Корона Кадаф

      Где в подземных катакомбах лучшее убежище? Некоторые выберут уютный тупичок с малозаметным входом. Опыт хомяков и прочих норушек говорит, что это неправильно. У норы всегда должен быть запасной выход. Лучше, не один. Леонид нашел такое место - проход между двумя коридорами. В двух шагах - колодец между уровнями. Идеально. Вентиляция кстати. Судя по слою пыли и занавесям паутины, проход не пользуется популярностью. Почему? Поблизости нет ни воды, ни пищи. Это, тоже, хорошо. В цивилизованном сквере можно устраивать пикник у воды, т.к, самый страшный зверь, которого встретишь - комар. Здесь же, у водопоя пасутся твари покруче давешних, авторазмерных мокриц. Честная конкуренция с ними, пока не входит в планы Леонида.       Разумеется, никакого освещения в тоннелях не предусмотрено. И фонариком светить будет плохой идеей. Воспоминание о ночном фонаре, о который бьется стая мотыльков, подсказывает, что на малейший лучик света соберутся незванные гости, да такие, каких без угощения не вытолкаешь. Проблема решилась с помощью повязки и печати Прозрение. Пришлось рвать подкладку куртки и малевать печать собственной кровью. Надел и все видно, правда, в черно-белом свете. Леонид, различает, даже, выцветшие графити на стенах из плотно подогнанного кирпича. Знакомые, скорпионоподобные существа, которые воевали на стенах башни, на стенах тоннелей, строили эти самые башни. Вернее, не сами строили, а наблюдали за строителями, в каковой роли выступали обычные люди. Насторожили скорпионьи хвосты, будто кнуты надсмотрщиков и надсматривали.       Загородить выходы. Наставить ловушек и можно будет некоторое время, жить. Зачем ловушки? Так, придется входить-выходить, а по следам может кто-нибудь припереться, как ни скрывайся. Вот, ловушка и пригодится.       Что у нас в карманах? А ничего. Ни ножа, ни зажигалки, ни мобильника. И бумажника, тоже нету. Видать, похитители обыскали. Но, - Леонид нащупал в боковом шве штанов твердый стержень - обыскивали без особого рвения. Леонид потянул за колечко, напоминающее собачку от застежки-молнии и получил в руки заточенную до остроты иголки, спицу, 30 сантиметров длинной. Отлично. Царапать руны на кирпичах - самое оно. Еще булавка есть, в воротнике спрятанная.       А нож можно будет сделать из зубов-жвал местной живности. Без ножа никуда. Это третий инструмент, сделанный человеком, после каменного рубила и дубинки.       Так. Крюки, торчавшие из лапок тех, претендентов на главную роль "Чужого", сами по себе острые и твердые. Осталось, выгнать из них лишнюю влагу. С этим управится кольцо рун. И укрепляющие печати не помешают. Получится, неплохой такой, кривой ножик, до полуметра, вместе с рукояткой, заточенный по внутреннему изгибу, вроде серпа. Рукояти будут из гладкой кости.       Теперь, плохие новости.       Леонид недовольно кривится, рассматривая сложное "солнышко", составленное из мелких буковок, нацарапанных на полу. В центре "солнышка" лежит кусочек плоти "мокрицы". 2/3 лучей "солнышка" тревожно мерцают, видимо, только, для Леонида.       Судя по всему, в этом мире нельзя ничего есть, нельзя пить воды. Леонид убрал кусок из печати и добавил по символу на концах восьми самых длинных "лучей".       Да. Он прав. Воздухом дышать, тоже, нельзя.       Этот мир отравлен. Весь ядом пропитан. Василиса Патрикеевна называла эту отраву Тьмой. Если задержаться здесь подольше, оглянуться не успеешь, как "красавчиком" станешь, вроде того горбуна с рогами из спины. Леонид не считает себя симпатичным, но ко столь радикальной "пластике”, пожалуй, не готов. Хуже всего, что исподволь изменяется разум и жертва не осознает перемены. "Смуглые и золотоглазые"* приветливо машут руками.       А как же те грязные, которые в ошейниках?       Леонид потер пальцем подбородок.       Предварительная гипотеза: Тьма изменяет человека не сама по себе, а взаимодействует с характером. В магии такое сплошь и рядом встречается. Поэтому, чудики получаются разные. По внешности можно судить. Если существо внешне мало отличается от человека, то перед нами - обыватель. Сонный и послушный. А если монстр похож на смесь осьминога с носорогом, это кто-то крутой, с твердым характером и большими аппетитами.       