*****
В это время Блейз и Драко тоже затаривались одеждой. Малфой, в своей манере, выбрал пару черных рубашек, стильных костюмов и мантий в той же расцветке. Забини, предпочитавший более обширную гамму, скептически оценил выбор друга: — Собираешься на сборы Пожирателей? В этом году, вроде, отменили. — Да пошел ты, Забини… — Не очень то вежливо. Но вполне в стиле Пожирателей. Это будет что-то вроде гей-парадов в США? — Вот нужно тебе быть таким заебистым? Особенно в канун возвращения в Хогвартс… — Разряжаю твою напыщенную высокомерность как могу. Неужто уже соскучился по жарким итальянским берегам? — Будь моя воля, я бы их и не покидал. Ты же знаешь, мама так хочет, — Нарцисса настоятельно посоветовала сыну вернуться на последний год учебы (попросту поставила перед фактом). Так как все обвинения с них были сняты, благодаря показаниям Поттера, Грейнджер и других, Драко вышел из зала суда чуть ли не гребанным защитником Хогвартса. Обвинения были предъявлены только Люциусу, да и то посмертно. — Я-то знаю. Она в тебе нуждается, Драко, ты единственная ее опора. — Ага, и поэтому она меня в Хогвартс еще на год сбагрить решила. — Все для будущего династии миленьких белобрысых Малфоев! А поскольку ты не милый, не маленький, то твое мнение и неудобства уже не в счет, — Раскатистый, теплый смех Забини заполнил помещение. — Очень смешно, Блейз. Думаешь, малолетних отпрысков Забини никто не ожидает? — не уступал Драко. Блейз рассмеялся ещё сильнее. — Конечно, ожидают, но более терпеливо, так как боятся их количества. Закончив с покупками, юноши неохотно поплелись на уже давно привычную платформу.*****
В Хогвартсе их всех ждали. Дамблдор очень медленно и болезненно исцелялся после проклятия и инсценировки собственной смерти. Он гордился своим гениальным планом и выдрессированным Избранным. Хоть он и потерял доверие многих уважаемых волшебников, столько восхищений своим умом не слышал никогда. Снейп, нежеланно спасённый Гермионой, не собирался её за это благодарить. Принять смерть он был готов давно, когда потерял часть себя, в ту злополучную ночь в Годриковой Впадине, когда глаза любимой закрылись навсегда. С тех самых пор он выживал, не жил. Теперь только крестник и Нарцисса были для него важными людьми. Пусть эта выскочка и решила, что может со своим всезнайством вторгнуться в его жизнь. Хотя ума ей не занимать, чего греха таить. Он видел в ней огромный потенциал и планировал выжать всё из её небезызвестной светлой головушки. Ведь она умела анализировать, что сам профессор считал едва ли не самым важным навыком в жизни, потому как именно это давало ему возможность, если не сбежать безнаказанно (в большинстве случаев), то хотя бы спасти свою жалкую жизнь. А всё из-за долбанного Дамблдора — «Всё ради высшей цели, Северус!», чёрт бы его побрал.*****
В это время у Хогвартс-экспресса уже потихоньку собирались ученики. Первой из незнакомой массы юных студентов и их родителей Гермиона увидела лучезарно улыбающуюся Луну, направляющуюся к ним. В то время как Пэнси уже во всю болтала с подошедшей Дафной, поэтому никак не отреагировала на появление Лавгуд. Гермиона не спеша обсуждала остаток лета, который они с Луной не виделись, судьбы волшебников, о которых Грейнджер ничего не слышала с момента окончания Битвы за Хогвартс. Рейвенкловка не преминула вручить очередной подарок в виде варенья с неизвестным составом, которое должно помочь от грусти и уныния. Паркинсон, якобы абсолютно не слушавшая разговор подруг, все же красноречиво наградила баночку одним из самых своих презрительных взглядов. На платформе появились Гарри и Джинни в сопровождении Джорджа и Фреда. Последние, хоть и не возвращались в замок, пришли проводить сестру, а заодно повидаться с милой Герми, по которой безумно соскучились. После жарких объятий близнецы даже умудрились отпустить пару шуточек по поводу ее проживания с девушкой, возможной подпольной смене ориентации. И даже подметили, что у Гермионы отличный вкус в барышнях (если не обращать внимания на прескверный характер Паркинсон), о чем Джордж уже приватно шепнул на ухо. Гарри заводить разговоры на эту тему не решался, но ободряюще взирал на подругу.*****
