Паргелия

      Троттингем я представлял как Хуффингтон только населённым сплошь рейдерами, стальными дрочерами и рабами и без опасной магической штуки в самом центре города. По правде говоря мне слабо представлялся союз между поехавшими ублюдками без совести и здравого смысла и поехавшими ублюдками в блестящей силовой броне. Всё это было подобно настоящей пороховой бочке. И если она ебнет, то не останется и следа не только от города, но и его окрестностей. Возможно, Туз и не такой уж долбоеб. Наверняка он увидел в такой «дружбе» уязвимое место и решил на это надавить. Правда, если он проебется, то надавят уже на него Стальные Рейнджеры.       Потому особых надежд на нормальную работу в подобном месте я, если честно, не питал. Троттингем для меня скорее место очередного привала. Мне хотелось нормально отдохнуть, сплавить ебнутую какому-нибудь работорговцу за гроши и на полученные крышки свалить с первым караваном. Идея казалась блестящей, ничуть не хуже чем у Ножа, только главное не налажать как Патрон.       Серую пустошь сменила холмистая равнина, поросшая пучками травы до самого горизонта, дорога стала лучше, более утоптанной что ли, и караван стал двигаться быстрее. На исходе дня нам начали попадаться маленькие фермерские поселения, земля здесь не была отравлена как на юге.       А в полдень следующего дня я увидел Троттингем, окруженный высокими стенами. Он вырастал темной громадой из-за горизонта и походил на древнюю крепость. Из-за стены выглядывали всякие металлические конструкции. Наконец мое путешествие с семейством земнопони подходило к концу, и без всяких сюрпризов к моему счастью. Никто из жеребцов мне под хвост не заглядывал и никто больше не пытался покормить ебнутую. Скорее ее сторонились и лишний раз старались не трогать. Оно и понятно, никто не хотел, чтобы недоразвитая укусила тебя за копыто или круп в худшем случае. Она позволяла только мне ее кормить.       Так же покалеченная пегаска несколько раз пыталась заговорить со мной, но из-за отсутствия языка лишь мычала и фыркала. Иногда это сопровождалось жестами копыт. В итоге подобие «общения» переросло в шарады. А я был не особо силен в такой игре.       Косые взгляды близнецов все еще меня напрягали. Они словно давно раскусили мой обман и просто ожидали подходящего момента для срыва покров. Селестию мне в судьи, если я совру, что не пытался сам себе заглянуть под хвост из-за этого. Вдруг, там что-то можно увидеть по моей же тупости. После такого спокойно наслаждаться поездкой не вышло, приходилось часто косо поглядывать на близнецов. Они стали настоящей угрозой всему образу Обсидии и бесплатному проезду.       Так или иначе, поездка закончилась моей необратимой встречей с двумя Стальными Рейнджерами у главных ворот. Мне пришлось вылезти из повозки вместе с прибабахнутой и разговаривать с одним из них лично. Перед воротами были сооружены настоящие укрепления, они где-то даже колёсную пушку нашли. И скажу честно — я охуел от одного вида забора Троттингема. Его словно наспех сварганили из бетонных плит и кирпича, а поверх наварили толстые железные пластины. В некоторых местах виднелись небольшие дыры, потертости, вмятина и ржавчина. У одной из дыр в люльке висели парочка жеребецов, которые занимались ремонтом. Это были рабы, как я мог разглядеть на них серые тряпки вместо одежды и ошейник. Снизу стояла целая группа пони-рабов, они замешивали раствор в большой железной ванне.       Кроме каравана, на котором прибыл я, тут были и подводы кучки грязных пони в спецовках, наверняка мародёров. На одной из подвод лежала здоровенная металлическая херня, похожая на насос-переросток. Окружавшая телегу группка стальных тостероебов внимательно наблюдала за единорогом со стриженной под ноль гривой, что стоял на агрегате и изучал его. Хозяин подводы, здоровяк земнопони, просто лучился самодовольством, как гуль радиацией.       — Документы, — раздался искаженный голос из-под шлема подошедшего ко мне пони.       Второй клопщик технологий разбирался со стариком и его сыновьями. Я заметил, как старый земнопонь передал охраннику пару замызганных листов и какую-то пластиковую карту. Видимо, это как раз те самые документы.       — Мэм, документы, — голос Рейнджера стал громче, заставив меня дернуться.       Я растерялся, даже не зная, что мне лучше сделать. Откуда я ему высру эти документы? И что в этих документах должно быть написано? Я похож на того, кто с собой таскает бумаги? Откуда они вообще берут эту гребанную бумагу? Сдирают кожу с поней и зебр, сушат и на ней пишут?       