Избранник богов

POV Белоснежка Моя жизнь никогда не была простой. С того момента, как от тяжелой болезни скончалась мама, а отец женился на коварной ведьме Реджине, меня ждала череда опасных приключений. Мачеха была помешана на вечной молодости и красоте. Находчивости и упорства в достижении целей ей было не занимать. Каким-то чудом ей удалось вывести волшебное дерево, что давало вместо плодов пару красных туфелек, исполняющих желание владелицы — быть юной и прекрасной. Магическое древо-зеркало было её единственным другом. Вместе они уничтожили Белое королевство, превратив его жителей в деревянных монстров. Не повезло и моему отцу. Тогда я не знала об этом, потому что папа приложил все силы, чтобы я могла скрыться от всепоглощающей злобы Реджины. Вся надежда была на Бесстрашную Семерку героев, победителей чудовищ Сказочного Острова, и именно их отец и завещал мне найти. Кто же знал, что ребята и сами были в беде, заколдованные обиженной принцессой фей? Именно с момента нашей встречи, тогда, в доме на скале, и началась наша совместная история. Приключения, не дававшие ни минуты покоя, но подарившие всем друзьям самое главное — истинную любовь. Ребёнок от любимого мужчины — это ли не счастье? А если этот ребёнок волшебник, наследник мощного государства, заходящего в своих амбициях так далеко, что поговорка: «Цель оправдывает средства», подходит этому как никакая другая? Испокон веков Голубым королевством, землями моего мужа, Мерлина, управляет единство магической и светской власти. Горожане воспринимают магию как религию, веруя в великую силу волшебства. Королевский род не мог принять ни одного решения без одобрения магического Анклава. Мерлин пожертвовал своей магией, чтобы спасти принцессу фей Кристабель, ту самую женщину, что однажды прокляла его, сделав зелёным пухлым коротышкой. Поступок мужа был оправдан как чувством вины за нанесённую фее обиду, так и природным благородством. Но факт остаётся фактом, магия исчезла, сделав его из перспективного наследника престола обычным принцем, с правами не существеннее, чем у любого другого отпрыска королевской семьи. Благодарная Кристабель подарила нам больше, чем мы могли бы ожидать. Знания о магии крови, даровавшие Мерлину полноценную жизнь колдуна, а также величайшее чудо — возможность вернуть волшебство в нашу семью. Я прикоснулась к животу и улыбнулась, осознавая, что ношу под сердцем не просто сына, но и великую надежду, возрождённую магию моего любимого мужчины. Анклав потерял к нам интерес, но мои опасения никуда не делись. Я надежно пришила к поясу сонитус, артефакт, позволяющий глушить магические сигналы, но даже это не давало чувства защищенности. Это были далеко не все страхи, что терзали меня. Мама рано оставила этот мир. Мне было тогда около пятнадцати лет. Жизни не хватит, чтобы обговорить все темы, которые обычно обсуждают мать и дочь, но в этом мире есть важные вещи, которые просто необходимо успеть сказать. А мы не успели. В наших с мамой беседах тема беременности и родов затрагивалась очень поверхностно. Я представляла, откуда берутся дети, сколько длится беременность, но это всё в теории. Именно сейчас мне нужна была любящая женская рука, которая обнимет и утешит, наставница, что объяснит мелочи, недоступные мужскому восприятию. Мне страшно. Мама, как же тебя не хватает. Я стояла у раскрытого окна, в задумчивости поглаживая живот. Время неумолимо шло к обеду, а я и не думала выходить из комнаты. Всего около трёх месяцев назад Мерлин сказал мне, что у нас будет сын. Это было самое магическое и самое прекрасное событие в нашей жизни, после всех перенесенных невзгод. Наверное, вы думаете — как же так получилось, что отец первый узнал о ребёнке? Несмотря на кажущуюся нелогичность, объяснение довольно простое. В магическом мире людей волшебниками могут быть только мужчины. Феи тоже обладают даром, но у них ситуация прямо противоположная — колдуньи только женщины. А самым главным камнем преткновения между волшебниками и феями служит то, что они относятся к разным народам, где одни считали