Нефертари

      Уже пять дней я сижу дома. Могу ходить только в школу, а потом сразу домой, или же сходить в магазин, если Дэн попросит. Ну и, конечно же, утренняя пробежка, которую никто не отменял даже после наказания, и Дэниел был не против, ведь знал, что я всё равно побегу, даже если он запретит. Я же не могу дома наворачивать круги в гостиной, да и на улице мне проще. Я одна, Дэна рядом нет, и мы не столкнёмся за углом, он не позовёт меня по имени, не попытается погладить мои волосы, что для меня вообще «табу». Если другие прикосновения, я ещё могу стерпеть, то вот поглаживание волос, я никому не позволяю этого делать, тем более Дэну. Это для меня даже по пьяне невозможно.       И сегодня, снова школа. Какой вообще в ней смысл? Для меня, по крайней мере? Я ведь хоть и учусь не плохо, но вот моя репутация среди учеников и учителей — оставляет желать лучшего. Постоянные прогулы, иногда прихожу в пьяном угаре, секс в непригодных для этого местах, вроде кладовой, кабинки туалета, учительской. Я знаю, как люди относятся ко мне, и конечно прекрасно знаю, что мужская часть школьников не прочь залезть ко мне в трусы. Но пускай я и такая развязная, только когда пьяна, но, как я уже говорила, у меня есть свои требования. Именно они позволяют мне не сорваться с катушек, и я обещала Дэну, что буду их придерживаться, даже если в остальном я провалилась. Меня часто осуждают за моё поведение, и часто косо смотрят, и это задевает моё чувство вины. Но даже так, я не перестану, потому что мне это необходимо, чтобы выжить среди развален моего внутреннего мира. Знала бы я ещё, какой сейчас урок, то наверное, вообще бы стала образцовой ученицей на эту неделю. Никакого разврата вот уже четыре дня учёбы, на этой недели, начиная с понедельника, никакого пьяного угара, и вообще вся домашка сделана, уроки послушно отсиживаю на пятой точке. Ни с кем не флиртую, и вообще сижу, тихо мирно за своей партой в конце класса, у окна, и лежу на парте.       Не знаю, какой сейчас урок, но по счёту он был последним, и я, честно говоря, жутко вымоталась, следуя всем школьным правилам. Я даже одежду откровенную не одевала, и макияж почти не делала, более того, я с собой тетради носила, и книги, даже ручку не забывала. Поэтому учителя косо на меня поглядывают, подозревая подмену. Нет, я вовсе не взялась за ум! Мне нужно вести себя тихо и послушно, чтобы моё наказание Дэн отменил, а то он может его ещё на месяц продлить, поведи я себя как обычно. Вот почему я сдерживаю свои желания, и не напиваюсь. Хотя так хочется, ведь вокруг меня столько парочек, они словно преследуют меня, куда не плюнь, а там они воркуют. Что за город такой? Тут, что Купидоны собрались на тест-драйв своих способностей? Раньше я их особо не замечала, наверное, потому что уже, порядком, долгое время, я никогда не была одна.       Вся эта заварушка с желанием секса, напиться, и вообще получить амнезию, началась три года назад. Поначалу, я только пила, а потом пошли парни, моя репутация «шлюхи», приводы в полиции за алкоголь, драки, прогулки по улицам голышом, и тому подобное. Так что сейчас я пошла в разгул, хоть и осуждаю саму себя, презираю, и вообще считаю самой уродливой из всех возможных Нефертари в мире. Но я продолжаю только вести себя всё хуже и хуже, и всё больше раню Дэна. Если бы я знала, что помогло брату остановиться, и взяться за ум, я бы непременно воспользовалась его методом, ведь как показало время — мы с ним очень похожи. По крайней мере, ведём себя одинаково. И страдает от нас один человек.       