Но это, так, - разминка ума.       Леонид поднял было ботинок - стереть исследовательскую печать, но передумал - еще пригодится.       Что же делать прямо сейчас? Как от яда защититься? Наступило время обеда, а обеда то и нет.       Леонид поглядел на глубокие дырки в кирпиче, которые успела проесть слизь, стекающая из кусков чудовищ.       М-да. Мясо и без Тьмы есть не станешь.       Начнем с защиты. Снова руки резать и ткань рвать. Фильтрующие печати на одежду. Раз уж взялся одежду улучшать, добавь печати очищения – стираться негде. И – стойкости – истреплешь одежку, новой не найдешь. На берцы – печати «легкой ноги» - чувствуется, бегать придется много. Маскировка, тоже, не повредит. По результату, одежда вся покрылась кровавыми разводами, а Леонид ощутил слабость от потери крови       Дыхательная маска. Теперь, Леонид походит на персонажа какого-то ужастика, со сплошь замотанным лицом, еще и кровью заляпан.       А, все-таки, с обедом как? Леонид, еще поколебался, только, как ни крути, а выход один - способ вампиров. Сосать живу из местных монстров. Однако, Леонид, не вампир. Необходимо как-то фиксировать добычу, как-то добывать из нее живу – шкурка вон какая, в сантиметр толщиной, не человечье горлышко, - желательно еще, живу хранить и очищать. Сосать живу сразу, - ничем не отличается от обычного поедания плоти - Тьмой отравишься.       Леонид постучал ногтем по костяным пластинам, покрывающим голову супермокрицы. Только, голову Леонид и принес. Проверил зубы – иголки сплошные. Кого оно кусало такой «щеткой?» Сгодится.       А как там нож? Леонид повернулся к рунному кругу, где сушилась заготовка для ножа. Подходяще.       Леонид взял заготовку.У него уже есть заранее составленное из печатей подобие станка. Заготовку следует отшлифовать, нанести печати для укрепления и изоляции. Нечего Тьме наружу сочиться. Из пары пластинок сделаем ножны – ножик в кармане не поносишь.       Кто-то, выгнал бы Тьму из заготовки совсем. Никак нельзя. Без Тьмы, кость рассыпается в порошок.       Вернемся к мокрице. Из зубов-иголок получатся «вампирьи шприцы» - живу высасывать. А из пластин – всякие, прочие артефакты – фильтры, накопители. Гладкие они и твердые – легко печати вырезать и долго они удержатся.       Испытаем. Леонид надел на каждый палец правой руки кожаное кольцо, на запястье – браслет из костяных пластин, связанных той же кожей. Повернул кисть, шевельнул пальцами. С пола в воздух поднялись пять костяных иголок, с шариками у основания. Хищно рыскнули остриями и разом воткнулись в ободранную башку мокрицы, валяющуюся у стенки. Леонид сжал кулак. Иголки прыгнули назад и каждая прилипла к браслету, к своей пластинке.       Итак, нож есть, маскировка есть, «шприцы» есть. Уже можно идти на охоту? Нет. Нельзя. Добыча может встретиться не по зубам, такая, что тебя самого схарчить пожелает. Это, только Тарзан мог себе позволить по джунглям с одним ножиком бегать. Убервафля нужна – такое оружие, что любого монстра займет на достаточное время, чтобы убежать успеть. Подумав, Леонид отбросил копья, мечи, топоры. Судя по ловкости, увиденной в животинке, что пошла на изготовление ножа, от такой и из автомата не отстреляешься. Нужны бомбы, «умные», самонаводящиеся. Проблема в том, что монстры очень разные бывают. Например, в тех же джунглях, опаснее всего не тигры, а мелочь, вроде пиявок и москитов.       Леонид разложил перед собой десяток пластинок, размером с игральные карты и принялся резать на них печати.       Хм. Пальцы болят. Кость, есть кость. Режется нелегко. Тут взгляд Леонида упал на дырки в полу, прогрызенные слизью из «чужих». Ну, ка. Он макнул в слизь соломинку их кожи «чужого», коснулся пластинки. Пластинка зашипела, завоняла, на ней осталась ямка. То, что надо. Пришлось, принести еще пару кусочков «мокриц», на одной голове материала не хватило.       Кстати, стоит подумать о защите кистей. Перчаток-то нет. Леонид сделал амулеты, но, как временное решение.       