себя избранными, притесняя других. Что чувствует мать, носящая под сердцем сына-волшебника? Это тот самый случай, когда на девять месяцев женщина обретает магическую силу, дарованную ей ребенком. Предсказать природу этого волшебства невозможно. Кому-то достаётся ясновидение, кому-то телекинез, мне же выпала телепатия. Именно так, читая мысли других, я и поняла, что в нашей жизни случилось чудо. Точнее, это понял Мерлин и поведал мне о том, самым что ни на есть романтичным образом — посвятив и мысленно передав мне стихи. Зная о моих новых способностях, муж вообще перестал таиться в своих мыслях. Он думал ровно то, что говорил, и это позволяло мне успокоиться и не напрягаться по пустякам. Мерлин берёг меня как только мог и прекрасно понимал, что держать моё положение втайне очень сложно. Любимый тихо подошел, и я ощутила теплую ладонь, скользящую вдоль моей спины. С наслаждением закрыла глаза, погружаясь в ощущения, вдыхая такой родной и волнующий запах. Однако в следующее мгновение в нос ударил резкий аромат ветивера — растения, из которого наш друг Джек делал духи. После потери магии Мерлин пустился в изучение самых разных оккультных искусств — от магии крови до алхимии. Я много раз слышала из лаборатории их с Джеком смех. Уж кто-кто, а принц Заоблачного королевства и муж леди Маргарет точно знал, как произвести впечатление на даму своей ухоженностью и лоском. Именно он обожал духи. Поэтому любое его дружеское объятие неизменно оставляло шлейф аромата на одежде товарищей. Для меня же естественный запах любимого мужчины куда слаще любого парфюма. То, что создал Джек, было волнующе, не спорю, и в другое время я бы, возможно, оценила, но сейчас едва уловимый аромат вызывал у меня головокружение. Мерлин об этом не знал, потому что я не хотела его беспокоить по пустякам. Через несколько мгновений привыкла, уже практически не ощущая раздражающий запах. Любимый прислонился лбом к моему затылку и, обнимая за плечи, виновато сказал. — Снежка, я пригласил родителей. Они приедут со дня на день. Я повернулась и испуганно взглянула на него. Почему я ни разу не смогла прочесть эту мысль в его сознании? Не дожидаясь ответа, Мерлин потянул меня к кровати и сел, боком усадив на колени и обнимая за бедра. — Родители люди понимающие — если бы не они, наша жизнь сложилась бы иначе, и за то я им благодарен. Но я убеждён, что до поры до времени им не стоит знать о внуке. Это позволит тебе спокойно выносить нашего сына, не думая о том, захотят ли бабушка и дедушка приложить руку к его магическому обучению. Мерлин был очень серьёзен, и меня это слегка озадачило. Ни одной невысказанной мысли я не услышала. — Ты что-то не договариваешь, Мерлин. Более того, даже стараешься об этом не думать, — я слегка повернулась и опустила голову так, чтобы наши глаза были на одном уровне. Ну надо же, кажется, муж научился блокировать мои ментальные вторжения. А ведь прошло всего пару месяцев. Только зачем? Я легко, как бы невзначай, дернула плечом, и кружевная бретелька сорочки медленно скатилась по гладкой коже, обнажая налившуюся грудь. Это случилось легко и непринужденно, так как одежда, которая оставалась в Белом замке, была преимущественно больших размеров, как раз с тех времен, когда я ещё была полной. Частично гардероб заменили, а оставшиеся вещи я приберегла на то время моей беременности, когда уже мало во что буду влезать. Мне хотелось, чтобы Мерлин потерял контроль над собой, позволяя проникнуть в его мысли и, похоже, фокус удался. Не размыкая объятий, любимый скользнул взглядом по моему плечу и остановился на груди. Дыхание его стало тяжелее, и тогда я уловила ту самую потаённую мысль: «Мама слишком близка к оппозиции Кора. Она больше других ратовала за моё обучение. Я должен сначала убедиться, что она не схватится за Дейрана, как за последний шанс». Я чувствовала, как губы сами собой открываются в удивлении. Мало того, что Мерлин на самом деле не доверяет матери, так ещё и имя нашему сыну уже выбрал! Ну и как мне на это реагировать? Любимый мою хитрость понял и, смущенно