Лёжа на парте, я смотрела в окно на голубое небо, которое было покрыто белыми, пушистыми облаками, и думала о том, где сейчас Ник. Нет, он не интересует меня в любовном плане, меня интересует то, что у него пониже пояса, и его опыт в сексуальном плане. Я привыкла, что если хочу, я не жду, не терплю, а сама иду и беру. А здесь, в школе, и брать то некого. Одни подростки девственники и только парочка из них стоящие, но они не подходят, уже бывали в моих сетях, повторно заманивать их я не намерена. Да и сейчас время не подходящее… Хотелось бы Ника найти, заманить, и сделать своим постоянным партнёром, ведь тогда временная амнезия мне гарантированна, да и ему алкоголь продадут в случае моей потребности. Одни плюсы от мужчин постарше. А в идеале бы вообще иметь его номер телефона, чтобы в случае чего, можно было прийти, или он ко мне, у меня ведь дома Дэна часто не бывает, он ведь работает, Рамзес тоже на работе, он у нас фотограф, работает с каким-то журналом, а отец — египтолог, постоянно нет дома. Собственно работа отца, его увлечение Египтом, и его мать — египтянка, стали причиной наших имён с братом. Но вот самого отца зовут Джозеф, его отец, наш дедушка, был крайне против имени «Амэнхотеп», поэтому назвали более приземлено, а вот на своих детях, то есть на мне и на брате, отец разгулялся, ничего не скажешь. Но я не против, уже давно привыкла к своему имени, а брату оно только помогает быть запоминающимся в сфере шоу-бизнеса, и работе фотографа. Его два имени не такие трудные для запоминания, как мои. Рамзес Бефету Кинг — мой старший брат, и возлюбленный Дэна, в скором времени он женится на моей первой любви, и они уедут в закат, счастливо живя до старости, и после неё, и умрут в один день. В их любви я не сомневаюсь, тут любой сомневаться перестанет, только взглянув на них, когда они вместе. Они даже пролетающей мимо кометы не заметят, будут и дальше ворковать.       Мне интересно, а будет когда-нибудь и у меня такая бешеная любовь? Тут, правильнее было бы сказать, взаимная бешеная любовь? У меня огромное сомнение, что я вообще смогу кого-то полюбить также сильно, как Дэна, но заикаться не стоит. Иначе, если она нагрянет, и я окажусь неготовой, то снова пойду вразнос, буду творить ещё больший пипец, а потом помру где-нибудь у обочины, от алкогольного отравления, или какой-то урод зарежет меня ножом. Мда… Радужные же у меня мысли, и концовка так вообще эльфийский котелок с золотом. А ведь, если я и дальше продолжу в том же духе, то именно так всё и закончиться, либо смерть, либо тюрьма, либо нежелательная беременность с последующим жутким поселением в какой-то дыре, с алкашом под боком, и работе проститутки. Но даже так, понимая безрадостную концовку такой плачевной жизни, я всё равно не смогу остановится сейчас. Может быть, когда-нибудь, я встречу своего принца на белом коне, он ударит меня обухом по голове, я забуду о своей первой любви, и мы поскачем в его замок в многоэтажке, или ещё где.       Эх, если бы такое было возможно, я бы забрала у него дубинку, стукнула бы себя дважды по голове, первый раз стёр бы мою любовь к Дэну, второй этого самого принца из моей жизни. И я бы жила счастливо, без какой-либо любви, одна одинёшенька, работая на какой-то работе вроде журналиста, или дрессировщика в зоопарке. И главное, никаких любовных проблем, никаких зануд, поющих дифирамбы под моим окном, никто не терроризирует мой телефон, и никто не бесит меня своей ревностью и проблематичностью. И вообще я свободная птичка в небесном полёте. Да, уж, что-то я размечталась. Такого никогда не произойдёт, хотя бы потому, что человек без любви не проживёт, нет, он не умрёт, но вот его сердце и душа, будут одиноки, а это равноценно смерти. А у меня не хватит смелости использовать кого-то на трезвую голову, вот поэтому мои похождение и алкоголь — неотъемлемые части друг друга. Так что быть мне либо венерически больной, либо алкоголичкой с циррозом печени, смотря, что заработаю первым. Вот тебе и планы на будущее. Блин, до чего я жалкая.       