Тем временем единорог спустился на землю и кивнул хозяину телеги, улыбка того стало ещё шире. Как у него морда от такого не треснула — хер его знает. Ворота поднялись пропуская мародёров в город.       — У меня… нет их, — сквозь зубы прошептал я, уже готовясь мысленно к получению стального пинка под жопу.       — Тогда вам необходимо получить их. У вас есть с собой крышки? Торговцы и туристы должны быть финансово состоятельны, чтобы посетить наш образцовый город.       — Десяток наберется.       Всеми нашими финансами распоряжался Нож и все крышки остались далеко на юге у костра, где на нас напали гребанные пони в черном.       — Тогда ничем не могу помочь, мэм.       Старикан-караванщик не говорил мне, что тут нужно платить за вход. Видно говнюк думал, что я расплачусь собственным телом. Встречу его — оторву яйца.       И если рейнджер думал, что я молча развернусь и утопаю обратно в Пустошь, то ему следовало пожрать дерьма. Вслух я этого, конечно, же не произнес. Я всхлипнул и часто-часто заморгал, слезы не замедлили появиться, блять, как же я охуительно хорош в этом. Я начал давить железнолобому на жалость, рассказывая о тяжёлой моей доли, когда я, то есть Обсидия, сбежала от ебнутого Красного Глаза. Как бедная и несчастная кобылка чуть ли не радтараканов и блотспрайтов жрала, выживая на грани и не находя нигде помощи. Как меня чуть не изнасиловал пегас-изгой из Клаудсдейла. Я уже подходил к главному — как Обсидия нашла ебнутую, то есть несчастную кобылку над которой совершили насилие рейдеры. Как она, то есть я, выхаживал калеку и стал для нее матерью. Рейнджер стоял не шевелясь, как сраная статуя. Я даже подумал, что он уснул. И когда я описал свой трудный путь на север, куда я бежал от охотников за головами, посланных лично Красным Глазом, любитель тостеров наконец пошевелился.       — Господин Красный Глаз наш деловой партнер.       Эти слова меня просто припечатали. Я только и мог, что открыть рот и выдать пару полузадушенных хрипящих звуков.       — Если у вас нет денег — подите прочь.       — А вот тех без документов пропустили!       Рейнджер неспешно оглянулся, ворота как раз опускались за вошедшими мародерами.       — Да, это так. Их пропустили без проверки документов.       Мне сразу не понравилось как он это произнес. Круп мой зачесался, словно меня жрали блядские блохи. Такое со мной случалось редко. Только когда мне грозили большие неприятности.       — Вы и ваша приемная дочь можете стать, — рейнджер смотрел не на меня, а куда-то в даль. — Обозными проститутками. Солдатам нужно иногда отдыхать.       В ответ я захрипел еще сильнее.       — Есть еще один вариант, — продолжая глядеть в даль сказал железнолобый. — Добыть довоенную технологию.       Его товарищ закончил проверять бумаги у старого хрыча. Ворота поднялись и старый жеребец дал знак сыновьям, те спокойно затащили повозку вместе с телегой внутрь. Из всей этой семейки лишь самый младший посмотрел в мою сторону и сделал неопределенный жест копытом. То ли хотел так со мной попрощаться, то ли желал удачи — Дискорд один знает. Меня это волновало меньше всего. Встречу их ещё раз — всех нахуй порешу. Загрызу, блять, и съем.       Рейнджеры общались недолго, несколько минут. Разрешивший семейке войти жеребец иногда поворачивал голову в мою сторону. Я лишь стиснул зубы и посмотрел на пегаску. Она сидела с разинутым ртом и таращилась на рабов в люльке. Ее отростки на спине иногда дергались. Я надеялся, что они не обсуждали округлость моего крупа. От мысли о том, что меня пустят по кругу и без разницы кто я — мальчик или девочка — меня передёрнуло.       К разговаривающим неспешной походкой подгреб безгривый единорог в робе, тот самый что проверял насос. Походочка у него была как у сутенера на Стрипе, рожа такая же самодовольная. Я держался из всех сил, чтобы не запаниковать, когда он ввязался в разговор с железнолобыми и подкинул им идейку. Морд их паскудных я не видел, но они точно мерзко лыбились. Они рассказали о недействующей электростанции «Тифон Энерджи» на северо-востоке от города в дне пути, она до сих пор была нетронута мародерами из-за охерительного количества диких гулей. По их словам мне всего и надо было пробраться туда, добыть гидроэлектрический регулятор, по ходу дела не сдохнуть от тухляков и радиации и вернуться обратно. Даже последнему тупице было понятно, что они просто хотели избавиться от меня.       