Тем временем слизеринцы прибыли на перрон и ожидали появления третьего, но не менее желаемого попутчика. Теодор Нотт, высокий, с тёмно-каштановыми волосами, волевым подбородком и глубоко-посажеными, выразительными глазами цвета жжённого сахара с яркими нефритовыми прожилками, дополненные пляшущими в них бесенятами (точно из-за которых его и определили на Слизерин), уже направлялся в их сторону. — Смотри — Пэнси! Сто лет её не видел, пошли поздороваемся! — Блейза отчаянно тянуло в гущу людей. — Ну уж нет, она сейчас в окружении, это тактически неверный ход, — парировал Малфой. — Вот уж бля, Македонский нашёлся. Пошли, не упадёшь из вечной мерзлоты своих высоких моральных устоев ради несчастного «Привет», пошли, чего мнёшься, — не увидев никакой реакции от Драко на подтрунивание Забини, подошедший Нотт продолжил: — Так и знал, что вы, бездельники, ни капли не поменялись! Наша принцесса так же холодна, как и её ноги пред брачной ночью, или ты, Блейз, их уже согрел? — Тео обладал способностью подкрасться незаметно, что несомненно давало глобальное преимущество перед противником — хвала Моргане, тёмная сторона не переманила его к себе, иначе исход битвы был бы куда более непредсказуемым. — Тебя ждал, чертяка! Твоею священною обязанностью будет подтвердить консумацию нашего брака перед звёздами, — Блейз же отличался умением быстро реагировать и поддерживать шутку в любом её проявлении. — Рад видеть тебя, ох, и поджарился ты на Родине. Драко, гляди, я как в зеркало смотрюсь! — смех Блейза, казалось, сейчас привлечёт внимание всех на этой чёртовой платформе. Так что Драко-таки оторвался от созерцания группки гриффиндорцев и их родственников и повернулся к Нотту. — Привет, отброс британской элиты. Признал, что Елизавета II тебе не по зубам и решил перепортить греческих наследников? — Драко, ты же знаешь, никому, кроме тебя, моё сердце не украсть. Как жаль, что все мои мокрые сны не транслируются в твою светловолосую головушку. Она так прекрасно метается по подушкам подо мной, ты бы видел! — Грёбаные извращенцы, и с кем я учусь только? Блейз, напомни, будь так добр, почему я здесь, и зачем слушаю этого психованного, который вернулся из страны, что своим климатом не предполагает ношение одежды, и всё равно умудрился вернуться с явным недотрахом? — Дорогой мой, твой статус слизеринского принца сильно пошатнулся. Так что мы — необходимое зло в плане по спасению твоей бледной задницы от гнева народа, наслаждайся нашим бесценным обществом, пока мы позволяем, — Забини был как всегда прав. Интересно, ему простят двойное убийство, если в оправдание предоставить этот момент, как возможное покушение на его несчастный зад? Драко не был уверен, поэтому промолчал.*****
Но было кое-что общее у всех пришедших на платформу 9 ¾. А именно то, что никто из них не мог проигнорировать яркие изменения небезызвестной заучки всея Хогвартса. Она стояла, несколько отрешенно глядя на друзей, спиной к Паркинсон, все так же щебечущей со слизеринками. Это была абсолютно новая Грейнджер, такую не вывести из равновесия обыкновенной колкостью, не зацепить среднестатистическими ругательствами. Теперь от нее веяло сдержанностью, легкой снисходительностью и нотками жасмина. Осанка подчеркивала стальной стержень. Ухоженная молочная кожа, ненавязчивый нюдовый макияж, сдержанный французский маникюр украшал длинные музыкальные пальцы. Блестящие волосы, сплетенные в два колоска с черными лентами, сходились на затылке в замысловатую прическу. Десятисантиметровая шпилька классических черных лодочек удлиняла и без того стройные ножки. Сдержанная шелковая белая блуза, контрастирующая с темной кожаной юбкой-футляр до колен, сошлась легким запахом у левого бедра и ярко обрамила шикарные изгибы гриффиндорской принцессы. Образ довершали аккуратные, но довольно массивные сережки с не менее темными камнями, и часы с золотым браслетом на левом запястье. Что сказать, Пэнс постаралась на славу и убила не один час времени, дабы миру предстало сие чудо. А потому, абсолютно неудивительно, что обернувшись в сторону гриффиндорцев, у парней отняло дар речи, и разговоры на время прекратились, чтобы вспыхнуть с новым пламенем. О, не-ет! Пэнси не нужно было видеть воочию лица этих змеенышей, чтобы понять — ее работа удалась на все сто. Все присутствующие не могли не заметить разительных перемен во внешнем виде Гермионы, но как-либо прокомментировать не посмел никто. — Как думаете, если сейчас подкатить к Грейнджер, откуда она достанет палочку, чтобы проклясть нас на пожизненное