Мои размышления, и самобичевание разрушил звонок, оповещающий о конце урока, и учебного дня. Поднимая голову с парты, я откинулась на спинку стула, и лениво наблюдала, как дети поспешно стали собирать свои вещи, и активно обсуждать, куда они пойдут после школы. Я успешно игнорировала томительные взгляды Томаса, и мечтательные одного паренька ботаника, который сидит рядом со мной, на втором ряду. Он часто на меня пялится, и более того, часто наклоняется ближе ко мне, чтобы вдохнуть мой запах. Не удивлюсь если он надрачивает на мою фотку, я вовсе не осуждаю, не имею на это хоть какое-то права, ведь я куда грязнее, чем его невинные шалости дома под одеялом, или в душе. Переведя на него взгляд, я заметила, как Адам вздрогнул, и опустив голову, стал быстрее собирать свои вещи. Он, конечно, милый парень, и иногда помогает мне с домашкой, если я забуду сделать, или подсказывает ответы, когда меня спрашивают учителя, но слишком уж запуганный. Я не часто вижу, как над ним измываются другие ребята, но бывает всё же натыкаюсь на такую сцену. А он ведь вполне симпатичный парень, правда, ему бы другую оправу очков, и вообще красавчиком будет, без шуток. Эта прямоугольная оправа, ему не идёт, что-то в стиле ретро пошло бы больше, и тогда он бы не прятал свои шикарные зелёные глаза.       — Адам? — я довольно громко обратилась к пареньку, который уже собрал все свои вещи, и собирался уходить. Он меня не интересует, но меня немного бесит, что он такой неуверенный, при том, что вполне симпатичный. Адам, остановившись между партами, боязливо повернулся в мою сторону.       — До завтра, — приподняв уголки губ, дружелюбно проговорила я, слыша в ответ очень невнятное «до завтра» со стороны парня, видя его робкую улыбку и красные щёки. Сама невинность…       Когда Адам поспешно покинул класс, на меня с сильным недовольством смотрел Томас. Вот только не надо придумывать себе невесть, что, ладно? Я не трогаю таких невинностей, рука бы не поднялась. Только бы парнишке не влетело за моё в нему мимолётное внимание. А то они могут… Меня тогда вообще совесть загрызёт, если ему что-то сделают по моей глупости. Всё ещё лениво сидя на стуле, я наклонила голову набок, улавливая пристальный взгляд Ребекки Майклсон. Чего ей надо от меня? Мы ведь даже не говорили то толком, ни разу. К тому же, да, я состояла в команде черлидерш, и по большому счёту была хореографом, но это ведь было до того, как они меня выгнали за то, что я постоянно приходила пьяная на тренировки. А так, я бы и дальше была не прочь быть в команде черлиденга, к тому же на роль капитана я никогда не претендовала, слишком проблематично.       Пока я раздумывала над моими прошлыми увлечениями, Ребекка уже почти дошла до моей парты, а я неотрывно смотрела на её приближение, и никак не менялась в лице. Я как была невозмутима, со скукой во взгляде, такой и осталась, даже когда девушка показательно осмотрела меня глазами, высокомерно вскинув бровь.       — И чем ты так заинтересовала моего брата? — непонимающе, с нотами сарказма спросила она, хотя сомневаюсь, что вопрос был адресован мне. Я даже после сказанных ею слов, не удивилась, хотя сразу поняла, о ком она говорила.       — Ник обо мне спрашивал? — скучающе спросила я, облокотившись локтём о парту, и положив голову на руку, смотрела на девушку. Ребекка с лёгким удивлением посмотрела мне в глаза, но сразу же взяла себя в руки, и снова высокомерно вскинула бровь.       — Он спрашивал о твоём полном имени, но мне-то откуда его знать? Даже просил посмотреть в журнале посещения, или спросить у тех, кто тебя знает, — недовольно высказалась она, складывая руки и вздёрнув носик, показывала свою гордость. Она либо уже всё это проверила, но ничего не нашла, либо сразу решила спросить у меня лично.       — Вот мухлёжник, — усмехаясь, отозвалась я, снова удивив девушку. Немного подумав, говорить или нет, я ухмыльнулась, добавив, — мы заключили с ним пари. Если мы встретимся с ним во второй раз, то я назову ему своё полное имя, и второе тоже. В случае если он сможет запомнить моё имя с первого раза, я выполняю одно его желание. Если же нет — он называет мне своё полное имя, и тогда уже эти условия действуют на меня. Запомню — он мне желание. Вот так.       — Серьёзно? И он на это согласился? — удивлённо спросила она.       — Охотно, — удовлетворённо ответила я, потеряв скуку. А этот спор всё более кажется мне забавным. Хотя, можно было догадаться, что он попробует смухлевать, но даже так, у него ничего не выйдет.       — А ты, я смотрю, уверена в своей победе. У тебя, что такое сложное имя? Тия — это ведь коротко от твоего имени, так? Запомнить не трудно, — присаживаясь напротив меня, за свободную парту, сказала Ребекка. Я же, мимолётно оглядев класс, поняла, что здесь остались только мы, все остальные уже ушли.       — Если я его тебе скажу, ты скажешь Нику, — внимательно на неё посмотрев, я заметила её заинтересованность.       — Не скажу. Просто хочу убедиться, что у него и, правда нет и шанса на победу, — заговорчески улыбнувшись, она со всей готовностью мне подыграть, ждала от меня ответа. Я же, всё также подпирая голову рукой, минуту молча смотрела на неё, думая над тем, стоит ли говорить. В любом случае, она не запомнит его с первого раза. Поэтому тяжело вздохнув, я выпрямила голову, и сказала:       — Нефертари Маатхорнефрура-ташерит Кинг, — смотря, как её глаза расширяются от удивления, я усмехнулась. Затем она стала хмурится, силясь вспомнить, что я ей сказала.       — Да ты шутишь? — неверяще проговорила она, шокировано смотря на меня. Я же, чуть посмеявшись, достала из своего джинсового пиджака, что висел на стуле, кошелёк, затем расстегнула его, и показала ей водительские права, что были вложены в разделитель.       — Не шучу.       — Господи, фиг запомнишь, — медленно читая моё имя по слогам, проговорила она. Я всё ещё посмеивалась над её реакцией, а потом убрала всё обратно в карман. После шока, на её лице расползлась насмешливая ухмылочка, и правда родственники.       — Теперь понятно, почему ты так уверена в своей победе. С первого раза Ник точно не запомнит твои имена, и если Нефертити…       — Нефертари, — поправила её я, немного поджав губы. Терпеть не могу, когда моё имя путают с другим. Это ведь совершенно не одно и тоже, и почему Нефертити так известна? Ну, подумаешь в начале 20 века нашли её бюст, Нефертари тоже не менее известная. Она была первой женой Рамзеса 2, великая царица Египта, тоже не менее знаменательная личность.       — Это не одно и тоже?       — Нет! — резко ответила я, на её удивление. Блин, да они только в переводе и похожи, а если смотреть эти имена по написанию иероглифов, то вообще никакого сходства.       — Ну, как скажешь, Тия, — вставая из-за парты, ответила она. И только когда собиралась отойти, что-то вспомнила, и добавила, — Ник просил узнать, где ты обычно бываешь. Он явно тобой заинтересован, чего я понять никак не могу. Хотя, на мой взгляд, ты куда лучше его неразделённой любви, — как бы невзначай добавила Ребекка. Я же, хоть и хотела полюбопытствовать, о ком она говорит, но подумала, что это не моё дело, да и лучше спросить об этом у него лично.       — Сейчас я наказана, так что сижу дома, — пожимая плечами, ответила я, снимая со стула пиджак, и поднимаясь из-за парты. Нужно бы уже домой идти, а то опоздаю, Дэн ещё на неделю запрёт.       — Из-за того, что ты натворила на школьных танцах? — насмешливость в её взгляде была так отчётлива, но я лишь усмехнулась, однако ничего не ответила.       Держа свой пиджак в одной руке, я направилась к выходу, не дожидаясь пока девушка заберёт свои вещи с парты, и пойдёт за мной. Она нагнала меня уже в коридоре, и стала расспрашивать о том, где я провожу время. Поначалу я не хотела говорить об этом, потому как многие осуждают мою компанию, но она была настойчива. Поэтому мне пришлось сказать, что я торчу у Зака — местного наркодилера, который толкает экстази, дурь, кокаин, и различное дерьмо, которое я в жизни не принимала, и не намерена. Я может и не святая, но так себя гробить не стану, даже при том, что это дерьмо помогает забыться куда лучше, чем алкоголь. Но опять же, мне моя жизнь ещё дорога. А вообще у Зака торчат много наркоманов, коих в нашем маленьком городке не так и мало, но есть и те, кто просто пьёт, как я. И благодаря их оргиям, меня считают шлюхой, хотя в действительности я никогда в таком не участвовала, потому что мерзко. Фиг знаешь сколько там болячек у этих нарколыг, рисковать не сильно хочется. Да и не так уж и