Нефертари

      Любовь не делится на три, и, к сожалению, я третья. Так было всегда, сколько я себя помню, я любила его, а он любил других. Любил по разному — чьё-то тело, чью-то душу, чьё-то сердце, а мне оставалось только довольствоваться тем, что он мне давал. Давал он много любви, внимания, заботы, но не того, чего я хотела больше всего. Он любил меня, и до сих пор любит, я знаю, но не так, как я его. Поэтому я решила для себя, что раз я не могу получить его любовь, то отдам своё тело другому. С недавних пор это стало мне помогать, чтобы на время забыть о той душащей меня любви к тому человеку, всего лишь на время, а когда это заканчивалось, всё возвращалось на круги своя. Так было уже долгое время. И меня это устраивает, даже если, человек которого я люблю, осуждает меня за такое поведение.       Посмотрев на себя в зеркало, я удовлетворённо кивнула своему готовому образу для школьных танцев, сегодня вечером. Красивое бирюзовое платье плотной ткани, было с открытыми плечами, и длинной до колен, с утягивающей резинкой под грудью (А: конец главы). Мои волосы цвета меди, были естественно накручены с помощью косичек на мокрые волосы, которые я заплела перед сном прошлым днём, доходили до лопаток. Вечерний макияж, с тёмными и бирюзовыми цветами, которые подчёркивали мои большие глаза тёмно-серого цвета, мне часто говорят, что мои глаза напоминают грозовые тучи. И дополнила это тушью для ресниц, и красной помадой, которые лишь увеличили мои пухлые губы. Осталось только чёрные туфли обуть на высоком каблуке, и я готова идти на школьные танцы, посвящённые не помню чему. Я не слушала эту часть объявления, лишь запомнив, в какой день и во сколько начинаются танцы.       Выходя из своей комнаты, я не брала с собой телефон, потому как его некуда было положить, и плюс ко всему, не думаю, что надолго там задержусь. Спускаясь по лестнице, я цокала каблуками по деревянным ступенькам, и держалась за перила, для большей уверенности, что не свалюсь по пути со второго этажа нашего дома. На кухне, как обычно, был он… Моя безответная любовь, тот о ком все мои мечты и воздыхания, тот, кому я отдала своё девственное сердце, и тот, кто был женихом моего старшего брата.       — Тия, уже готова? — оборачиваясь, добрым и ласковым голосом спросил он. Посмотрев в его чистые голубые глаза, что всегда так трепетно смотрели на меня, его красивые губы были растянуты в нежной улыбке, а его тёмные каштановые волосы, небрежно уложены. Он так красив, что лишь от одного его вида моё сердце предательски замирает, а его голос с приятными низкими тембрами перехватывает дыхание. Больно…       — Ух-ты, Тия, какая ты красивая. Это же то платье, которое мы с тобой на прошлой недели купили, да? Говорил же, что бирюзовый твой цвет, а ты не верила, — его улыбка стала шире, а голос добрее, он смотрел на меня со смешинками во взгляде, а моё сердце учащённо билось, лишь от его улыбки.       — Да, это оно, и ты оказался прав, Дэн, — робко улыбнувшись, я немного покраснела, от смущения за комплимент. Он всегда так говорил, что я красивая, что мне идёт, то в чём я одета, даже если это были какие-то безвкусные тряпки, он всегда так говорил. А я смущалась, и сердце сжималось от сильной любви и сильной боли.       — Ты очень красивая, моя дорогая сестрёнка Нефертари, — подходя ближе ко мне, он хотел потрепать меня по голове, как часто это делал в детстве, да и ещё год назад, но я остановила его руку. Слишком резко, слишком быстро, и слишком сильно вздрогнула, только от его протянутой руки.       — Причёску испортишь, — отводя взгляд в сторону, и неловко улыбнувшись, ответила я. Он же, прожигая меня своим немного грустным взглядом голубых глаз, опустил руку.       — Да, ты права, прости, как-то не подумал. Наша маленькая Нефертари, уже так выросла, теперь её волнует внешность, а ведь раньше, ты так любила, когда я гладил тебя по голове, — я знаю, что он специально делает такой расстроенный голос, знаю, что сейчас он весело рассмеётся, своим надрывистым низким голосом, а потом снова вернётся к готовке. Я знаю, потому что он так часто делает, но всё равно я на мгновение пропустила через себя разряд вины, и поджала губы.       — Ладно, я побежала, — быстро протараторив, я почти бегом направилась к двери, и только у выхода, услышала его пожелания повеселиться сегодня вечером.       Закрыв за своей спиной дверь, я прислонилась к ней спиной, я закрыла глаза, чтобы запихнуть эту боль куда подальше, чтобы она не беспокоила меня сегодня. Глубоко дыша, я всего на пару секунд позволила себе слабость, а потом, оттолкнувшись от двери, уверенным шагом направилась к моей машине. Я уже привыкла к тому, что моё сердце кричит мне о любви, и о боли одновременно, что заставляет его колотиться набатом у меня в ушах. Захлопнув дверцу машины, я обеими руками взялась за руль, и до скрипа кожи сжала его руками, прислонившись лбом на тыльную сторону моих рук. Я справлюсь с этим, ведь всегда справлялась, и сейчас справлюсь, мне не привыкать.       Заводя мотор машины, я проверила лобовое зеркало, и зеркала по бокам, а потом тронулась с места. Дэн… Дэниел Стивенс — друг детства моего старшего брата. Я помню его столько же, сколько помню себя. Они с братом всегда были вместе, всё делали вместе, и за свои ребячества тоже получали вместе. Он любил брата долго, сильно, наверное, так же сильно, как и я люблю его, и сейчас ничего не изменилось. Хотя нет, изменилось, мой брат наконец прозрел, и ответил взаимностью на чувства Дэна. Я узнала об этом почти сразу, застукав их дома. И в тот момент я расплакалась, так горько, мне было так больно. Они думали, что это из-за моей детской ревности, ведь я всегда больше любила Дэна, чем брата. На брата я злилась, потому что он делал больно Дэну, потому что даже зная, как Дэниел его любил, он делал ему больно приводя девушек домой, встречался с многими, ругался с Дэном, когда замечал за ним намёки на любовь, бывало даже бил. А я кричала на брата, грозно, яростно, даже колотила его своими маленькими кулачками, и умоляла извиниться перед Дэном. Брат извинялся, всегда просил прощения, когда видел, что его действия приносили Дэну боль. Бывало, брат даже девушек выгонял из дома, когда замечал в глазах Дэна слёзы. Брат всегда любил Дэна, поначалу как друга, затем, как брата, а потом как любовника и в скорее будет любить как мужа. Когда я окончу школу, Дэн выйдет замуж за брата, и это правильно, так должно быть. Ведь это то, чего Дэн так сильно желает, и ради чего так много старался, и пережил немало страданий и боли, пока мой глупый братец не осознал свои чувства к мужчине.       Так должно было закончиться. И пускай я наивно верила, что как только вырасту немного, больше чем тогда, Дэн не будет страдать от безответной любви к моему брату, ведь его буду любить я. Я говорила ему это, когда была ребёнком, а он трепетно, с болью пополам улыбался мне, гладил по голове, и говорил, какое большое и доброе у меня сердце. Но это не так, я эгоистка, которая хотела заполучить мужчину, что любил другого человека и к тому же был 100%-тым геем. Я была эгоистична, наивна, и глупа, я верила, что моей любви будет достаточно, чтобы он ответил мне тем же, или чтобы стал моим. Я думала, что любовь может всё, но я не учла того факта, что Дэна женщины не интересуют, он по уши погряз в любви к моему старшему брату. У меня изначально не было и шанса, даже при том, что Дэн любил меня, и до сих пор любит, но только как младшую сестру, он относится ко мне как к ребёнку, и никогда не посмотрит на меня как на женщину. Даже если я буду щеголять перед ним голышом, он лишь посмеётся, скажет: «а, что в нашем доме полотенца закончились?», и взяв полотенце, укутает меня им, улыбнётся и добавит: «простудишься ведь». Я знаю… Я так уже делала, это было отчаянным поступком, моим последним шансом хоть на что-то, но не было ничего. Он не воспринимает меня как женщину, и в силу своей ориентации никогда не воспримет.       