Но, как часто бывало, Пустошь решила подкинуть мне еще проблем. К троице подбежал зачуханный единорог в броне из металлолома и начал им что-то втирать, тыкая в мою сторону копытом. Ухмылка с рожи единорога в робе пропала, теперь он смотрел меня заинтересовано. Один рейнджер вернулся к посту, к телефону, что висел на столбе, переговорив с кем-то он вернулся к нам. Задница моя зудела от предчувствия беды.       — Вам надо пройти со мной, — произнес он. — Вам сделают пропуск и вы можете спокойно идти.       Рейдер пошевелил бровями и паскудно улыбнулся мне. Мне оставалось только подчиниться тостероебу. Он провел меня и ебнутую через проход из сетчатого забора и колючей проволоки вдоль стены к кирпичной пристройке перед которой находились две пулемётные турели. Железнолобый жестом указал зайти внутрь. Пришлось послушаться. Сам рейнджер остался снаружи.       В этом сарае единственным источником света являлись не окна, они оказались плотно заколочены досками, а лампочка. Была еще лампа на столе, но она не давала достаточного света.       В каморке работал пегас в поношенной и заштопанной темно-коричневой военной форме. Она мне показалась знакомой, вроде точно такая же была на том старом пердуне-пегасе.       На столе перед жеребцом находился компьютерный терминал, печатная машинка и ещё какая-то большая штука. Прямо на столе перед ним лежал плазменный пистолет, а под потолком, позади него, на меня глядели подвесные лазерные пушки. Пегас со скучающим видом и таращился на настольную лампу. Я внимательно наблюдал за ним не больше минуты, этот мудила ни разу не моргнул. Он не обращал никакого внимания ни на меня, ни на прибабахнутую. Если бы мне пришлось жить в подобных условиях, я бы уже лез на стенки со скуки или сожрал либо настольную лампу, либо печатную машинку. Либо сыграл в излюбленную рейдерскую рулетку с револьвером и одним патроном. Эта атмосфера скуки и уныния сильно давила на мой мозг.       Я усадил ебнутую за единственный табурет, когда сам подошел к пегасу и постучал несильно несколько раз по столу. Он с неохотой перевел взгляд с лампы на меня.       — Пропуск? — задал вопрос крылатый.       — Да.       Пегас посмотрел на прибабахнутую, которая свесила задние ноги и дергала ими.       — Она с вами, мэм? — он кивнул в ее сторону, достал из стола стола папку, с торжественным видом открыл ее, извлек лист бумаги и заправил в печатную машинку.       А потом из этого же ящика достал дозиметр, включил и начал водить им перед моей мордой. Сопровождал он этот процесс хмыканьем и поглядыванием на показания устройства. Отложив в сторону прибор, пегас достал какие-то таблицы, постучал пару раз копытом по ним и еще раз хмыкнул. У него был такой вид, словно он здесь самый главный и его работа важнее, чем какая-то защита города Рейнджерами. Я сразу вспомнил рассказы в барах Лас-Пегасуса о пони, которых называли бюрократами. Их нанимали главы влиятельных семей города. Поговаривали, что эти твари питались бумажной пылью и буквами. И похоже я как раз столкнулся с таким существом в шкуре пегаса.       — Да, — повторил я.       Жеребец выдохнул.       — Хорошо, — он принялся печатать, — имя?       С одной стороны лучше назваться Обсидией и продолжать играть роль матери-одиночки с недоразвитым жеребенком. Но тут были рейдеры и кто-либо из них меня мог узнать как минимум по морде или жопной метке. Рисковать было нельзя. А учитывая, что со мной не было ни Ножа, ни Патрона, мне придется в очередной раз придумывать правдоподобный пиздеж. Лишь бы до меня не доебались.       — Смог, — я внимательно следил за тем, как пегас бил копытами по клавишам.       — Возраст?       — Тридцать.       Он замер, смерил меня взглядом. Его реакция на мой ответ меня ничуть не удивила. В конце концов я не выглядел как карликовая тридцатилетняя кобыла. Мне скорее с натяжкой можно дать лет двадцать максимум.       — Зебринские зелья, — добавил я через несколько секунд молчания.       Пегас дернул ухом и продолжил печатать.       — Пол?       — Жеребец.       Снова оценивающий взгляд. Он пару раз моргнул.       — Вы андрогин, сэр?       Я ничего не понял и скорчил морду.       — Чего? Что это такое?       Жеребец кашлянул в копыто с важным видом. Он напомнил мне сестру. Сказал какое-то ебнутое слово и сделал умный вид.       — Метросексуал?       У меня дернулся глаз.       — Я Ваш пегасийский не понимаю. Напридумали у себя на облаках словечек, философы недоделанные.       Пегас усмехнулся. Ему это определенно доставляло удовольствие. Когда у меня же глаз не переставал нервно дергаться.       — Вы по жеребцам или по кобылам?       