Когда наступит «когда-нибудь»

Ой, здрасьте, а я вам это… эээ… историю сейчас расскажу… рассказать могу. Я тут слушал недавно, да-а-а… от Лешки. Он мне… это… рассказывал, ну, на работе, когда пришел и — рассказал, да. В общем, слушайте. Помните, вы со мной на прошлый новый год… ну, перед новым годом, то есть… я тогда еще лотерею побе… эээ… выиграл лотерею я тогда. Во-о-от. В общем, Лешка тогда по… это… поехал, значит, он в Москву, представляете? Ну, на самолете, он поехал… полетел, то есть. Ну, там, чемоданы сложил, вещи туда… эээ… разложил вещи, значит, в чемоданы эти: ну, курточку там, шапку, а то в Москве холодно, вы знаете? Вроде большой город, насто… эээ… современный город, а там холодно на улицах, ветер вот это вот, значит, дует. Ну, сложил он вещи и пошел значит в аэродром… эээ… аэропорт пошел. Там у него приключилось кое-что. Ну, событие приключилось, значит. Он сидел-сидел там, ждал свой этот само… эээ… самолет. И вот ждал, ждал, а самолет — улетел!.. Или не улетел?.. Ну он, ну, не самолет, а… Лешка. Самолет, значит, не улетел, а Лешка… ну, тоже не улетел. Ну там, понимаете, вот это, бури, там снег в… эээ… в космосе снег там, значит… кружится. Вот, а Лешка — он расстроился-я-я, что не прилетел… не полетел самолет, значит. И Лешка, получилось так, остался в этом аэропо… в аэропорту… эээ… в аэропорте, значит, Лешка мой остался. И там сидит. Вот он сидит-сидит… Ну, им сказали, там, в аэропорте этом, где в Москву ле… эээ… улетают, что самолет, значит, он потом полетит, когда там снег… растает. И Лешка там сидел до ночи, представляете? Там все уже ушли, и Лешка один остался в этом… ну, зале, знаете, в комнате ожидания, где самолеты жду… ожидают, в общем. Ну вы знаете. И вот Лешка там сидит сбоку… с краю сидит, там в конце этого… эээ… в конце комнаты сидит, ну, не знаю, как они устроены, ну вот сидит он, Лешка, в общем, где-то в конце. Это он мне так рассказал… ну, рассказывал он мне. А там впереди, ну, перед Лешкой, сиди… сидел еще… человечек один. Вот, а у человечка этого волосы такие длинные, белые, Лешка подумал сначала, что это… ну, особа какая-то, хе-хе. Но — оказалось, не особа. Так, ну, давайте ближе к истории… уже… а то вы меня тут, ну, задерживаете. Я спешу вообще-то. И вот этот значит мужчина, человечек этот, сидит один, никого не трогает. И к нему вдруг по… эээ… подходит другой. Такой, помните, ну, который меня тогда в электричке обворо… эээ… ограбил меня который. Вот, он к этому человечку подошел и говорит: — Деньги гони. Такой это он вообще… эээ… грубый. Невоспитанный. Людей не ценит. Не воспитали его. Но-о-о этот человечек, значит, который сидит, он не растерялся — молоде-е-ец. Он этому головорезу, ну, грабителю этому, отвечает: — Ты че, блин! Какие деньги! Мы бедные музыканты! Откуда у нас, блин, деньги вообще нахрен? А этот… страшный… ему: — Музыканты, говоришь? — Да, музыканты нахрен! Мы вообще пишем историю нахрен! Вот, ехали с Шершнем в Москву, на концерт, ю ноу, а тут самолет этот, вертолет, не полетел, ю ноу! Это ваще коллапс, я не знаю, че делать, блин! — И он, значит, этот, ну, человечек, еще руками машет, ну, грустно… эээ… ну расстроен… расстроился он тоже, ну, как Лешка, тоже, — Шершняга делся куда-то, блин, пошел в тюти-тюти-фи какой-то, блин! Меня здесь одного оставил, блин, нахрен! Ты че, какие деньги нахрен, тут такая ситуация развернулась, я вообще теперь артистизма своего лишусь, ю ноу! Ну, и мальчик