Нефертари

POV Нефертари.       Целый день я усердно готовилась к этому моменту. Я так долго волновалась, что сейчас чувствую себя опустошённой, но мне почему-то вовсе не плохо от этого. Наоборот! Я чувствую себя так, словно хуже того, что я себе навоображала просто быть не может. И знаете, мне действительно стало гораздо легче. Я даже замотивировалась, посмотрев парочку видео, где психологи рассказывали разные вещи. Начиная с причин нашего страха, и заканчивая нашим восприятием людей. Я никогда не задумывалась о том, как именно мы воспринимает людей, но даже подумать не могла, что в действительности все люди, с которыми мы знакомы, и которых, думали, что хорошо знали, на самом деле лишь воплощение наших представлений и желаний. Вот почему, мы иногда говорим: «словно пелена с глаз спала», или «я разочарован». Мы воспринимает людей так, как сами того хотим, через призму собственных суждений. И представьте моё изумление, когда я поняла, что так оно и есть. И это относится ко всем нам. Абсолютно к каждому человеку. Нет таких людей, которые воспринимали бы людей такими, какие они есть на самом деле. Потому что мы не знаем, какие люди на самом деле, и не важно, насколько хорошо мы их знает. А ещё я узнала, что люди или действия людей, которые нас раздражают, есть в нас самих. Или же люди, которыми мы восхищаемся, это тоже есть в нас самих, только не развито, или мы не видим этого.       Вот собственно эти мысли и заставили меня сильно понервничать. Я столько времени и сил тратила на то, чтобы не разочаровать дорогих мне людей, столько сил потратила, чтобы самой не поддаться злобе и ненависти. А вышло так, что я боялась не других людей разочаровать, а себя. Я боялась самой себя, и всех тех мыслей, что возникали в моей голове, когда я оставалась одна. Именно поэтому я боялась признаться Нику, что люблю его, как безумная. Я боялась отказа, боялась, что моя одержимость им, напугает его, что он сбежит, и оставит меня одну с этими чувствами. Я боялась, да и сейчас боюсь, но пока я набралась смелости, пока не растеряла её, я не могу упустить этот шанс. Плевать на последствия. Как говориться: «жизнь слишком коротка, чтобы бояться». Никто не будет ждать, когда я в следующий раз осмелюсь признаться в своих чувствах. Поэтому я глубоко вдохнула и выйдя из своей комнаты, направилась к выходу из дома. До встречи с Ником у меня осталось ещё 20 минут, а это значит, что я успею его перехватить, или даже застать его дома.       — Тия, постой, — беря меня за руку, и тем самым останавливая, мой брат смотрел на меня серьёзным взглядом.       — Не сейчас, Рамзес. Поговорим позже, я тороплюсь, — выдёргивая руку, сказала я. Он не стал спорить, и смотря как я набрасываю на плечи плащ, сказал:       — Хорошо, поговорим, когда вернёшься. Повеселись там, как следует. И не напивайся слишком, а ещё Клаус должен тебя вернуть к 11 вечера, — его строгий голос, меня удивил, а слова просто заставили смотреть на него как на седьмое чудо света.       — Ты, что головой ударился? С чего вдруг такая опека? — удивлённо спросила я, а мой брат, не меняя взгляда, положил руку мне на плечо, а затем потянул на себя, заключая в объятия.       — Не хочу этого признавать, но Клаус был прав. Во всём. Он единственный, кто смог понять тебя, а я знаю, как это важно, когда тебя понимают, и принимают таким, какой ты есть. Потому мы больше не будем запрещать тебе с ним видеться. Но скажи, ты действительно выбрала именно его? — по его голосу было понятно, что он напряжён и взволнован. Но что странно, в доме был только он, Дэна и отца я не видела с самого утра.       — Я люблю его, Рамзес, — лишь сказала я, словно это абсолютно всё объясняет. Для меня это так и есть, и если честно я не хочу что-то объяснять брату. Немного отстранившись от него, я посмотрела в глаза Рамзеса, и добавила, — это то о чём ты хотел со мной поговорить?       — Нет, об этом мы поговорит, когда ты вернёшься. А сейчас идти развлекайся, — отпуская меня, с улыбкой сказал брат.       Я ничего не сказала, просто кивнула, и покинула дом, направляясь к своей машине. У меня предстоит дело, куда важнее для меня, чем разговор с братом, и я не могу тратить время на это. Садясь в машину, я выехала на дорогу, направляясь к дому Ника. Наверное, стоило бы ему набрать, чтобы мы не разминулись, но признаться честно, я так торопилась, что забыла телефон дома. Вот такие дела. Потому я ехала по дороге, всматриваясь в машины, что проезжали мимо меня, чтобы не пропустить машину Ника. И вот я уже подъёзжаю к его дому, вся взволнованная, слегка вспотевшая, чувствую, как мои руки трясутся, и я начинаю терять все мысли в голове. Машина Ника как раз стоит около дома, а в его комнате горит свет, потому я вовсе не почувствовала облегчение, мне было страшно. Очень страшно, до дрожи во всём теле, стали появляться сомнения, и мозг буквально кричал мне, остановиться, не делать того, о чём я потом пожалею. Но знаете, я не стала его слушать, выходя из машины, и чуть не падая прямо на землю, от волнения. Не чувствую ног от страха, что чуть было носом с землёй не поцеловалась.       Глубоко вдохнув холодный воздух, я не почувствовала прилив сил, скорее ощутила как по коже пробежались мурашки от холода. Ещё пару раз вдохнув кислород в лёгкие, я расправила плечи, и шагнула вперёд. Знаю, что возможно, я пожалею об этом, знаю, что могу сейчас совершать ошибку, и возможно слишком тороплю события, и я хочу, до дрожи во всём теле, до конвульсий в сердце, остановить себя. Но тело продолжает двигаться, и вот я уже стою на пороге дома Ника, и звоню в звонок, слыша, как по дому разливается какая-то мелодия. А затем тишина, от которой моё сердце готово рухнуть к ногам. Боже, до чего же мне страшно! Но я решила не отступать. Сейчас или никогда! Я помню, что говорила тогда Нику, о том, что выброшу его, если он меня полюбит, но это было так давно, и такое наглое, беспардонное враньё. И сейчас я это понимаю.       Ещё минута моего ожидания, и я слышу шаги, которые словно приближают меня к концу всего, что есть сейчас. Дверь распахивается, и на пороге стоит Ник, такой удивлённый, красивый, в невероятно сексуальном костюме.       — Нефертари? Почему ты здесь? Разве не я должен был за тобой заехать? — его голос, был словно сильный поток, что сорвал платину, и страх смыло. Теперь его нет, я спокойна, смотрю на того, к кому ехала, и секунд 10 не могу ничего сказать.       — Тебе так идёт этот костюм, Ник. Ты прекрасен, — с искренней улыбкой произнесла я, заставляя его смутиться.       — Спасибо, Нефертари… Но всё же, почему ты сама приехала?       — Вообще-то я не собиралась, оно как-то само получилось. Я уже была готова, и думала подожду тебя, а потом все эти мысли… и вот я здесь, — нервно улыбаясь, говорила я, а затем ещё более взволнованно, добавила, — ну вот, я опять начинаю нервничать.       — Нефертари, с тобой всё…       — Стой! Пожалуйста, не перебивай меня, пока я не передумала, — останавливая его вопрос, сказала я, смотря на его обеспокоенный взгляд.       — Хорошо, но давай ты хотя бы зайдёшь. Разговаривать на пороге не очень удобно, — проговорил он, отходя в сторону и позволяя мне пройти внутрь, но я лишь смотрела на вход, даже не думая войти.       — Нет, лучше здесь. Так я хотя бы смогу сбежать, если всё пойдёт не так, как мне хотелось бы, — нервно говорила я, отводя взгляд в сторону, и не понимая, почему я вообще сейчас говорю всё, что у меня на уме. На самом деле, я впервые в таком положении.       — Ладно, — принимая мои условия, сказал он, выходя на улицу, и закрывая за собой дверь.       И вот мы стоим около входной двери, оба напряжённые, Ник оттого, что не понимал моего поведения, я же, потому что знала, что собираюсь сказать. Сделав глубокий вдох, я подняла глаза на Ника, и страх снова накатил на меня с новой силой. Да так, что я и слова сказать не могу, просто стою и смотрю на него.       — Нефертари, я не знаю, о чём ты хочешь со мной поговорить, но ты уверена, что сможешь? Потому что ты молчишь, уже как минут пять. Я, конечно, не хочу тебя торопить, но всё же, если мы не выедем сейчас, то опоздаем на начала. А ты ведь хотела пойти на эту маскарадную вечеринку, — говорил он, нервно потерев шею. Но его слова нисколько не внушили мне смелости, я лишь больше заволновалась. Однако, глубоко вдохнув, уже в энный раз за этот вечер, я опустила глаза в землю.       — Знаешь, в моей голове всё звучало куда проще. Ну, то есть, я хочу сказать, это куда труднее, чем я предполагала. Я ведь никогда раньше такого не говорила никому, обычно всё было наоборот, — нервно говорила я, словно и не слышала его слов о том, что мы опаздываем. Сейчас меня мало волнует эта вечеринка, мы пойдём туда, позже.       А затем, я снова подняла взгляд на Ника, который нахмурил брови, и пытался понять, о чём будет идти речь, но судя по всему, пока что ему этого не удавалось. А затем в моей голове всплыли собственные мысли о том, чего я боюсь. Всё просто — я боюсь отказа. А ведь я ещё ничего не сказала, а уже боюсь, что меня отошьют. И словно ведомая каким-то чудом, я взяла за руку Ника, и начала то, что хотела сказать уже долгое время, но никак не могла набраться смелости.       — Знаешь, перед тем как прийти сюда, я смотрела видео на ютубе, где люди говорили о разных важных вещах, касательно психологии людей, и кое-что поняла. Бояться — это нормально для человека. Ведь мы не можем просто взять и забрать слова, которые скажем, мы не может просто взять и стереть из памяти людей, моменты которые нас смущают или пугают. Есть много психологических причин по которым нас что-то пугает, и это нормально. Но это не должно мешать нам жить, так как мы того хотим. Я была так впечатлена их словами, и подумала, а вдруг и я смогу, ничего не боясь сказать то, о чём, возможно пожалею. И это труднее, чем казалось. Вот так, — я до сих пор волновалась, но с каждым словом, мне становилось всё легче и, набрав в лёгкие воздуха, потому как я весь истратила в этой вступительной речи, я смотрела как Ник, внимательно меня слушал, но всё также не понимал, к чему я клоню. А я, же продолжила, — Ник, ты ведь помнишь, как именно ты оказался в моей жизни? Это должен был быть просто мимолётный порыв, глупость, которую мы оба совершили просто из прихоти. Мы ничего не знали друг о друге, я просто хотела забыться, и сбежать от реальности в твои умелые и опытные руки, а ты… думаю, у тебя тоже были свои причины подойти ко мне тогда. Но именно после этой глупости, которую обычно я бы ни за что не провернула, я стала интересоваться тобой. Сначала, просто как отличным средством для приятно проведенного времени, потом как человеком, а после как мужчиной. С приходом тебя в мою жизнь, многое поменялось, и если честно, я не могу сказать, что жалею об этом. Нет, я вовсе не жалею, наоборот, я благодарна той глупости, что навеял мне момент моей слабости. Ведь именно благодаря ему, я стою здесь, и пытаюсь перестать нести всякий бред, оттягивая неизбежность.       Ник, с тех пор, как мы познакомились, я стала ловить себя на мысли, что хочу видеть тебя рядом с собой. Это странно, и необычно для меня, но я хочу видеть тебя чаще, хочу слышать твой голос чаще. Ты просто сводишь меня с ума, и я не могу остановить это безумие. Ник, ты стал для меня целым миром, не проходит и секунды, чтобы я не думала о тебе. То как я помешана на тебе, пугает. Такое чувство, будто без тебя, я просто не смогу дышать. Без тебя, Ник, я просто исчезну, ты одним лишь своим взглядом, словом, прикосновением вдыхаешь в меня жизнь. Ник, я так влюблена в тебя, словно сумасшедшая, — ну вот, я сказала всё. Всё то, что может отпугнуть его. Знаете, пока эти слова были внутри меня, они не казались мне такими безумными, но сейчас, даже я бы испугалась от такого. Я словно сумасшедшая, которая покончит с собой, если мне отказать. Не хотелось мне звучать именно так. Но уже поздно забирать свои слова назад. Хотя, я бы всё равно ничего с собой не сделала, у меня на это смелости не хватит.       Ник молчал, смотрел на меня стеклянным изумлённым взглядом, и молчал. Умом я понимала, что ему надо время, чтобы всё обдумать, и так с ходу, ответ я не получу. Но даже когда он стал реагировать на окружающие его вещи, и когда отвёл взгляд в сторону, сердце остановилось. Он не вырывал своих рук, из моих руки. Мои руки сами опустились вниз, словно это конец, и я всё испортила. Но почему-то сожаления я не почувствовала, было облегчение, что я осмелилась и высказала всё, что так долго держала в себе. Но лицо Ника выглядело таким растерянным, он буквально не знал, что сказать.       — Всё в порядке, не делай такой лицо. Ник, спасибо за всё, — поднявшись на мыски, я поцеловала его в щёки, уж больно обжигающим поцелуем, и собиралась уйти. Как я и думала, не зря осталась снаружи, действительно куда проще убегать, когда тебя ничего не окружает.       — Подожди, куда ты собралась? — хватая меня за руку, Ник сейчас казался вовсе не тем уверенным в себе мужчиной, которого я видела, а растерянным парнем, не знающим, что сказать, но и отпускать не хочет.       — Разве это не конец? Твоё молчание, разве не означает, что между нами всё кончено? Я сказала тебе, что чувствую, и раз ты молчишь, то… не заставляй меня это говорить. Я ведь из последних сил держусь, чтобы не заплакать! — вырывая руку из его крепкой хватки, кричала я, так на него и не посмотрев. Но мне даже и шагу ступить не дали, резко дёргая меня за руку, отчего я потеряла равновесие, и завалилась в тёплые, крепкие объятия.       — Не решай за меня! Я просто был слегка шокирован. Не ожидал, вот и не смог подобрать нужных слов. В голове до сих пор каша. Прошу тебя, не уходи, дай мне немного времени прийти в себя, — его тихий, слегка растерянный голос звучал прямо у меня под ухом, а крепкие объятия, не давали мне даже пошевелиться. И в этот момент моё сгоревшее сердце, снова воскресло. А ведь совсем недавно я размышляла о собственных суждениях, и ошибочных выводах. И пока мой мозг ругал меня, за поспешные выводы, Ник добавил, — я ведь даже подарок приготовил. Как увидел его, подумал, что тебе понравится. А если ты сейчас уйдёшь, куда мне его девать?       — Подарок? Мне? — поворачивая к нему голову, удивлённо спросила я, и тут же на моих губах был запечатлён поцелуй, лёгкий но такой приятный.       — Давай, всё же войдём в дом, — сказал он, и беря меня за руку, повёл внутрь, и я не стала сопротивляться.       Когда мы вошли, то первые на что я наткнулась, было ехидное лицо Кола, по которому так и читалось, что он нагло подслушивал наш разговор. От этого осознания, я почему-то сильно покраснела. Блин, я так не смущалась, даже когда голой в этом доме расхаживала, а тут готова сквозь землю провалиться.       — А чего ехидничаешь, Кол? Тебе впору завидовать, ведь таких слов, ты в своей жизни, вряд ли услышишь, — самодовольно говорил Ник, от чего я ещё больше покраснела, хотя казалось бы, что больше уже некуда. И вот сейчас входная дверь кажется такой притягательной, сбежала бы, не держи Ник мою руку так крепко. Но от слов Ника, Коул даже ведь осёкся.       — Да ничего я не завидую, было бы чему, — недовольно бурчал он, надевая наушники и полностью погружаясь в какую-то игру на ноутбуке.       — Не обращай на него внимание, это в нём зависть говорит, — отозвался Ник, продолжая идти в свою комнату, всё также не отпуская моей руки.       Я лишь кивнула его словам, но не нашла, что ответить. На самом деле, я понимаю чему тут завидовать. Сама была на месте того, кому впору завидовать. Но я уже прошла этот период своей жизни, и теперь у меня настала новая глава. Пока что мне ещё не на что надеяться, ведь Ник мне так и не ответил на признание, но он не оттолкнул, не попросил исчезнуть из его жизни, как я обычно это делала. Потому я ведь могу надеяться на что-то большее, так? Входя в комнату Ника, я так и стояла при входе, не зная, куда себя деть.       — Ты его не спрятал? — заметив своего кролика, которого я осмелилась дать Нику на хранение, спросила я. Он сидел на кровати, прислонившись спиной к подушке, а я думала, Ник его спрячет куда-нибудь, чтобы не позориться перед семьёй. Потому на моём лице была какая-то глупая улыбка, которую мне очень хотелось спрятать.       Ник ничего не ответил, только посмотрел на меня с полминуты, а потом сказал, что скоро вернётся, и направился в ванную комнату. Я же, чуть подождав, всё-таки пошла к кровати, чтобы подождать его там, но вот пальто я так и не снимала, не видела в этом смысла, да и маску я пока не надевала, оставив её в машине. И пускай мне было слегка неловко, но всё равно я была на седьмом небе от счастья, ведь Ник меня не прогнал. И только после того, как я осмотрела комнату, то заметила на столе, рядом с окном стояла ещё одна игрушка, с подарочной жёлтой лентой на шее. Это был осьминог, красно-коричневого цвета, с восьмью щупальцами и его тентакли были нежно-розового цвета, и сама мордашка была такой милой. Встав с кровати, я подошла к столу и взяла игрушку в руки, что была очень мягкой, и такой тёплой. Сомневаюсь, что Ник купил её для себя, так это и есть мой подарок?       — Божечки, какой милаха! — восторжённо говорила я, крепко обнимая игрушку, и радуясь ей как ребёнок. Я ведь и правда люблю игрушки, хотя в последнее время мне было не до них, но всё равно они мне очень нравятся. И откуда, только Ник знает, как сделать меня ещё более счастливой? Уверена, лучше моего мужчины — нет никого. POV Никлаус.       Внешне я всё также оставался спокойным, но это было до тех пор, пока я не зашёл в ванную комнату, и не закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной, больше не способный сдерживать в себе эти эмоции. Жутко покраснев, я сполз по двери на пол, и пытался заставить себя хотя бы дышать нормально. Дыхание совсем сбилось, так трудно привести сердце в порядок, оно же сейчас взорвётся к чертям! Чувствую себя как подросток, которому впервые признались в любви, и он совершенно не знает, что с этим делать. Но я ведь не подросток! Это столько раз происходило со мной, что я думал, отреагирую спокойно. Кто же знал, что будет именно так!       — Твою жешь мать! — почти беззвучно выругался я, пропуская одну руку в волосы, а вторую прокусываю до крови, чтобы и звука не выдать. Сейчас Нефертари в соседней комнате, я не могу позволить ей услышать хоть бы звук.       Глубоко дыша, я попытался привести дыхание в порядок, и с горем пополам у меня таки получилось. Вставая с пола, я направился к раковине, чтобы умыться и привести себя в порядок. Но стоило мне увидеть себя в зеркало, я буквально не узнал этого человека. Смущённого, растерянного, до дрожи напуганного. И так я сейчас выгляжу что ли? Боже какой позор! Нефертари, ни в коем случае не должна меня таким увидеть! Я могу понять своё смущение, всё-таки моя девочка призналась мне в любви, и очень откровенна дала понять, что чувствует. И даже растерянность могу объяснить. Всё-таки я не ожидал, что она признается так скоро, я думал, потребуется куда больше времени. Да и вообще откуда в ней появилось столько решимости? Иногда люди поражают своим стремлением не упустить жизнь из рук. Наверное, нам, как бессмертным стоит этому поучиться у них. Но сейчас речь не о том, насколько Нефертари поразила меня своей смелостью.       — Я не знаю, что мне делать! — тихо, почти беззвучно выговорил я, смотря на себя в отражение. Я серьёзно не знаю, что мне делать! Впервые, я чувствую себя таким растерянным и напуганным. Я боюсь вовсе не ответить ей взаимностью, ведь я тоже люблю её. Я боюсь того, что будет потом. Разве не она говорила, что я ей буду не нужен, когда полюблю её, это ведь были её слова. Так почему? И пускай я понимаю, что она не сможет теперь сбежать от меня, по почему-то меня подобная перспектива пугает.       Ненавижу чувствовать страх, он напоминает мне о том, чего я не хочу вспоминать, но сейчас надо всё обдумать. Начнём с того, что Нефертари сама призналась мне в любви, в очень открытой форме, признавая своё помешательство на мне. Она сказала ровно то, чего я от неё хотел, разве я не должен радоваться этому? Ведь её чувства так похожи на мои. Разве я не должен быть счастливым от этого? Почему же мне так неспокойно? Может именно потому, что наши чувства похожи? Я ведь помню, что происходило с теми, кого я любил. Они просто сгорали под напором моих чувств, они не могли пережить этого. Да и жизнь со мной, не принесёт равным счётом, ничего хорошего. Я просто превращу жизнь Нефертари в Ад. И я это понимаю, иначе и быть не может. Понимаю… Понимал и тогда, когда она только начинала влюбляться в меня. Но давай признаем, Клаус! Ты просто не смог пройти мимо такой девушки. И дело вовсе не в её внешности, а в её способности всецело любить кого-то, и отдавать себя всю, человеку, которого она любит. Я так жаждал такой любви, хотел стать для неё целым миром, чтобы каждая её клетка души была заполнена лишь мной. Я, до жжения в груди, жаждал, чтобы и меня так любили. И теперь, когда получил это, жалею. Да, жалею! Ведь Нефертари не заслуживает того, что получит любя меня. А ничего хорошего из этого не выйдет. Я понимаю… Понимаю! Но даже если так. Я так счастлив! Что не могу отпустить её… Просто не могу разжать руки, и выпустить её из плена. Ведь я тоже… тоже люблю её. Так же сильно, до сумасшествия влюблён в неё.       С одной стороны я хочу её отпустить, чтобы она прожила счастливую жизнь, без меня. А с другой я не прощу себе, если отпущу её сейчас. Я уверен, что в своей жизни больше никогда никого так не полюблю, потому не хочу отпускать её. Не хочу обрекать себя на такие страдания. Но и её спасти от самого себя, жажду не меньше. Вот и что же мне делать? Как поступить? Она ведь не понимает! Даже если я попытаюсь объяснить, она убедит меня. Одно лишь её слово, и я просто упаду к её ногам. Я ведь не смогу смотреть, как она плачет. Мне не хватит смелости причинить ей такую боль. Но любя меня, она будет ощущать туже боль, только уже находясь подле меня.       Открыв кран, я спустил воду, и набрав в руки ледяной воды, плеснул её себе в лицо, попытавшись привести мысли в порядок. Я так запутался, что не могу найти выход. Но если я не могу заставить себя её отпустить, остаётся только сделать всё, чтобы она ощущала себя как можно счастливее рядом со мной. Никогда бы не подумал, что задумаюсь о том, как бы мне начать жизнь, которая не принесёт Нефертари страданий. Я хочу сделать её счастливой. Хочу сделать это сам! А не доверять её кому-то другому. Нефертари — моя! Не отдам её никому. Ради счастья моей девочки, я готов даже превратиться в героя… хотел бы я сказать. Да вот только рано или поздно моя истинная сущность вырвется наружу. Долго удерживать Клауса взаперти я не смогу, какие бы чувства мной не двигали, а себя не переделаешь. Стоит ли мне сказать ей об этом? Если не скажу, то выходит, что просто буду обманывать её. А если скажу, она сбежит. Точно ведь сбежит. Разве кому-то под силу принять меня таким, какой я есть? Без всего этого притворства. Вот и о том же.       Кажется, я уже решил, что буду делать. Осталось только как-то показать Нефертари, кто я есть на самом деле. Вот тогда и настанет конец всему. Странно даже, Нефертари верила, что я сбегу под напором её чувств, а в действительности я был так счастлив, что даже смутился. Это мне стоит бояться, что она сбежит, ведь так всегда и происходит, даже если ты веришь, что справишься. Многие пытались, и в итоге я всегда оставался один. Этот раз, вряд ли станет исключением. Как только Нефертари поймёт с кем имеет дело, то тут же сбежит. Но я должен ей всё рассказать, просто обязан!       Выходя из ванной, я наткнулся на мою девочку, что обнимала игрушку, которую я хотел ей подарить. Она так по-детски радовалась плюшевой игрушке, и завидев меня, расплылась в нежной, полной любви улыбке.       — Нравится? — спросил я, хотя это было и так понятно.       — Очень нравится. Спасибо, Ник, — когда её голос звучит так благодарно, влюблено и счастливо, мне кажется, что я слишком много думаю, и для Нефертари я единственный — что нужно для счастья. Но как не крути, как бы мне не хотелось в это верить, я не тот человек, которого она знает. Точнее не весь я.       — Нефертари, я всё обдумал, и пришёл к выводу, что лучше… для тебя будет лучше, если мы оба сделаем вид, будто ты ничего не говорила, — смотря на мою любимую девочку, я знал, что мои слова причинят ей боль. Я был готов к этому. Но всё равно больно смотреть, как потухает её улыбка, и во взгляде читается боль.       — Всё-таки, нет, да? Ну, я понимаю, всё нормально. Просто на мгновение замечталась, но всё хорошо. Ты не виноват, так бывает, всё хорошо, — её натянутая улыбка, и слёзы, что она так старалась сдержать, резали по самому живому. Я вижу, что она хочет уйти, но ещё до того, как она предприняла попытку сбежать, я обнял её, крепко прижимая к себе.       — Нет, всё не так! Я не отказываю, просто говорю, что сейчас тебе не следует говорить мне о своих чувствах, — я старался сделать свой голос как можно спокойнее, и у меня выходило. Правда сердце так быстро колотилось, и его гул заглушал звуки.       — Я не понимаю, — попытку Нефератри посмотреть на меня, я пресёк, крепче прижимая к себе. Не хочу, чтобы она сейчас меня видела таким. И хотя разумом я понимаю, что мои слова будут звучать не как отказ, но всё равно как-то слишком трудно.       — Нефертари, твои слова сделали меня очень счастливым, и если бы всё было просто, я бы не раздумывая, ответил на твои чувства. Но всё куда сложнее. И ты сама должна это понимать. Послушай, девочка моя, ты совсем ничего не знаешь о другой части меня. У меня есть та сторона, которую я не хочу тебе показывать, потому что ты испугаешься и не захочешь меня больше видеть. Помнишь, ты ведь сама просила меня не показывать тебе…       — Ты про Клауса? — после моей паузы, спросила Нефертари. Больше я не мешал ей смотреть на меня, хоть и не хотел, чтобы она видела меня таким растерянным. Но даже лучше, что она всё понимает.       — Да, Клаус… Ты не видела то, каким я бываю. Я не показывал тебе этого, не хотел пугать. Но теперь понимаю, что тебе следовало увидеть всё своими глазами, — теперь когда я сказал это, то больше не было сомнений. Растерянность прошла, и на её замену пришла уверенность. Она должна увидеть всё своими глазами, без тени лжи и притворства.       — Но ведь я уже видела его… в тот день. Ну, ты понимаешь, о чём я, — попыталась возразить она, на что я только криво усмехнулся. Хотелось бы, чтобы это было так. Однако память о том, как в тот вечер я изнасиловал её, больно резанула по сердцу.       — Нет… это не то. Пойми, я способен на куда более ужасные вещи, такие, которые ты себе даже представить не можешь. И то, что обо мне говорят, лишь мала часть действительности. А то, каким ты меня видишь, это тот я, что был далеко в прошлом. Я уже и забыл, что могу быть таким… какой я с тобой. Но ты не видела всего, Нефертари. И даже не пытайся убедить меня, что тебя это не волнует, что ты и так знала, на что идёшь, что ты ко всему готова. Это не так! — смотря на то, как на глазах Нефертари уже наворачивались слёзы, которые она всё равно старательно пыталась сдержать, я не нашёл, что добавить. Просто стоял и смотрел в глаза моей прекрасной девочки, которые сейчас блестели золотым. Всё таки макияж ей действительно очень идёт, подчёркивает её до одури прекрасные серо-тёмные глаза.       — И что теперь делать? Как нам быть? — спросила она, сжимая кулочки до белизны костяшек, наверное, чтобы не сорваться на крики. Думаю, она прекрасно понимает, что я имею в виду.       — Я не знаю. Как я и сказал, я не хочу, чтобы ты видела меня другим. Это всё изменит, абсолютно всё. Но знаешь Нефертари, с моей стороны, конечно, эгоистично просить о таком… когда этот момент настанет. Когда ты увидишь ту часть меня, что я скрывал. И если даже после этого, ты всё равно не захочешь уходить. Знаю, эгоистично просить о таком, но я бы хотел снова услышать твоё признание, и тогда… и только тогда, я смогу сказать тебе то, что хотел, — стирая с её щеки скатившуюся слезу, с улыбкой закончил я. Не могу я просто взять и принять её чувства, как обычно это делал. Ведь этим поступком я заставлю её страдать так, как она того не заслуживает. Думаю, так будет справедливо. Дать ей шанс самой решать, хочет она остаться в моей жизни, или предпочтёт уйти. И я не стану её останавливать, как раз потому, что безмерно, словно в первый и единственный раз влюблён в мою Нефертари. Хотя, судя по моим изменившимся воспоминаниям, кажется, я ещё тогда влюбился в неё. Но всё как в тумане.       — Я понимаю, Ник. Спасибо, что даёшь мне такую возможность. Вот видишь, даже если ты говоришь, что другой, но ты заботишься обо мне, и я счастлива от этого, — ярко улыбаясь, но пряча боль глубоко внутри себя, проговорила она, заставляя меня смутиться. Но я не подал виду, просто продолжая смотреть в глаза Нефертари.       — Ты ещё не передумала идти на маскарад? — протягивая ей руку, спросил я, намеренно желая перевести тему. Она же, всё прекрасно понимала, и не стала ничего говорить на этот счёт, принимая мою руку.       — Конечно, не передумала. Я целый день готовилась, и я пойду туда, даже если на носу будет конец света, — решительно заявила она, второй рукой прижимая игрушечного осьминога к груди. На её слова, я только усмехнулся и кивнул.       Выходя из моей комнаты, мы не наткнулись на Коула, хотя он точно никуда не уходил, скорее всего переместился в свою комнату. Впрочем, меня это мало волнует, он вправе делать, что ему хочется, главное, чтобы меня это никак не касалось. Покидая дом, мы, под настойчивые фразы Нефертари, сели в её машину, потому как она уж больно сильно хотела привести меня на этот вечер сама. Я лишь посмеялся от этого, позволяя ей выполнить свою прихоть. И вот мы ехали по дороге к школе, откуда даже здесь слышалась музыка, Нефертари внимательно следила за дорогой, а я только сейчас заметил её причёску. Не знаю, как называются эти заколки на волосы, но насколько я знаю в древнем Египте часто так делали, надевая на всю длинную волос заколки, мне даже стало интересно, как она их прикрепила, потому протянув руку, я взял одну заколотую прядь, рассматривая её.       — Тебе удобно с этим? — спросил я, наблюдая, как три заколки были совмещены леской, и заколоты у корней волос. Она ведь тяжёлая, даже одна прядь весит, по меньшей мере, грамм 100, а таких заколок у неё по всей длине волос.       — Совсем неудобно. Они тяжёлые, и холодные. Но для моего образа они необходимы. К тому же это всего лишь на один вечер, потерплю, — говорила она, и я не нашёл, что ответить. Женщины в погоне за красотой, готовы на очень многие вещи, если не на всё. И мне этого не понять, потому я ничего и не сказал. Лишь заинтересованно осмотрел её с ног до головы, желая увидеть, что же находится под её плащом. Я вижу только белый подол с золотым ободком.       И вот мы доезжаем до школы, она паркуется на стоянке, на удивление, найдя место довольно быстро, и не дожидаясь пока она выключит мотор, я вышел наружу, обходя машину спереди, и только тогда открыл ей дверь, и помог выйти. Конечно, пропустить мимо глаз её смущённую улыбку, я не мог, и это отдалось приятным тёплым чувством в груди. Помогая ей выйти из машины, мы направились ко входу в школу, где уже вовсю подростки в костюмированный нарядах распивали алкоголь. Но я лишь мазнул их взглядом, и больше никак не отреагировал, потому что мне нет до них никакого дела. Входя в школу, первое, что произошло, это сделанное фото каким-то парнем. Что же это было слегка неожиданно, ну да ладно.       — Ник, ты пока пойти скажи Ребекке, что мы уже пришли, а я отнесу верхнюю одежду, — проговорила Нефертари, направляясь к гардеробной. Я не стал останавливать её, или идти следом, она взрослая девочка, сама найдёт дорогу.       Идя дальше, я уже дошёл до спортзала, где громко играла музыка, и пытался найти глазами Ребекку. Насколько я знаю, она должна была быть в платье в котором была одета жена графа Дракулы из фильма Ван Хельсинг. Мне вот интересно, каким именно образом она выбирала себе наряд? И вот я таки нашёл Ребекку в белом платье, с тканевым корсетом, глубоким вырезом, и накладными клыками. От этого я не смог сдержать смешка. Это же надо касплеить саму себя, причём не самый лучший вариант.       — Ребекка, если ты хотела меня рассмешить, то у тебя получилось, — отозвался я, подходя к ней и Мэтту, что был одет в костюм самого Ван Хельсенга, не особо подходящая пара, как по мне. У него даже колья были припрятаны на поясе. А он действительно только имитирует охотника? Как-то это сомнительно.       — О, Ник! Так вы всё-таки пришли? Я думала уже не придёте, — поворачиваясь на меня, говорила Ребекка, снова заставляя меня усмехнуться. Нефертари явно дала мне понять, что она придёт сюда, даже без меня, потому я тоже здесь.       — И пропустить такое веселье? — саркастично отозвался я. Ну, тут я не солгал. Здесь и правда не очень-то весело. Никакого алкоголя из-за их возраста, такая себе музыка, и костюмы не очень. Вроде как назвали маскарадом, а в масках на деле только единицы. Кстати, я тоже маску не надел, со всем что произошло, забыл об этом. Блин, а я даже купил её. Впрочем, не велика потеря.       — Клаус, надо же, и ты здесь. И в костюме кого ты? Самого себя? — знакомый насмешливый голос Кэролайн прозвучал довольно близко ко мне, отчего я повернулся на шум. Смотря на Кэролайн, что была в жёлтом бальном платье, и на Тайлера, что был одет как в 18 веке, в колготках и при параде, я чуть было не прыснул от смеха. Серьёзно? «Красавица и чудовище»? Боже, как банально!       — Сочувствую, — выразительно окинув взгляд белые, облегающие колготки Тайлера, произнёс я. Смех смехом, но я помню, какой пыткой это было, носить такое убожество. Хотя на тот момент, это казалось не таким уж позором, как сейчас.       — Меня заставили, — буркнул он, отворачиваясь от Кэролайн, и поправляя неудобные колготки. Лучше бы я этого не видел.       — А где Тия? — привлекая к себе внимание, спросила Беннет, что была одета в костюм ведьмы. В этот момент надо было видеть моё лицо, полное негодования. И после этого, Кэролайн ещё смела надо мной насмехаться? Боже, и что только в голове этой женщины? Неужели я действительно любил её? Да, ладно? Может это была её сестра-близнец? Лучше не буду больше об этом вспоминать.       — Привет, Клаус, — услышав голос старого друга, я перевёл на него взгляд, и тут уже платину прорвало. Я прыснул от смеха, и осматривая Стефана, просто не мог представить себе такого. Чёрные штаны, чёрные ботинки, красный жилет, поверх белой рубашки с жабо и рюшами, в викторианском стиле. И поверх всего этого чёрный фрак с высоким воротником, и чёрная цилиндрическая шляпа.       — Стефан, решил в этот день не скрывать себя? — отозвался я, намекая на его костюм Джека Потрошителя.       — Не тебе говорить об этом, Клаус, — вмешалась Елена, открывая моему взору свой наряд медсестры вампирши, при виде которого весь мой смех, как рукой сняло. Ладно уж, дети есть дети. А вот Деймона видно не было, наверное, решил, что этот вечер не для него. Я бы тоже сюда не пришёл, если бы моя девочка не пригласила. Кстати о ней.       — Что-то Нефертари задерживается? — переводя взгляд ко выходу, произнёс я.       Не прошло и пяти секунд, как я увидел нечто невероятное. (А: смотреть в конце главы) Она была так прекрасна, и так божественна, что я не нашёл никаких других слов, чтобы описать её красоту. Это платье, хоть и было слишком откровенным в плане верхней её части, которую вообще трудно назвать верхом одежды. Но я сейчас был слишком поражён её красотой, уверенностью, с которой она шла, завидев меня в толпе, её сексапильностью. И я заметил на её шее довольно массивное ожерелье, кажется, оно называется «ускх», если я не ошибаюсь, и сомневаюсь, что оно подлинное, слишком уж много там драгоценных камней. Хотя, мне-то какой дело, главное, чтобы из-за него ей не грозила опасность. Стоило ей подойти ближе, я разглядел причину её опоздания. Она подправляла макияж, и сейчас её глаза были подведены чёрным цветом, что делало их ещё больше и выразительней, а золотистые блёски на веках и губах дополняли образ.       — Ты сейчас похожа на Божество, Нефертари, — о Боги! Поверить не могу, что сказал такое! Провалиться бы сквозь землю. Но я уже это сказал, и поздно об этом говорить, и плевать, что Ребекка откровенно высмеивает мой комплимент.       — Ну, ещё бы! Я целый день потратила на подготовку. Сказал бы ты что-то другое, я бы обиделась, — её уверенный голос, и прямая поддержка, заставили Ребекку перестать смеяться. И как, скажите, не любить ту, кто даже не позволяет мне опозориться.       — Нефертари, ты, бесспорно, затмила здесь любую, но я начинаю ревновать. А вдруг кто-нибудь уведёт тебя, ты ведь очень доверчива, — шутливо говорил я, но пиджак уже расстёгивал. Вообще-то на неё сейчас устремлены абсолютно все взгляды, потому тут малой ревностью не обойтись.       — Ник, ты с меня глаз не спускаешь. Разве кто-то осмелиться увести столь охраняемую драгоценность? — её уверенный голос, но смешинки во взгляде, давали понять, что она подыгрывает мне. Более того, её игривая улыбка, просто сводила с ума.       — Нефертари, девочка моя, если бы я верил, что просто не спускать с тебя взгляда будет достаточно, дабы к тебе не прилипла никакая зараза, поверь, я бы так не беспокоился, — под свой невозмутимый голос, я снимал с себя пиджак и, накидывая его на плечи Нефертари, поочерёдно просунул каждую её руку в рукав, и стал застёгивать пуговицы. А после закрепил сказанное на её губах, лёгким поцелуем.       — Теперь и ты блестишь, — со счастливой улыбкой, отозвалась она, смотря на мои губы, а затем, поднимаясь на мыски, она стала покрывать моё лицо поцелуями, не пропуская ни единого миллиметра.       — И зачем ты это делаешь? — я не собирался её останавливать, просто не понимал, почему она покрывает меня поцелуями. Даже шею не пропустила и видимую часть ключиц. Всё учла.       — Сам ведь знаешь, я не могу оставлять на твоём теле следы, они быстро исчезают. Да и к тому же, здесь у меня единственной блестящие золотые губы. Поэтому я тебя помечаю, как свою собственность, чтобы и к тебе никакая зараза не пристала, — довольная собой, говорила она, вызывая во мне улыбку. Так вот в чём причина. И с каких это пор её проявление собственничества делают меня таким счастливым?       — Тия, лучше извинись скорее! Ты вообще знаешь, что он делает с теми, кто посягает на него? Как-то одна девушка попыталась проявить свои права на Ника, так он не раздумывая лишил её жизни, — поспешно говорила Ребекка, желая защитить мою девочку. Только вот защищать её не нужно, ведь я уже всецело принадлежу Нефертари, и я сам сказал ей об этом. Но я, что правда, кого-то когда-то убил за такое? Не помню этого.       — Нефертари, девочка моя, ты пропустила здесь, — спокойно говорил я, приложив палец ровно к тому месту, которое она обошла стороной, около моих губ. Она же, не обращая на Ребекку никакого внимания, привстала на мыски и задержав губы на мгновение, она чуть отстранилась и счастливо улыбаясь, сказала:       — Теперь точно ничего не пропустила. Всё, Ник, ты мой, и пусть об этом знают все! — ох, как же она была довольна собой, прям так и излучала гордость. И пускай, моя сестра была шокирована моим поступком, да и другие тоже, но до чего же мне всё равно. Сейчас моя девочка, любовь всей моей жизни так счастлива, и плевать на остальное.       — В награду твоим стараниям, можешь делать со мной, что хочешь, — даже и сам не пойму, толи мой голос, в самом деле, звучал так податливо, толи мне просто показалось. Впрочем, не важно.       — Прям, всё что захочу? — подозрительно спросила она, но видя искорки в её глазах, мне не показалось это подозрительным, и не настораживало от слова совсем. Ведь я знал, что ничего унизительного, позорного или оскорбительного она не сделает, потому я смело могу ответить:       — Ты всегда вольна делать всё, что захочешь, а сейчас я к твоим распоряжениям, Нефертари, — говорил я, умолчав лишь ту часть, где её власть надо мной уже долгое время присутствует. Я полностью в её руках, и сделаю всё, лишь бы эта её счастливая улыбка всегда была на её лице. Даже если мне придётся отпустить её.       — Тогда, я хочу танцевать. Составишь мне компанию? — даже после того, что я сказал, она всё равно спрашивает меня. Беря её за руку, я усмехнулся, и пройдя мимо тех, кто на данный момент не имеет никакого значения для меня, повёл Нефертари в толпу танцующих подростков.       Я действительно забыл, что Нефертари, превосходно танцует. Как-то, в свете всех недавних событий, вылетело из головы, и Нефертари успешно заставила меня вспомнить об этом, своими потрясающими движениями. Не то, чтобы я совершенно не умел танцевать, но в сравнении с ней, я полный ноль в этом. Всё-таки современные танцы не для меня. Но благодаря стараниям Нефертари я не чувствовал себя полным глупцом, и она особо не привлекала к себе внимание, хотя могла порвать здесь всех и каждого. А вот когда заиграла более близкая к моим умениям музыка, уже пришла моя очередь удивлять мою девочку. Это был просто медленный танец, но с некими элементами прошлого.       — Ник, а я не знала, что ты так хорош в таких танцах, — восхищённо отозвалась она, вызывая во мне самодовольную усмешку.       — Вот родилась бы ты века, так, два назад, думаю, тебе бы там понравилось. Пышные платья, баллы, внимание мужчин, и жизнь в полной роскоши, — говорил я, на что она скептично вскинула бровь. Кажется, мои слова её нисколько не впечатлили.       — Ага. Полная антисанитария, никаких прав у женщин, неудобные корсеты, жуткая мода, никакого разнообразия в еде, и постоянные болезни. Что в этом может быть хорошего? — говорила она, но не могу сказать, что её настроение ухудшилось. С этой точки зрения, она конечно права, но всё же.       — Я уже молчу про жестокие пытки над ведьмами. Да-да, я читала об этом. До каких ужасов прибегали люди, чтобы выбить признание у девушки в том, что она ведьма. Ты знал, что первым их шагом было вырвать ей язык, чтобы она не могла говорить? То есть как ей вообще тогда, что-либо сказать в свою защиту? А потом её пытали, жестоко без единой пощады. Их даже не волновало, виновна она в чём-то ужасном или нет. Если ведьма — то служительница дьявола. Разве не чушь? — выслушав её недовольную тираду, я не только не стал поддерживать разговор, но даже поцеловал её, чтобы закрыть эту тему. Ну, не буду же я ей говорить, что очень многих ведьм, подобным образом убили, из-за того, что я выдал, кто они такие. Таким образом ватиканские псы истребляли целые ковены ведьм, что было мне на руку. Да, пожалуй, об этой части моего прошлого, ей знать не нужно.       — Может, хочешь выпить чего-нибудь? Я принесу, — прекращая поцелуй, спросил я, на что она только кивнула.       — Что угодно, подойдёт, — с лёгким возбуждением говорила она, вызывая во мне виноватую улыбку, но как хорошо, что она сейчас на меня не смотрит, и не видит этого. Прости, любовь моя, но я в прошлом совершал много вещей, о которых лучше никому не знать. А тебе уж и подавно, знать не стоит.       Направляясь через толпу к столикам с пуншем, я осмотрелся, понимая, что кроме безалкогольных напитков здесь ничего нет, вздохнул. Ладно, и это сойдёт. Беря одноразовый стакан в руки, я стал его наполнять, и в этот момент ко мне подошла Ребекка.       — Ник, что это было? — непонимающе спросила она, ожидая от меня какого-то ответа. Я же поставив стакан на стол, перевёл на неё взгляд.       — О чём ты? — вообще-то я тоже не понимал, о чём она говорит.       — Не прикидывайся, что не понимаешь! — её возмущение мне совершенно ничего не объяснило.       — Не понимаю.       — Я о том, как ты вёл себя недавно с Тией. Что это было? Это было слишком на тебя не похоже, чтобы быть правдой. Только не говори, что влюбился в неё? — её вопрос и при этом явно выраженный сарказм, вызвали во мне недовольство. Разве они не подруги, чего вдруг она заговорила об этом в таком тоне?       — Ребекка, я не понимаю твоей реакции. Вы ведь подруги, так? — недовольно говорил я, совершенно не понимая её поведение.       — Да, мы дружим. Но, Ник, ты ведь в курсе, что у нашей матери виды на неё. А если Тия окажется нашим врагом? Что тогда ты будешь делать? Сможешь ли ты пойти против неё? — говорила она, повышая тон. Она была раздражена, словно для неё вовсе ничего не значит дружба с Нефертари, а ведь я думал обратное.       — А ты сможешь ей навредить, Ребекка? — спросил я, пытаясь понять, насколько далеко мне придётся пойти в случае чего. Даже если мне снова придётся их всех уложить в гробы, навредить Нефертари я не позволю.       — Если придётся, без сомнений! — уверенно заявила она, и после её ответа, я глубоко вдохнул. На моём лице стали проступать вены, и я чувствовал, как глаза стали наливаться кровью, и резкий рост клыков мешал.       — Ребекка, предупреждаю, первый и последний раз. Тронешь её хоть пальцем, плевать, что ты моя сестра, заставлю пожалеть об этом, — моя угроза была серьёзной. Я действительно причиню боль Ребекке, если с головы Нефертари упадёт, хоть одна волосинка по её вине. И она восприняла мою угрозу правильно, потому как хорошо меня знает, и знает, когда я говорю серьёзно, и лучше меня послушаться.       — Неужели ты настолько сильно её любишь, что готов пойти против семьи? — изумлённо, со страхом, говорила она, отступая на шаг назад.       — Я бы не хотел этого делать, по возможности. Но если всё же до этого дойдёт, в чём я сильно сомневаюсь, ведь Нефертари не сможет придать меня. Но всё же, если дойдёт до этого, то вам придётся иметь дело со мной, — больше угрозы в моём голосе не было, потому что для Ребекки и первого раза было достаточно, чтобы понять, насколько я серьёзен.       — Ты так уверен, что Тия останется на твоей стороне? Ник, она даже не в курсе, кто мы такие, откуда такая уверенность? — вот теперь последовала насмешка. На что я только посмотрел на неё, с полминуты думал о том, говорить или нет.       — Она уже знает, и как видишь, всё равно осталась со мной, — мне так хотелось утереть ей нос, доказать, что я не просто так уверен в Нефертари. Слишком много всего привело к этой моей уверенности, она не появилась из воздуха, и не была навеяна моими чувствами.       — Когда она узнала? — удивлённо спросила Ребекка, на что я только пожал плечами, оставляя её вопрос без ответа. А после развернулся и направился в уборную, чтобы умыться и привести мысли в порядок.       Что-то я взбесился от слов Ребекки, будто я такой монстр, что не способен даже полюбить кого-то. Это неприятно! Я ведь любил уже, и не единожды, хотя, так всецело ещё никому не отдавался. Но как же злит! Входя в мужской туалет, я открыл воду, смотря на свои сведённые брови к переносице от раздражения, и вдруг, через пелену своей злобы, услышал плеск воды. От этого звука, машинально опустил взгляд в раковину, но вместо ожидаемой картины, я стоял посреди какого сада, где был искусственный пруд, обрамленный камнями, высаженные цветы, и дерево, чьи ветки были направлены в сторону пруда, прикрывая его от жаркого солнца. Я помню этот сад! Южная Франция начало 11 века, замок графа де Мартель. Помнится я тогда при первой встречи с его дочерью был очарован её красотой, или же… Нет, постойте! Не так! При виде Авроры де Мартель, я вспомнил о Нефертари, её рыжие волосы напомнили мне её, а серые глаза только сильнее очаровали меня. Но разве всё так было? Я помню, всё иначе… Но словно воспоминания накладываются друг на друга, замещая собой старые. Теперь я точно помню, как тогда, при первой встрече с Авророй, узнал её имя, и потерял к ней весь интерес, ведь она была не той, кого я так хотел увидеть снова.       — Господин Майклсон, Вам так нравится наш сад? Вы с завидным постоянством приходите сюда, — услышав знакомый голос девушки, что вечно крутилась рядом, и пыталась привлечь моё внимание, я перевёл взгляд на выложенную камнями дорожку к месту, где я сейчас стою. И теперь я вижу себя, уже обращённого в вампира, который нисколько не заинтересован в девушке подле себя.       — Да, я бы с удовольствием нарисовал его, — отозвался Клаус из прошлого, и в тот момент, я отчётливо видел, как глаза Авроры загорелись любопытством, но меня это нисколько не тронуло. Потому что в тот момент, при виде искусственно созданного пруда, я стал вспоминать ту, что безрассудно сиганула с высокого обрыва в воду, и я прыгнул следом за ней. Вот что значила эта улыбка на лице меня прошлого, а вовсе не приятное общество девушки.       — Тогда я прикажу слугам принести всё необходимое, — и вот она срывается с места, и бежит куда-то прочь. А Клаус даже не шелохнулся от этого, так и не сводя взгляда с пруда. Неужели я настолько тосковал по Нефертари, что не обращал внимания на женщин вокруг себя? Но ведь я помню, что всё же имел некое подобие отношений с Татией, и ещё женщинами после неё. Тогда почему я сейчас выгляжу таким тоскливым по ком-то, очень дорогому мне? Вряд ли бы, я позволил своему лицу принять такое выражение лица, будь здесь хоть кто-нибудь помимо меня. Такое чувство, будто он сейчас заплачет.       Переведя взгляд на пруд, куда он так старательно всматривался, я стал замечать, что-то похожее на очертания человека. Сделав шаг ближе к берегу, я думал, мне показалось, но теперь, когда присмотрелся, то убедился, что там, под водой действительно человек. Кажется женщина, если судить по еле прослеживающим очертаниям фигуры. Но какого же было моё удивление, когда на лице Клауса отразилось сильное удивление, а затем, что-то напоминающее надежду. Если меня не подводит память, то в этих мутных, почти непонятных чертах, я каким-то образом подумал, что это могла быть она. Та, что даже ночами не покидала моего разума. И Клаус из прошлого, стоило только этой мысли промелькнуть в голове, не раздумывая, прыгнул в воду, а меня, как его отражение затянуло следом за ним. И вот я под водой, но это нисколько не мешало мне дышать, наблюдая, как Клаус всё ближе приближается к девушке, его сердце колотится словно бешеное, и в голове только она мысль: «А вдруг это она?». Я поворачиваю голову на девушку, и теперь уже без тени сомнений понимаю, что это Нефертари, она оглядывается по сторонам, и пытается понять, как и почему она здесь. Какого чёрта вообще происходит? Это не похоже на простую иллюзию, это настоящая Нефертари из плоти и крови, я даже ощущаю тепло её коже на своих ладонях, когда Клаус из прошлого коснулся её лица, тут же накрывая её губы поцелует, что я тоже почувствовал, словно только что сам целовал её.       И пускай я сейчас ничего не понимаю, но вижу насколько шокирована Нефертари, и как Клауса переполняют эмоции, и в большинстве своём была тоска, боль и понимание, что эта встреча лишь минутная, и Нефертари покинет его, так же как и в тот вечер. Он понимает это, поэтому ещё раз прикасается к её губам, оставляя обжигающе горячий поцелуй, а затем, только Богам известно, откуда он взял силы отпустить её. Нефертари, так ничего и не поняла, как вокруг неё стали появляться непонятные иероглифы, и она исчезла, оставляя после себя горечь тоски. Ещё пару секунд Клаус смотрит в пустоту, и уплывает обратно на поверхность, а я следом за ним.       