взглянув на меня исподлобья, с усмешкой поправил сползшую бретельку. — Почему Дейран? Нет, не пойми меня не правильно — имя красивое, я не против. Но всё же, почему? Мерлин посмотрел на меня без тени вины, и лицо его просияло. — Так звали моего прапрадеда. Он был чуть ли не единственным правителем, кому удалось поспособствовать заключению мира между гномами и магами. Недолгий, шаткий, но этот мир всё-таки существовал в нашей истории. Я этим горжусь. Я обняла ладошками идеальное лицо мужа и с улыбкой ответила. — Тогда это лучшее имя, которое мы могли придумать. Мерлин благодарно взглянул на меня и, положив на кровать, задрал сорочку. Я чувствовала, как он нежно целует мой живот, шепча имя сына. В такие минуты думаю лишь о том, как же я счастлива. Не многие молодые мужчины настолько готовы к отцовству. А в отношении Мерлина это было чудом. Парень, что ни одной юбки не пропускал в своей геройской жизни в составе Бесстрашной семёрки, вдруг стал образцовым мужем и отцом ещё не родившегося ребёнка. Я не дура и всё прекрасно понимаю — что было, то было. Его интимное прошлое меня не касается, и подсчитывать количество его пассий я не желаю. Важнее то, какой он для меня и нашего сына. Мерлин целовал мой живот, а мне хотелось большего. И не у кого было спросить, нормально ли, что беременная днём и ночью сгорает от желания близости? Не знал этого и муж, испытывая лишь подсознательный страх, что в порыве страсти может мне как-то навредить. Только спустя долгое время нас просветили, что близость между мужем и женой никак не повлияет на ребенка, особенно на таком малом сроке. И этот факт подтверждал лишь одно — мы всё-таки ещё очень молоды и неопытны.

***

Кто приезжает в гости рано утром? Я на своем веку такого не припомню, но именно так прибыли родители Мерлина в Белое королевство. Жест весьма экстравагантный. Казалось бы, мелочь, — ну какая разница, в котором часу встречать делегацию? Но для меня это имело колоссальное значение, и это я поняла значительно позже. В главном зале был накрыт стол, ради которого наш Ганс старался всю ночь. Убранство замка было обновлено и перекрашено заранее в бело-голубые цвета, как знак почтения и символ объединения двух держав. Голубые стены, белые легкие шторы с изысканной драпировкой, обрамляющие высокие окна — всё создавало ощущение лёгкости и воздушности. Я шла по залу под руку с Мерлином навстречу своим новым родственникам. Мы, будто близнецы, оделись одинаково, в полном соответствии с нашими гербовыми цветами — белый верх, голубой низ. Срок моей беременности ещё мал, поэтому я с легкостью влезла в свою прежнюю одежду. Родители Мерлина ничего не заметят. Когда мой взгляд перехватила высокая, стройная женщина, сидящая по правую руку от моего отца, у меня перехватило дыхание. Она была прекрасна, как рассветное утро: белокурые волосы убраны в изысканную, строгую прическу; тонкие губы и изящный нос; узкие, но довольно острые плечи, такие же, как у Мерлина. Её глаза были точь в точь, как у сына — будто тёмный янтарь обрамляли длинные пушистые ресницы. Лебединую шею облегало черное широкое колье, лишь подчёркивающее невероятное изящество. Если бы не тёмно-каштановые волосы, Мерлин был бы почти точной копией своей матери Анны, а именно так мне представили женщину. Я могла бы долго любоваться свекровью, но моё внимание привлек король Роберт. Он был будто из другого теста — слегка в теле, но при этом впечатляющего роста, глаза ярко-голубые, смеющиеся, и копна соломенных кудряшек, наподобие тех огненных колечек, которые гордо носил наш друг Ганс. Свёкор был благодушен и смешлив, будто работящий крестьянин, любящий выпить, а не государь одного из самых могущественных королевств. Вид родителей Мерлина меня смутил и озадачил. Брюнеты — не частое явление в семье блондинов. Надо будет спросить при случае, не унаследовал ли любимый свои волосы от деда? Но самое ужасное в том, что их мысли были будто на ладони. Ограничить поток или полностью закрыть сознание — решительно не получалось. Мерлин подошел к родителям и, встав на одно колено, поцеловал