Леонид обзавелся дополнительными украшениями – пластинами, привязанными к плечам, предплечьям, коленям и щиколоткам. И на лбу висит парочка.       Вот, теперь, можно и на охоту.       Печать Прозрения – это не только замена глазам. Такое, было бы совсем не креативно. Это еще и дополнительные чувства. Примерно, с седьмого, по десятое.       Где здесь что-то живое ползает? Ага. Леонид подхватился и побежал в указанном направлении. Вроде, все продумал. Тело легкое, будто паутинка – можно по потолку бежать. Навигатор на месте – не заблудишься.       А это чего такое? Не живое, а шуршит. Едва коснувшись нового явления Прозрением, Леонид отпрянул, бросился в обратную сторону, успев оставить на полу одну из своих пластинок. Из-за угла, с сухим перестуком, вылилась огромная сороконожка, составленная из тысяч человеческих костей. Пара черепов, заменяющих ей глаза, загорелись багровым свечением и сороконожка бросилась в погоню, мелькая лапками из костей ног, извивая туловище из грудных клеток.На ходу, костяные руки, приделанные к голове, в качестве челюстей, подхватили пластинку и упихали ее куда-то в пасть.       - Черт, черт! – хрипит сквозь зубы Леонид. – Мертвечина ходячая. Кто мог вообразить такую встречу? Она же любую живу втягивает!       Одну за другой Леонид метнул в чудовище пару пластин. Однако, костяные руки, играющие роль челюстей, перехватили их в воздухе и отправили туда же – в рот. Сороконожка же лишь прибавила ходу.        Леонид на бегу перебирает пластинки, заполошно оглядывается вокруг. Есть! Поворот.       Леонид выставил ладонь с лежащими на ней пластинками горизонтально. Пластинки сами собой воспарили и скрылись в темноте свода. Леонид нырнул за угол.       По стенам тоннеля волной пробежала дрожь, разламывающий треск донесся сверху и все перекрыл грохот обвала и упругий ветер, ударивший в лицо.       Леонид прислушался. В ушах звенит, однако, цокота костей по кирпичу не слыхать, только, некое скрежетание. Что там?       Леонид остановился, присел, пытаясь отдышаться. Выглянул. Обвал перекрыл коридор полностью. Только, страхолюдная головища торчит из-под горы кирпича. Голова Леонида сразу заметила - рванулась к нему, щелкая костяшками пальцев-челюстей. Не-а. Придавленное тело не пустило.       Леонид заметил, что сороконожка постепенно расшатывает обломки, вытягивает себя на свободу. Ну да. Вылазят же как-то ожившие трупы из гробов и могил. Следует поспешать.       - Дай срок. Я из тебя еще пуговиц наделаю, - пообещал Леонид умертвию и со всех ног припустил по коридору.       Сюрпризы продолжаются. Новый встречный, несомненно живой, только, не хотелось бы животное такое во сне увидеть. Словно, несколько зверушек наизнанку вывернули и в кучу перемешали. Оно, медленно кипело, постоянно выращивая новые ноги, руки, головы и втягивая их обратно. Словно амеба с ее ложноножками. Туша заполнила собой 2/3 коридора, это метра 2 в поперечнике. Жрала «мокрицу». От бедняги, только костяная спинка осталась, играя роль тарелки для чудища. В этой штуке живы избыток. Вон, как бурлит. Но, - Леонид припомнил урок, преподанный костяной сороконожкой, - избыток не есть хорошо; охотиться на тебя станем, как следует подготовившись. Хватит на сегодня сюрпризов. Осторожность и осторожность- наше все. Пусть, лучше с тобой умертвие пообщается, когда из из-под камней выцарапается. Оно же не успокоится, а тут такой значимый отвлекающий фактор.       Леонид нырнул в боковой отнорок, в поисках добычи помельче.       Стоп. Что-то не так. К дополнительным ощущениям нужно привыкнуть. Леонид освоился не вполне. Но ясно чувствовал перед собой непорядок. Остановился, присмотрелся.       Вот оно что! Впереди коридор расширяется небольшим залом и весь этот зал заплетен паутиной, от пола до потолка. Леонид приблизился, стремясь рассмотреть паутину. Если не иметь Прозрения, во тьме подземелья, обязательно влипнешь. Со светильником тут не погуляешь. А ночное зрение недостаточно четкое. Несущие струны толщиной в пару миллиметров, гладкие, словно стальная проволока. Леонид коснулся одной острием ножа. Сухие. На кирпиче их держат клейкие лепешки. Клей хорош. Нож скользит, будто по стеклу. Несущие струны натянуты. На них висит ловчая сеть из паутины более тонкой и мягкой, усеянная клейкими узелками.       