часто я туда захаживаю, только если нужно бухло купить, для этого дела меня всегда выручает Мэган, девушка Зака, наркоманка, глупенькая, но в целом довольно неплохая девушка. Она закупает для меня алкоголь, иногда составляет компанию, но в основном я пью либо одна, либо с моим постоянным партнёром. Кстати, как-то я приводила некоторых мальчиков к Заку, одни бежали оттуда не оглядываясь, другие завистливо смотрели на разворачивающуюся оргию. Да и я всех там знаю, а они знают меня, и знают, что лучше мне не впаривать то дерьмо которым они торгуют, иначе могу и в нос дать, если будут слишком настойчивыми, а я буду пьяна.       Но судя по тому, что Ребекка никак не отреагировала на имя Зака, я поняла, что она не в курсе, кто он такой и чем занимается. И так для неё лучше, не нужно ей знать. Зак в плане впаривания очень хорош, кого угодно уломает купить пару таблеточек, или дурь, что-то посильнее он продаёт только постоянным клиентам, или тем, кто сам просит попробовать. Вот, пожалуй, это одно его положительное качество, не ведёт себя полностью как кретин, и даже не пытался мне впарить свой товар. Насколько я поняла, Зак был другом Рамзеса и Дэна, они учились в одном классе, но когда вляпался во всю эту хрень с наркотой, разорвал все связи с друзьями. Вроде как его дядя тоже торгует, но более крупными партиями, и не в нашем городе. Спросите откуда, я всё это знаю? Мэган очень болтлива, когда пьяна, я таким образом много чего узнала, о чём хотелось бы вообще забыть.       После расставания с Ребеккой, я села в свою машину, и поехала домой. Дэн сейчас на работе, а значит, я могу со спокойной душой, принять ванну, сделать домашку, приготовить ужин, и не бояться, что моё личное пространство потревожат. Только в магазин заеду, и сразу домой. Прямо как исполнительная, послушная девочка, выполняю все поручения Дэна. Ну, вообще-то я действительно делаю всё, о чём он попросит, если дело касается помощи, в любой другой ситуации, я зачастую его не слушаю. Дэн считает, что всё это — юношеский максимализм, он часто говорит: «Мечется твоя молодая душа в море непонимания». Считает, что мои поступки, мои протесты, моё поведение из крайности в крайность, всё это этап взросления, и неумение различать «чёрное» и «белое». Поэтому он не злится, он ведь психолог, ему лучше знать причины моих поступков. И честно говоря, порой я и сама не знаю, почему я так или иначе поступаю. Может и правда юношеский максимализм. Но в одном он не прав — я точно понимаю, насколько неправильно я поступаю, я вовсе не бездумно прыгаю в омут с головой. Да, иногда я поступаю глупо, не думаю о последствиях, но это вовсе не потому, что хочу насолить взрослым, или доказать, что они не правы — это оттого, что мне больно, и я не знаю куда деть эту боль, как её уменьшить, как заставить себя не чувствовать вину за мои поступки, как освободиться. Я не знаю, и никто мне в этом не поможет, вот и приходится искать временные меры.       Я далеко не так умна, как хочу казаться. Я вовсе не всезнайка, коей себя строит Кэролайн, она думает, что всегда знает как поступить, думает, что всегда права — вот он «юношеский максимализм». Она может и сама не признавать этого, но это так. Елена тоже подвластна этому опасному состоянию, считая, что знает как лучше для других, будто она вообще знает всё. Да, ей не просто пришлось после потери родителей, но это не значит, что ощутив эту боль, она стала больше понимать жизнь. Она такая же глупая, и неопытная, как и все мы в наши 17 лет. Иногда и Бонни ведёт себя также, словно знает всё, и понимает все причины поступков. Порой даже я думаю, что знаю, почему поступаю так мерзко, но зачастую я не знаю. Я просто делаю, не переступая черту, а потом карю себя за то, как поступила, виню, и обзываю самыми неприятными словами. Я равным счётом ничего не знаю, и не понимаю в этой жизни, поэтому я прислушиваюсь к словам Дэна, но редко соглашаюсь с ним, или беру во внимание.       