Вылезая из воды, его тут же окружили слуги, и обеспокоенная Аврора, что спрашивала его, зачем тот прыгнул в воду. Зачёсывая волосы назад, этот Клаус не был так хорош в сокрытии своих эмоций, потому было видно его грустное лицо, и глаза полные боли и одиночества. Смотреть на такого себя, неприятно. Хотя, не могу отрицать, что этот Клаус кажется более живым, нежели последующие мои воплощения.       — Господин Майклсон, почему же Вы прыгнули в воду? А вдруг заболеете? — её взволнованный голос, заставил Клауса перевести на неё взгляд, а затем, он наглым образом притянул её к себе, накрывая её губы своими.       — Мне вдруг стало жарко, — после поцелуя, самодовольно сказал он, смотря на смущённую Аврору, что и слова против его поступка не сказала.       Я же, наблюдая за этим, стал вспоминать как после этого случая, Клаус стал отвечать на чувства Авроры, только не эмоционально. Нет, он всё также был равнодушен к ней, но физически он ни в чём себе не отказывал. А после без сожалений покинул страну вместе с семьёй, оставляя там Аврору, и все те моменты, что проводил в её обществе, пытаясь заглушить боль от тоски по той, кого любил. Моё прошлое меняется, хорошо это или плохо, но это так. Потому что моменты, которые помнил я, и которые в данный момент пронеслись у меня перед глазами, были разными. Сейчас мне, если честно, не особо важны эти перемены, потому что воспоминания о тоске по Нефертари, это лишь воспоминания. Но я до сих пор чувствую эту глухую боль в области сердца, помню, как оборачивался, стоило лишь мелькнуть копне волос цвета меди, или просто рыжих, разница была не особо большой, я одинаково реагировал на любые оттенки рыжего, и коричневого.       Возвращаясь в реальность, от этого казалось бы, вечного ведения, я смотрел на себя в зеркало, и тяжело вздохнул. Отчего-то выгляжу измученным, словно пытали неделями без перерыва. Набирая в руки холодной воды, я плеснул её в лицо, пытаясь привести мысли в порядок. Но звук за моей спиной, заставил перевести взгляд на отражение парня, что выходил из кабины.       — Уф, мужик, выглядишь просто отвратно. Тяжёлый день выдался? — говорил он, моя руки в раковине. Уже повернув голову в его сторону, я был готов свернуть ему шею, уже просто за то, что он заговорил со мной, но вспомнил о Нефертари, и вдруг почувствовал такую сильную необходимость увидеть её.       Потому, закрыв кран, я ничего так и не ответил, направляясь к выходу из мужского туалета. Покидая помещение и идя по коридору, я, даже не доходя до спортзала, откуда доносилась медленная песня, прислушался к звукам сердец, выискивая из всего этого бесполезного сброда, ту, которая мне сейчас крайне необходима, чтобы успокоиться. Я будто прожил сто лет без Нефертари в моей жизни, и так истосковался по ней, аж до дрожи в руках. Хоть и всего лишь воспоминания, но такие реальные, словно я действительно всё это пережил заново. От этого мне тошно, и так необходимо сейчас увидеть Нефертари.       И вот я таки выловил её сердцебиение, но оно звучало не в толпе подростков, а в каком-то классе, неподалёку. Рядом с ней был ещё кто-то, пока не могу понять, кто. Но они говори о чём-то.       — Слушай, мы ведь уже всё обсудили тогда, чего ты ещё от меня хочешь? — голос моей девочки звучал слегка устало. И я не раздумывая, направился на её голос.       — Хочу, чтобы тебе было также больно, как и мне, когда ты бросила меня! — по этому оскорблённому и озлобленному голосу, могу точно судить, что это подросток. Кажется, мы уже встречались в наше знакомство с Нефертари. Это тот пацан, чьи чувства Нефертари растоптала, как мусор? Ускоряя шаг, на этот раз, я не стал медлить, но и свою скорость не применял, из-за огромной толпы детишек, что сновали по округе.       — Томас, слушай, я понимаю, я причинила тебе боль, но прошло уже почти полгода, не думаешь, что уже пора двигаться дальше? У тебя ведь есть девушка, вот и уделяй ей внимание, а на меня можешь даже не реагировать, — равнодушные слова Нефертари, сейчас явно не помогали разрешить ситуацию. Она ведь только хуже делает, выставляя всё в таком свете.       — Ах, ты дрянь! — после этих шипящих слов, я не совсем понял, что последовало. Какие-то странные звуки, которые зарождали во мне сильное беспокойство, потому я уже перешёл на бег.       Резко открывая дверь в какой-то класс, мне секунды хватило, чтобы понять ситуацию. Этот обиженный подросток, переполненный собственными эмоциями, пытался задушить мою девочку. А она сопротивлялась, но не плакала, не звала на помощь, всё хотела сделать сама, что лишь разозлило меня ещё больше. За мгновение оказавшись рядом с этими двумя, я отшвырнул ублюдка в сторону, отчего тот отлетел к стене, и мазнув взглядом Нефертари, она кашляя, размытым взглядом, рассматривала меня. Вот вечно она так, пытается со всем справиться сама, даже когда у неё не получается, не просит о помощи, продолжая упрямится. И ведь понимала, что он сильнее… Она ведь всего лишь слабый человек, так почему? Почему не просит меня о помощи? Чувствуя, как больше не могу сдерживать свою ярость, я не сводил взгляда с Нефертари. Я знаю, что сейчас моё лицо как раз выглядит именно так, каким я не хотел его показывать, с набухшими, почерневшими венами, с пожелтевшими глазами, и острыми, ядовитыми клыками. От такого вида меня, Нефертари находилась толи в шоке, толи в ужасе, я сейчас слишком взбешён, чтобы понять конкретней.       Переводя взгляд на того, кто точно не уйдёт отсюда живым, я знал, что он в сознании, но боль от удара спиной о стену, на какое-то время затуманило его мысли. Делая шаг в его сторону, я действительно больше себя не контролировал, я и так слишком долго сдерживал себя. Слишком многих пощадил, за последнее время, и настал мой придел.       — У меня донельзя паршивое настроение, и ты приложил к этому руку, Томас, — словно хищник, я приближался к нему.       Разумом я понимал, что если сейчас лишу жизни это ничтожества, что посмел тронуть мою девочку, это будет значить, что она увидит кто я. Но я был так зол на него за то, что он причинил боль моей любимой Нефертари, я был зол на саму Нефертари, что пошла с ним, при том, что должна была просто ждать моего возвращения, я был зол на себя, ведь не был рядом с ней, вот уже в который раз, когда ей угрожает опасность. И все эти мысли красной пеленой накрыли меня, и я не слышал голос своего разума. Всего доля секунды и этот кусок мусора был прижат к стене спиной, а я держа его за шею, поднял над полом, не позволяя дышать. Он хватался за мою руку, смотрел с ужасом на мой лик монстра, и болезненно хрипел. Не могу разобрать, что говорит Нефертари на заднем плане, ведь я так зол, так голоден, что уже ничего не соображаю. Медленно, чтобы насладиться ужасом в глазах этого жалкого отброса, чтобы насладиться его отчаяньем, я стал оголять свои клыки, тем самым предвещая его неминуемую кончину. Держать в своих руках чужую жизнь доставляет мне большое удовольствие, а его невысказанная мольба ласкает моё эго. Не осознанно от испытываемых мной наслаждений, я оскалился, и только после впился клыками в его сонную артерию, прогрызая её и выпуская кровь. Мой огромный опыт в испитии крови прямо из артерии, не помог мне остаться без единой капли крови. Я чувствовал как кровь стекает по моему подбородку, на шею, и пачкает рубашку, и жилет. Осушив тело до последней капли крови, я отошёл на шаг назад, и только после ослабил хватку, сбрасывая плоть парня на пол. Сейчас я чувствовал себя просто превосходно, и даже на мгновение, под напором этой эйфории, забыл где нахожусь. Поправляя галстук, моё лицо так и не стало человеческим, а после я обернулся на звук, больше похожий на всхлип. И только когда я увидел мою девочку, залитую слезами, с поттёкшей тушью, испуганную, и дрожащими руками обнимающую себя, я стал осознавать что только что натворил. Но всё было так туманно, я отказывался принимать это. Протягивая окровавленную руку, я лишь на секунду вздрогнул, когда она в страхе зажмурила глаза, но и звука не издала. И всё же я прикоснулся к её шее, нежно проводя пальцами по краснеющим следам, от чего она замерла, ожидая чего-то, наверное боли.       — Нефертари, посмотри на меня, — хоть я и говорил негромко, но в давящей тишине мой голос звучал, словно крик. Но она так и не открыла глаза, отказываясь выполнять мою просьбу.       — Нефертари, посмотри на меня! — теперь уже это больше звучало, как приказ, на что она сначала вздрогнула, а после медленно стала открывать глаза. Её испуганный взгляд был устремлён на меня, точнее в мои глаза, которые всё также горели жёлтым, с почерневшими белками. Я видел в ней страх, и это мне нравилось.       — Ты боишься меня? — спросил я, проведя пальцем по её линии челюсти, и немного приблизился к ней, останавливаясь в паре сантиметров от её лица.       — Да, — её честность в данный момент была для меня словно бальзам на душу. Она не храбрирась, не пыталась сделать вид, что не боится меня, она честно призналась, что ей страшно и я причина её страха. Это лишь доказывает, что у этой девушки всё же есть чувство самосохранения.       — Правильно, Нефертари. Меня нужно бояться, ведь я монстр, — уверенно говорил я, словно пытался оттолкнуть её от себя. Не знаю, возможно в этот момент именно это я и делаю, но обманывать её и дальше было бы слишком жестоко. Я люблю её, люблю так сильно, что просто не могу поступить иначе. И не важно, что она думает на этот счёт, сейчас она в полной мере понимает, что все остальные были правы.       В этой полной тишине, я смотрел на Нефертари, а она водила взглядом по моему лицу, боясь даже пошевелиться. Дикого ужаса, как перед неминуемой смертью, я не видел, но она совершенно точно меня боялась в данный момент. Опустив взгляд на её шею, где уже отчётливо были видны красные следы, я убрал руку, наклоняя голову к шее. В этот момент она снова закрыла глаза, вся напряглась, готовясь к боли, но я не сделаю этого. Нежно касаясь её шеи губами, я не желал причинить ей боль. И стоило ей это понять, как она расслабилась.       — Сильно болит? — тихо спросил я, продолжая покрывать её шею нежными поцелуями. Какой бы страх она передо мной не испытывала, а её тело реагирует на меня как прирученное. Даже её руки уже касались меня, нерешительно прикасаясь ладонями к моей талии.       — Нефертари, запомни, только я могу запретить тебе дышать, и оставлять следы на твоём теле! — властно говорил я, проводя рукой по её шее, и обводя пальцами покрасневшие следы, и продолжая покрывать её шею поцелуями, спускаясь вниз, к столь соблазнительной груди, что рвано вздымалась от сбитого дыхания моей девочки.       Проведя свободной рукой по бедру Нефертари, я перестал касаться её шеи левой рукой, и резко усадил на парту за её спиной, раздвигая ноги, и становясь между ними, придвинул её ближе к себе, отчего из её уст вырвался несдержанный стон. Страх всё ещё не покинул её глаза, но возбуждение медленно, но верно замещало собой страх. Наклонившись к её, столь сладким для меня губам, я медленно стал углублять поцелуй, и она отвечала мне, но всё ещё держала руки на моей талии, пока что не переходя к другим действиям. Боже, как же я хочу её прямо сейчас!       Это было последней мыслью, что мелькнула в моей голове, до того, как всё перестало быть мне понятным. Я знал, что мы оба возбуждены, но тогда почему она прекратила отвечать на мой поцелуй, почему её руки упрямо отодвигают меня назад, не позволяя приблизиться? Почему она сейчас опустила голову, не позволяя мне взглянуть ей в глаза?       — Нефертари? — обеспокоенно позвал её я, не понимая, что происходит. Это не было, как в те разы, когда она прогоняла меня, сейчас нам никто не мешал, и не помешал бы. Но она продолжает удерживать меня на расстоянии вытянутых рук, отталкивая меня каждый раз, когда я намереваюсь приблизиться.       — Ник, скажи, это всё игры для тебя? Тебе так нравиться издеваться надо мной? Так хочется оттолкнуть меня? — я не видел её лица, потому как она прятала его за спадавшими волосами, но её голос явно звучал так, каким я ещё никогда его раньше не слышал. Нарастающая злость, нет, скорее ярость и непонимание. И сейчас это не идёт ни в какое сравнение с тем её тоном, когда она защищала меня перед своей семьёй.       — Это не издевательство, я лишь хотел тебе показать, кто я такой, — в моём голосе не было и тени сомнений. Да, может не самым удачный способ, но теперь она хоть понимает, что я не тот, кого она привыкла видеть.       — Да неужели? — оскал прямо-таки слышался в её голосе, вместе с сарказмом. И если честно, меня это задело, потому я не выдержал, и подняв её голову за подбородок, выплюнул фразу:       — Именно, Нефертари, я монстр, и тебе пора бы уже взглянуть правде в глаза! — я и сам не ожидал от себя такого эмоционального всплеска. Меня злило, что она не понимает, и не хочет понимать действительность. Но столкнувшись с её яростным взглядом, я вмиг растерял всю свою злость. И не потому, что она удивила меня своим поведением, да, я не ожидал, что после страха и возбуждения, она так сильно разозлиться. Всё из-за её пронзительных тёмно-серых глаз, что своей бушующей бурей несли всю мою решимость, заглядывая в те уголки моего подсознания, которые я скрываю от чужих глаз.       — Перед кем ты притворяешься, Ник? — сорвавшимся голосом, кричала она, при этом, еле сдерживая себя, чтобы не ударить меня. Её маленькие ручки сейчас сжимались в кулачках, и она своими прекрасными глазами метала молнии в мою сторону. А я не знал, что сказать, все слова вылетели из головы, осталось лишь ощущение полной её власти надо мной. Даже если бы я сейчас мог, то не стал бы возражать, глубоко внутри понимая, что она слишком глубоко проникла в моё сознание, что даже такие вещи замечает.       — Хочешь, чтобы тебя боялись, чтобы считали монстром? Хватит этого бреда! Никто не хочет быть монстром, Ник! Перестань уже притворяться! Или ты думаешь, что это делает тебе честь, играть по правилам, которые даже не ты устанавливал? Кто-то решил, что ты должен быть монстром, и ты не нашёл ничего более умного, чем принять эту чушь? Эти игры зашли слишком далеко, Ник! — казалось её злости нет придела, а я чувствовал себя словно ребёнок, которого отчитывают за плохое поведение.       — Это не притворство, Нефертари, это моё истинное лицо, а ты просто… — договорить мне не дали, огрев щёку сильной пощёчиной, которую, я уж точно не ожидал. Потому переведя изумлённый взгляд на Нефертари, что сверлила меня всё тем же яростным взглядом, я не смог продолжить.       — Кому ты пытаешься угодить, ведя себя таким образом? Ты уже давно не ребёнок, Ник! И должен понимать, что сейчас перешёл все дозволенные границы! Ты не имел никакого права отнимать жизнь у Томаса! Он лишь запутавшийся в своих чувствах подросток, а ты повёл себя, ещё хуже, чем он! Кем ты себя вообще возомнил? — она смело, без тени сомнений и страха смотрела мне в глаза, ожидая какого-то ответа, или извинений, я не знаю. А я чувствовал себя таким виноватым, как никогда, каждое её слово ворошило запыленное чувство вины глубоко в моём подсознании.       — Сначала ты не позволяешь мне уйти, а теперь пытаешься оттолкнуть! Знаешь, что Ник? Разберись сначала в себе, а уже потом говори мне, что я ничего не понимаю! — тяжело дыша, она не сводила с меня взгляда, и через секунд десять её молчания, она спрыгнула с парты, на которую я её усадил, и обходя меня стороной, добавила, — нам лучше какое-то время не видеться. Когда всё-таки определишься, чего ты хочешь, тогда и поговорим.       Я не мог вымолвить и слова, хотел кричать, говорить, что она глубоко заблуждается, и все её слова были полной ересью, но слова не шли. И это не от того, что она сказала в конце, всё к этому и шло, всё из-за её тирады. И чёрт возьми, я бы отрицал её слова, будь они хоть бы в половину лживы… Но не могу.       — Ник, это не я не смогла определиться в своих чувствах. Если ты думаешь, что я не понимаю, кто ты, то ты глупец. Не забывай, кто моя семья, хочу я того или нет, но у меня нет выбора, кроме как принять действительность. И именно потому, что я приняла всё как есть, я пришла к тебе сегодня. Подумай над этим, — закончив свои слова уже больше печально, нежели зло, она оставила меня одного, в компании некогда живого человека.       Не знаю, как долго я не дышал, находясь в полном шоке, но когда кислород рваными вдохами таки обжёг мои лёгкие, я запрокинул голову к потолку, пытаясь найти там хоть бы какое-то оправдание моего поведения. Но там не было ничего, лишь тьма, потому тяжело вздохнув, я зачесал волосы со лба, и развернувшись, покинул кабинет. Мне сейчас, как никогда, нужен свежий воздух. И что странно, я не был зол, скорее опустошён, с неприятным осадком на душе. Мне не хотелось крушить всё, срываться на каких-нибудь несчастных подростках, сейчас я хотел бы побыть один, разве что в компании какого-нибудь хорошего, крепкого, обжигающего напитка. Но раз алкоголя у меня нет, придётся обойтись только свежим воздухом.       Выходя из школы, я направился прямиком на спортивные трибуны, где мог бы посидеть в одиночестве и подумать. Нет, вовсе не о том, что я сорвал свою злость на «невинном» подростке, он не был невинен, уже только из-за того, что он посмел поднять руку на мою девочку, ему уже грозила смерть. И я не жалею, сожаления уже не свойственны мне. Она права была в том, что я повёл себя как ребёнок, который разозлился, что его игрушкой играют другие дети. Грубое сравнение, но самое верное, что сейчас пришло мне на ум. Может в некотором роде её слова и были бредом, но что если она права? Что если я действительно играю роль злого и непобедимого Никлауса Майклсона? Стоило только подумать об этом, как тут же на смех пробивает. Это не игра, и не маска. Быть жестоким, беспощадным, срывать свою злость на непричастных, манипулировать другими, и использовать все возможные методы для достижения моих целей — не игра. Это мой образ жизни. Возможно поначалу, я в самом деле только пытался играть злодея, банальная защитная реакция перед тем, кто сильнее. Но со временем эта маска срослась со мной, и стала частью меня. Это не притворство, это и есть я.       И пускай, я сейчас говорю так, но в данной ситуации, я действительно просто притворялся. Играл роль злого и беспощадного себя, чтобы оттолкнуть её. Тоже защитная реакция. Странно, правда? Ещё некоторое время назад, я был готов удержать её подле себя любыми методами, а сейчас попытался оттолкнуть. Может ли это быть страх? Неужели я боюсь Нефертари? Не думаю, что дело в её силе, скорее я боюсь своих чувств к ней. Вот так внезапно, я стал осознавать, что мне следует бояться того, что я действительно способен на всё, чтобы моя девочка лишь раз улыбнулась. После этих странных видений прошлого, я стал куда лучше понимать её власть надо мной. Это не просто слова, которые я говорил не думая. Моё прошлое реально стало меняться, мои чувства ранее не бывшие такими длительными, стали проявляться иначе.       В нашу самую первую встречу, я был восхищён её, был очарован, но это не было любовью. Лишь минутная слабость, которая быстро прошла, после её исчезновения из моей жизни, оставляя лишь благодарность и всё тоже восхищение. А теперь, когда всё стало меняться, я вдруг понял, что после её ухода осталось ещё кое-что. Мне хватило полдня провести с ней, чтобы моё сердце стучало чаще лишь при одном её упоминании. Хватило так мало времени, чтобы моё сердце болело, стоило мне вспомнить её восхитительные большие тёмно-серые глаза, её игривую улыбку, голос полный похоти, прикосновения, что вызывали мурашки во всем моём теле. Хватило так мало, чтобы она заполнила меня всего без остатка собой, и никого не пускала в самую глубину моего сердца, прочно поселившись там, на долгие-долгие годы. Вот я и испугался, сам того не осознавая. Ещё бы, она ведь наверняка всю эту тысячу лет только и будет, что появляться в моём прошлом, заставлять моё сердце болеть от тоски и сумасшедшей любви к ней, и когда оно сгорит от любви и боли, она появится, чтобы воскресить его, но лишь для того, чтобы причинить мне всё больше боли.       — И кому же показалось захватывающим, так играть с моей жизнью? — еле слышно отозвался я, смотря в пустоту, и конечно же, не получая ответа. Хотел бы я встретить того, благодаря кому я так терзаюсь от собственных страхов, и всепоглощающей любви к единственной женщине. Я бы долго выражал ему свою благодарность, в самых изощрённых пытках, проявил бы всю свою фантазию на полную, дабы не позволять ему помирать от скуки.       — Боже, что ты делаешь? — именно женский, незнакомый мне голос, прервал мои мстительные планы по уничтожению вселенной, и я обернулся на звук. Не особо то мне хочется сейчас становится свидетелем чьих-то наслаждений, потому вставая со скамьи, я решил пойти домой.       Что-то я сильно вымотался за этот вечер, а ведь всё так хорошо начиналось. Надо же было всё так паршиво закончить, в полном одиночестве, и с кучей тягостных мыслей. Интересно, как долго я не смогу увидеть Нефертари? Она была настроена решительно, говоря, что нам нужно на какое-то время перестать видеться. Но я хочу её увидеть. Только вот сомневаюсь, что она обрадуется моему визиту. Я так и не смог определиться, хочу ли я втягивать её в свою жизнь… нет, не так. Она и так уже втянута во всё это безумие. Тут она была права. Я и сам пока не понимаю, почему же я так против её в моей жизни? Может, потому что боюсь, что она снова исчезнет? Я не знаю… и я сильно устал думать об этом, лучше поразмыслю над этим, когда отдохну. Конец Никлаус. POV Нефертари.       Садясь в машину, я просто вся закипала от злости! И именно по этой причине мне хотелось кричать, плакать, ругаться, злиться, крушить всё вокруг. Да какое Ник вообще имел право убивать Томаса? Да даже если бы Томас избил меня, он всё равно не заслуживал смерти. Он просто запутался, сам не знал, чего хочет. Мы ведь просто люди, мы ошибаемся, делаем глупости, но потом находим в себе силы исправить ошибки, или хотя бы принять их. Мы не убиваем тех, кто оступился. Поэтому я так злюсь на Ника! И пускай только попробует доказывать, что вот он какой на самом деле — Клаус. Полный бред! Его поведение и вровень не шло с поведением Клаус, с которым я уже сталкивалась. В тот момент, когда Клаус заявился на порог моего дома, в его глазах не было и тени жалости, он не думал ни о чём другом, кроме как раздавить кого-то, столкнуть его в пропасть и наслаждаться его страданиями. Я уже сталкивалась с Клаусом, и могу различить его попытку запугать меня и оттолкнуть, от жестокости. Поначалу мне казалось, что он снова объявился, и я до жути испугалась, вдруг перед глазами всплыли те события в моём доме, и я просто застыла. Я не смогла ни кричать, ни двигаться, так была напугана. Даже сообразить не успела, как безжизненное тело Томаса уже покоилась на полу, и всего на мгновение в голове промелькнула мысль, что теперь моя очередь. Но когда Ник обернулся в мою сторону, я не увидела ничего из того, что ожидала. Это был не Клаус, который внушал страх одним лишь своим присутствием, это был Ник которого я знала. Понять это было не так уж и трудно, его взгляд был мягок, с долей сожаления. Как бы он не притворялся монстром, Ник это Ник, и рядом со мной он не может быть никем другим. И пока я это осознала, всё стало таким странным, моё тело уже почти предало меня, но я в последний момент смогла взять контроль над собой и своими животными инстинктами.       Может я была немного резка, может немного приукрасила, но две вещи были правдивы. Первая — Ник притворялся. Вторая — Томас не заслуживал смерти. Использовать его таким образом Ник не имел никакого права. И потому я злюсь на него, и пока что не хочу видеть. Плевать на любовь, на мою безграничную одержимость им, сейчас нужно привести мысли в порядок, и Нику и мне. Да, я не солгала, сказав, что для себя уже всё решила, ведь рано или поздно мне придётся столкнуться с тем, чего я не пойму, как бы не старалась. Но не думала, что это произойдёт так быстро. Я не понимаю, почему Ник так резко изменился, почему вдруг стал отталкиваться меня, а затем быть со мной таким нежным, любящим, говорить такие собственнические вещи, что так на него похоже. Ему нужно разобраться в себе. Я не могу постоянно потакать его эгоистичным желаниям, причины которых он даже сам не понимает. Иначе мы так и останемся стоять на одном месте, без возможности продвигаться в будущее, вместе. Может, я и многое не понимаю в отношениях, но когда дело доходит до таких вещей, когда ты сам не понимаешь причины своих поступков, психолог под боком отлично всё объясняет. Я уже привыкла, когда Дэн использует психологию, чтобы говорить со мной. Вот поэтому меня так злит, что Ник даже со своим огромным багажом знаний и опыта, не пытается использовать самоанализ на себе. Он просто как дитя, когда злиться, выплёскивает свою злость на других, когда ему больно, ранит других, чтобы самому стало легче, чёртов эгоист! Я не могу постоянно быть к нему снисходительной, одно дело, когда он ведёт себя так по отношению ко мне, но когда он втягивает неповинных людей в свои проблемы, уже совершенно другое дело.       Заводя мотор, я выехала со стоянки, направляясь домой. Моя злость медленно стала стихать, но всё ещё оставался неприятный осадок, который вызывал горечь в горле. Доезжая домой, я сразу заметила, что машин отца и Дэна всё также нет. Куда они уехали так надолго? Ладно отец, он всегда срывается с места, стоит ему только услышать о вампире, но Дэн никогда не уезжал не предупредив меня. Но машина Рамзеса всё ещё стояла у гаража, словно ждала момента, когда понадобиться ехать куда-то, не задерживая своего хозяина. Припарковав машину, я попыталась отвлечься этими мыслями от Ника, и как не странно, но у меня получилось. Дойдя до дома, я открыла дверь, и вошла. Свет горел на кухне, и там, сидя в одиночестве, брат говорил по телефону, но завидев меня, тут же сказал, что перезвонит, и сбросил звонок.       — Ты рано. Что-то случилось? — спросил Рамзес, вставая со своего места и подходя ко мне. Я же, идя ему на встречу, прошла мимо, чтобы сделать себе кофе.       — Садись, я сам приготовлю, — поспешно заверил меня брат, беря из рук турку для варки кофе. Всё-таки у него это получается куда лучше, чем у меня.       — И всё-таки, Тия, на вечеринке что-то случилось? — повторил он свой вопрос, и я нахмурила брови, выказывая тем самым своё недовольство. Если расскажу ему как всё было, то он точно запретит мне видеться с Ником. Потому тяжело вздыхая, я поставила локти на стол, опираясь головой о руки.       — С Ником повздорили, — лишь сказала я, не вдаваясь в подробности. Если быть откровенно, то привычка сдерживать в себе причины ссор, у меня появилась именно из-за брата. Он тоже никогда ни о чём не рассказывает, предпочитает всё решать самому.       — В последнее время у вас что-то не очень хорошо ладиться. Всё ли будет в порядке? — его обеспокоенный голос, говорил о том, что он скорее переживает за мою жизнь, нежели за мои отношения. Но затем его взгляд упал на мою шею, где остались следы крови Томаса, от губ Ника. Хорошо, что покраснения уже сошли. И надо сказать, мне уже стоит зарекомендовать себя как начинающую актрису, потому как от столь пристального взгляда брата, я даже не вздрогнула, и нисколько не выказывала своего волнения.       — Это просто краска, не обращай внимания, — отмахнулась я, и брат мне поверил, потому только кивнул, продолжая варить кофе. А от меня не последовало даже облегчённого вздоха, я продолжала делать вид, что на моей шее пустяковая шутка. Но на самом деле, как раз благодаря брату, я стала реагировать на наличие чужой крови на моей шее, ощущение было не из приятных, хоть я и держалась.       — Раз уж ты вернулась так рано, то не нужно откладывать разговор до завтрашнего утра, — начал он, выключая газ, и доставая из холодильника бутылку с молоком, стал наливать мне кофе в чашку, смешивая его с холодным молоком.       — Точно, ты ведь хотел о чём-то поговорить, — вспоминая о его поведении перед моим уходом из дома, проговорила я, а затем добавила, — а не из-за этого случаем, отца и Дэна нет дома?       — Заметила-таки? Да, как раз поэтому, — его лёгкий смешок, заставил меня насторожиться. Неужели всё настолько серьёзно, что отец взял с собой Дэна? Но Рамзес не выглядит взволнованным, да и если бы было что-то серьёзное, он бы не за что не позволил Дэну поехать с отцом.       — Что происходит, Рамзес? Где отец и Дэн? — принимая чашку из рук брата, с лёгким волнением говорила я. Он же, садясь напротив меня, за стол, внимательно посмотрел мне в глаза.       — Тия, исходя из всех недавних событий, и из-за твоего пробуждения, как ведьмы, мы решили, что тебе следует уехать отсюда на какое-то время, — начал он, вызывая во мне удивление.       — На какое-то время, это на сколько? — переспросила я, но вообще-то это очень даже кстати, тогда у меня не будет соблазна сорваться и пойти к Нику.       — У вас ведь в школе начались зимние каникулы? Две недели, да? Думаю этого времени должно хватить, чтобы ты хотя бы усвоила основы, — задумчиво отозвался он, и я уже непонимающе на него смотрела.       — Основы чего?       — Колдовства, конечно же, — пожимая плечами, отозвался он, выбивая меня из колеи своими словами. Мне потребовалось, по меньшей мере, минута, чтобы прийти в себя.       — То есть, вы мне, что учителя по магии нашли? — со скептицизмом говорила я. Как-то это напоминает второсортную книженцию фэнтези, а я там главная героиня.       — Я бы на твоём месте не был бы так скептичен. Между прочим наша бабушка, мать отца, ведьма, и состоит в ковине ведьм. Поэтому мы едим в Египет, — рассказывая об этом, он был спокоен, а я нет.       — И о чём ещё брат, вы мне не рассказали? Может среди моих родственников и вампиры есть? — саркастично говорила я, злясь оттого, что всё узнаю в последний момент. Можно было бы и рассказать, что в нашей семье есть ведьма, причём моя бабушка.       — По приезду, ты сама обо всё узнаешь, — говорил он, не желая выкладывать карты. Что это за тайны такие? Впрочем, я не стала его расспрашивать об этом, тяжело вздохну и принял тот факт, что придётся всё выяснять самой.       — И когда мы отправляемся? — спросила я, вставая из-за стола и потеряв всё желание выпить чашечку кофе.       — Когда скажешь, тогда и поедем. Тебе наверное с друзьями попрощаться надо, и Клаусу всё объяснить, — говорил он, на что я насмешливо ухмыльнулась. Прекрасно ведь знает, что из друзей у меня только Мэг и так, смоталась отсюда, чему я вообще-то рада. А Ник…       — Завтра первым же рейсом уедем, нет смысла оттягивать. Быстрее начну обучение, быстрее закончу, — закончив разговор на этом, я развернулась и направилась к себе в комнату, чтобы собрать вещи, а после принять расслабляющую ванну.       Зайдя в свою комнату, я расстегнула пиджак Ника, что он надел на меня, дабы никто другой не пялился, но не смогла кинуть его куда-то, чтобы на глаза не попадался. Я лишь положила его на кровать, чувствуя нарастающую обиду. Понимаю, ему не приятно, когда на маня смотрят другие мужчины, потому что я чувствую себя так же, и сегодня вечером ревность меня просто снедала изнутри, когда я видела косые взгляды девушек на Ника. Он ведь даже не осознаёт, что привлекает к себе не меньше внимания нежели я. И оттого это злит. Но воспоминания о том, как он позволял мне оставлять следы своих блёсток на его лице и шее, заливали злость тёплыми волнами любви. Так не честно! Я не должна прощать его так просто. Не должна!       Достав чемодан из шкафа, я стала складывать туда вещи, что могут мне пригодиться. Это не были какие-то платья, или ещё что-то такое же бесполезное. Туристические шорты, пара маек, одна юбка, несколько сарафанов, штаны и кофта. Пять комплектов нижнего белья, три ночные рубашки, маски для лица, и разные крема от загара и увлажняющий крем для тела и для лица. Из обуви я решила взять ботинки, сандалии и шлёпки. Ну и конечно же купальник, ведь у моей бабушки в доме есть бассейн, я буду глупой, если не воспользуюсь такой возможностью. Ну и конечно же несколько летних комплектов для бега, и кроссовки. А остальное так, по мелочи. Много я не брала, во первых это всего лишь на две недели, а во вторых у меня там есть немного моих вещей с прошлого лета, что я провела там. Потому без вещей я не останусь. Но когда я думала, что уже всё взяла, как в голове всплыла игрушка, что мне сегодня подарил Ник, потому не долго думая, я выбежала из комнаты, и направилась к машине, чтобы взять её с собой. Злюсь я на него или нет, но мне нужно хоть что-то, что заменяло мне его на эти две недели.       И вот упаковав игрушку в чемодан, я еле смогла его закрыть, даже самой пришлось садиться на него, чтобы замок сошёлся. А вроде и взяла мало вещей. Только вот куда мне теперь класть мои масла для ванной, гели для душа, и остальное? Кажется, мне нужна сумка для этих вещей. Впрочем, думаю в рюкзак всё должно влезть, если я буду брать только самое необходимое, что упакую уже после того, как приму ванну. Снимая с себя платье, которое я в своей жизни вряд ли надену ещё раз, я кинула его на стул, а после сняя в шеи украшение, я аккуратно положила его на тумбу, и пошла в ванную комнату, чтобы подготовить всё для приятно проведённого времени.       Для начала я сняла со своих волос заколки, что заняло у меня много времени, потом смыла макияж, после приняла душ, смывая со своего тела кровь Томаса, а только потом заткнула пробкой ванную, чтобы набрать воды. На всё это я потратила чуть боле часа, и как-то уж сильно устала. Дальше дело пошло за малым, влить ароматическое масло с кедром в горячую воду, зажечь свечи с запахом персика, взять надувную подушечку для шеи, и залезть в воду, а уже там ждать, пока наберётся достаточно и выключить воду. И вот я уже лежала в ванной, расслабляясь в горячей воде, вдыхая запах кедра, и персика. Остатки моей злости уже улетучились, и я была спокойна, и расслабленна, наслаждаясь. Я не позволяла влезать в свою голову мыслям о Нике, о предстоящей поездке в Египет к бабушке для обучения магией. Об этом я подумаю потом, а сейчас просто расслаблюсь, и наслажусь временем. Чувствую, в будущем мне её не скоро представится возможность так по релаксировать, так что не упустим и минуты.       Надо будет хотя бы написать или позвонить Нику, и сказать, что я уеду на какое-то время. Лично с ним встречаться и прощаться не лучшая идея, иначе всё закончится моими громкими стонами от удовольствия, и мы так и не сможем решить возникшую проблему. Ощущая что вода уже порядком остыла, я решила, что нужно выходить, иначе простужусь ещё. Вылезая из воды, я выдернула пробку, наблюдая за тем, как вода в ванной стала спускаться вниз, а после, смывая остатки масла и пены с ванной, я покинула ванную комнату.       Ложась в кровать, я взяла телефон в руки, и смотрела на горящий экран, где высвечивалось имя Ника, и думала, звонить ему или всё же лучше написать. Пожалуй, лучше поговорить с ним лично, хочу услышать его голос. Набирая номер его телефона, я, лёжа на подушке, слушала гудки, и поправляя одеяло на своих плечах, ждала пока он поднимет трубку. Ответ последовал только под самый конец моего звонка, когда я уже думала, что он не ответит.       — Нефертари? — по голосу было понятно, что он не ожидал моего звонка, так скоро.       — Привет, — негромким голосом отозвалась я, переводя взгляд к окну, и смотря на ночное небо.       — Привет.       — Я сказала, что нам лучше какое-то время не видеться… Но я ведь не говорила, что слышать друг друга мы тоже не можем, — слегка напряжённым голосом говорила я.       — Да, не говорила, — по его голосу легко понять, что он сейчас улыбается. От чего я тоже улыбнулась, чувствуя, как внутри растекается что-то горячее.       — Знаешь, вообще-то я не планировала звонить сегодня. Ты меня разозлил, и я наговорила лишнего. Прости за это, — сама не знаю, почему начала разговор с собственных извинений. Ну, и ладно, так даже лучше.       — Вообще-то кое в чём ты была права, так что тебе не за что извиняться… Нефертари, ты разве не злишься на меня? — его вопрос прозвучал с лёгкой надеждой в голосе. Но я не могу пока честно признаться, что меня разозлила его попытка меня оттолкнуть, а не убийство Томаса.       — Злилась, и даже очень! Но потом я вернулась домой, поговорила с братом, приняла ванную, и всё обдумала, — мог голос звучал слегка раздражающе, но скорее из-за того, что даже в ситуации, когда виновата была не я, всё равно тем, кто делает первый шаг, это я.       — И к какому выводу пришла?       — Да всё к такому же, что ты дурачок! — словно бы назло ему говорила я, и не услышав ничего в протест, добавила, — но даже так, ты мой дурачок, и отказываться от тебя я не намерена!       — Чтобы я не сделал? — тут же последовал его вопрос, который мне стоило бы воспринять как угрозу, но я лишь хмыкнула на это, ни капли не поведясь на его провокацию.       — Да. Единственный способ для тебя, избавиться от меня это либо убить меня, либо умереть самому. Себя убить я не дам, а ты бессмертен. Понимаешь? У тебя нет выбора, — уверенным тоном говорила я, вызывая в нём смех. И пока он смеялся, я беззвучно возмущалась этому, ведь я говорила серьёзно.       — Это обнадёживает. Но смотри не пожалей об этом, Нефертари, — после смеха, серьёзно произнёс он. А Ник не стал скрывать своего намерения, что вызвало во мне смешок. Наверное, мне стоит поучиться у него откровенности, но думаю, ещё успеется.       — Ник, вообще я хотела сказать… точнее попрощаться, — делая небольшую паузу, я подбирала в своей голове правильные слова, а только потом продолжила, — завтра я уезжаю в Египет к бабушке. Скорее всего, я пробуду там до конца зимних каникул, и мы не увидимся это время.       — На две недели? Это так необходимо? — после того, как выслушал меня, уже без тени веселья, напряжённо спросил он.       — По словам брата, наша бабушка является ведьмой, и я еду туда для обучения магии. Я пока только это и знаю, Рамзес отказался мне что-то объяснять, поэтому придётся всё узнавать самой, — откровенно говорила я, переворачиваясь на бок.       — Я не особо хорошо лажу с ведьмами, или правильнее было бы сказать мы ненавидим друг друга лютой ненавистью, — проговорил он, заставляя меня выдать лёгких смешок.       — Так я и не зову тебя с собой. Если ты будет рядом, я так и не смогу сосредоточиться на обучении, постоянно беспокоясь за тебя. И к тому же мне нужно научиться жить не полагаясь на твою помощь, — мой серьёзный голос уже в нём вызвал смешок.       — И когда это, позволь спросить, ты полагалась на меня? — его насмешливый голос, словно говорил о том, что такого никогда не было.       — Ты удивишься, — только и ответила я, не желая признаваться, что одно лишь его присутствие помогало мне быть уверенней в себе.       — Ладно, сейчас это не так важно. Нефертари, ты точно уверена, что хочешь пройти через это в одиночку? Ведьмы довольно неприятные личности. На первый взгляд всегда кажется, что они дружелюбные и за своих горой, но как только узнают, твою связь со мной, ты станешь для них мишенью, — его слова больше были похожи на то, что он пытается уберечь меня от опасности, нежели убедить остаться дома.       — Не называй наши отношения, какой-то там «связью», — обидчиво отозвалась я, сама не понимая, почему из всего, что он сказал, меня зацепило только это.       — Прости, любовь моя, у нас всё серьёзно, — говорил он, но я ведь всё слышу!       — Я слышу твой смех, Ник, — теперь уже меня это начинало злить. Взял и испортил своим смехом всё моё впечатление от слов «любовь моя».       — Понял, больше не буду. Не злись только, хорошо? — переставая смеяться, уже примирительно говорил он, в самом деле, усмиряя мою злость. А после он добавил, — Нефертари, но я говорил серьёзно. Им лучше не знать об мне. И скажи своей семье, чтобы не упоминали моё имя в их кругу. Так будет лучше для тебя, а иначе, я даже представить не могу, что они могут с тобой сделают. Приедешь туда, научишься всему, что сможешь, и возвращайся ко мне. А я буду ждать тебя здесь.       — Хорошо, я всё передам им, — согласилась я, понимая, что так всё-таки будет лучше.       — Нефертари? — вмиг его голос обрёл такую сексуальность, что лишь от одного звука, по моему телу пробежались мурашки. Казалось, что он не по ту сторону телефонного звонка, а за моей спиной, и шепчет мне на ушко.       — Да, Ник? — жарким от нахлынувшего возбуждения, голосом произнесла я.       — Возвращайся скорее, — вроде не было сказано ничего особенного, но отчего же тогда моё сердце забилось чаще, будто я услышала заветные три слова сказанные голосом Ника?       — Не делай так. Я не могу тебе сопротивляться, ты ведь знаешь. А мне завтра рано вставать, — жалобно говорила я, чувствуя как внизу моего живота стало зарождаться сильное возбуждение, вырываясь горячим дыханием и сбившимся голосом.       — Знаю. Но ты ведь сама запретила нам видеться, дай мне хотя бы услышать твой удовлетворённый голос, — ну вот опять, его тон задевает струны моей души, отчего меня бросает в жар и я сама того не осознавая начинаю тянуть руку к уже порядком взмокшей промежности.       — Нефертари, скажи, что сейчас на тебе? — он намеренно говорит таким низким тембром, негромко, чтобы я прислушивалась к каждому его слову. Закрыв глаза, я уже представила его рядом, как он шепчет мне на ухо, и от этого глухой стон вырвался из моих уст.       — Ничего, — с придыханием ответила я, переворачиваясь на спину, и согнув ноги в коленях, расставила их пошире, чтобы ничего не мешало мне получать удовольствие.       — Судя по голосу, ты уже начала, — слыша его довольный голос, я удовлетворяла себя пальцами, не сдерживая тихие стоны, и всё также удерживая телефон около уха.       — Ник… — мой вырвавшийся стон, и послышался тихий рык по ту сторону звонка, от чего я блаженно улыбнулась.       — Нефертари, ты ведь знаешь, что одно лишь твоё слово и через минуту я буду у тебя? — его напряжённый голос, лишь сильнее возбуждал меня, и заставлял работать пальцами быстрее, чтобы получить удовольствие. Но я так ничего и не ответила, продолжая негромко стонать, и иногда называть его имя в приступах более сильного блаженства.       — Это несправедливо, знаешь ли! Ты там развлекаешься, а я даже посмотреть не могу, — когда мои стоны стали громче, говорил он обиженным голосом. Но это нисколько на меня не повлияло, я лишь удовлетворённо улыбнулась.       — А что тебе мешает сделать тоже самое, Ник? — тяжёлым от наслаждения голосом говорила я, и после не смогла сдержать чуть более громкого стона, когда мои пальцы задели более чувствительную зону, а тело вздрогнуло от накатившего удовольствия.       — Гордость, — уж больно недовольно, с нотами разочарования говорил он, на что я только посмеивалась. Вот и всё, Ник. Тебе остаётся только слушать как я наслаждаюсь, и представляю тебя рядом.       Громче начиная стонать, я уже не могла себя контролировать, постоянно вздрагивая, и то и дело, произнося имя Ника. А он только рычал, скорее всего в душе жалуясь, что я такая жестокая и несправедливая. Но иначе я не смогу получить удовольствие от наказания тебя Ник. Это будет твоим уроком. Слышать мои стоны, своё имя моим удовлетворённым голосом, но лишь представлять всё это у себя в голове. Не иметь возможности увидеть всё своими глазами, должно быть невыносимой пыткой для тебя, мой любимый Ник. Эта власть над ним приносила мне моральное удовлетворение, а мои старания физическое. И вот я дошла по кульминации, ускоряя движение пальцами и ощущая как моё тело вздрагивает от нахлынувшего сильного оргазма, я не сдержала крик наслаждения, что вырывался из моих уст именем Ника.       Тяжело дыша, и чувствуя усталость во всём теле, я была довольна, и даже слегка клонило в сон.       — Быстро ты, — теперь уже голос Ника звучал скорее насмешливо, нежели обиженно. Видимо он посчитал мои действия слишком детским, а так хотелось, чтобы он обиделся на меня, за столь эгоистичный поступок.       — Зато довольная, — ответила я, поправляя одеяло, что полностью сбила ногами к концу кровати.       — Раз ты сама так хорошо справляешься… Зачем тебе тогда я, Нефертари? — вот такого вопроса я явно не ожидала. Нет, всё-таки он обиделся на меня. Потому я злорадно усмехнулась, и точно знала, что он это услышал.       — Потому что без меня ты ничего не получишь. Поэтому, Ник, будь послушным мальчиком, и жди, — самодовольно говорила я, зная, что он может отреагировать на мои слова по разному. Либо разозлиться, либо подыграет. Одно из двух.       — Ого, какое смелое заявление. Хочешь проверить, кто без кого больше не сможет обойтись? Нефертари, не советую тебе начинать эту игру. Мы ведь оба знаем, что ты будешь первой, кто сдастся, — был ли он зол, точно сказать не могу. Но вот игривость в его голосе явно присутствовала. Только вот его слова прям по больному задели, ведь это правда.       — Всё потому, что ты слишком хорош собой, вот я и не могу устоять! — не сдержав себя, выкрикнула я, но как только поняла, что сказала это вслух, тут же закрыла себе рот.       — Что и требовалось доказать. Ты без ума от меня, девочка моя, и это необратимо, — вот он его фирменный самодовольный тон, что прямо-таки кричит, что он тут лучше всех, и это не его сверхуверенность в себе, так было запланировано вселенной. Но блин, как же он прав, аж бесит.       — К тебе тоже самое относится, — сказала я, желая таким образом хоть немного отстоять себя.       — Твоя правда, — серьёзно выдал он, заставляя меня сначала не понять, что он имел в виду этим ответом, но когда до меня дошло, я жутко покраснела, внутренне радуясь, что Ник меня сейчас не видит. Мухлёжник, знает ведь, что я перестану спорить, если он так скажет.       — Спокойной ночи, Ник, — быстро буркнула я, отключая звонок, и отложив телефон обратно на тумбу, накрыла себя с головой одеялом. Подмяв подушку под свою голову, я смущалась и радовалась.       Блин, строю из себя взрослую, а когда смутилась, сразу же сбежала. Как так, а? Я же никогда не сбегала от Ника! Да чего сейчас-то об этом думать, случилось и случилось. Сомневаюсь, что его мой побег задел, так что думаю, всё в порядке. Но будет не в порядке завтра, если я сейчас не засну, то завтра буду проклинать себя, за столь малый срок сна. Завтра тяжёлый день, перелёт и потом ещё наверняка много нервотрёпки. Всё-таки начинать ночую главу своей жизни очень утомительно.       Но всё-таки не могу отделать от желания, увидеть Ника. Но так будет неправильно, тогда Ник ничего так и не поймёт. Поэтому лучше нам и правда пока не видеться, и это не только для того, чтобы он разобрался в себе. Мне тоже нужно это время, чтобы научится выживать в его мире, и не быть для него обузой. Если я хочу быть рядом с Ником, мне нужно понять в каком мире он живёт, и приспособиться к нему. Я уверена, что моей решимости хватить, чтобы справится с этим. Но мне страшно узнавать его мир. Он вряд ли имеет что-то удивительное, наверное там сплошь и рядом тьма и боль. А мне предстоит пройти через всё это, и не потерять себя, укрепить свою любовь и не растерять решимость. И пускай, сейчас я уверена, что справлюсь со всем, что встанет у меня на пути, но случиться может многое. Я могу усомниться в своём выборе, или наоборот лишь укрепить уверенность. Поживём увидим. Мне главное после не пожалеть о сделанном выборе, и не возненавидеть Ника за то, кто он есть. И пускай вражда между ведьмами и вампирами длиться и по сей день, меня это не должно касаться, чтобы я не увидела, чтобы не услышала, я не должна поддаваться этому влиянию, продолжая верить в сделанный мной выбор. Немного страшно вот так уезжать, одной, туда где я научусь жить как Ник, но я должна это сделать. Ник подарил мне уверенность в себе, он показал, что даже если трудно, даже если кажется невозможным, нужно продолжать верить в себя и в свои силы. Нужно научиться принять себя таким, какой ты есть, без тени сомнений и осуждений. Ник стал для меня примером того, кто остался собой ни смотря на трудности жизни. Да в нём произошли перемены, но я думаю, это случилось ради того, чтобы приспособиться к жизни. Ник всё равно удивителен. Ник - мой герой! Самый непобедимый, несокрушимый, верящий в себя и в свои силы герой. Мой герой, которого я люблю всем сердцем, и которого хочу понять, поддерживать, и с гордо поднятой головой стоять подле него. Хочу не только полагаться на него, но и хочу быть той, кому он сможет доверять, на кого может положиться, и рядом с кем будет чувствовать себя таким же защищённым, как и я рядом с ним. Хочу быть равной ему, и способной на те же вещи, что и он. Вот какой я хочу быть для него. И пускай говорят, что меняться ради любви нельзя, пускай другие утверждают, что перемены должны происходить только для себя, пускай. Я точно знаю, что моё желание это чистой воды эгоизм, и только ради себя. Потому что я хочу привязать его к себе всеми доступными мне способами, хочу, чтобы его жизнь зависела от моей, хочу быть для него не только девушкой, которую он любит. Я хочу стать для него женщиной, без которой он не сможет жить. Хочу быть для него тем же, что и он для меня. И я сделаю для этого всё, даже если мне придётся спуститься в самые низшие круги Ада, даже если мне придётся продать душу Дьяволу, и жить в постоянной тьме, наблюдая за страданиями других людей. Если тогда Ник сможет назвать меня своим именем, если тогда моя жизнь станет продолжением его жизни, оно будет того стоить. Ведь жизнь без Ника, для меня тоже самое, что и Ад. Такая жизнь мне не нужна. Нет, я не покончу с собой, если он не сможет решиться принять всю меня. Я сначала сделаю всё возможное, что вообще может существовать в этом проклятом мире, чтобы он принял меня. А уже потом буду думать, как заставить его передумать. Может я и сказала, что дам ему время разобраться в себе, но у него нет выбора. Ему придётся принять меня в свою жизнь, другого выбора ему не дано. Если он думает, что это он большой собственник, то он глубоко заблуждается. Ник, ты ведь даже не представляешь, какие коварные мысли порой закрадываются мне в голову. Да убей ты хоть сотню, хоть тысячу бесполезных людишек у меня на глазах, от меня тебе не отделаться. Ведь я и сама способна на такие ужасы. Или ты думал, сталкиваясь с трупами в лесу, общаясь с наркоманами, ведя распутный образ жизни, слыша голос в своей голове, и вмиг став прежней после преследований и похищения психа, я самая обычная девочка?       Я вдруг подумала, откуда же во мне иногда просыпается такой садизм? Может гены? Кто его знает, но порой это сильно мне помогает. Хотя от сострадания, которое мне прививали, чуть ли не с рождения, так просто не отделаться. Вот, что значит сила воспитания. Интересно кем бы я была, если бы моя семья так хорошо меня не воспитала, не сделала бы меня такой человечной? Наверное, садисткой, или мазохистской. Время от времени и то и другое приносит мне удовольствие. И снова усмешка появилась на моих губах,       Только сейчас поняла, что Дэн был причиной, по которой эту мою сторону я держала в узде. Не хотела его разочаровывать, ведь он такой добрый, заботливый, ему вряд ли стала бы симпатична девочка с садистскими наклонностями. А вот Ник другое дело. Наверное, поэтому мне так спокойно рядом с ним, и поэтому моя тёмная сторона так тянется к его тьме. Я совру если скажу, что другая часть меня это притворная я, которую выдумала. Это не так, обе мои стороны это я. Только вот тёмную себя я подавляла, чтобы никого не разочаровать. А теперь кажется, словно это уже и не нужно. Интересно, как именно Ник отреагирует, когда поймёт, что мы похожи?       Так жестоко ты в своей жизни ещё не обманывался, мою любимый Ник.