Будь я помоложе, посчитал бы это оскорблением. Но подобные вопросы мне не раз задавали как в родной деревне, так и среди рейдеров. Чаще всего меня спрашивал по поводу моей ориентации Нож, словно он боялся, что я рано или поздно его трахну. Он слишком сильно беспокоился за свои задние регионы. Хотя, будь я на его месте, то ради подстраховки своего очка лишний раз спрашивал.       — Я лесбиянка с теле пидора, — не выдержал я и съязвил. — Какие-то проблемы с этим?       В моем случае только быть лесбиянской в пидорском теле. Правда другие лесбиянки не всегда рады меня по-своему «утешить» и стараются избить.       Ухмылка не сходила с его морды.       — Так и запишем, — он быстро начал стучать по клавишам, я не успел его остановить. — Род деятельности?       — Рейдер.       Стоило мне это сказать, как выражение его морды изменилось. Оно стало безэмоциональным, словно из этого сукиного сына высосали все соки радости и веселья. Я был немного рад этому, надеялся, что таким образом гребанное заполнение единственной засаленной бумажки пойдет быстрее. И мне не придется слушать заумные фразочки с использованием пегасьих словечек. Как же я ненавижу блядских летунов.       — Пришли вступать в банду, торговать, искать работу, перепродавать или принимать наркотики? — голос жеребца вмиг стал монотонным, он начал глазами бегать по строчкам.       — Я тут проездом.       — Имеете ли вы наркотическую, алкогольную или иную зависимость? — пегас начал специально говорить медленно, четко выговаривая каждое сраное слово, показывая свою власть надо мной в этой каморке.       И я был абсолютно уверен, что появись здесь Селестия, он бы собственными копытами усадил ее солнечную задницу на табурет и так же заставил отвечать на гребанные вопросы из этого листка.       — Зебринские зелья можно считать наркотиками? — решил уточнить я.       Пегас что-то застрочил, ничего мне не ответив. Возможно, я допустил промашку. Волосы на загривке зашевелились.       — Имеете ли Вы родственные или дружеские связи с какой-либо из банд?       — Я состоял в банде Ножа. Родственников среди рейдеров не имею.       Ухо пегаса дернулось. На мое счастье жеребец больше не задавал вопросов. Он проверил написанное на бумажке, вытащил из машинки, после чего крылом схватил печать, макнул в чернила и ткнул в документ. Затем он сунул пластиковый прямоугольник в аппарат рядом с терминалом и стал что-то на нем набирать, устройство загудело и сожрало карточку. Ко мне подлетел спрайт-бот, которого я даже не заметил, когда вошел. Пегас приказал мне глядеть прямо в объектив летучего шара и эта металлическая хуйня ослепила меня вспышкой. Когда перед глазами перестали плавать белые пятна, этот бюрократ в военной форме положил передо мной лист и пластиковую карточку. На той была моя фотография с выпученными глазами и перекошенной рожей.       — Прошу, это Ваш документ, — пегас достал очередной лист, — не потеряйте его.       Я сложил бумажку и вместе с карточкой положил в сумку. Потом посмотрел на пегаску. Она в ожидании дергала хвостом и с блеском в глазенках чего-то ждала. Мои извилины начали активно работать. Лучше будет оформить ее как раба и осуществить план продать эту тушу проблем. Но другая часть подсознания не советовала этого делать, ссылаясь на случившееся с Патроном и ее чуйкой найти меня даже в глубоких ебенях Пустоши. Может, действительно попытаться воспитать эту бескрылую магическую личинку?       Я тяжело вздохнул.

***

      Казалось, что время тянулось настолько долго, что остановилось. Этот пегас выдавливал из меня все соки своим медленным монотонным голосом. Я старался всеми силами держать себя в копытах и не накинуться на него с воплями. У меня вызывало отвращение одна только мысль попытаться сожрать этого ублюдка.       Когда пегас наконец-то закончил с вопросами и ослеплением ебнутой спрайт-ботом, ее документы он вручил мне в копыта. На фотографии она получилась куда лучше, чем я. Как только я вышел наружу ко мне сразу же подошел железнолобый.       — Все есть? — по голосу это был другой жеребец.       — Да, — в подтверждение своих слов я достал бумажки и ткнул ими ему в морду. — Печати есть, документы есть. Этого хватит?       Рейнджер некоторое время стоял и смотрел на документы. Один раз, наверняка когда понял, что перед ним не кобыла, жеребец перевел внимание на меня.       — Да. Всего хорошего. Особа, — он хохотнул. — Скажи спасибо Мастеру Бластеру. Он хочет с тобой встретиться. И лучше не испытывай его терпение.       Я несколько секунд стоял столбом, я просто ушам своим не поверил, как он меня назвал. Всё таки среди местных рейдеров я пользовался некоторой известностью, что не удивительно, удивило как быстро они просекли кто я.