Я была тогда ещё не сформировавшимся полностью ребёнком, невинна, и наивна, думала, что если предложу ему своё тело, он не откажет. И мне жестоко указали на моё место, в его сердце. С тех пор прошло три года, я так больше не поступала, и моё тело полностью сформировалось. Сейчас я куда фигуристей, чем три года назад. Моя фигура напоминала песочные часы, на мой взгляд, с соблазнительными бёдрами, третий размер груди, плоский подтянутый живот, и упругие ягодицы. Я занимаюсь своей фигурой и своей внешностью, чтобы хоть внешне чувствовать себя красивой и уверенной в себе. Чтобы хотя бы внешне соответствовать своему имени Нефертари, что значит «самая красивая». Но если честно, уверенности в себе у меня нет, в моей красоте, я уверена, но не в себе. Себя я считаю гадкой, эгоистичной, и мерзкой. У меня есть на то причины, и довольно веские, на мой взгляд.       Доезжая до школы, я еле смогла отыскать место для парковки, а после вышла из машины, и уверенной походкой направилась в здание школы. Наблюдая за подростками, я видела, в каких нарядах они были, и поняла, что я совершенно не вписываюсь в картину. Это были танцы в стиле 70-тых, если я не ошибаюсь, по крайней мере, их принт одежды, фасон, цвета в макияже, причёски, говорили именно об этом временном промежутке. И очевидным будет сказать, что на их фоне я сильно выделяюсь, но меня подобное мало волнует, всё чего я хочу, это снять какого-нибудь красавчика, выпить, и хорошо провести с ним минут 10, или больше, зависит от его выдержки.       Входя в спортзал, где все уже давно развлекались, танцевали, и кто-то уже целовался на трибунах, я направилась к столику с пуншем. Мда… Алкоголя здесь явно нет. Нужно было из дома взять с собой, сглупила, блин. Ну, и как теперь мне набраться храбрости, чтобы к кому-нибудь подкатить? Я же, без этого компонента не осмелею настолько, чтобы переспать с мало знакомым парнем. И ко всему прочему, не хотелось бы, чтобы этот парень был из моей школы, потому что потом проблем не оберёшься, к тому же они ведь подростки, быстро влюбчивые, и слишком ванильные. Мне их любовь вообще не нужна, потому что я не смогу ответить им взаимностью. Я ведь, как обычно, буду вести себя либо игриво, либо отстранённо и холодно, зависит от моей степени симпатии, и уровню опьянения. О своей контрацепции я могу не волноваться, я принимаю таблетки, поэтому даже если пьяна, и даже если не будет презерватива, это не проблема для меня. Да и я регулярно прохожу обследование у гинеколога, поэтому и о заболеваниях тоже не волнуюсь. Это маленький городок, будь кто болен венерически, уже бы все об этом знали.       Налив в пластиковый стакан пунш с персиковым вкусом, я немного отошла в сторону от столиков, и стала осматривать присутствующих. Всех людей здесь я знала, но только в лицо, ведь у меня нет друзей, вернее они перестали со мной общаться, когда я стала вести разгульный образ жизни. Елена, Бонни, Кэролайн — мои бывшие подруги, которые сейчас частенько пускают различные слухи обо мне. Их так задел тот факт, что они дружили со шлюхой, поэтому отыгрываются. В основном это делает Кэролайн, та ещё сплетница, Елена — идеалистка, с нотками цинизма, а Бонни… вот о ней ничего такого сказать не могу. Она хорошая девушка, верная, но всё же некий цинизм в ней присутствует. Сейчас они веселились со своими парнями, смеялись и танцевали, а я стояла в сторонке и с ухмылкой наблюдала за ними. Они так любят своих парней, а парни любят их… Немного завидно, лишь самую малость, оттого я отвела взгляд от них подальше, разглядывая другие парочки. Господи, до чего же здесь много парочек собралось!       Уже полчаса я стою, чуть поодаль от подростков, которые веселятся всё больше, попиваю пунш из стакана, на пополам с водкой, которую пронёс какой-то парень, и любезно поделился со мной, чтобы я держала язык за зубами. Очень удачно, надо сказать, но если честно мне этого мало, чтобы набраться уверенности. Но и наглеть я тоже не стану, поэтому придётся довольствоваться тем, что дали. Бегая глазами от парочки, к парочке, я почувствовала на себе пристальный взгляд, и сразу же повернула голову к его источнику. Это был совершенно незнакомый мне мужчина, блондин с немного вьющимися волосами, чёрные штаны, белая рубашка, рукава, закатанные по локти, и руки он держал в карманах. Встретившись с ним взглядом, я стояла слишком далеко от него, чтобы разглядеть больше примет его внешности, но даже отсюда я видела, его ухмылку, и глаза, что оценивающе пробежались по мне. Удивившись такому вниманию, я вскинула бровь, и даже по сторонам огляделась, не показалось ли мне, что его взгляд обращён именно на меня. Но рядом со мной никого не было, поэтому я вернула свои глаза на мужчину, который уже подходил ближе. Моё сердце от этого не колотилось, щёки не краснели, была лишь лёгкая заинтересованность.       — Девушка, Вы к нам из будущего? — его голос не был громким, но даже так я услышала его слова. И теперь могла в полной мере, разглядеть его серо-голубые глаза, пухлые губы, лёгкую щетину, и ухмылку, что стала лишь шире, из-за моего пристального осмотра его внешности. Красив, уверен, и от него приятно пахнет. Он подходит.       — Да, машину времени на стоянке припарковала, — с ответной ухмылкой ответила я, шагнув к нему на полшага вперёд, чтобы не так сильно кричать, дабы музыку заглушить. Он же, отмечая мою заинтересованность им, внимательно всматривался в мои большие тёмно-серые глаза.       — Издали не было видно, но у Вас очень красивые глаза, — немного наклонившись к моему уху, негромко сказал он, обдавая меня горячим дыханием. Мне понравилось то, как моё тело отреагировало на это, покрываясь мурашками, и создавая лёгкую истому внизу живота. Да, он определённо подходит для сегодняшнего вечера.       — Мне часто это говорят, сравнивая их цвет с грозовыми облаками, — я поднялась на носочки, чтобы он точно услышал меня, и намеренно говорила с придыханием, касаясь мочки его уха губами. Думаю, вполне понятный намёк на то, чего я от него хочу. И он понял, усмехнувшись, и повернув голову в мою сторону, и теперь лишь легко поддавшись вперёд, я могла коснуться его губ своими губами, но это было бы слишком быстро, и слишком неинтересно. Поэтому отойдя на шаг назад, я игриво улыбнулась, краем глаза замечая одного паренька, стоящего за спиной этого мужчины, и прожигающего меня взглядом.       — Достойное сравнение, — негромко ответил он, но это было не для меня, а скорее для себя самого, но я услышала. Однако никак не ответила.       — У такой красивой девушки, и имя должно быть особенным. Так, как Вас зовут? — мужчина, встав с левой стороны от меня, немного наклонился к моему уху. Я же, переведя взгляд с парня, который всё также зло с осуждением на меня смотрел, на мужчину, усмехнулась.       — Как назовёте, так и будет, — парировала я, не особо горя желанием, называть ему своё имя. Я его не стесняюсь, оно мне нравится, но люди всегда странно реагировали, когда слышали моё полное имя, поэтому в школе никто даже и не знал моего полного имени. Все знали меня как «Тия», скорочено от имени Нефертари. Даже учителя зовут меня Тией. Мои слова его удивили.       — Как пожелаешь, дорогуша, значит без имён, — с усмешкой отозвался он, и я заметила, как он перевёл взгляд на толпу, а затем, он, положив руку мне на талию, притянул к себе, и добавил, — этот парень, с тех пор как ты пришла, не сводит с тебя взгляда. Тайный поклонник?       — Тайным его не назвать, он не особо скрывается. Но со второй частью ты не ошибся, — тоже переходя на «ты», ответила я, игриво улыбнувшись, и положив свою свободную руку ему на плечо.       — Не боишься, что он перешагнёт черту, обычного наблюдателя? — спросил он, с еле заметной серьёзностью. Он не беспокоился за меня, скорее ему было не по душе то, как вёл себя парнишка. Я же, переведя взгляд с мужчины, на подростка, холодно ему улыбнулась, отчего тот недовольно нахмурился.       — Нет, у него кишка тонка для такого, — холодно ответила я, снимая с лица улыбку, и беспристрастно смотрела на парня, который от неловкости отвёл взгляд. Этот парень уже был за чертой, но стал слишком проблематичным, поэтому вернулся к наблюдателю.       — А ты довольно холодна, — как бы невзначай отозвался он, а я снова ему игриво улыбнулась, проведя рукой по его щеке.       — Это для тебя проблема? — поднявшись на носочки, я почти касалась его губ своими, и пристально смотрела ему в глаза.       — Нет, так даже лучше. Проблем не доставишь, — сокращая эти несколько сантиметров между нами, он прикоснулся к моим губам, ненавязчиво углубляя поцелуй, и притягивая меня ближе к себе. Я же, обхватив его шею руками, охотно отвечала, чувствуя, как мой разум затуманивается, а мысли уплывают далеко от меня. Именно в такие моменты, когда меня целуют, когда меня касаются, когда меня любят, я забываю о той боли, что внутри меня. Я полностью отдаюсь похоти и страсти, позволяя моему партнёру делать всё, что он захочет. Мне плевать, что они требуют от меня, пока это не затрагивает моего сердца. Лишь так, я могу забыть о боли от безответной любви, лишь так я могу забыть, что я мерзкая эгоистка, жаждущая любви того, кто никак не может мне её дать. Лишь в руках других мужчин, я могу забыться. Его поцелуй становился всё требовательней, всё туманней, и всё приятней. Я хотела большего, но пока слишком рано, я ещё не достаточно пьяна, для такого шага. Отстраняясь от моих губ, он придерживал мой подбородок, и пристально смотрел в мои глаза, которые были затуманены страстью, и желанием, его это удовлетворило, оттого он усмехнулся.       — Давай перейдём в более тихое место, — сказав это, он взял меня за руку и повёл прочь из спортзала. Я шла за ним, медленно приходя в себя, и липкое чувство вины стало подбираться к моему сердцу. Вот всегда так, стоит мне забыться в чьих-то руках, как после чувствую себя виноватой перед Дэниелом. Будто изменяю ему, предаю его доверие и разочаровываю своим поведением.       Дэниел знает, что я веду активную половую жизнь, и осуждает меня за это, что причиняем мне много боли. Но иначе я не могу забыть, что влюблена в жениха моего брата, даже алкоголь не помогает, он лишь притупляет мысли, чувства, но не помогает забыть. Только чужие руки, чужие губы, чужие глаза, и чужое тепло, помогает мне на время забыть о том, что я предала своего брата, что я мерзкая вертихвостка, шлюха, которая ни раз делала больно другим. Я призираю такое поведение, но не могу остановиться, потому что хочу забыть, хоть бы на пять минут, да и минуты хватит, но я хочу забыть о том, что безмерно сильно люблю человека, который никогда не будет моим.       — Выпить бы… — негромко отозвалась я, запихнув свою боль, и своё сожаление куда подальше. Да, было бы хорошо выпить, и тогда я не буду думать о том, насколько я противна сама себе, насколько я омерзительна.       — У меня в машине есть виски. Подойдёт? — останавливаясь у ступенек, спросил он, немного развернувшись в мою сторону. Я же, только кивнула, краем глаза замечая, как его брови немного съехались к переносице. Заметил? Или нет? Хотя, какая мне разница…       Отпустив мою руку, он ненадолго скрылся за поворотом, а я присев на ступеньки, ждала его возвращения с алкоголем. Хотя, я больше ждала алкоголь, чем его возвращения. Но раз они придут вместе, то пускай уж остаётся. Мне хватило времени его отсутствие, чтобы засунуть свою боль куда подальше, и она не будет мешать мне на сегодня. И вот он вернулся, сел рядом со мной, и, открыв бутылку, наверняка, не дешёвого алкоголя, протянул мне. Я охотно приняла её, и сделала пару тройку глотков, даже не поморщившись.       — А тебе, я смотрю, не привыкать, — с усмешкой отозвался он, беря у меня из рук бутылку, и тоже делая глоток. Я же, ощущая, как жгучая жидкость растекается внутри меня, улыбнулась.       — В последнее время мне полюбился дурманящий разум напиток, — с нотами похоти ответила я, смотря, как он опустил взгляд с моих глаз, на губы, которые были растянуты в лёгкой улыбке. А затем, я облизнула их языком, прекрасно видя, что он не отводит от губ взгляда.       — Неразделённая любовь? — спросил он, усмехаясь от моего поведение. Я же, даже не удивилась его вопросу, беря из его рук бутылку, и делая ещё несколько глотков. Я слишком трезвая для этого разговора. Одно радует, алкоголь быстро на меня действует, и после я не мучаюсь от похмелья, слишком молодой организм для такой радости.       — С чего ты взял? — спокойно спросила я, неотрывно смотря на мужчину рядом со мной. Конечно, он прав. Конечно, он знает, что он прав, и это не удивительно, он старше меня, опытней, и наверняка, не первый раз сталкивается с моей ситуацией. Интересно, что заставило его прийти на сегодняшние танцы? Как-то раньше я об этом не подумала.       — Что ещё может заставить столь юную девушку, так вызывающе вести себя? — встречным вопросом он снова меня не удивил. Я лишь легко улыбнулась его словам и, сделав ещё глоток виски, отдала ему бутылку.       — А может мне нравится быть шлюхой? — ощущая лёгкое головокружение, слабость в теле, и жгучую жидкость, которая обжигает горло, и стенки желудка, ответила я. Он же, рассмеялся над моими словами, что заставило меня вопросительно приподнять бровь. Его это смешит?       — Я много разных девушек повстречал в своей жизни. И с уверенностью могу сказать, что ты не шлюха, они не испытывают чувство вины за то, как себя ведут. Ты хочешь кого-то забыть, потому и ведёшь себя таким образом, но вот от чувства вины избавиться не можешь, поэтому ты и пьёшь, — уверенно, с неким пониманием говорил он, заставляя уже меня рассмеяться. Я так звонко, и заливисто уже давно не смеялась, а вот он удивлённо смотрел на меня, не понимая моего состояния.       — Прямо в яблочко, Шерлок, — всё ещё посмеиваясь, ответила я. И он снова удивился.       — И ты так легко это признаёшь? Я думал, будешь отрицать, уже заготовил речь с аргументами, — с усмешкой отозвался он, справившись с удивлением. Я же, выпив ещё глоток, улыбнулась немного отстранённо.       — Ты оказался полностью прав, а я уже немного пьяна. Не вижу смысла продолжать дискуссию, — не могу сказать, что мне не обидно от того, что он так легко взял и раскусил меня, но зачем отрицать очевидное? Даже если я буду говорить, что он не прав, он знает, что прав, и посчитает моё сопротивление глупым и детским.       — Быстро ты сдалась, а я так надеялся на пьяный спор с криками, или на откровение с плачем, — насмешливо сказал он, беря у меня из рук бутылку и делая глоток. Лгун… Кто вообще на подобное может надеяться? Небось, издевается, и так даже лучше, потому как поведи он себя иначе, я бы возможно расплакалась, испортился бы мой макияж, и весь конец вечера спустился бы в унитаз.       — Что теперь? Назовёшь меня глупой малолеткой, с наивными мечтами, и пойдёшь кадрить другую дурочку? — беря из его рук бутылку, спросила я, отпивая глоток виски. Собственно, вполне реальный исход событий, потому как я ведь подросток. Для нас в порядке вещей влюбляться, затем быть с разбитым сердцем, а потом снова влюбляться. Но увы, я в это число не вхожу. Всё чего я хочу, это не новой любви, это забыть о том, что я вообще когда-то любила.       — Нет, почему же? На сегодняшний вечер мне и этой дурочки достаточно, другой не хочу, — его уверенный голос, с нотами насмешки, заставил меня немного рассмеяться.       — В таком случае, эта дурочка ещё немного выпьет, а потом мы можем перейти к третьей стадии нашего знакомства, — делая очередной глоток, с улыбкой проговорила я, заставляя его усмехнуться. Только вот планы наши немного затянутся с появлением того бедного паренька наблюдателя, который ещё недавно прожигал меня взглядом.       — Тия, что ты делаешь? — собираясь отобрать у меня бутылку с виски, недовольно прикрикнул парнишка, но я отодвинула бутылку в руки мужчине рядом со мной, невозмутимо смотря на незваного гостя.       — Готовлюсь к приятному времяпровождению, — холодно отозвалась я, безразлично смотря на моего одноклассника. Томас, так его зовут, столкнувшись с моей отчуждённостью, неуверенно осёкся, но видимо этого ему не достаточно, чтобы он отвалил.       — И ты просто возьмёшь и переспишь с ним? — с осуждением проговорил он. Вообще Томас довольно симпатичен, каштановые волосы, карие глаза, симпатичные черты лица, и хорошее телосложение, он играет в школьной футбольной команде, поэтому довольно спортивный.       — Да, как только ещё немного выпью. А что? Тоже хочешь? — я была холодна, как и всегда с теми, кто перестаёт мне быть интересным. Не вижу смысла тратить на них своё время, лишь больше проблем самой себе создам.       — Я не это имел в виду, просто мы…       — Томас, я ведь уже сказала, что больше не желаю иметь с тобой никаких отношений. Мы всего-то пару раз переспали, не более, а ты уже на воображал себе невесть что, — с раздражением сказала я, перебивая его лепет. Он уже не первый раз пытается со мной поговорить, но сейчас я достаточно пьяна для этого разговора, так что могу быть понаглее. Томас и я, мы не были парой, просто время от времени занимались сексом, не больше ни меньше, но он стал слишком ревнив, слишком много претензий предъявлял, и вообще начал меня контролировать.       — Для тебя это ничего не значит? Просто секс…? Раз так, тогда почему ты перестала отвечать на мои звонки и смс? — он был расстроен, потому что я стала ему небезразлична, и это видно в его глазах, в его голосе, и действиях. Но он пытался скрыть это, хотя прекрасно знал, что я перестану иметь с ним общие развлечения, как только его чувства ко мне изменяться. Я всегда так поступала, обрубала все концы, и проводила новые.       — Потому что твои проснувшиеся чувства ко мне, стали проблематичными, как и ты сам, — уверенно, с холодом ответила я, видя, как он смущённо отводит взгляд в сторону, понимая, что он спалился. А мне стало мерзко от самой себя, поэтому я, поджав губы, взяла бутылку из рук мужчины рядом, который молча за всем наблюдал, и, сделав пару глотков, смыла эту горечь в горле. Знаю, что жестоко, но лучше пускай он винит во всём меня, пускай ненавидит меня, призирает, может даже мстить, я не буду против. Так лучше, пока его чувства не окрепли, и не причинили ему ещё больше боли. Он переживёт, все пережили, и он переживёт.       — «Проблематично»? Тия, ты серьёзно? — с болью в голосе спросил он, смотря куда-то в сторону, только бы не на меня. Я знаю, как ему больно, поверь, я правда знаю, но иначе я не могу поступить, просто тогда я причиню ему ещё больше боли. Так лучше, для нас обоих.       — Да! — уверенно заявила я, снова возвращая бутылку мужчине рядом. Который хмурясь, смотрел на меня. Блин, до чего он проницателен, это и проблемно, и в одночасье удачно, ничего объяснять не придётся. Однако стоило мне вернуть взгляд на Томаса, как я заметила, его замахнувшуюся руку для удара, а потом мою щеку огрели довольно сильной пощёчиной, отчего моя голова повернулась в сторону сидящего рядом мужчины.       — Однажды, Тия, и тебе кто-то разобьёт сердце, — с горечью, проговорил он, а затем ушёл. Я же, чувствуя пульсирующую боль, приложила руку к месту удара.       — Уже, Томас, уже, — смотря парнишке вслед, беззвучно отозвалась я. Только вот моё сердце раз за разом воскресает, стоит лишь объекту моего воздыхания коснуться меня, или хотя бы просто улыбнуться мне. Раз за разом оно умирает, и воскресает, словно наказывая меня за то, что я эгоистичная мерзкая тварь.       — Держи, думаю, тебе это нужнее, — вручая мне бутылку с виски в руки, сказал мужчина, привлекая моё внимание к себе. Я же, повернувшись к нему лицом, опустила взгляд на его губы, что были растянуты в усмешке. Он словно насмехался, но в тоже время прекрасно понимал мои чувства.       — Уверена, в твоей жизни тоже была такая девушка, которая не поддалась твои чарам… или парень, — высказывая свои мысли вслух, я сделала пару глотков. Нужно смыть эту горечь, заглушить её алкоголем, мне сейчас это не нужна. Он же, недовольно нахмурившись, ответил:       — Я что похож на гея? — он был раздражён моими словами, а я, возвращая ему бутылку, смотрела в его серо-голубые глаза, которые пылали недовольством. Он что из этих? Гомофобов, что ли?       — По внешности нельзя определить ориентацию человека, это лишь предрассудки. Я просто предположила, зачем так реагировать? К тому же, сейчас 21 век, этим никого не удивишь, — пожимая плечами, спокойно говорила я, без тени осуждения. Я уж точно не стану осуждать кого-то за его ориентацию. Или же за отношение людей к людям нетрадиционной ориентации, хотя насилие я призираю.       — Нет, я традиционной ориентации, — он был спокоен, но недовольство всё ещё было в нём. Он думает, что я издеваюсь? Ну, судя по его нахмуренным бровям, и недовольно сжатой челюсти, явно думает, что я издеваюсь.       — Я не хотела тебя задеть… Мой старший брат, в скором времени выходит замуж, хотя до своего жениха, он был гетеросексуалом, так что я лишь предположила, — смотря на мужчину, я видела его удивление от моих слов. На самом деле, я редко кому говорю о своём брате, и о Дэне, потому что не хочу, чтобы другие косо на них смотрели. Городок-то маленький, и люди здесь старых взглядом, поэтому этого было бы не избежать. Вот почему, брат с Дэном переедут из Мистик Фолс, когда я закончу школу, и поступлю в колледж, или институт. Только из-за меня они тянут со свадьбой, и семейной жизнью, и только из-за меня Дэн всё ещё остаётся в городе, хотя он квалифицированный психолог, который на данный момент работает барменом в Мистик Гриль, посменно.       — Думал, ты издеваешься, — теперь он полностью успокоился, и даже усмехнулся. Я же, легко улыбнувшись, взяла из его рук бутылку, и припала к горлышку, отпивая глоток.       — Осуждаешь? — спросила я, возвращая ему ёмкость с виски.       — Нет. Мне не нравится, когда меня таковым называют, в любом другом случае, мне всё равно. Хотя, признаю, у меня был подобный опыт, который окончательно убедил меня в моей ориентации, — кажется, он немного опьянел, раз так откровенно признал, что пробовал секс с парнем. А может он сказал это именно потому, кем является мой брат, ведь я точно восприму это нормально.       — И как оно было? Я имею в виду, насколько далеко ты зашёл? — прислоняясь к нему плечом, я взяла бутылку из его рук, и снова сделала глоток. Ещё парочка и я полностью раскрепощусь, потому как даже разговор на подобную тему, не вызывает во мне воспоминаний о моей безответной любви.       — Дальше некуда, — с усмешкой ответил он, проведя рукой по моей ноге, оголяя её от ткани платья. Я же, тихо посмеялась, делая ещё глоток, и за ним ещё один.       — Могу сказать с уверенность, что ты был сверху, — поворачивая к нему голову, выдохнула я ему в губы. Забирая у меня бутылку, он отставил её в сторону, и провёл другой рукой по моей щеке.       — Иначе, я бы даже не согласился, — с усмешкой ответил он, преодолев расстояние между нами, и накрывая мои губы своими для поцелуя. Всего не больше полминуты, он страстно целовал меня, проникая языком мне в рот, и сплетаясь с моим языком. Я чувствую привкус виски, что ещё больше дурманит мой разум.       — Во время школьных танцев, все классы закрываются на замок, но есть одно место, которое открыто, — вставая со ступенек, как в бреду пролепетала я. Беря его за руку, я завернула за угол, и направилась по коридору.       