руки матери и отцу. Надо же, какое иерархичное приветствие. Ни объятий, ни слёз. Совсем не этого я ожидала. Однако, когда король Роберт всё же потрепал сына по голове и, подняв с колен, сжал в любящих объятиях, я вздохнула с облегчением. Удивительно, но мысли государя точно соответствовали тому, что он говорил. Очень простой и открытый человек, что, конечно, не может не радовать. — Как я рад видеть тебя целым и невредимым, сынок! Когда во дворец пришли Инквизиторы с докладом о беде, что с тобой приключилась, я думал нас с матерью хватит удар, — начал свёкор, хлопнув мужа по плечу. — Да ты не расстраивайся! Кому нужна эта магия, в самом деле? Мы и без нее более тысячи лет жили и ещё проживём. Верно? — и с этими словами король Роберт громогласно расхохотался. Мерлин коротко кивнул и с улыбкой потрепал отца по плечу. Ну, а что тут скажешь? Каждый поддерживает, как может. Похоже, Мерлин был к отцу гораздо ближе, чем к матери. «Милая девочка, жаль, несколько простовата» — размышляла Анна, лучезарно мне улыбаясь. Я возвращала ей улыбку, присаживаясь за стол. Края белоснежной скатерти легки на юбку платья, скрывая горячую ладонь Мерлина на моём бедре. «Он трогает её, даже несмотря на то, что его действия всем заметны» — с укором думала королева, всё также вежливо улыбаясь. «Так вот чем она его привлекла. Мерлин мог получить любую, но выбрал ту, что умеет дарить наслаждение. Любопытно». Мои щёки горели так, что на них можно было готовить еду. Я убрала руку Мерлина со своей ноги, поймав его виноватый взгляд. — Я хотела спросить тебя, сынок, когда ты намерен вернуться домой и занять престол? — спокойно спросила Анна, будто и не перемывала мне мысленно кости. Мерлин сделал глоток из кубка и поставил на стол. Когда он посмотрел на мать, взгляд его был решительным и твердым. — Я принял решение не возвращаться. Здесь, в Белом королевстве, мы с Белоснежкой нужнее. — Можно с тем же успехом объединить государства и править единой властью. Ты и сам это прекрасно понимаешь, — говорила с нажимом Анна, а в мыслях проносились совсем другие слова: «Девочка просто околдовала его. Настолько, что сын забыл о долге перед своей семьей. Разве не мы доверились ему, отпустили узнать мир, жертвуя своими интересами? И вот она, благодарность». Мерлин нахмурился, но продолжал говорить спокойным, вежливым тоном. Лишь побелевшие костяшки пальцев, сжимающие салфетку, выдавали его раздражение. — Я не хочу больше иметь ничего общего с Анклавом. С меня довольно бесчинств, которые творит орден Инквизиторов по их указке. Анна поджала губы и предупредительно подняла руку, покачав пальцем из стороны в сторону. — Ордену никто не может приказывать. Всё, что выносится на суд Инквизиторов касается юриспруденции, а не политики. Мерлин встал и хлопнул ладонями по столу. — Я принял решение и менять его не собираюсь. Отказываюсь от трона в пользу других претендентов. Это всё. Королева сидела, обескураженная поведением сына, и молчала. Её взгляд был полон досады и невысказанных сожалений, а в голове проносились мысли, которые не возможно было игнорировать, так громко и отчаянно они кричали: «Мерлин, что случилось с тобой? Я не узнаю моего ребёнка! Ах, Терций, прости, я не смогла уберечь нашего сына от необдуманных поступков. Что же мне делать? Ты теперь в ином мире, любовь моя, и помочь ничем не сможешь»... Я вросла в стул. Холодный пот выступил на моём лице. Это было намного больше, чем я хотела бы знать. Более того, желала всё забыть немедленно, или чтобы меня прямо здесь поразила молния. Легкий сквозняк принес с другого конца стола сладкий, пряный аромат духов королевы. Молекулы дразнящего запаха ударили в нос, беспокоя чувствительные нервные окончания, вызывая желудочные спазмы. Я с грохотом вскочила, опрокидывая стул, зажимая рот рукой, и бросилась из зала не разбирая дороги. То было раннее утро, такое естественное и мучительное для первого триместра беременности. И самое страшное, что я слышала, убегая из зала — были мысли королевы Анны: «А девочка-то у нас в положении. Какая радость».