегу. Но только лишь со злостью заметил, как недавно появившаяся на костяном лице эмоция быстро сменилась меланхолией.        — А почему тебя вообще беспокоит популяция синих колонисток? — продолжил Марценус.        — Богатые не всегда прибывают сами… — в прострации ответил Преитор Фодонис. — С ними могут прибыть десантницы… Или, как ещё можно выразиться, много групп высокопрофессиональных солдат, которыми никто в планетарной администрации не руководит.        — И они уже создавали проблемы? — с бо́льшим интересом переспросил Марценус, чуть наклонившись к собеседнику, чтобы не пропустить в меланхолическом бубнёже интересную информацию. Но, к его раздражению, коллега замолчал, впав в глубокие размышления над не самой приятной для него темой. Стараясь поддержать разговор с другом, которого не видел десятилетия, контр-адмирал невзначай спросил: — Кроме этой бюрократической напасти, за последние годы что-то ещё интересное произошло?       Однако к его невероятной злости вице-адмирал системного турианского флота, как обычная азари, пожал плечами. Отчего Марценусу даже пришлось оглянуться, выбирая в маленьком кафе объект для большей ненависти. Иначе он не ручался за свою злобу.        — Я что-то мало верю, что в одной из самых загадочных систем не произошло… ничего, — со злобой прорычал он через плотно сжатые мандибулы, даже не заметив как наполовину полная чашка кофе раздавилась в его когтях. На деревянный пол начал медленно стекать горячий напиток.        — Никто и не заставляет верить, — многозначительно произнёс вице-адмирал, с подозрением проводив взглядом прошедшую возле столика синекожую официантку. — Своей агрессией ты напоминаешь меня… Я тоже старался бороться со всепоглощающей меланхолией. Но, как видишь, проиграл.       Последнее заявление, словно крепкий удар по лицу, заставил Марценуса быстро протрезветь и даже посрамлёно наклонить голову в раскаянии. Он понимал, что его поведение не соответствует не только чину, но и обычному поведению турианского гражданина.       Но Марценус едва мог себя контролировать, его железная дисциплина расшаталась, а эмоции всё чаще выходили из-под контроля. И все эти перемены произошли меньше чем за день, за короткое время пребывания в одноимённой системе.        — Много кто искал в этой системе свободу. Убежище от бюрократической машины совета цитадели… — с лёгким развлечением, переходящим в нескрываемое отчаяние, продолжил Преитор, словно признаваясь в своём поражении. Поражении перед безжалостной природой системы, за несколько лет погубившей психическое здоровье не одному десятку турианских солдат. — Свободу, которую не могли гарантировать системы терминус…        — А что ты мог сделать? — с явным оттенком безразличия спросил Марценус, не понимая такой сильной подавленности в вопросах, на которые они не имели влияния. — Далекая райская колония азари… на защиту которой совет выделил целый флот… Ты как один из лучших выполнил свою задачу на благо иерархии.       Неуверенно покачав головой, Преитор согласился с некоторыми пренебрежительно завуалированными обвинениями в решениях прошлых советников. Вице-адмирал и сам часто себя убеждал, что это не его проблемы, как и не его решение. Но глубоко внутри какое-то неприятное чувство заставляло каждый раз чувствовать себя из-за этого очень плохо.       Прошлые политики думали лишь о возможном расширении своего влияния, создании передового бастиона к ещё неизведанным регионам космоса. Пока все благородные начинания не уничтожили рахнийские войны, и за этим не последовал страх новых открытий. Однако забирать значительные силы так же никто не спешил, почувствовав исходящую от системы опасности, угрожающую благополучию всего пространства совета.       Возможно, это был ответ на то, что нашли около века назад в древнем протеанском маяке, информация из которого в тот момент даже сумела изменить представление о давно вымершей расы. Вера многих высокопоставленных политиков в их божественную сущность тогда надломилась.        — Правда в том… Что все направленные войска очень быстро становятся подобными… — словно не услышав объяснений контр-адмирала, Преитор продолжал свой грустный монолог. — Мёртвыми оболочками бывшего я…       Преитор с натяжкой искривил мандибулы в причудливой турианской улыбке, но она больше пугала своей неестественной натянутостью. Как будто изначально это была заранее продуманная попытка успокоения.       Марценус окончательно сдался в попытках растормошить меланхоличного друга и перешёл к своеобразным прощаниям. Словно он не имел больше сил слушать нескончаемый печальный монолог и омрачать воспоминания о былом товарище.        — Не обижайся, старый друг… Но слава духам, что я в твоей системе пробыл лишь день.        — А ты уверен в этом? — скептически уточнил старый офицер, резко оживившись от наивных рассуждений собеседника. — Ты не думал, что область, куда ты отправляешься… будет ещё хуже?..