этот, ну, этот человечек вот, он — заплакал. Ну, да, заплакал, а что такого? Когда горе у человека, ну, можно и — поплакать. Ну, чуть-чуть можно… но не сильно… но можно! А то что это творится такое? Ну, этот, который страшный, ну — опасн… эээ… ну, опасный этот преступник, ему отвечает: — Раз ты музыкант, может, тебе самому деньги нужны? - И, значит, протягивает ему прям такую колод… эээ… ну, пачку… упаковку этих — денег, значит. А тот ему ка-а-ак ответит: — Ты че нахрен, вообще задвинутый, блин? Какие, блин, деньги, я живу искусством, ю ноу! Я деятель искусства! Я делаю историю, мне музыка дороже всего света нахрен! — Может, ты мне тогда, — вот, и он, этот банди… бандитерка прикло… ну, эээ… наклоняется к нему, к музыканту этому, значит, и говорит, — споешь? А музыкантик так, Лёшка мне говорил,. эээ… голову так поднял, значит, так, ну, улыбнулся — ну, чуть-чуть, не сильно так улыбнулся и говорит: — Вот это я понимаю, дело нахрен! А то ты пришел тут про свои деньги-нуденьги, блин, че-то болтаешь нахрен, — и достает эту… ну… инструмент свой достал, там, чехольчик расстегнул, в руки поло… взял в руки и начал вот это — дрын-дрын… ну, как они умеют, музыкантики эти, они ж умеют… Ну, вы знаете, — А ты че, блин, музыку уважаешь что ли, блин? И этот бандитерка стоит, ну, так, помолчал чуть-чуть и сказа… ну, говорит потом: — Да. Вот, ну, я, кстати, тоже музыку уважаю. Люблю вот, радио там иногда включить. И знаете, так успокаивае-е-ет… ну, на душе так спокойно становится от музыки этой сразу. Но Лешка мне сказал, что дальше они песню пели, там что-то… эээ… не помню… «Ты — это». что-то… «со-о-оль…»… эээ… что-что «звезды». «звезды вну-у-утри». Ну, в общем, это… попел… попева… поют они. «Встреча сужена-а-а». эээ… Ну, там так: пам-пам, папапам, пам… Ну, вы поняли. И потом они, значит, сели так, плечиками прислонились, ну, друг к другу, прислонились так, и там музыка, ну так, ну, по-дружески так сели… ну, вы понимаете. И, значит, музыка у них там, ну, из инструментика… играет. Этот банди… ну, преступник этот, там, играет тоже, на гитаре этой, ну, поды… подыгра… ну, подыгрывает ему, музыканту, значит. И вот, сидели, они так, музыку свою игра-а-али. Потом этот, с волосами… эээ… ну, белыми, ну, музыкантик говорит: — Че, блин, у тебя группа есть нахрен? Ты название скажи, ю ноу, мы с тобой такой тур совместный устроим нахрен! Подожжем сцену, нахрен! А преступник ему говорит: — «Железные рукава» у меня группа. — Ха-ха, че за название нахрен? «Железные рукава», блин! Это че вы, типа металл играете, блин, понял нахрен! — вот так сказал, ну, рассказал ему, а потом говорит опять, — давай нахрен, мы с тобой дуэт заделаем такой, все упадут нахрен! И, значит, музыкантик этот обра-а-адовался так уже, а ему бандитик и отвеча-а-ает, значит: — Не могу. Вот, ну, потом Лешка, значит, пошел… ну, там сказали, что самолет в Москву приле… ну, лететь уже там соби… эээ… должен лететь. И, вот, Лешка, значит ушел, а эти, ну, музыканта два, они — не пошли, нет. Не пошли, ну, не знаю, может, переду… перехотели в Москву, наверное. Не знаю, чего они так. Ну, они и остались там посиж… эээ… сидеть остались. Да-а-а, ну, вот так вот история наша и закон… эээ… завершилась. Эх, жалко, конечно… Знаете, когда история заканчивается, так сразу как-то грустно-о-о становится, как-то… это… ну, совсем нехорошо. Вот я думаю, я пойду, наверное, ещё кому-нибудь… эээ… расскажу. Чтоб люди знали. Ну… до свидания!