Вернувшись домой, я поставила пакеты с продуктами на стол, и стала всё раскладывать по своим местам. На холодильнике, примагниченным весела записка, которая гласила, что я должна была сделать сегодня. Так что я принялась за выполнение поручений. Ничего сложного не было. Всего-то сходить в магазин, что я уже сделала и вычеркнула из перечисленного, затем убралась на кухне, потом пропылесосила в прихожей, заправила машинку, приготовила ужин, сделала домашку, и убралась в своей комнате. Вот и всё. После всего сделанного, я решила принять ванную, что любила делать, по меньшей мере, час, с кедровым эфирным маслом, это мой любимый, но иногда я использую и запах миндаля, или лаванды.       Всё приготовив, я погрузилась в горячую ванную, ощущая запах кедра, который словно переносил меня в лесную чащу, если я закрывала глаза. Это так расслабляет, и отгоняет все дурные мысли. Только в своей ванной я могу полностью расслабиться, это единственное место в доме, куда Дэн точно не зайдёт. Поэтому я могу здесь дать волю своим чувствам, своей боли, или же просто расслабиться, погружаясь в горячую воду, наполненную ароматическими маслами, иногда я и свечи использую, если есть такое желание. Наверное, это моё любимое место в доме, я вообще большой любитель воды, и время от времени посещаю местный бассейн, правда не люблю большую толпу, поэтому обычно хожу туда рано утром, или поздно вечером. Конечно же, без ведома надзирателей, и были случаи, когда из-за этого я попадала в отделение полиции, но это самое безобидное моё правонарушение, поэтому это я даже в список не вношу. Многие говорят, что я вполне могла бы делать это и после открытия бассейна, но нет, ребят, я ведь сказала, что не люблю многолюдность. Или они думают, что я одна такая «умная», кто решил к открытию прийти поплавать? Таких, как я человек пять точно наберётся, а для меня это уже толпа.       После ванны, в которой я пробыла полтора часа, слушая музыку, и расслабляясь, я надела шорты и майку, и спустилась на кухню, сразу после прибытия Дэна домой. Мы поужинали, немного поговорили. Он спрашивал о делах в школе, о том, сделала ли я домашку, и пообещал прийти, проверить, я спрашивала о работе. Собственно я была сдержана в своих словах, лишь сказав о том, что жалоб не было, и я вела себя прилично, про разговор с Ребеккой я не упоминала. Зачем, спрашивается? И старалась не краснеть под его тёплыми голубыми глазами, и нежной улыбкой, я заставляла своё сердце биться ровно, насколько могла, когда он хвалил меня за хорошее поведение. Мне не нужна его похвала, ведь мы оба знаем, что причина — вовсе не желание его порадовать, а отсутствие моей свободы. Как только наказание закончится, я примусь за старое. И всё снова пойдёт по кругу.       Когда ужин закончился, Дэн вместе со мной поднялся в мою комнату, быстро проверил сделанную мной домашку, ещё раз похвалил, и ушёл убирать со стола. А я же, как дурочка, лежала на кровати и улыбалась, потому что меня похвалили не только за сделанную домашку, но и за выполненные поручения. Моё сердце так быстро колотилось, щёки краснели от переполнявшего меня благоговения перед объектом моей любви. И пускай, я знала, что после я снова буду корить себя за сдавшиеся позиции, но сейчас я не могу избавить себя от переполнявшего меня трепета.       Перевернувшись на спину, я раскинула руки по разные стороны от себя, и смотрела в потолок. Моё сердце медленно возвращалось в нормальный ритм, и приходило осознание моей глупости. Мне, в самом деле, интересно, будет ли когда-нибудь эта долгожданная амнезия? Смогу ли я хоть бы на время забыть о моей ненормальной любви к Дэну? Я ведь не имею права любить его, не так, как я люблю. Он принадлежит моему брату, а не мне. Мой брат имеет права любить Дэна, прикасаться к нему, целовать его, ублажать, делать его счастливым, и говорить ему о своей любви. А всё на что имею права я — молча наблюдать со стороны. Я даже не имею права признаться Дэниелу в моих чувствах, потому что знаю, как он поступит. Он ведь понимает, через что мне приходится проходить, тоже был на моём месте. Если бы он знал о моём настоящем к нему интересе, то скорее всего он бы ушёл, бросил бы Рамзеса, и ушёл, чтобы не ранить меня ещё сильнее. И тогда я разобью сердца сразу двум моим близким и любимым людям. Потому я не имею права даже говорить об этом, ведь Дэн слишком мягкий, он слишком меня любит, пускай и не так, как я его, но он не сможет жить с мыслью, что его счастье построена на моём несчастье. Вот поэтому я обязана молчать, терпеть и молчать.       