***

      За воротами был еще один пост рейнджеров, они документы не проверяли, только покопались в моих вещах. Улица, на которую я вышел, была широкой и мощёной, по обе стороны уцелевшие кирпичные дома, построенные так плотно друг к дружке, что выглядели как стены крепости. И они были жилыми, как по мне — жить в таких домищах было бы настоящим счастьем. У них даже крыши были целыми.       Пока я глазел по сторонам, пегаска в ожидании стояла рядом и таращилась только на меня. По-хорошему ее надо бы отвести к врачу и узнать что у нее с дыркой в башке. У меня не было нужных инструментов сделать осмотр самостоятельно. Да и если у нее действительно в мозгу застряла пуля, то вытащить я вряд ли ее смог. Если только не проломив ебнутой череп.       — Пошли, — я кивнул ей.       Кобылка улыбнулась и поплелась следом.       По привычке я начал принюхиваться, стараясь уловить запах гнилого или не очень мяса, крови и помоев. Подобная вонь являлась неотъемлемой частью рейдеров. Конечно, исключения имелись, тот же Нож старался следить за своей гигиеной, когда же Патрон являлся его полной противоположностью. Я старался сохранять середину между «чистоебом» и «грязеебом».       Улицы Троттингейма не воняли характерной для рейдерской среды вонью. Они воняли тухлой рыбой. Мой живот скрутило, а во рту чувствовался привкус рвоты. Хуже овощей для меня была только рыба. Но в этом запахе не было ничего удивительно, так как город надвое рассекала река Троттер. По пути в одной из лавок я, за оставшиеся крышки, купил туристический буклет. Мне не особенно нравилось читать, но мне нужна была информация о городе. Чтобы знать куда можно соваться, а куда — нет. На поклон к Мастеру Бластеру я не спешил идти. Читая по слогам и превозмогая, я узнал многое о городе. Великая Война обошла его стороной, зебры во время войны застряли под Сталлионградом и наступления на север не случилось. Большая часть заводов в городе уцелели, но они до сих пор стояли без дела — не было сырья. Туристы же посещали Троттингем из-за парка развлечения «Спарк-Мир», который рейдеры и рейнджеры по большей части восстановили. Тут в городе был и завод по производству спарк-колы, не знаю как и каких усилий это стоило Мастеру, но он худо-бедно поставлял довоенный напиток.       Я зыркал по сторонам, надеясь найти хотя бы палку с указателями. Рабы свободно ходили, общались наравне как с рейдерами, так и рейнджерами. И выглядели куда лучше, здоровее и опрятней тех, кого мне доводилось встречать. Единственное, что давало понять о их рабской жизни — ошейники. Некоторые были даже нормально одеты.       Не все железнолобые, встреченные мной, носили броню, они разгуливали в форме. Я интереса ради проследил за одним таким. Он общался с рейдером и часто закатывал глаза. Это выглядело как обычное общение двух старых приятелей, где один рассказывал очередную охуительную историю, а второй старался не назвать это пиздежом. Слухи оказались правдивы — Рейнджеры и рейдеры действительно способны мирно жить друг с другом. Видимо, их настолько заебало каждый раз бить друг другу морды, что в итоге решили объединиться.       Я решил отложить потом это обдумать, меня это мало волновало и продолжил свой путь. И когда я меньше всего этого ожидал из толпы пони на меня выпрыгнула желтая кобылка в костюме бутылки Спарк-Колы. Она проворно отплясывала и пела про чудесный парк развлечений «Спарк-Мир», который вот прямо-таки до крови из жопы нужно посетить. Через всю физиономию у нее шел темный шрам. Покалеченная пегаска села на круп и принялась стучать копытцами, ей это дебильное выступление нравилось.       — Вот ты тут прыгаешь передо мной в костюме дилдо и где твоя рейдерская честь?       Пони мигом прекратила плясать, я ожидал, что она пошлет меня в задницу Селестии, но вместо этого она только покачала головой.       — Я младший паладин, а не рейдер.       Я мысленно проклял себя за слишком длинный язык, скорее всего это сказался весь тот пиздец, что произошел со мной с того момента, как я в бункере нашёл немую пегаску-калеку.       — И делаю это я потому, что хочу вернуть всем пони счастье. Разве так сложно — улыбнуться?       — А знаешь кто еще так говорил? — уж если я одной ногой встрял в это дерьмо, то можно было уже ни о чём не беспокоиться. — Министр Пинки Пай. И вот теперь мы жрем это счастье полной, сука, ложкой. А что насчет рабов? Ты им тоже про улыбки и счастье втираешь?       