***

      Яркие солнечные лучи рассеивали вечерний мрак, освещая просторную поляну посреди лесистой местности, на которой, как чуждый нарост, возвышался рукотворный павильон, обдуваемый со всех сторон свежим осенним ветерком. Что для пурпурной кожи азари не было особенно заметно, ведь, казалось, всё внимание девушки было сосредоточенно на разборке винтовки. В действительности же она пребывала очень далеко в глубинах своего разума с мыслями о последних новостях и слухах. Она особо не задумывалась над доведёнными до автоматизма движениями рук.       Чем и воспользовалась пробравшаяся через лесную чащу молодая азари.        — Бе’есса, ты слышала, что утром прибыл экспедиционный флот? — удивительно весело и вдохновлённо протянула подбежавшая девушка.       Вторая девушка оторвалась от винтовки и с недовольством взглянула на совсем ещё молодую азари без всякого опыта в выбранной профессии. Её выбор часто удивлял более опытных матрон, которые не видели в этом такой восторженной романтики, как это преподносила самая младшая из их группы.        — Слышала, Трия, — угрюмо отрезала вторая азари, не желая продолжать разговор с девушкой, которую считала подругой. Но словно не замечая эмоций наставника, Трия продолжала счастливо щебетать.        — Это так увлекательно… Первая экспедиция в юго-восточный кластер галактики…       На короткий миг матрона застыла, сдерживая в себе резко вырывающиеся из-под контроля эмоции. Страшная обида со всепоглощающей злостью преследовали её уже не первый день и почти вырвались на молодую подчинённую.        — Это же первая экспедиция в карантинную зону…        — Я знаю, — без явного интереса поддакнула Т’Лура, медленно переставая перебирать деликатные механизмы винтовки и переводя больше внимания на успокоение мелкой дрожи, бьющей через едва гнущиеся пальцы.        — Прошло столько десятилетий, как мы узнали из протеанских маяков об этом регионе… И только сейчас мы его исследуем, — с нескрываемым восторгом почти пищала от счастья азарийская дева, наслаждаясь недавно услышанной секретной информацией. — Может, они найдут причину всех духовных проблем этой планеты…- Не удержавшись, Трия звонко рассмеялась. Она радовалась от одной глупой мысли, что со всеми их ночными кошмарами можно так просто покончить. — И вообще, у тебя есть дробовик Апостол… Зачем тебе этот уродливый Фестон?       Но видя, что ей не спешат отвечать на провокационные вопросы, молодая азари вырвалась из водоворота счастливых грёз. И только сейчас обратила хоть какое-то внимание на подругу, молча застывшую над наполовину разобранным оружием.        — Извини… — испуганно пропищала Трия, быстро наклонившись, чтобы быть на одном уровне с глазами сгорбившийся подруги. — Мне так жаль… Я не… Я не хотела тебя опечалить…        — Ничего страшного, — с натянутым оптимизмом прокряхтела матрона в ответ, никак не изменившись в своей мрачной позе.       На несколько мгновений между девушками установилась тишина, нарушаемая едва уловимым дыханием Т’Луры с лёгкими нотками грусти и неуверенным пожёвыванием губ.        — Мне действительно жаль… — ещё раз извинилась молодая азари, стараясь достучаться через подавляющую меланхолию командора. — Я через эмоции… Я забыла, что институт заставил тебя закончить исследования этого региона…       Заглянув в миловидное лицо подруги, Бе’есса Т’Лура натянуто, но с искоркой искренности улыбнулась. Она ясно видела в двадцатисемилетней девушке себя, какой она была всего несколько десятилетий назад. Такой же неудержимой в высказываниях и любознательности, полной желания исследовать загадки галактики. До краёв заполненной несбыточными мечтами.        — Я и сама виновата… Позволила обиде захватить себя, — с лёгкой печалью сказала матрона, продолжая улыбаться. — Я стараюсь не думать, что потратила на исследования этого региона полжизни, а ты мне напоминаешь… Надеюсь, турианцы хотя бы докажут, что я это делала не зря…       С натяжкой вернув улыбку Трии, Т’Лура больше ничего не сказала и резко вернулась к разобранной винтовке, уже без прежней щепетильности заканчивая проверку и очистку последних непроверенных деталей.        — Может, ты расскажешь мне о…        — Давай лучше потренируемся, — слегка повысив голос, Т’Лура буквально приказала. Она знала, девушка хочет спросить её о том, о чём она не была готова сейчас рассказать.        — Но я просто хотела…       — Арана, покинув нас всех… скрылась на краю галактики… Забралась в такую глубокую дыру, что, наверное, и о геноциде галактики узнает, лишь когда за ней придут… — не заканчивая переполненные злобой мысли, матрона отрезала себя от дальнейшего непреднамеренного нытья перед подчинённой. Она не желала, чтобы молодая азари забивала свою беззаботную голову чужими проблемами.       Хотя глубокая рана обиды заново открылась, ещё больше ухудшив и так скверный настрой Т’Луры. Одно непонятное решение испортило всю её жизнь, как и жизнь десятков таких же, полных надежд на будущее феноменальное галактическое открытие. Если бы только на пороге разгадки карантинной зоны куратор всего проекта и главный спонсор десятилетий исследований не исчез бесследно! Как тогда говорили недовольные результатами спонсоры и простые завистники, чрезвычайно могущественный матриарх в ужасе сбежала с Тесси.       Но никто так и не мог назвать причины такого решения.        — Бе’есса Т’Лура, собирай своих подчинённых. Вы отправляетесь в столицу, — приказным тоном распорядился женский голос за спинами двух девушек. Бесшумно подошедшая к самодельному полигону нарядно одетая азари разорвала гнетущую тишину.       — Тэла Вазор, — с едким сарказмом поздоровалась матрона, наиграно почтительно склонив голову. — Что-то случилось? — Оторвавшись от почти собранной винтовки, она придирчиво взглянула на Тэлу Вазор, представителя планетарной администрации, вопросительно приподняв бровь. Но быстро увидев недовольно высокомерный вид гостьи, коммандос и сама горделиво выпрямилась. Т’Луре пришлось позабыть о недавно пробуждённой обиде, не позволяя коррумпированной суке увидеть свою слабость даже на короткий миг.       Слабость, что могла отразиться на положении всех её подчинённых, которых она должна была поддерживать и оберегать от безжалостной бюрократии.       — Мы дислоцируемся возле монастыря… — с едва скрытым раздражением уточнила Т’Лура. Но незваная гостья не спешила отвечать, продолжая молча ожидать подтверждение своего приказа. Из-за чего командору десантниц с нажимом пришлось уточнить и так всем известную истину: — Мы не подчиняемся местному правительству… И в наши обязанности не входит охранять ещё и вас.       В раздражении скривив красивое лицо, Тэла решила всё-таки дать хоть минимальное объяснение ситуации. Она прекрасно знала, насколько сейчас толстолобые коммандос.        — Т’Лура, тебе никто и не говорит подчиняться, — прошипела Тэла, внутри закипая от негодования на строптивых десантниц, каждая из которых считала себя пупом земли похлеще юстицар. — Тебе с твоими людьми нужно лишь побыть в столице, пока не уляжется вся авантюра турианцев…        Резко прервавшись и не желая оправдываться перед простыми наёмниками, она с нескрываемым удовольствием добавила к своим следующим словам угрозу, понимая, что этим окончательно заставит их подчиниться. Иначе этот прекрасный во всех смыслах монастырь с десятью километрами вокруг него станет их тюрьмой без всякого законного права выбраться за этот маленький независимый от планетарной администрации островок свободы.        — Вы же не хотите, командор… чтобы презираемое вами правительство сделало ваше пребывание на планете адом?        Сжав челюсть от гнева, Т’Лура с ненавистью проводила взглядом спину представителя одного из самых коррумпированных правительств из всех колоний азари. Но она быстро поняла всю комичность ситуации, просто взглянув на неё с другой стороны и не сдержалась от едкого комментария, пока Тэла Вазор не успела улететь на своём аэрокаре.       — А вы так ко всем коммандос будете подходить? Может, передадите Адари сообщение?       Глупо улыбнувшись в ответ на полный ненависти взгляд заносчивой женщины, Т’Лура вернулась к предыдущей работе и уже не обращала внимания на бесшумно отлетающий транспорт.       — Иронично, что единственные, кто доволен пребыванием на этой планете… это ардат-якши, — протянула Трия, с мечтательной улыбкой вспоминая, почему планетарная администрация не может просто обратиться к нанимателям азарийских коммандос, чтобы сразу собрать все элитные войска на планете. Даже самые могущественные матриархи Тессии не могут без разрешения попасть на приём в монастырь. — А это правда, что название планете дала основательница монастыря?       Слегка вымученно выдохнув от усталости, капитан коммандос взглянула на задумчиво-самодовольное лицо подчинённой. После чего, хмыкнув от усталости, ответила на улыбку.       — Не совсем… Это название подарила первая полностью вылечившаяся ардат-якши.       — Как увлекательно… — с придыханием сказала Трия. — Но я не думаю, что эта колония заслуживает такое вдохновляющее название… Шан’си.