Перевернувшись на бок, я посмотрела в окно, из которого хорошо были видны луна и звёзды, и позавидовала им. Они так далеко от всей этой жизни, от людей, от их проблем, они так высоко, что с протянутой рукой, ты не дотянешься. Хотела бы я так же убежать ото всех, так далеко и так высоко, чтобы никто не смог до меня дотянуться. Может тогда мне будет проще забыть. Ведь когда Дэн постоянно рядом со мной, он говорит со мной, улыбается мне, касается меня, хоть я и стараюсь этого избегать, моё сердце никогда его не забудет. Только когда он перестанет находиться рядом 24/7, мне будет легче не думать о нём, не слышать его голос, и вообще отдаваться другим мужчинам будет не так трудно, и алкоголь мне для этого не понадобится. Я просто хочу свободы от этих чувств. Хочу тишины и покоя, гладкой равнины моего внутреннего мира, ровного сердцебиения, и никакого повышение температуры. Хочу освободиться от запретных чувств.       Знаете, как смешно мне становится, когда люди говоря: «для любви нет преград». Так смешно и так горько. Эту фразу придумали те, кому посчастливилось получить взаимность от объекта их воздыханий. Глупая, дурацкая фраза, которая бьёт по лицу с такой силой, что слёзы бегут. Истина в том, что далеко не всем так везёт, как многим хочется верить. Сейчас взрослый бы снисходительно улыбнулся, и сказал: «у тебя вся жизнь впереди, это не первая влюблённость». И он, возможно, окажется прав, но эта любовь первая — она особенная, именно она заставила меня хотеть быть красивой, именно она заставила меня желать жизни. Первая в моей жизни любовь, всегда будет самой запоминающейся, та на которую я буду оборачиваться, и вспоминать с дрожью в сердце. Она заставит меня повзрослеть, и дать понять, что в этой жизни не всегда будет так, как я хочу. Она заставит меня страдать, плача стоя под душем. Именно она разобьёт моё детское невинное сердце, и раздавит осколки. Она убьёт меня, сожжёт мою душу заживо. И только новая любовь поможет мне воскреснуть, выползти из недр Ада, подняться на ноги, и жить дальше. Никакие слова взрослых не помогут мне избежать этого момента. Сейчас я на грани смерти, вешу на тонкой нити над пропастью, которая в любой момент может треснуть, и я провалюсь вниз. Захлебнусь в своей собственной боли, и умру. Это обязательно произойдёт, и никакой алкоголь, ни мужчина не помогут мне в этот момент спастись. Я лишь оттягиваю неизбежное своим поведением, заставляю Дэна оставаться в Мистик Фолс, чтобы заботиться обо мне и дальше. Но как только я закончу школу, поступлю в институт, неизбежность, на которую я закрываю глаза, накроет меня с головой, и я утону.       Это же нормально, да? Оттягивать момент своей смерти? Ведь никто не хочет умирать, никто не хочет терять то, что так дорого, за что жизнь отдать не жалко. Это ведь нормально? Я ведь не поступаю эгоистично, да? Я ведь не рушу им жизни! Я всего лишь хочу чуть больше пожить, пускай в муках, пускай в страданиях, пускай на грани, но ещё немного, ещё совсем чуть-чуть и я сама обрежу эту нить, что держит меня над пропастью. Сама прыгну вниз, похороню себя заживо под крупным слоем неизбежности, горести, и боли. А потом сожгу свои останки, и развею пепел над мостом Виккери, под которым юрко бежит речка. Она то и унесёт остатки моей жизни далеко отсюда, вбегая в другую реку, затем в море, а после в океан.       Может тогда, я стану свободна? Пускай мне придётся умереть, но смерть для меня не страшна, куда страшнее в следующий раз захотеть жизни ещё сильнее, и снова не получить взаимности. Это хуже смерти… Вот бы никогда не оживать себя после.