Уж осени конец, Но верит в будущие дни Зеленый мандарин.
Мацуо Басё
***
Погода значительно ухудшилась — уже не было того самого девственно нежного солнышка, которое своими лучами одурманивал разум и тело. Не было той жары, которая текла вместе с кровью по сосудам и венам; южного ветерка, еле трепещущий зеленую листву и мягкие лепестки сакуры. Ничего этого не было: вместо них пришли серые и синие тучи вместе с уже холодным ветром. Да, все-таки через месяц зима…***
Мэй неторопливо с Эйуми, — что означает «прогулка» — лошадью, шли-скакали дальше. Кицунэ не знала, как зовут ее верную напарницу, поэтому дала ей такое имечко. По коже иногда пробегали мурашки, мягкая кожа на руках начала обветриваться, щеки стали пуцовыми от жуткого ветра. — Видела бы меня сейчас госпожа Сумико, получила взашей. — Мысли о её госпоже горевали гейшу, глаза впервые за несколько трудных дней слегка загорелись ярким огоньком. — Простите меня… И спасибо вам. Опустив воспоминания о горькой смерти ее учителя, она продолжила свой путь. «Интересно, как там сейчас в деревне… Все ли хорошо с Кадзу…» — голову начали наполнять размышления, и не зря. В это время в деревушке явились незваные гости…***
— Такао! Господин Такао! Вас просит прибывший. — Местная девчушка стучала и громко говорила, но это больше походило на крик. Перекошенное лицо колдуна-главы выглянуло и злобными глазами поглядел на девушку. — Я прекрасно вас слышу, госпожа С… я сейчас буду. — Такао неспеша вышел из своей хижины. Идя в сторону прибытия гостей, он спросил про самочувствие его лучшего синоби — Кадзу. — Ему хуже, если Мэй не сможет принести то, о чем вы говорите, то он… — Чонган промолчал. — Что? — Такао, треся головой, спросил. — Умрет. — Чонган произнес это как должное. Кажется, в его голосе ничего не промелькнуло. Или все-таки печаль? Неважно… Колдун, выслушав это, лишь тяжко вздохнул. Так ничего и не ответя, пошел на встречу. И там его поджидал старый друг, Ронин…***
Мэй же, задумавшись, не заметила, как уже была что-то наподобие леса: деревьев немного, но пахнет здесь сыростью и дикой природой. Влажность воздуха отдает прямо в мозг, из-за пьянит Над головой пролетают небольшие стаи птичек, которые остаются на зиму здесь. Тихо гогочет лошадь, шуршание листьев. Так милостно и сладко. Навстречу ей бежала лисичка, которая быстро махнув хвостом, скрылась меж густыми травами, зеленеющие на умирающих лучах солнца. Казалось, что даже солнышко не золотистого цвета, а просто белого. Это не могло не расстраивать…***
— Здравствуйте, Такао. — Ивао. — Колдун знал Ронина — вот уже почти 7 лет их совместного прерикательства. — Я тут… Мимо проплыл, решил поздороваться. Как Кадзу поживает? — Лицо, которое с самого начала разговора ничего не отражало, начало тихонько превращаться в хитрую ухмылку, а после в злорадную. — На задании, все хорошо с ним. — Такао не был слабым. Он имел хладнокровие и спокойствие, поэтому реагировал на уловки спокойно. — Да? Мне кажется, наша последняя с ним встреча вышла не очень хорошо… Он хоть добрался? — Хихикнув своим мыслям, Ронин лишь поднял брови. — С ним все хорошо. Успокойся уже. — Глава продолжал стоять неподвижно, медленно изучая глаза своего «друга». — Ну, тогда слушай, Такао. Вы мне надоели, особенно ты — ничего ты не узнаешь у меня про командира. Я скоро вернусь. Мы еще поговорим. — Ивао был на нервах. Его всегда подбешивало спокойствие главы-колдуна. — Хорошо пути, Ивао. — Развернувшись на пятках, Сереволосый пошел в свою сторону, обмышляя все происходящее.***