***

      Прибытие в систему было непривычным, аномально необычным. С неприятным визгом гнущегося металла крейсер тряхнуло словно от попадания по кинетическим щитам крупного метеорита. А освещение на несколько секунд пропало. Стабилизаторы, перегрузив все энергетические контуры, едва справились со всплеском на корабле аномальной энергии и спасли от неминуемого сожжения энергетические сети.       В течение нескольких долгих секунд крейсер находился в системном шоке, не включая резервное питание, как и не спеша возвращать главное, пока в этот процесс не вмешался всё ещё живой экипаж, насильно заставив перезагрузиться реактор с одновременным восстановлением виртуального интеллекта корабля.        — Адмирал, выявлены множественные повреждения энергетических магистралей, — слегка на повышенных тонах доложил один из бортовых операторов, идеально маскируя свою растерянность со страхом. Именно он несколько мгновений назад мог перезапустить систему и спасти весь экипаж от неминуемой смерти. — Системы жизнеобеспечения работают на семьдесят три процента.       С недоверием, даже неверием взглянув на говорившего, Марценус до сих пор находился  в шоке от произошедшего эксцесса. Это было непростительно для туринского офицера его статуса, но он растерялся в кризисной ситуации.       С другой стороны, уже не первый год исследуя и открывая новые частицы галактики, адмирал экспедиционного флота не ожидал, что его может убить самый надёжный и совершенный инструмент в виде технически безупречных ретрансляторов массы, не одно тысячелетие работавших без единой проблемы.       — Флот докладывает о множестве повреждений… — не ожидая приказов высшего офицера, один из трёх связистов на мостике докладывал недавно полученные сообщения от других кораблей флота. — Хвала духам, никто не погиб…       — Ещё лучше… Хотя бы в этой системе голова не начала болеть сильнее… — невзначай пробормотал один из операторов орудия, однако, получив несколько осуждающих взглядов, сразу замолчал.       Прежде чем Марценус и сам смог собраться с мыслями и ответить, показывая, что ситуация под контролем, его хаотичный ход мыслей перебил растерянный вскрик, что был недопустим для дисциплинированных турианцев. Однако полученная новость отогнала все успевшие зародиться идеи дисциплинарного наказания.       — Сэр… Возле ретранслятора зафиксирована мощная гравитационная аномалия.       Ещё больше нахмурившись, адмирал обернулся к говорящему оператору, который, не заметив хмурого взгляда непосредственного командира, продолжал быстро набирать на голо клавиатуре.       — Выведи на главную панель, — не задумываясь лишний раз над ситуацией, отдал приказ Марценус, после чего быстро обернулся к обзорномуо окну, на поверхности которого начали вспыхивать нечёткие очертания пространства возле ретранслятора. Это немного нервировало адмирала, как и не задействованных за работой офицеров мостика.       Но когда картинка полностью сложилась, сердце Марценуса Греценана почти остановилось от ужаса, а острые когти вцепились в подлокотник капитанского сидения, разрывая мягкую обивку с синтетическим наполнителем.       Ретранслятор был со всех сторон облеплен телами небольших серебристых дронов. С пугающим всплесками потустороннего изумрудного сияния, совпадающим по оттенку с их циклопической оптикой, они разрывали едва видимый с такого дальнего расстояния серебристый корпус древнего механизма. И к ужасу всех присутствующих было видно, как по обгрызенному корпусу рабочего ретранслятора проходили голубоватые потоки энергии в слабой попытке защититься от безжалостных паразитов.       Не до конца веря увиденному, адмирал вырвался из созерцания ужасного зрелища, быстро обдумывая возможные решения ситуации. Всё равно он постоянно возвращался к пугающему пониманию, что в любую минуту из-за необдуманных действий примитивов они все могут погибнуть. Превратиться в прах под бесконтрольными потоками плазмы.       — Сэр, они не отвечают на запросы! — уже с явным отчаянием выкрикнул оператор, догадываясь, что для них могут значить такие новости.       — Проведите процесс лазерного захвата цели, не подавая энергии на орудия, — отстранённо проговорил адмирал, отдавая с момента прибытия первый осмысленный приказ. Хотя внутри него всё зациклилось на мысли об их ужасных перспективав, которая также начала вгрызаться в его сущность холодными когтями страха.       