Как кстати! - обрадовался Леонид. Он достал из кармашка пластинку с печатью, положил ее на пол и стал аккуратными движениями ножа отделять ловчую паутину от несущей, внимательно следя, чтобы не коснуться клея. Он сматывает сеть на клинок и отправляет ее к печати. Там она всасывается в скрытый кармашек, созданный печатью.       Паутина заходила ходуном. Пауки невероятно чувствительны к вибрации. Видать, хозяину паутины не понравилось, что некто ворует у него сети. Из темного угла выскочил паук, величиной с крупную овчарку и резво поскакал по паутине в сторону вора.       Леонид напряг кисть и пара костяных спиц выстрелила в паука. Спицы ушли в плоть по самые набалдашники. Костяные шарики налились мерцанием живы, а паук с мягким шлепком свалился на пол, подогнул лапки.       Вот, добыча по размеру и без неожиданностей.       Спицы вернулись на пластинки браслета, а Леонид продолжил собирать паутину. Такой чудесный материал,- он не собирался оставить ни кусочка. Паутина, на разрыв, крепче стали и растягивается лучше резины, на ощупь, мягче шелка, еще и микробов убивает.       Выскочил второй паук.       А ты здесь откуда? Пауки же одиночество любят. Невеста, наверное.       Движение пальцами и еще один трупик скукожился на полу.       Леонид собрал все. Даже несущие струны срезал у креплений и смотал на косточки.       Однако, от голода желудок уже позвоночник глодает.       Леонид взглянул на браслет. Шарики набалдашников "вампирьих шприцов" уже не краснеют тревожно - успокаивающе позеленели. Артефакт отфильтровал живу. Леонид прижал пальцами шарики. По жилам пробежала весенняя свежесть, будто омыла изнутри. Пропал голод, жажда, усталость, в голове прояснилось. Леонид гулко выдохнул.       Фух! Хоть что-то получилось согласно плана. Почти.       Следует подрегулировать фильтры. Кайф не к месту совсем. Еще, присесть, как на наркоту, не хватало.       Назад возвращаться смысла нет. Там завал и охотничьи угодья немертвой сороконожки. Стоит поискать другую дорогу.       Недалеко прошел Леонид, как из левого ответвления повеяло сухим, испепеляющим жаром. Что там?       Там интересно. Большущая насекомая, высотой с корову, наподобие медведки, буквально горит синим пламенем, голубые, прозрачные язычки ручейками пляшут по гладкому панцирю. Горит, но не ощущает от этого своего состояния малейшего неудобства. И грызет стену. Леонид мигом опознал раскаленные борозды на кирпиче, напоминающие следы граблей. Покуда, смотрел, "медведка" забурилась в стенку полностью, лишь, двойка колючих хвостиков из пышущей жаром норы торчат, искрами плюются.       Здесь, не пройти, - пол раскален сильнее сковородки. Обходить надо.       ***       Леонид выбрался на поверхность. Всего лишь, - надломить сырую кладку в любом подвале. Канализация у местных не работает. Во многих местах обвалилась. Люки и сливы, вовсе, замурованы. Неудивительно, если учесть, что внизу водится. Катакомбы представляют собой подземные этажи древних зданий, канализацию, норы неясного происхождения. Леонид и на подобие метро натыкался – с просторными вокзалами и широкими тоннелями.       Нужна информация. Нужен гид, он же – «язык». Леонид влез по стене одной из башен и притаился на карнизе, опоясывающем второй этаж. Чтобы прохожим не мешать. Ради удобства лазания приспособил на руки и колени загнутые когти. В подземелье хватает колодцев, где не пройти по-другому. И со многими тварями проще общаться, забравшись на стенку, нежели по полу бегая. Дабы не забивать себе голову временем суток, освещением и прочими мелочами, продолжает смотреть сквозь печать Прозрение. Она и бинокль заменяет. На Леониде маскировочная накидка из сетки с амулетом в каждом узле. Василиса Патрикеевна показывала, как шапка-невидимка делается. Там костяной амулет всего один. Но и маскировка нужна совсем иного уровня. Местные чудики через одного, каким-то суперчутьем владеют.       