Идя по лесу, Мэй вспомнила Юки — свою любимую сестричку и их случай в леску… Воспоминания Юки и Мэй сбежали поздно ночью в лес. Не подалеку от Яманакако была больше чаща, чем лес — но все равно очень красивый. — Юки, я боюсь! Почему мы можем днем сюда сходить? — Будущая гейша очень переживала за себя с сестрой — мало ли кто водится в этой куче деревьев и лабиринтов. — Мэй, это появляется только ночью и еще тебе надо это видеть! — Юки петляла сквозь стволы высоких деревьев, ведя в неизвестное направление свою сестричку. По рассказам старшей, там была редкая птица, которая обитает только ночью. Мэй хотела спросить, откуда она знает про неё, но не решилась. — Там был Рыбный филин (Bubo blakistoni)! Он исчезающий! Быстрее! — Юки почти бежала. Маленькие ножки Мэй не успевали. Вдруг Юки остановилась и начала кашлять. — Может, вернемся? Тебе не хорошо? — Маленькая смотрела испуганно. Она очень переживала за сестру. — Я просто запыхалась, все хорошо, пошли! –Более менее откашлявшись, девочки шли дальше. Для маленькой Мэй, кажется, шла вечность, но вот Юки присела за куст и стала наблюдать. На удивление, средь деревьев был прудик, и кто-то над ним летал. Кто-то большой… И это был Филин! — Смотри! Рыбный филин! — Юки начала указывать глазами, дабы не спугнуть. Но Мэй уже сама все видела и замерла: она никогда не видела таких огромных птиц. Особенно вблизи. Он искал добычу в пруду. Большие крылья махали, кажется, создавая ветер. Желтые злые глаза были устремлены в воду. Столько сосредоточенности. Столько внимания…***
Неожиданно, Мэй спешилась и решила пройти пешком. Будто её «пятое чувство» говорило от опасности. Настало тяжело дышать. Глаза безумно быстро носились из стороны в сторону как вдруг низкий рык, и Бывшая Гейша лежит под кем-то. Это был местный дикий волк — шаману. Слюна брызгала из его пасти и падала прям на ключицы девушки. Сильный удар пришелся на спину. Лошадь, испугавшись, рванула куда-то вперед… Неужто ли тут путь ее закончится, так и не начавши? Кадзу умрет без надежды на жизнь? Или Такао сможет спасти его? Но нет. Собравши всю свою силу в кулак, Мэй ударила волка в голову. Это оглушило противника. Спина отдалась сильной болью, но надо продолжать. Шаману резко встал и начал обходить. Гейша попытаюсь встать, но ей мешало все: боль, шок, стресс и само животное, которое иногда делало «выпады» и пыталось укусить. Главное не превратиться — единственная мысль в голове. И вот Мэй наносит еще один удар — рука покрывается дрожью. Все-таки, её не учили боевому искусству, она гейша! Шаману выглядел довольно устрашающе — большие клыки, глаза полные ненависти к людям, пару заживших ран на боку. Видимо, его пытались поймать. Пасть была будто испачкала в крови… Круговорот событий и неудачных атак: пару раз Мэй укусили, к счастью несильно. Но девушка тоже смогла нанести некоторый ущерб животному — оно явно уставало. Волк набросился, и они кубарем покатились. Тяжело дыша от поднявшейся пыли на дороге, Кицунэ сдерживала морду животного… Но он становилось все ближе… Ужасные клыки… Рыки над ухом… Все… Но неожиданный скулеж, и животное упало. Замертво? Как? Осмотревшись вокруг, она увидела в боку животного острую длинную охотничью стрелу? Перья желтые, точно охотника. Голос испугал девушку. — Фух, все хорошо? Вы ранены?! — Молодой человек, держа в руке лук сделанный в явно в кузнице, нервно искал глазами повреждения. — Все не так плохо… Пару укусов и то через накидку… — Задернув, Кицунэ показала. Там красовались лишь красные пятна от укуса. — Пойдемте к нам, как вас звать? — Паренек был очень заботлив, как ее папа. — Мэй, а вас?.. — Мэй сделала маленький наклон головой, как бы спрашивая. — Мамору. Пойдемте скорее. Парень был явно моложе. Выглядел довольно мило: красивые черные волосы, собранные в пучок, теплое кимоно зелено-ищумрудного цвета. Не высок, но статен. Они шли молча. Мамору очень сильно переживал, помогал Бывшей гейши во всем: отодвинет веточку, очистит путь. Лошадь так и не встретилась… А ведь там все припасы. К счастью, карту и нужные ей бумажки были в накидке. Выйдя к тропинке, Мэй узнала первые дома — это ее село! Яманакако! Неужели? — Мамору, это Яманакако? — Да, но… — Ты из рода Хэджайм? Это твой отец? — Это были самые хитрый и лучший охотник. Он всегда приносил большие туши, всегда свежие и молодые. Хорошие меха и шкуры. Все село было благодарно ему. Постоянно. — Да… Но как… — Я — Мэй, дочь кузнеца, создателя твоего лука, Тетсуя! — Она была невероятно рада, что дошла…