Как вообще примитивам удалось преодолеть квантовый щит ретранслятора?       — Адмирал, вы превышаете свои полномочия. — Уже начавшие подготовку оружейники резко остановились под холодным монотонным голосом.       Растерянно обернувшись на своём сидении к говорившему, Марценус недовольно поморщился, что на покрытом хитином лице вообще не было видно.       — Со всем уважением, спектр, но если мы не остановим безумных владельцев дронов… Мы не сможем выбраться на нашу территорию, — саркастически-насмешливым тоном отрезал он, с некоторым развлечением смотря, как миловидное по меркам саларианцев лицо искривляется в гримасу ярости. Но быстро отдёрнув себя от нелепых мыслей и больше не дожидаясь новых потоков жалоб с обозначением его прав, Марценус обратился напрямую к главному оператору орудий: — Авилон, продолжай выполнять приказ.       Переход спектра от ярости к обиде почти его насмешил. Позабавила адмирала и вся глупость ситуации, как и почти полная невозможность представителя цитадели что-то изменить, даже если приказ был отдан Марценусом неправильно. Однако он также был благодарен многообразию эмоций саларианцев, которые своей выразительностью сумели вырвать его из цепких лап нарастающего страха.       — Так точно, адмирал.       Уже с уверенностью главный оператор орудий отправил по закрытой инфо-сети новые алгоритмы. На что крейсер сразу ответил, с протяжным гулом от не до конца исправных систем поворачивая корпус в чёрной пустоте космоса и выводя копошащиеся рои чужеродных дронов на древнем механизме из слепой зоны бортовых орудийных батарей.       — Адмирал, они не реагируют, — несколько молчаливых минут ожидания прервались неуверенным докладом Авалона. Он сразу вывел всю проделанную работу на командный дисплей, чтобы не возникло подозрений в его ошибке.       Наклонил голову ближе к голографическому дисплею, Марценус внимательно рассматривал новые показатели датчиков и визуальную картинку от ретранслятора. Они лишь подтвердили сказанное. Ни один дрон даже на мгновение не оторвался от своей деструктивной работы, как будто не заметив враждебного по отношению к ним сигнала.       — Нобиус, как проходят сканирование? — отвлёкся на более насущные задачи Марценус, надеясь, что хоть старшему штурману повезёт больше, и они найдут безумных владельцев дронов.       — Сэр, ретранслятор ни на что не реагирует, — с едва уловимым оттенком паники воскликнул Нобиус, с ещё большей настойчивостью набирая новые команды. — Сенсоры указывают, что его вообще не существует… Как и всей системы.       — Штурман, объяснись, — вместо назревающих замечаний старших офицеров, спектр цитадели опередила всех своим робким возгласом, одновременно со страхом умудряясь не скрывать и злость.       Молча наклонив голову в позоре, штурман флагманского крейсера изменил на главной голографической панели все предыдущие показатели на визуальную карту системы, возле которой сразу добавил несколько меньших карт. Он отобразил прекрасную картину жёлтого карлика и трёх его планетарных спутников без всяких визуализаций искусственных построек. Если бы только не противоестественная темнота пространства вокруг системных тел, турианцы могли даже признать эту систему красивой.       Меньшие карты были более схематичными, с отражением радиации, солнечных ветров и множества других космических факторов, невидимых для обычного взгляда турианца. Но, как Нобиус и заметил, на них не присутствовало вообще ничего. Никакого излучения, гравитационных искажений, электромагнитных полей — ничего того, что могло говорить о реальности видимых на визуальной карте объектов. Только их корабли через силу были подмечены на краю системы, и то постоянно меняли показатели с местом расположения в пространстве, что могло свидетельствовать как о неисправности датчиков, так и о всесистемных искажениях.       Вполне могло быть и то, что только их флот находился в гравитационном колодце, сотворённом работой дронов над ретранслятором. И через их близкое расстояние они до сих пор пребывают в этой гравитационной аномалии, исказившей показатели аппаратуры.       — Как это возможно? — спросил кто-то из членов мостика достаточно тихо, чтобы никто не подумал, что он паникует. Но на почти мертвецки тихом мостике, изредка перебиваемом тихим гулом аппаратуры, этот вопрос был как гром среди ясного дня. Неприятным и довольно пугающим.       