Внизу расстилается тот еще городок, достойный войти в кино ужасов. Монстры, катающиеся верхом на монстрах. Монстры летающие, бегающие, ползающие. Особенно, летающие беспокоят. От них на карнизе не спрячешься. Встречаются люди, не сильно отличающиеся от монстров. Вот повозка. Ее тянут трое людей. У всех троих отрезаны руки по локоть, а плечи прибиты к поперечине ржавыми скобами. Повозкой правит нечто костлявое, с четырьмя руками широченной пастью с загнутыми внутрь зубами и россыпью багровых глазок на лбу. Вот, он выудил из мешка верещащий комок и бросил его в пасть. Зачавкал, брызгая красным. Леонид отвел глаза, то был человеческий младенец. Таких повозок Леонид насчитал десять. Улицы засыпаны всяким мусором, вперемешку с дерьмом. Посредине, в мусоре протоптаны стежки. Вот подлетела тощая обезьяна. Вместо передних лап, из плеч растут крылья. Леонид согнул палец, обезьяне в шею вонзилась костяная спица. Крылья враз ослабли, глазки закатились, макака молча рухнула вниз. Леонид вернул спицу на браслет. Втянул каплю живы. Глубоко вздохнул. Кровь шибче побежала по жилам. А упавшее тельце мигом разорвали на составляющие прохожие монстры, ничуть не интересуясь, откуда им свалился подарок.       Кого же выбрать для разговора? Фигуры без кожи, кутающиеся в прозрачные плащи, не годятся. Вон, как почтительно перед ними расступаются. Горбуны с рогами из спины – тоже. Леонид помнит ватную слабость, накатывающую от одного взгляда такого горбуна, да и ездовые животные у них страшные – великанские пауки-сенокосцы, оснащенные зубастой пастью. Вообще-то, никто в толпе не выглядит слабаком. На кого ни глянь – у каждого клыки, шипы, рога, щупальца. И тварь какая на поводке, вроде «чужого». Весьма популярный питомец, кстати. Даже, люди не ходят сами по себе. Ошейник, поводок и хозяин, зорко следящий за своей собственностью.       А, как же возмущение, гнев? Мол, нельзя так жить, нельзя так обращаться с людьми и все такое! Эмоции, сейчас не к месту. Как говаривает Эдуард Степанович: От эмоций рука дрожит и глаз слезится. Ошибаться нельзя. Любая ошибка будет последней.       Неправильный вопрос. Хватать следует любого, кто от толпы отобьется и его можно будет незаметно для остальных утащить в катакомбы. Поэтому, над оживленной улицей делать нечего. Леонид плавно переполз по карнизу на другую сторону башни и замер над неприметным тупичком, засыпанным мусором.       Вот и кандидат. В тупичок сунулся худой, словно обтянутый кожей скелет, всадник, верхом на столь же худом, голом страусе. Похож на голого человека на последнем издыхании. Кожа иссиня-черная. затылок вроде молотка. Волос нет. Вместо носа щели. Длинные зубы выпирают. В руках комбинация хлыста и остроги. Годится. Леонид махнул обеими руками одновременно. Пара костяных спиц навечно успокоила страуса, а на всадника упала сеть, сплетенная из паутины, с кусочками кости по краям. Леонид спрыгнул с карниза. Тычком кулака оглушил жертву. Связал ее понадежнее и, взвалив на горб, нырнул катакомбы. Как и предполагалось, никому из прохожих нет дела, что там в тупичке происходит.       ***       Жертва распята посреди узора из печатей, зафиксирована костяными скобами, вбитыми в пол. Глаза у нее завязаны.       - Я - спрашиваю, ты – отвечаешь, - тихо говорит Леонид. – Не отвечаешь, будет так.       Леонид касается одной из печатей. Скелетоподобный узник выгнулся от боли. Леонид отнял руку, от печати, боль прекратилась, жертва хлопнулась на пол. Леонид выдернул кляп. На него сразу полился поток проклятий на Наг-Сотхе.       - Я - спрашиваю, ты – отвечаешь, - терпеливо повторяет Леонид. – Не отвечаешь, будет так, - вновь касается печати.       - Ты понял?       Явно – нет. Проклятия продолжаются.       В чем же дело? Леонид присмотрелся к анализирующим печатям. Понятно, - темная тварь. Восприятие боли искажено.       - Ды ты - мазохист, приятель.       Простой способ не сработал.       Леонид с энтузиазмом потер ладошки. Появилась интересная задача. Придется дорисовывать символы, перенастраивая печать. Следует добиться от нее воздействия, подобного гипнозу или сыворотке правды. Вот у нас контуры обратных связей, вот проекция мозга. Приступим.