Она не ответила, игнорируя меня, пони сунула рекламку ебнутой, у которой как раз на морде была улыбка. Представившись как Лемон Кэсерол, она протянула копытце. Немая стукнула копытом по копыту и издала пару нечленораздельных звуков. Якобы рейнджер заохала и полезла с обнимашками к прибабахнутой. Я уже был готов, что она откусит кусок от этой запеканки, но калечная пегаска предала меня, ответив костюмированной пони объятьями. Мне даже стало несколько неуютно стоять рядом с этими лесбокобылами. Меня в жизни никто не обнимал и не жалел, Патрон с его актами всепрощения окружающего мира не в счёт, но я был точно уверен, что нисколько не завидую ебнутой. Наконец кобылы закончили с объятиями, Лемон напоследок подарила пегаске билет на бесплатное посещение аттракционов. Кобылка вернулась к группе пони, среди которых я заметил даже детей, снова начала петь и приплясывать. На некоторых рожах пришлых действительно были улыбки, но не тупые оскалы после наркотического прихода, а искренние улыбки. Я тут же отогнал эту мысль, они просто ржали над опущенным рейнджером в костюме дилдо.       Вонь тухлой рыбы сменилась на запах каких-то травяных отваров. Он был куда приятней и не заставлял корчить в очередной раз морду. Выйдя к перекрестку, где улица раздваивалась, я огляделся, снова ища указатели. Мое внимание привлекли двое рейдеров, они сидели за небольшим круглым столиком под навесом какой-то закусочной. У них было что-то странное на головах. Я сделал несколько шагов в их сторону и начал их внимательно разглядывать. Они носили цилиндры и пили из старых треснутых чашек что-то. Скорее всего что-то из травы. Я пару раз удивленно моргнул. Если бы кто-то из южных банд это увидел, то поднял бы этих двоих насмех. На юге такое просто невозможно, либо эти рейдеры обдолбались и корчат из себя непонятно что. Весь этот дерьмовый город был просто полон идиотии. Любая нормальная банда рейдеров его бы разграбила, выебала всех кобыл и сожгла нахуй. Я всё больше и больше уважал Туза, который решил покончить с этим блятством.       Я дернул головой и заметил, что пегаска принюхивалась и крутила головой по сторонам, иногда щурилась и чихала. А потом направилась к рейдерам в цилиндрах. Я не стал ее останавливать из любопытства.       Прибабахнутая остановилась напротив их столика и начала делать всякие жесты копытом. Рейдеры обратили на нее внимание, с растерянным видом наблюдая за ее жестами. А потом один из них начал ей отвечать, указывая куда-то в сторону. Пегаска на радостях чуть ли не вприпрыжку вернулась ко мне, я не знал как на это реагировать. Радоваться, что эта недоразвитая смогла не найти очередную проблему? Или обреченно вздыхать, что она осталась жива? Без понятия.       Пришибленная дернула меня пару раз за плащ и указывала направо.       — Я не буду покупать тебе эту траву, — мрачно сказал я, понимая куда та хочет пойти. — Тем более я на нуле.       Она состроила обиженную морду и отвернулась.       — Это ты Смог? — обратился ко мне возникший словно из-под земли жеребец-земнопони.       Он был одет как самый обычный рейдер, вот только его морда замотана тряпками. Я сразу вспомнил тех двух рейдеров в Пустоши. Либо в Троттингейме началась эпидемия какой-то болезни, либо это стиль банды Туза.       — Ну, — процедил я, — типа да. Чо надо?       Не было смысла отрицать или юлить. Если уж кто-то смог меня узнать на воротах, то стоит смириться и не пытаться прикинуться кем-то другим.       Пегаска напряглась и медленными шажками спряталась за мой круп, немного выглянув и уставившись на подошедшего. Тот не обратил на нее никакого внимания, он смотрел исключительно на меня. От его взгляда я почувствовал странный дискомфорт, словно он пожирал меня глазами. У меня возникло смутное ощущение, что это был не похотливый взгляд, это взгляд сраного пониеда.       — Тебя хочет видеть Туз, — продолжил говорить рейдер. — Советую не отказывать и не заставлять его ждать. Тебе же будет хуже.       Типичный рейдер с типичными угрозами, которые, еб вашу мать, работали. Тебе как бы давался выбор, а как бы и нет. Либо тебя потом пиздят шестерки босса, либо ты как послушный жеребенок пиздуешь знакомиться с главарем и возможно потом тебя тоже отпиздят его шестерки. Вот к такому я привык и был даже рад, что встретил нормального рейдера.       Краем глаза я заметил прячущуюся неподалеку кобылку в форме Рейнджеров. Она пристально наблюдала за нами, мне стало не по себе. Я перевел взгляд обратно на рейдера, тот стоял, не шелохнувшись, и продолжал на меня пялиться.       — Ладно, — смело, не показывая страха произнёс я. — пошли к Тузу.       Жеребец лишь кивнул, развернулся и направился по левой дороге. Мне пришлось идти за ним, надеясь, что та кобыла не пойдет следом. Я даже один раз оглянулся, помимо прибабахнутой, которая вцепилась зубами в мой плащ и не отпускала, та земнопони шла следом. Она старалась сохранять между нами дистанцию. Я понятия не имел в какое говно вляпался, но оно точно могло накрыть меня с головой.