Начавшиеся на это заявление тихие перешёптывания быстро переросли в громкий шум постоянных споров. Не желая показывать что он, как и все, начинает паниковать, адмирал в конце концов сумел вернуть самообладание и чётко спросить:       — Насколько сильно дроны повредили ретранслятор?       — Мы не можем знать, адмирал, — быстро сказал технический специалист, защитив коллегу штурмана от неудобных вопросов,  ответы на которые в большинстве своём он и не знал.       — А что вы можете знать? — уже с нескрываемым раздражением рявкнул Марценус, начиная всё сильнее злиться на постоянные неуверенные отговорки.       — Все сигналы ретранслятора проходят сквозь него, — не замечая явного недовольства начальства, техник спокойно выдвинул свою теорию. — Я предполагаю, дроны как-то смогли искривить пространство вокруг ретранслятора, через что лазерная сетка передатчика огибает всю структуру.       Марценус злобно выдохнул через плотно сжатые мандибулы, успокаивая расшатанные нервы. После чего пробормотал несколько пожеланий духам настолько тихо, что никто даже не заметил.       — Хорошо, — с недовольством продолжил вполголоса адмирал, смиренно признавая своё поражение в этом простом плане. — Значит, лазерное наведение они таким же образом могли не заметить…       Он ещё раз взглянул на быстро собирающуюся на главной голопанели скудную информацию относительно системы, в которой они застряли на неопределённый срок. После чего всё это скрыл в пользу информационной сетки состояния его маленького флота.       — Приказываю фрегату «Воля Сиглара» переместиться на пятьдесят единиц к задней полусфере ретранслятора, после чего произвести выстрел из главного калибра…       — Адмирал…       — Отставить, спектр… — быстро отрезав женщину от возможного спора, адмирал продолжил уверенно отдавать новые приказы через командную инфо-сеть флота: — С параллельным вектором в пять единиц, после игнорирования… Повторить с вектором четыре единицы…       Нахмурившись от настолько безумно авантюрного приказа, Марценус не стал продолжать в голос выговаривать космические расстояния. Он молился всем духам, чтобы этого хватило, и ему не пришлось ещё больше сокращать расстояние обстрела ретранслятора.       Хотя Марценус и сам с ужасом понимал — если не удастся привлечь внимание дронов, они будут выбираться из этого дикого края галактики месяцы. Если не годы.       — Нам нужно привлечь внимание аборигенов, — как мантру, шептал под нос офицер, стараясь окончательно убедить спектра в правильности своего решения. Как и себя. — А потом дипломаты могут оправдываться как только им заблагорассудится.       — Я всё равно не согласна с вашим приказом, — не унималась спектр Сшелум, и только больше рассердилась от пренебрежительно унижающих высказываний, выставляющих весь дипломатический корпус цитадели на посмешище. — Вы можете спровоцировать их… А ещё хуже — повредить ретранслятор.       — У нас нет времени… А реле и так уже повреждённые.       Короткие мгновения ожидания прошли чрезвычайно медленно. Фрегат, как приказывали, с максимальной филигранностью перелетел на виду всего ожидающего флота, с постоянными вспышками маневровых двигателей позиционировался на указанном месте. И уже только после первого выстрела, отобразившегося на голографической панели красочной голубоватой линией, все смогли спокойно выдохнуть. После чего с затаённым дыханием весь мостик ожидал ответа, даже не заметив, как прошла минута и произошёл второй выстрел, заставивший нервно завертеться на своих креслах некоторых из команды. Но вскоре состоялся и третий выстрел, на который адмирал не давал прямого приказа, но все и так понимали, что это было необходимо.       С выстрелом что-то пошло не так, фрегат в панике дёрнулся всем корпусом, словно по нему открыли огонь невидимыми для глаз снарядами. Однако реальную причину такого боязливого поведения командиру фрегата очень скоро сообщили.       — Адмирал, на ретрансляторе отсутствуют проявления активности щита, — в панике выкрикнул офицер, сбив спесь надежды с Марценуса. Испугавшись новости, он уже и сам захотел отменить свой предыдущий приказ, но его мысли вновь перемешались от нового известия.       — Сэр, коммуникаторная сетка дальнейшей связи установлена, — вырвав Марценуса из неприятных мыслей, младший связист дал новую надежду на альтернативное решение.       — Мы можем связаться с командованием?       — Никак нет, сэр, — с лёгкой паникой ответил младший связист, забрав все зародившиеся планы высшего офицерского состава крейсера. — Задержка сигнала больше десяти минут.       — Хорошо… Нобиус — быстро составь и передай все полученные данные. Настрой на постоянную передачу всего, что происходит, — Марценус уверенно начал отдавать приказы штурману с радистом, заочно размышляя над последующими действиями. — Фрегат «Воля Сиглара», сократи расстояние с ретранслятором до трёх единиц… И отправь абордажную группу…       — Адмирал… — резко вмешалась в его размышления запаниковавшая саларианка, не желая видеть, как турианцы нарушают ещё больше законов. — Я считаю, нам лучше направиться к планете и там уже связаться с… примитивами.       — Отставить, Сшелум, — на повышенных тонах, почти переходящих в крик, Марценус старался заставить спектра замолчать, чтобы не слушать того же, что и его подсознание вбивало в голову. — Тот факт, что эти недоумки ещё не уничтожили систему — уже чудо. И мой долг — остановить это безумие, пока не стало слишком поздно… Выполняйте приказ.       — Так точно! — с поднявшимся боевым духом весь мостик дружно выразил своё одобрение, на что саларианка лишь разочарованно покачала головой.       Наступили мучительно долгие минуты, фрегат с невероятной осторожностью приближался к повреждённому ретранслятору, несколько раз дёрнувшись от внезапных гравитационных аномалий на пути, что снова заставило понервничать адмирала.       — Адмирал, я засекаю нехарактерную активность… Они нас заметили, — неожиданно разрядил нагнетающую обстановку самый продуктивный на сегодняшний день радист, которому старший офицер подумал даже дать повышение за профессионализм и своевременное сообщение решения.       — Авилон, они предпринимают какие-то враждебные действия? — с едва скрытой надеждой уточнил у радиста Марценус, призывая всех известных духов в помощь.       — Никак нет, сэр… — ответил радист, подтверждая все возложенные надежды, после чего резко замолчал и быстро набрал на голографической клавиатуре новые команды, что не сразу заметили обрадованные офицеры, непринуждённо между собой расхваливая собственный профессионализм и банальное недопущение начала войны. — Они отправляют аномально высокочастотные сигналы! — растерянно выкрикнул Авилон, вырывая резким заявлением всех из самодовольной атмосферы.       — Аномальные? — один из офицеров язвительно уточнил с нервной насмешкой, слегка разряжая атмосферу мостика, резко изменившуюся с расслабленной в напряжённую.       — Неестественные для…       — Отставить разговоры! — адмирал быстро рявкнул на подчинённых, недовольно морщась от неуместно несерьёзных дискуссий в такой ответственный момент. — Выводи на дисплей их каракули.        — Сэр, они не с нами связывались, — затараторил в ответ связист, ни на мгновение не прекращая набирать новые команды и пытаясь перехватить хотя бы часть высокочастотных энергетических всплесков, исходящих от мелких дронов в неестественно плотный для сканирования вакуум космоса. — Навигационные сканеры дальнего радиуса засекают… сигнал только что перехватила платформа в двух миллионах километров от нас.       Радист обескуражил своим заявлением почти весь офицерский состав мостика, на несколько мгновений заставив каждого из них задаться в голове миллионами вопросов. Среди которых самым ясным было упоминание первоочередного доклада, где не было сказано ни про один искусственный объект, кроме тех, что уже можно было и визуально заметить.       — Платформа? — растерянно переспросил Марценус, как и все не понимая, о чём его подчинённый говорит. — Что ещё за платформа?       Но никто не ответил, заворожённо наблюдая через иллюминатор, как в миллионах километров от их экспедиционной эскадры, в неестественно чёрном вакууме среди тускло мерцающих звёзд загораются новые звёзды. Четыре зловещих изумрудных огонька.       — Духи…       С острым ощущением неправильности холодные мурашки пробежали под бронированным панцирем. Старший турианец почувствовал за этими дальними огоньками неприятное чувство надзора. Словно весь их экспедиционный флот был песчинками под микроскопом.       — Адмирал…       И среди всего мостика только один спектр цитадели постарался преодолеть приступ паники, чтобы, как и все, захлебнуться своими словами, с ужасом понимая, что горящая зловеще-зелёным огнём звезда устремила свой исполненный нескрываемой ненавистью огонь к ним.