Я хотела его, прямо сейчас, и если бы то место было закрыто, то прямо здесь. Мне было бы плевать, если бы нас застукали, потому что я слишком пьяна для смущения, в самый раз пьяна, для того, чтобы сделать очередную глупость. Ведя его за собой, я шла ровно, не шатаясь, просто у меня хорошее равновесие, поэтому даже в дрязг пьяная, и на каблуках, я не упаду, и не пошатнусь. Доходя до той самой открытой двери, я толкнула её, проходя внутрь.       — Это женский туалет? — с усмешкой проговорил он, а я же, найдя открытую кабинку в дальнем углу, пошла прямо к ней. Зайдя внутрь, я втащила его за собой, и толкнув к боковой стенке, закрыла дверь на щеколду.       — В мужском кабинки грязные, — придавливая его к стенке, я приподнялась для поцелуя, и одновременно с этим, стала расстегивать его ремень, пуговицу, и молнию на штанах.       — Нет, дорогуша, так не пойдёт, — резко, от чего даже голова закружилась, мы поменялись местами, и уже я была прижата к стенке кабинки туалета. Но это некоим образом не помешало мне продолжать своё занятие.       Когда я таки справилась с его штанами, то они со звоном упали на пол, и тут же меня повернули лицом к стенке, задирая моё платье сзади, и стаскивая белые трусики к ногам. Громко выдохнув, я скинула с ног туфли, потому что было не удобно, и поднявшись на носочки, чтобы немного поравняться с ним ростом, выгнула спину, ожидая проникновения. Одной рукой я держалась за верх стенки кабины, другой придерживала юбку платья, чтобы она не спадала. Чувствуя его руки на внутренней стороне бёдер, я шумно выдохнула, а затем он с силой раздвинул их, и встал поудобней. О Боги, он так возбуждён, да, как и я, в общем-то. Его губы прошлись по моему голому плечу к шее, оставляя влажную дорожку, и убрав мои волосы на бок, он поднялся к моему уху, прикусывая мочку. Но вот с проникновением он не спешил, что вызывало во мне дрожь от нетерпения, и скулёж от желания, я так хотела полностью погрузиться в приятную истому забвения. Потерять способность мыслить, что-либо вспоминать, и забыть о том, как сильно я себе противна, и больше не чувствовать вины за то, что делаю.       Его руки с силой сжали мои бёдра, от чего я громко выдохнула, ещё больше выгибая спину, и уже чуть ли не сама насаживаясь на его набухший член. Он же сдавлено прорычал, и резко вошёл в меня, заставляя всё моё тело вздрогнуть крупной дрожью, и блаженно простонать. Теперь я ничего не соображаю, этого я и хотела, полное забвение, потерю памяти и самой себя. Теперь всё о чём я могу думать, это о его ритмичных движениях, о его сильных руках, что до боли сжимают мои бёдра, о его горячих губах, которыми он ласкает мои плечи и шею, иногда покусывая. А затем, он также резко переворачивает меня лицом к себе, и приподняв, садит себе на талию, одновременно входя в меня. Я же, одной ногой держалась за опущенную крышку унитаза, а другую держал он, до синяков сжимая. А также я продолжала держаться правой рукой за стенку кабинки, а левой за его шею.       Я так громко стонала, оттого как мне было приятно, и как же глубоко он входил. Так резко, глубоко, что даже немного больно. Но мне было плевать, я хотела ещё и больше, хотела, чтобы он не останавливался, но я не просила об этом, двигаясь ему в такт, точнее пытаясь, насколько это вообще было для меня возможно в такой позе. Он же продолжая вколачиваться в меня, сорвал с моей груди платье, оголяя грудь третьего размера, с набухшими от возбуждения сосками. Кроме ткани платья её больше ничего не скрывало, так что он мог в полной мере, исследовать её руками, губами, и даже зубами. Он был так неистово страстен, время от времени сменяя глубокое дыхание, рыками. А меня эти звуки всё больше сводили с ума. Знала бы, что он настолько хорош, завалила бы его прямо в спортзале, не дожидаясь подходящего момента. Знала бы, что будет настолько приятно, сама бы подошла к нему. Этот мужчина был абсолютно на ином уровне, нежели все те, с кем я спала до этого, он был более опытен, знал что делать, и когда, он знал моё тело, лучше, чем я сама, хотя секс у нас впервые. Он словно на инстинктивном уровне, всё это знал, а я полностью отдавалась ему, сгорая от приятных ощущений, и от накатывающего оргазма, снова и снова. Он целовал меня так глубоко и так сильно, будто хотел поглотить, а я была бы не против, ведь в его руках, под его губами, я забывалась.       Такого не было ни разу. У меня был опыт с мужчинами постарше, но такого не было ни разу. Я, наверное, раз пять кончала, в криках экстаза, а он ещё ни разу. Я не знаю, откуда у него столько выдержки, может опыт, а может какая-то дыхательная техника, я слышала, это помогает. Но видя его довольное лицо, слыша его голос, и какие-то слова о моей красоте, я не могла сказать, что его задевает моя преждевременная кульминация, скорее наоборот, подстёгивает его самодовольство. Но иногда перед моими глазами мелькал образ Дэна, что бывало часто в такие моменты, и я отгоняла этот образ, впиваясь в губы мужчине, что сейчас возносил меня над облаками. Я не хотела видеть этот образ в моменты, когда меня накрывает оргазм, это выходит само, словно напоминает, что только одному человеку дозволено меня касаться. Но для меня это словно проклятие, которое преследует меня, где бы я не была, и с кем бы я не была. Не знаю, насколько этот мужчина умел в своём проницании, но он вроде не зол, и не раздражён, поэтому, думаю, он этого не заметил.       Пронзительные и глубокие толчки, что заставляли меня стонать на грани безумия, его руки, что с силой сжимали мои бёдра, или талию, зависело от его желания, его губы, что продолжали ласкать мою шею, оставляя засосы, и помечая плечи, он сминал мои губы в поцелуях, кусал их, до крови, а потом слизывал. Эта боль, на грани с наслаждением, давали мне понять, что рядом со мной ни Дэн, который бы никогда не причинил мне боль, ни Томас, который был не очень уверен в своих действиях, и иногда мне приходилось брать главенство, или кто-то из моих бывших, потому что они были такими же как и Томас. Это был опытный мужчина, имени которого я так и не узнала, уверенный в себе и в своих действиях, любящий быть сверху, а если и позволял мне устанавливать ритм, то только под его чутким контролем. Он ни на кого не похож, он не сильно ласков со мной, только его губы время от времени нежно касались моей шеи или плеч, руки же сильной хваткой держали меня на весу, резкие толчки, с небольшой расстановкой, и то, лишь для того, чтобы дать мне и самому немного передохнуть. Его вполне можно назвать грубым, но мне было плевать, и на то, что у меня останутся синяки на теле, и на то, что засосы на моих плечах и шее не сойдут ещё какое-то время, и уж тем более мне плевать, если уже половина школы знала, что меня трахают в кабинке женского туалета. Потому что мне было чертовски хорошо, я даже смогла на последней кульминации не видеть образ Дэна, а только эти серо-голубые глаза, что с такой пристальной увлечённостью смотрели на моё лицо, эти пухлые губы, что целовали меня ещё секунду назад. Я видела только его, и в тоже время никого перед собой, я смотрела ему в глаза и ничего не видела, но я ощущала его руки, его плоть внутри себя, и горячую струйку спермы, что извергалась стремительно, заполняя всю меня. Я слышала его рычание, и чувствовала, как моё тело вздрагивает крупной судорожной дрожью, слышала свой крик, и ощущала, как моя спина выгибается в необходимости ближе придвинуться к нему.       