членство в клубе импотентов? — Нотт озвучил мысли парней, замерших от разглядывания потрясающего вида девушки. — На кой хер ей палочка, у неё Паркинсон рядом стоит. Не успеешь глазом моргнуть, как она тебе глотку перегрызет за посягательства на ее творение, — мысли Драко также сосредоточились на возможных последствиях, вопреки здравому смыслу, жар взял свое. Абсурдность новоиспеченной дружбы отступила на задний план перед эффектностью результата. Гермионе и раньше удавалось цеплять за живое, даже если она этого и не осознавала, но вот теперь только мертвый смог бы остаться равнодушным. Блейз же преодолев легкий шок и необоснованную зависть к пронырливости старой подруги, благодарил свой мозг за красочные, а оттого наиболее вожделенные картинки совместного лета гриффиндорки и слизеринки. Переплетение тел со светло-молочной и бронзовой кожей, покрытой испариной, закат, раскалённый песок и прохладные объятия двух знойных красавиц, в которые они сбегают от жары. Кубики льда между припухших раскрасневшихся от поцелуев губ, холодные капли, что, стекая, пропадают в ложбинке прямо между… — Блейз, твою матушку, у тебя что, припадок? Какого хера тебя не дозовёшься? Подашь чемодан или нет? — Малфоя было легко вывести из себя, но мулату было все равно, он был бесстыдно прерван в своих потрясающих видениях. Считая их взаимное негодование скомпенсированным, поспешил на помощь другу.*****
В это время к Пэнси с Дафной подошла младшая Гринграсс. Будучи не в лучших отношениях с Паркинсон (ввиду её бывшей связи с слизеринским принцем), разговор не предвещал ничего хорошего. — Ну здравствуй, Паркинсон, — отозвалась Астория. — Ага, рада встрече, — притворно приветливо продолжила Пэнс. — Смотрю, ты завела нового питомца. Твоя извечная потребность за кем-то бегать и подтирать задницу до добра не доведет. Или это твой новый проект по избеганию собственной непотребности? Что-то вроде «заведи себе страшную подружку и не чувствуй себя ущербной», — Астория откровенно пыталась утопить Паркинсон в своей желчи. — Теперь уж понятно, что все лето ты просто множила дерьмо. Сочувствую, маленькая Гринграсс, но если бы я руководствовалась твоими принципами, мы были бы лучшими подругами, — как же Пэнси соскучилась по всему этому яду. Их стычки с Гермионой хоть и были полны сарказма, но ей никогда не набраться такой откровенной гнили. И это в очередной раз показывало верность выбора единственной подруги. — О-о-о… что ты, не волнуйся обо мне. Это ведь не мне нужно ютиться в убогой квартирке гряз… Грейнджер, чтобы спрятаться от постоянных проверок Министерства и клянчить собственные деньги, — Гринграсс явно не собиралась останавливаться. — Ну, пока меня принимает Грейнджер, по тебе плачут все бордели Лондона. Слышала, в прошлом месяце тебя Нотт отшил. Могу сделать вывод из его слов для тебя, малышка Тори. Никому не нужны деревянные шалавы, ты не оправдываешь даже низкий статус подстилки. После того, как лицо Астории исказила гримаса ярости, Пэнси повернулась к Гермионе и полностью довольная собой предложила идти в купе.*****
Гриффиндорка буквально ненавидела себя за то, что научила подругу заклинанию незримого расширения. Несмотря на казавшийся незначительным, их багаж, кажется, вместил половину лондонских бутиков. Как же неправа была Гринграсс, даже не догадываясь, что Пэнси давно отсудила у Министерства право пользоваться собственным имуществом, да и проверки особняка прекратились после гневного письма Героини войны о невиновности детей Пожирателей (хотя об этом не догадывалась и сама Паркинсон). Пробравшись сквозь толпу, девушки заняли купе; даже там им не оставили и толику спокойствия — уже через мгновение дверь распахнулась, и неизвестная пуффендуйка протянула один из двух конвертов, что были у неё в руках, Гермионе: — Привет, меня уполномочили передать это тебе, — девчонке было явно не больше тринадцати, и она тряслась в благоговейном припадке перед Грейнджер, что заставило слизеринку фыркнуть. — Спасибо. Странно, я не жду никаких вестей, а в Хогвартс мы и так направляемся, — задумчиво протянула шатенка. — А кому второй конверт? — с любопытством Паркинсон заразилась за лето от грифиндорки, но также продолжала пренебрегать пословицей о том, что оно сгубило кошку*. — На разглашение данной информации мои полномочия не распространяются, — пискнула испуганная