***

      Рейдер перевёл меня по мосту через реку в ту часть Троттингейма, где разруха была куда сильней чем в остальном городе. Возможно, именно здесь когда-то на не жизнь, а насмерть рейдеры сцепились со Стальными Рейнджерами. Улицы были завалены мусором, рейдеры жгли косты в бочках и над ними поднимался маслянистый неприятный дым.       Я немного сбавил шаг и осмотрелся. Вокруг лишь одни рейдеры и все они закрывали свои морды либо тряпками, либо шлемами, масками или еще чем. Они вели себя как типичные укурки — агрессивно и тупо. Кто-то дрался с кем-то, кто-то кому-то угрожал кровавой расправой и наматыванием кишок и все в таком духе. Хотя стоит отдать должное главарям банд на юге — те хотя бы пытались как-то контролировать укурков. Здесь даже минимальной дисциплины не наблюдалось, у этих рейдеров была полная свобода действий.       Я заметил еще небольшую работающую забегаловку, в ней сидели несколько рейдеров и что-то жрали прямо с пола. Принюхавшись, я уловил вонь гнилого мяса. Как и всегда в рейдерской среде. Словно домой вернулся.       Конечно на нас обратили внимание и это мне ни сколько не нравилось. Кто-то просто молча наблюдал, а кто-то пытался привлечь внимание воплями и криками. Медленно и неотвратимо я начал понимать, что могу отсюда просто не выбраться, сожрать меня им как нехуй делать. Тут даже репутация ебанутого укурыша-дружбана Патрона не спасет. Та часть города с пляшущими рейнджерами и чаевничающими рейдерами больше не казалась мне такой идиотской. Тут царила атмосфера затаившейся опасности. Вроде того. Как ты подгребаешь с командой к руинам вокруг Тенпони. Все вокруг кажется мертвым — а хуй там, ты чувствуешь, что эти пидары в башне устроили засаду. Тоже самое я испытывал и здесь, ко всему прочему мой круп вновь начал чесаться.       Прибабахнутая прижалась к моей заднице, не отпуская плащ. По ее морде было понятно, что подобное место ей не нравилось. Земнопони-рейнджер отстала от нас у входа в этот район. Жеребец остановился у крыльца огромного, наполовину уцелевшего двухэтажного особняка. Но стоять спокойно он не мог, все время дергался, переступал с копыта на копыто и елозил.       — Туда, — рейдер указал на входную дверь, — Туз ждет.       Я стиснул зубы, стараясь собрать остатки храбрости. Посмотрел на пегаску, она жевала мой плащ то ли от стресса, то ли от страха или же от всего вместе. Мне было даже немного завидно, не ей же разговаривать мордой к морде с Тузом.       За дверьми в большом зале с мраморными лестницами меня сразу же встретили двое жеребцов. Их морды так же скрывали тканевые маски. Они сначала рассматривали меня, потом пегаску. Прибабахнутая прижалась к моему боку и старалась спрятаться под плащом. Рейдеры посмотрели друг на друга не больше минуты молча. И эти засранцы не моргали. Я почувствовал как сжималась мое очко, а хвост нервно дергался. Мое чувство самосохранения так и орало, что тут творится какой-то пиздец даже по меркам рейдеров.       — Мы проводим к Тузу, — сказал стоящий слева от меня жеребец. — Не отставай.       Они синхронно развернулись и пошли. Я старался найти приемлемую для себя дистанцию. Мы поднялись на второй этаж и двинулись по коридору. Проходя мимо очередной комнаты с развороченной дверной коробкой, прибабахнутая дернулась и обняла меня за шею. Она с ужасом косилась одним глазом на дверной проем и дрожала. Я хотел ее укусить за ногу, пока сам не увидел это. В комнате сидело несколько пони в окружении свечей. И они пялились на стену. Как бы я не вглядывался — не смог увидеть что же эти ебанутые рассматривали. Но меня это не успокоило, скорее напрягало. Реакция пегаски на это дерьмо заставляла лишний раз задумываться о плане побега. Я даже сомневался, что смогу выбраться живым отсюда.       — Ты чего встал? — услышал я впереди недовольный голос рейдера.       Пришлось с прибабахнутой на перевес тащиться к ним. Они не поворачивались ко мне, стояли задом и не дергались. И стоило сократить между нами дистанцию, рейдеры пошли дальше. Стены все были размалеваны, но не привычными мне матюгами и дерьмом с кровью, а пространными призывами следовать за благодетелем, разносить добрые вести и принять благословение пророка.

***

      Тащил я эту бескрылую тушу, стараясь не давать ей смотреть по сторонам, на себе. Не хотелось из-за нее увидеть еще одну стремную сцену и лишний раз чувствовать сжимание очка. Рейдеры остановились у больших деревянных дверей. Я смог отцепить от себя прибабахнутую и наконец-то отдышаться.       — Заходи, — сказал рейдер справа. — Можешь ее тут оставить.       Я вытер слюни и посмотрел на них. Нет, если она не будет рядом со мной, то упущу свой единственный шанс на телепортацию. Плевать куда, главное подальше отсюда.       — Она со мной пойдет.       Они не стали возражать. Решив не тянуть время, я, насколько позволяли остатки моей смелости, распахнул двери. В нос мне ударил приторный запах. Комната оказалась большой, окна были плотно забиты досками и листами железа. Свет давали только свечи на полу. С виду она была похоже на гостевой зал или большую спальню. Возможно, прежде это дом принадлежал какому-то зажиточному пони. У противоположной стены, завешанной обрывками портьер и украшениями в виде голов пони на колах, в окружении свечей и жаровен от которых исходил тот самый неприятный запах, на ебучем железном троне восседал крайне ахуеть какой гигантский жеребец в металлической броне и шлеме, если это не Туз, то я двоюродная сестра Патрона. А поодаль, скрытый в тенях, стоял земнопони в черном плаще.       — О, Смог, — медленно, словно подыскивал слова, произнес рейдер. — Подойди.       Я молча приблизился, чувствуя как к моему крупу прижималась пегаска. Мои инстинкты внезапно начали разрывать мозг, требуя покинуть эту сраную комнату и дать деру. Но я не мог даже при желании. За подобное меня в лучшем случае пристрелили бы, в худшем устроили б блядское кровавое представление и заставили бы смотреть на поедание собственных внутренностей.       Двери за мной с неприятным треском закрылись. Чувства ужаса и обреченности взяли вверх над остатками моей смелости. Колени начали предательски подрагивать. Теперь пути к отступлению у меня не было. Оставалась надежда заболтать Туза и навешать ему на уши всякой дичи. Главное сохранять спокойствие и не давать страху крепко схватить меня за яйца, пока что он только поглаживал мошонку.       Я с большой неохотой приблизился к трону, прибабахнутая встала рядом со мной, а потом резко легла на пол, когда на нее взглянул земнопони в плаще. Она дрожала, закрыв голову ногами. Я напрягся и попытался разглядеть морду напугавшего ее жеребца. Но кроме носа и изогнутого в глумливой ухмылке рта ничего не разглядел. Туз был не просто большим, а гигантским, броня на нём была не просто броней, а каркасом силовой брони, собранной под размер главаря, на которую наварили защитные пластины.       — Я. Слышал о тебе, — с паузами заговорил рейдер, — даже тут. Тебя знают. Ты. Как я. Когда был моложе. Я ценю таких как ты.       Мне стало не по себе. Я понял какая часть слухов дошла до Туза. Та, которая меня и прославила, — драка один на один с шестеркой одного рейдерского босса. Без оружия и брони на арене развлекать укурков своими воплями и криками. Этот сукин сын мне немало костей переломал тогда.       — Ты можешь куда больше. Нож не ценит. Тебя. Твой… Потенциал, — продолжил с трудом говорить Туз. — Как и Мастер. Он снюхался с этими. Железными сукиными сынами. И предал нас рейдеров. Превратил Троттин… Гем. В блядский цирк! — на этих словах он со всей силы ударил копытом по подлокотнику, оставив вмятину.       Тут он был прав. Чтобы держать под одной крышей рейдеров и Стальных Рейджеров нужно иметь стальные яйца. Жизнь обеих сторон неотвратимо поменяется, старые привычки придется отбросить. Увиденное на улицах только подтверждало, что каким-то образом это сосуществование возможно. Конечно же новые порядки не всем понравятся и Туз был одним из таких. Он явно жаждал вернуть грабежи, насилие, каннибализм и прочие прелести рейдерской жизни.       — И я… — внезапно рейдер замолк.       Он несколько секунд молчал, потом посмотрел на жеребца в плаще. Тот повернул к нему голову. Они молча глядели друг на друга некоторое время. Прибабахнутая схватила меня за заднюю ногу и начала трясти, заставив обратить на себя внимание. В ее взгляде читалось желание отсюда свалить.       — И я предлагаю тебе. Вступить в мою. Банду. Смог, — заговорил Туз. — Со мной ты. Станешь сильнее.       Рейдер замолчал, словно речь утомила его. Я стоял, растерянно переводя взгляд с Туза на пони в плаще и обратно, ожидая, что кто-то продолжит говорить или хотя бы предложит варианты. Одновременно с этим мне приходилось перебирать в голове отмазки, чтобы хотя бы получить возможность свалить из этой комнаты. Отказывать Тузу было плохой идеей — ему не составило бы труда меня размазать одним копытом по полу. Но и соглашаться мне не хотелось, слишком неконтролируемыми были рейдеры, которых я видел на улице. Вряд ли Туз вообще за ними следил. По своему опыту я знал, что жизнь таких уебков никогда не была долгой, чаще всего такие просто самоубивались. Рейнджеры с их оружием с броней могли таких прибить просто не глядя.       — Я подумаю. Мне нужно время для ответа…       — Один день, — внезапно прозвучал спокойный благозвучный голос пони в плаще, — не больше. И даже не думай сбежать от нас.       Я стиснул зубы. Этот жеребец, его голос исполненный настоящей власти — это напугало меня больше здоровенного пони на троне.       — И не подумаю.       На морде пони в плаще вновь появилась неприятная улыбка. Он сделал несколько шагов вперед. Под капюшоном, отразив свет свечей, блеснули его глаза.       — Можешь идти. Смог, — украдко сказал он. — И твоя… подружка тоже.       После его слов я сразу же схватил зубами за загривок прибабахнутую и выскочил из комнаты. Она даже не сопротивлялась и не вопила, ее трясло от ужаса как и меня. Взгляд этого земнопони пробирал до мурашек. Словно он видел меня насквозь, вытащил все дерьмо, разложил на столе, изучил и запихнул обратно.       Я отдался полностью инстинктам, волоча за собой тушу, стараясь как можно быстрее оказаться на улице, и свалить отсюда. Не хотелось и секунды задерживаться, встречаться с кем-то взглядами, да и вообще сталкиваться. За один день мне нужно было придумать план побега от Туза. Он наверняка подобное не оставит и отомстит. Может, даже пришлет за моей задницей парочку мстителей в масках.       Как только я покинул территорию Туза, то сразу отпустил ебнутую пегаску, а сам сел рядом с ней. Мне хотелось взвыть на всю сраную улицу, но такую роскошь позволить не мог. Не успел я опомниться, как под копыта меня схватили Стальные Рейнджеры и поволокли куда-то. Я поджал задние ноги и хвост, не в силах что-то сказать. Если меня не сможет прикончить Туз, то это сделают железнолобые уебки.