***

      На самом краю системы неестественно едкую и тёмную галактическую пустоту разгоняли мерклые лучи местной звезды, по которой с отражающимися от серебряных корпусов солнечными отблесками хищно рыскали мелкие насекомоподобные дроны, вгрызаясь хрупкими на вид манипуляторами в каждый мало-мальский интересный их искусственному интеллекту обломок.       Незначительный след, оставленный от разведывательного флота чужаков, уже через несколько часов сотрут из мироздания, как будто здесь никогда и не было космической резни.       И над победным пиршеством дронов стоял на страже массивный, даже по отношению к транспортному реле, корабль, без проблем укрывая в едкой темноте реальные размеры отполированного обсидианового корпуса и оставляя всем возможным уцелевшим шпионским маякам примитивных рас лишь догадываться о его возможностях. Как и разглядеть эфемерную в своём непостоянстве конструкцию, искажая само восприятие множеством иероглифов и очертивших контуры корпуса горящих изумрудных линий.       — Мой владыка, — с лёгкой хрипотцой в голосе протянул криптек, почтительно склоняя голову и непреднамеренно демонстрируя чуткому собеседнику своё нечастое задействование голоса для разговоров. — Они смогли отправить послание…       Резко прервавшись на полуслове, циклоп на шаг отступил от массивной фигуры, до этого без движения сидевшей на троне, как статуя, вытесанная из обсидианового камня. Но теперь в загоревшихся линзах чувствовалась агрессия с нескрываемым недовольством. А лежащая на коленях великана глефа с приглушённым потрескиванием зажгла по всей длине изумрудного лезвия потоки молний.       — Почему ты это допустил? — Несмотря на угрожающую позу, слова говорившего не выражали никаких эмоций. Лишь одну логику в нелогичной для него ситуации.       — Моя ошибка… Я недооценил их скорость мышления… — запинаясь, оправдывался криптек, не зная, как выразить нехватку времени, чтобы не поставить свои умения под сомнения. — Скарабеи не успели добраться до дублирующих систем связи ретранслятора…       Непринуждённо поманив наконечником, великан приказал прислужнику замолчать. Что тот сразу и сделал.       Через мысленную команду владыка зажёг в центре помещения голограмму с быстро протекающими строчками иероглифов и множеством сложно закрученных схем, которые не каждый смертный сможет осмыслить. Изумрудное свечение мягко осветило все закоулки овального помещения, в немногочисленных тенях которого в тот же миг закопошилось множество машин, как и десяток индивидов в скелетоподобной броне с замысловатыми однолинзовыми шлемами.       Однако в какой-то момент великану это надоело, и новой командой он переключил неинтересную его стратегическому уму мазню на панораму тёмного космоса, за полем обломков которого до сих пор находился массивный транспортный перемещатель чужаков.       — Всё, как предсказывал царь, — безэмоционально констатировал владыка, поднимая руку с подлокотника, за чем сразу последовало шипение отсоединяющихся от руки кабелей, которые сразу втягивались в скрытые порты трона. — Отправьте послание царю…