ученица, видя, как Пэнси, хищно прищурившись, направляется к ней. — Пэнс, пощади ребёнка, не стоит уже с этой секунды запугивать всех и вся, видно же, конверт такой же. Лучше поздравь меня с назначением на пост старосты девочек, в конце концов! — смеясь, заявила гордая обладательница сияющего значка, коим размахивала перед лицом слегка разозлённой Паркинсон. — Не смей отказывать адвокату самой известной героини войны, это будет стоить тебе куда больше, чем самому адвокату Дьявола! — брюнетка завелась не на шутку, но пуффендуйки уже и след простыл. Она повернулась к сияющей Гермионе, обняла её, и расцеловав в обе щеки. — Надеюсь, ты не радуешься, что у тебя будет отдельная спальня, и мы больше не будем донимать друг друга ночными разговорчиками — как только мы зайдём в твою башню, никакой дракон не остановит меня от ночёвок с тобой, мисс главный-префект-девочек! — смеясь, заявила слизеринка. — Ох, Пэнси, после стольких дней под одной крышей, я научилась не питать ложных надежд о вашем слизеринским благородстве! — Фу, я же себе не враг, или какой-то гриффиндорец, — с явным отвращением, но смеющимися глазами, огрызнулась Пэнси, на что шатенка закатила глаза. — И всё же, ты с одной из них намереваешься продолжать сожительство. Какие вы, Салазаровы приспешники, непонятные! — насмешек по поводу факультетов будет хватать всегда. Они оксюморон, две диаметральные противоположности, поэтому идеально друг другу подходящие, такая дружба или на века, или ненависть, что не остановить, даже забив крышку гроба. К счастью, первый вариант на лицо. Аккуратно приколов значок на блузку шатенке, Пэнси усмехнулась: — Будешь носить плётку на патрули, чтобы показывать, кто ночная госпожа всея Хогвартса? — О, Мерлин, прекрати, иначе заколдую твой несносный рот, и уже в поезде сниму с твоего факультета очки! — к пошлым шуточкам Паркинсон она привыкла. — Мисс главный префект, снимите с меня лучше что-то другое! — нараспев и хлопая длинными ресницами, не унималась брюнетка. Расхохотавшись и повернув разговор уже в спокойное русло, они и не заметили, как, проходя мимо, трое парней в зелёных галстуках замерли с открытыми ртами перед их дверью. Быстро ретировавшись, они всё-таки подслушали самый интригующий момент разговора, и удалились каждый в своих мыслях, полных шока, недоверия и возбуждения. Только Блейз понял, что заснуть ему сегодня помешает не только видение о сладких утехах двух разгорячённых тел на побережье, но и о темных коридорах холодного замка с властными хлёсткими ударами от строптивой гриффиндорки, с сияющим значком на груди. Кто же знал, что мулат и блондин грезят сейчас почти об одном и том же. Парни добрались до своего купе с одинаково непроницаемыми лицами, к их несчастью, Теодор знал их слишком долго. — А ну вынырнули из своих грязных мыслишек и рассказали папочке Нотту, какие позы вы уже испробовали на нашей Героине? — тактом Тео не отличался. Рассмеявшись с друзей, коих явно застал врасплох, он решил выйти из купе, чтобы не быть проклятым каким-то особо противным заклятием из арсенала матушки Блейза и явно нецензурными словами Малфоя. Оба друга погрузились глубоко в воспоминания, пытаясь найти тот решающий момент, с которого и начались все эти кардинальные изменения Грейнджер. Наблюдая за ней длительное время, Забини точно мог сказать, что эта девушка могла всегда так выглядеть, а вот почему она упорно отказывалась это делать уже совсем другой вопрос. В более юном возрасте ей не всегда удавалось правильно направлять собственное упрямство и честолюбие. А вот чего Гермиона не умела от слова совсем, так это наигрывать, потому то сейчас Блейз мог смело сказать, что новый образ прижился естественно. Новая внешность лишь раскрывала ее внутренний мир, будь все это навязано Паркинсон, она бы попросту не смогла излучать такой комфорт. И Блейзу искренне нравилось все что сегодня предстало их взору. Вероятно, судьба сама соблаговолила дать шанс на роль в этом спектакле и кто он такой, чтобы не воспользоваться им. Осталось лишь выяснить, что за роль примерила на себя Пэнси и выглядело это крайне интригующе, поскольку кто бы и что не говорил, но брюнетка и сама изменила многим давним стереотипам. Это милое преображение тоже не ускользнуло от острого взгляда Забини, хоть нисколько не касалось внешности слизеринки. Остальная часть дороги прошла без инцидентов.