Когда же всё закончилось, я мало что соображала, но понимала, что меня поставили на пол, слышала его тяжёлое дыхание, и моё в унисон с ним, слышала своё быстро бьющееся сердце, и ощущала жар во всём теле. Немного начиная соображать, я стала поднимать своё платье, чтобы скрыть грудь, а затем присев, взяла свои трусики, чтобы надеть их. Он тоже одевался, но медленней чем я, да и ему надо больше надеть, нежели мне, поэтому я не стала его дожидаться, а открыла дверцу задней кабинки, и вышла наружу, закрывая её за собой. Подходя к раковине с зеркалом над ней, я включила воду, и пропустила под её холодный струи руки, чтобы смочить шею и плечи, умыться я не могла, из-за макияжа, а так хоть немного остужу себя. Я не сразу заметила знакомое лицо девушки, что тоже мыла руки, с осуждением и призрением смотря на меня в отражении.       — Что? — холодно отозвалась я, уже окончательно вернув себе рассудок. Она же, недовольно поджав губы, нахмурилась.       — И это, по-твоему, нормально? Тебя половина школы слышала, Тия?! — возмущённо прикрикнула она, поворачиваясь ко мне лицом, и скрещивая руки под грудью. Я же, выключив воду, немного наклонилась вперёд, чтобы вытереть остатки размазанной помады пальцами.       — И половина школы завидовала, — немного отстранённо говорила я, проверяя так же и глаза, чтобы не было размазанных теней, или потёкшей туши. Стоило мне отстраниться от зеркала, как я осмотрела в отражении засосы на шее и плечах, а также были на груди, их было довольно много. Он что намеренно это сделал? Они же как минимум неделю сходить будут.       — Было бы чему завидовать. Ведёшь себя как шлюха! Тебе хоть самой от себя не противно? Тия, прекращай это, ты же красивая, умная девушка, почему ты просто не остановишься на ком-то одном? Томас ведь хороший парень, чем он тебе не понравился? — её недовольства, непонимание моего поведения, и осуждение за это самое поведение, меня раздражали. Её идеализм порой так раздражает, что придушила бы.       — Елена, какой смысл довольствоваться им, если он мне безразличен? — саркастично спросила я, ухмыльнувшись. Гилберт ты, конечно же, не поймёшь, даже если я скажу, но я бы довольствовалась тем, кому отдала своё сердце, я бы была самой счастливой, самой преданной, самой верной, самой любящей, я бы жизнь за него отдала. Но я не могу, потому что это невозможно, ни для кого из нас. Ведь его сердце без остатка принадлежит моему старшему брату, его любовь, его верность, его преданность, его ласки, и вся его жизнь принадлежит другому.       — А трахаться с кем попало, в этом есть смысл? — осуждающе, с отвращением проговорила она. Я же, даже в лице не изменилась, как была саркастичной, такой и осталась. «С кем попало»? Ошибаешься, у меня есть свои требования, и более того, если я состою с кем-то в некоем подобии отношений, я занимаюсь сексом только с ним. А уж после, если он начинает доставлять проблемы, рву с ним связь, и ищу новую. И да, в этом есть смысл, для меня, по крайней мере.       — Это приятно, — пожимая плечами, отозвалась я, ухмыляясь. Но внутри меня кольнуло чувство вины, за моё поведение. И пускай оно колет, иногда режет, а иногда душит, но я не перестану, даже если все мне об этом говорят. Это мой способ справится с безответной любовью, на время забывшись в руках другого.       — Что в этом может быть приятного? Между вами нет никаких чувств, никакой связи… И чем этот любовник, лучше? Томас, по крайней мере, любит тебя, с ним тебе было бы хорошо, — её непонимание и отвращение были вполне понятны. Но меня раздражал тот факт, что она подпихивает мне того, кто мне безразличен, а ведь я уже сказала ей об этом, ранее.       — Чем лучше, говоришь…? Он красив, интересен, от него приятно пахнет… и у него впечатляющий размер, — пошло ответила я, смотря, как Елена скривилась от отвращения, а я негромко рассмеялась от её реакции. Ведёт себя так, будто саму подобное не волнует, но как не крути, а размер всегда важен, для полноценного удовлетворения. А те, кто говорят обо обратном, либо врут, либо ещё не познали блаженство больших размеров. А она же из числа первых, и между прочим не такая уж и святая.       — Фу, Тия, ты… — её омерзение на лице было так выразительно, что моё сердце снова кольнуло болью. Я знаю, поверь, я знаю, насколько я омерзительна, нечиста, порочна, знаю, потому что чувствую себя таковой, причём постоянно. А затем, смотря на мою ухмылку, она не продолжила своё оскорбление, и развернувшись, быстрым шагом покинула дамскую комнату.       — Значит, размер впечатлил? — услышала я за своей спиной, самодовольный голос того, кто недавно заставлял меня кричать в экстазе. Я же, развернувшись к нему, смотрела, как он застёгивал рубашку, что я терпеливо расстегивала по каждой пуговице, ещё полчаса назад.       — Прям до глубины души, — двусмысленно отозвалась я, облизнув губы. Он же чуть удивлённо вскинул бровь, а потом когда осознал, что именно я подразумевала, рассмеялся. Подходя к раковине, он включил воду и начал мыть руки.       — Это ведь была старшая Гилберт, да? — спросил он, уже после того, как умылся, и влажными руками зачесал волосы назад. А вот теперь пришла моя очередь удивляться.       — Откуда ты её знаешь? — спросила я, не понимая, как они могут быть связаны.       — Она одноклассница моей младшей сестры, — с усмешкой ответил он, вытирая руки сухим одноразовым полотенцем. Я же, нахмурившись, стала размышлять.       — У Елены только две лучшие подруги — Кэролайн и Бонни, а у них нет старших братьев, ну когда-то была и я, но по определённым причинам, ты никак не можешь быть моим старшим братом. Среди других одноклассниц, я знаю всех у кого есть старшие братья, но никто из них на тебя и близко не похож. А значит, ты старший брат той, о ком я мало знаю. Новенькая, которая перевелась сюда три месяца назад — Ребекка Майклсон. Верно? — рассуждая, я облокотилась о раковину, и смотрела на мужчину, что внимательно слушал мою дедуктивную цепочку, а затем, он усмехнулся, когда услышал имя моей новенькой одноклассницы.       — Браво, Ватсон, идёте по моим стопам, — высокомерно заявил он, от чего я тут же прыснула от смеха. А ведь и точно, я не так давно его Шерлоком назвала, за блестящую проницательность. Пока я заливисто смеялась, он смотрел на меня и усмехался, будто ему приятно слушать мой смех. Но надо сказать, чувством юмора он не обделён, но думаю, не все его понимают, да как и у всех людей, в общем-то.       — Значит, ты Майклсон? — широко улыбаясь, спросила я, хотя, больше было похоже на констатацию факта.       — Да… Остальное тоже сама угадаешь? — усмехнувшись, сказал он, а я же, притворно задумавшись, приложила палец к нижней губе.       — Возможно, я и так его знаю… Ник, — протянув гласную, я словно ласкала его имя. Я может и перестала дружить с Еленой и остальными, но я ведь не глухая, часто слышала это имя из уст Ребекки, когда она угрожала им своим старшим братом.       — Я впечатлён, ты оказывается, неглупая девочка, — с усмешкой, проговорил он, заставляя меня закусить нижнюю губу, чтобы не загордиться своей внимательностью к мелочам. Однако тишина не продлилась долго, ведь не прошло и десяти секунд, как он добавил, — но и я твоё имя знаю, Тия.       — Ох, нет, это лишь сокращённо от моего настоящего имени, — я показательно помотала головой, отрицая его предположение. Даже если он попытается назвать имя, данное мне отцом, он не сможет.       — Тоже самое касается и моего имени. Ником меня зовёт только семья, — парировал он, отчего я улыбнулась. Прям, загадка века…       — Ты ведь умный мальчик, должен понимать, что для меня узнать твоё полное имя не составить труда. Лишь спросить у твоей сестры, или даже у Елены. А вот ты моего полного имени не узнаешь ни у кого, кроме парочки близких мне людей, или же у меня лично, — теперь пришла моя очередь самолюбиво усмехаться. И я ведь не солгала, даже учителя не помнят моего полного имени, большинство из них его всегда неправильно произносило, или вообще путали с Нефертити, а моё второе имя так вообще произнести не могут. Поэтому мой отец настоял на том, чтобы меня записали в журнале как Тия.       — Заинтриговала. Неужели никто, кроме твоих близких не знает твоего полного имени? — заинтересовано спросил он, и мы одновременно двинулись к выходу. На его слова я усмехнулась.       — Моё имя довольно трудное для запоминания, и его часто путают с другим, более известным именем. А вот второе моё имя так вообще никто не только запомниться не в состоянии, так ещё и произнести его правильно не могут с первого раза. Поэтому во избежание моей психологической травмы, все меня знают, просто как Тия, — важно проговорила я, неспешно идя по коридору, в сторону выхода. Ник шёл рядом, заинтриговано щурясь, чтобы, думаю, прикинуть возможные имена, но поверь, в жизни не догадаешься. Может даже он и не слышал таких имён ранее, а уж чтобы запомнить, кто знает.       — Ничего сложного на ум не приходит, — с тяжёлым вздохом отозвался он, отчего я негромко рассмеялась. Так и знала, что пытался прикинуть возможные варианты.       Выходя на улицу, мы подходили к моей машине, которую я просто оставила на стоянке, даже не поставив на сигнализацию, а ключи спрятала в бардачке. Открывая дверь на водительское сидение, я остановилась, и посмотрела на Ника, который наблюдал за моими действиями. А потом, мне пришла в голову интересная идея, которая возможно повлияет на нашу следующею встречу.       — Давай так, я скажу тебе своё полное имя, и второе тоже, но только в том случае, если мы встретимся вновь. Иначе нет никакого смысла его говорить, ведь ты всё равно не запомнишь, — обойдя дверцу, я коснулась его щеки губами, оставляя лёгкий поцелуй. Он же, самодовольно усмехнувшись, с некой насмешкой посмотрел на меня.       — Правда, думаешь, что я не смогу запомнить твоё имя, Тия? Ты либо слишком преувеличиваешь, либо просто играешь со мной, — он совершенно не верил моим словам. Что же тогда накалим обстановку.       — Тогда заключим ещё одно пари, если ты сможешь запомнить два моих имени с первого раза — я выполню одно твоё желание, — с милой улыбкой игриво проговорила я, точно уверенная в своей победе.       — А если не смогу?       — Тогда ты назовёшь мне своё полное имя, с теми же условиями, — я уже предвкушала свою полную победу, и его полный разгром. Насколько бы хороша не была его память, первое моё имя он может и запомнит, а вот второе спорный вопрос.       — А ты, я смотрю, не сомневаешься в своей победе. Что же я весь в предвкушении, — самодовольно проговорил он, держа дверцу моей машины открытой. Я же, садясь за руль, достала из бардачка ключи, и вставила в замок зажигания. Ник, закрыв дверь, дождался, пока я опущу стекло, и облокотившись о него руками, смотрел на меня.       — Лично я в своей победе не сомневаюсь, а вот тебе стоит. Если мы, конечно, вообще встретимся снова, Ник, — отозвалась я, широко улыбаясь. Ведь если мы до этого нигде не виделись, то с чего вдруг, встретимся после? Лично я думаю, что это наша последняя встреча, а если нет, то что же, того хочет вселенная.       — Побольше веры, Тия, — высокомерно заявил он, наталкивая меня на мысль, что он сам подстроит встречу, если она не произойдёт случайно. Поэтому я настороженно на него смотрела, а в следующую секунду, он порывисто оказался в моей машине, и прикоснулся губами к моим губам. Я его не отталкивала, наоборот я с удовольствием ответила на его поцелуй. Надо признать, он отлично целуется, лучше, чем кто-либо до него.       — У тебя какой-то повышенный интерес к моим губам, — когда он отстранился, отозвалась я, легко улыбнувшись.       — Они слишком соблазнительны, чтобы устоять, — усмехнувшись, ответил он, проведя пальцем по моей нижней губе. Благо помаду мы уже давно съели, кажется ещё при первом поцелуе, или при втором, или в последующих, я точно не знаю.       — Правда, что ли? — игриво смотря на него, я облизнула губы, и медленно прикусила нижнюю губу зубами. Как и хотела, он смотрел, не отрываясь, а потом, тихо рыкнув, он выпрямился, и направился прочь от моей машины. Я лишь посмеивалась от его поведения.       Заведя мотор, я выехала со стоянки, и направилась по дороге домой. Кто же знал, что я наткнусь на этих скучных танцах на такой раритет. Красив, умён, внимателен, страстен, и слишком податлив к соблазну, и самое главное так хорош в сексе. Если судьба не представит нам возможность встретиться, я сама буду искать с ним встречи. Хоть и говорила, что мы вряд ли увидимся, но разве я могу упустить такого мужчину. Ну, уж нет! Я хочу ещё немного с ним поразвлечься, до тех пор, пока моя омерзительная натура не почернеет ещё больше от переизбытка отвращения к самой себе. Может, я действительно слишком похотлива, но это не совсем так. Будь всё иначе, по другому, я бы вряд ли стала знакомиться с таким красавчиком, просто потому, что я не особо уверена в себе. Как я уже говорила, если в своей красоте я уверена, то вот во всём остальном нет. Я знаю, что у меня нет таких идеалов, как у Елены, преданности и верности, как Бонни, и чистой, наивной души как у Кэролайн. Я полная им противоположность. Мои идеалы были давно растоптаны мною, и спрессованы болью, моя преданность и верность никому не нужна, и единственная причина по которой я не изменяю тому, с кем нахожусь в отношениях, это потому, что не вижу в этом никакого смысла. По сути, всё одно и тоже, и всё одинаково, разве что сегодня с Ником было по-новому, но это не меняет того факта, что всё одно и тоже. А моя душа уже давно почернела, и стала гноиться. Я презренная, мерзкая, грязная, и далеко не невинна, я делала такое, о чём даже стыдно вспоминать. И всё ради того, чтобы забыться, чтобы хоть на минуту ощутить себя свободной от этих чувств, от этого плена, которое душит меня, мучает, сжигает моё сердце снова и снова.       Я вовсе не невинна, и никогда не была, ведь я всегда была эгоисткой, всегда ревновала Дэна к брату, даже до того, как мои чувства изменились. Я всегда капризничала, мешала им, и знаю, что слишком много доставляю им проблем. Я вовсе не чиста, моё сердце всегда было осквернено ревностью, и завистью. Я ревновала Дэна, и завидовала брату. Я знаю, что это очерняло мою душу, моё сердце, и мою детскую невинность, но ничего поделать с этим не могу. Потому что сейчас ничего не изменилось, я продолжаю ревновать Дэна, и завидовать чёрной завистью брату, даже зная, что это меня уродует, что это бессмысленно. Но я не могу иначе, просто не могу заставить себя. Когда вижу их вместе, во мне просыпается такая не по-детски чёрная зависть, и я хочу от этого избавиться, но не могу. Не могу…       Подъезжая домой, я глубоко дышала, и выдыхала воздух, чтобы привести свои чувства в более менее нормальное состояние. Мне потребовалось на это не больше минуты, а затем, я выключила мотор, вытащила ключ из зажигания, вышла из машины, и поставила её на сигнализацию. Идти к дому, я не спешила, потому, как точно знала, что Дэниел не ляжет спать, пока я не вернусь, и сейчас он дожидается моего возвращения. Я до сих пор была пьяна, хотя уже поменьше, из-за свежего воздуха, но в голове всё ещё стоял водоворот забвения, что не только притуплял моё мышление, но и заглушал мои чувства. Я говорила, что алкоголь — лучшее изобретение человечества? Нет? Так вот сейчас говорю, оно на втором месте после секса. Для меня, по крайней мере.       Входя в дом, я видела свет на кухне, и приятный запах домашней еды, встретил меня в гостиной. Стоило мне закрыть за собой дверь, как ко мне вышел Дэн, со своими привычными тёплыми голубыми глазами, и нежной улыбкой.       — Повеселилась? — включая свет, весело спросил он, но его веселье быстро спало, когда он разглядел на моих оголённых плечах и шее засосы. И когда уловил запах алкоголя, в его взгляде мелькнуло разочарование. Именно этот момент — самое сложное в конце таких вот дней. Видеть его разочарование за мой поступок, грусть оттого, что он не уследил за мной, и печать что не сможет на меня повлиять, и злость, что я всё равно не стану его слушать.       — Да, было очень весело, а потом, крайне приятно, — пьяным голосом произнесла я, вспоминая как меня оттрахали в кабинке женского туалета. Знаю, что веду себя просто омерзительно, знаю, что мои слова ещё больше заставят его разочароваться во мне, знаю. Но мне нельзя давать ему даже намёки на то, что он меня интересует, как мужчина. Да, я веду себя с ним не как с другими, но это легко можно объяснить, моей детской привязанностью к нему.       — Нефертари, ты снова это сделала? — строго спросил он, скрестив руги на груди. Его строгий взгляд, моих самых любимых голубых глаз, на свете, заставил меня ухмыльнуться. Скидывая со своих ног туфли, я обошла его стороной, и направилась на кухню, чтобы что-то поесть. В желудке пусто, а если я что-то не съем перед сном, на утро живот вообще убьёт меня своими жалобами.       — Ты о чём, Дэн? — невинно спросила я, прикидываясь дурочкой. Дойдя до плиты, на которой всё ещё стояла кастрюля с жарким, я насыпала половину тарелки, и поставив на стол, села на стул, но вспомнила, что не взяла ложку, поэтому пришлось снова встать.       — Не прикидывайся, что не понимаешь! Я говорю о твоих похождениях. Кажется, я уже говорил тебе, что твоё поведение вредит тебе в первую очередь. Ты хоть знаешь, какого мнения о тебе люди? Это маленький городок, Нефертари, о твоих подвигах здесь знают уже на следующий день. Перестань уже вести себя, как ребёнок, и повзрослей. Мы с Рамзесом не сможем всегда быть рядом с тобой, и вытаскивать тебя из передряг. В прошлый раз мне пришлось забирать тебя из полицейского участка за распитие алкогольных напитков в неположенном месте, да, ты к тому же ещё и несовершеннолетняя, а уже пьёшь похлеще Рамзеса в твоём возрасте. Нефертари, пойми, твоё поведение не может оставаться таким и дальше… И откуда у тебя синяк на щеке? — он стоял напротив меня, и всё отчитывал за моё поведение, и всё, что нас разделяло, это стол, за которым я ела. А потом, он смягчился, и с беспокойством перегнулся через стол, и коснувшись моего лица, повернул мою голову немного в сторону, чтобы получше рассмотреть оставленный Томасом синяк. Я же, как ошпаренная, дёрнулась назад, немного краснея, и ощущая, как ускоряется моё сердце.       — Не трогай… — не подумав, ляпнула я, но мне повезло, что он воспринял мои слова не так, как я подразумевала.       — Сильно болит? Прости, я не хотел… Нефертари, и всё же, кто на этот раз попался в твои сети? Опять какой-то бедолага-подросток? — снова сделав строгий голос, он вернулся в прежнее положение, скрестив руки на груди. Я же, довольно быстро пришла в себя, уже не привыкать, и, принявшись доедать еду в тарелке, я вспомнила о «бедолаге-подростке», и еле не выплюнула содержимое своего рта, от смеха. Глотнув всё, я залилась смехам.       — Ошибаешься Дэн, на этот раз рыбка покрупнее. Один мужчина… Старший брат моей одноклассницы, новенькой, я говорила о ней, припоминаешь? Он старше меня, может лет на пять, или около того, очень красив, умён, и приятно пахнет… Но самое запоминающееся — его просто огромный член, — с придыханием закончила, прекрасно осознавая какое наказание меня за это ждёт. Дэн, сначала смутился от моих слов, а потом разозлился.       — Нефертари Маатхорнефрура-ташерит Кинг, марш в свою комнату. Ты наказана! Будешь сидеть дома, и никакого интернета, — грозно заявил Дэниел, а я же, преспокойно доев жаркое, поднялась со своего стула, и подойдя к раковине с грязной тарелкой в руках, вымыла её, и направила в свою комнату.       Поднимаясь по ступенькам, я всем своим видом показывала, как мне всё равно на наказание, но внутри меня всё чернело от презрения к самой себе. Я снова разозлила Дэна, снова заставила разочароваться во мне, стыдиться моего поведения. Снова… Я поступаю так же, как поступал мой брат в своё время. Причиняю ему боль, потому что люблю, и не могу ни отказаться, ни принять эти чувства. В точности как Рамзес… У меня нет права так себя вести, ведь Дэн единственный, кто не заслуживает такого к себе отношения. Я это понимаю, знаю, но ничего не могу с собой поделать. Просто мне больно, и я вымещаю свою злость и свою горечь на того, из-за кого мне больно. И хоть знаю, что он не виноват, что я поступаю эгоистично, и неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Мне так больно видеть его каждый божий день, слышать его голос, быть объектом его заботы, и любви, но не той, какую я бы хотела. Мне так больно видеть его улыбку, его прекрасные голубые глаза, смотрящие на меня с теплотой. Мне так больно, оттого что слишком любим мною. И я ничего не могу с собой поделать.       Заходя в свою комнату, я скинула с себя платье, направляясь в ванную комнату. Зайдя в свою ванную, я сняла последний предмет одежды, и встала под душ, включая воду. Сначала меня обдало холодной водой, а затем она медленно стала нагреваться. Прикрыв глаза, я снова стала ругать и обзывать себя за то, какая я ничтожная. Как бы я хотела, в один миг избавиться от этих чувств, забыть о них, и тогда эта боль, снедающая меня изнутри, пройдёт, как будто её и не было. Как бы я хотела вырвать своё сердце из его рук, и спалить его к чертям, потому что слишком больно иметь сердце. Почему люди вообще рождаются с ним? Зачем оно нам, если испытываешь только одну боль? Ощущая, как из моих глаз катятся солёные слёзы, я с силой закусила губу, чтобы не всхлипнуть, чтобы не закричать от душащей меня боли.       Наверное, именно так себя и ощущал Дэн, до того, как мой брат взялся за ум. Ему тоже было больно от того, что он не мог получить взаимную любовь от моего брата — натурала. Ему тоже было больно, смотреть как Рамзес снова и снова приводил новых девушек домой, как знакомил каждую из них с Дэниелом, чтобы причинить боль. Но в отличии от нас с братом, Дэн более стойко вытерпел это. Он продолжал приходить к нам домой, каждый божий день, продолжал заботиться о нас обоих, даже когда Рамзес бил его за его чувства. Даже когда обзывал обидными словами, Дэн продолжал заботиться о нас. Он не заслуживает того, что я делаю, он единственный, кто этого не заслуживает. Но я просто не могу иначе. Ведь тогда я просто умру от этих чувств. В чужих руках и боль становится легче, и мысли туманней. Поэтому я так поступаю, но даже так, даже зная, что причиняю боль Дэну, хоть и не такую, как Рамзес ранее, я не могу перестать. Мне это просто необходимо, чтобы выжить.       Выходя из ванной, я окутала себя полотенцем, так и завалилась на кровать, точно зная, что Дэн не зайдёт в мою комнату без стука. Да и ему прекрасно известно как я предпочитаю спать. Вытащив из-под себя полотенце, я кинула его на пол, потом уберу, и повернулась на бок, лицом к окну. Мне так больно, но я больше не могу позволить себе плакать, ведь Дэн может услышать, да и глаза на завтра опухнут, что ещё больше выдаст моё состояние. Мне всё равно, если другие поймут мою боль, поймут причины моих поступков, главное для меня, чтобы Дэниел не понял. Люди вокруг могут хоть грязью меня поливать, хоть мусором кидаться, мне всё равно это не причинит больших неудобств. Они могут делать что хотят, говорить что хотят, распускать слухи, какие хотят, для меня это не имеет значения, ведь хуже того, что я сама о себе думаю, никто не подумает. Никто из них не сможет оскорбить меня больше, чем я сама себя. Никто не сможет ранить меня больнее, чем разочарованный взгляд Дэниела. Поэтому мне ничего не страшно, даже смерти я боюсь меньше, чем дать понять Дэну о своих чувствах к нему.       Да уж, день сегодня выдался явно не простой. Благо завтра выходной, и я могу выспаться. Но как бы я не презирала себя, я не жалею, что позволила Нику оттрахать меня в кабине женского туалета. Мне было чертовски приятно, и я была бы не прочь повторить, только для храбрости, выпила бы перед началом. Иначе не смогу расслабиться. Ну, может, в скором времени, мы повторим. Надеюсь, что повторим.