напиши обо мне песню

гладиа́тор — боец в древнем риме, который сражался с подобными себе на забаву публике на специальных аренах за право быть освобожденным от рабства., но в современном мире правила немного изменились. страх, животный страх читался в глазах мальчика, чувствуя витающее в воздухе предвестие его смерти. парнишка бежал по песчаной арене, то и дело спотыкясь о собственные ноги.он боялся оглядываться назад, боялся встретится глазами с этим страшным монстром, боялся на секунду повернуться и увидеть лезвие топора перед своим лицом. мальчишка забыл обо всём, сейчас его мысли были направлены на мужчину со шрамами по всему торсу, который пытался лишить его жизни на радость публике. споткнувшись о хитро спрятанный камень, парнишка плашмя упал на горячий песок, проезжаясь по нему лицом и слегка раздирая кожу. «это конец» — подумал он, прежде чем перевернуться на спину, начав быстро отползать назад, ведь подняться на ноги не было сил. впечатавшись в стену, светловолосый мальчик пробегался глазами по бетонным стенам, отделявшим его от богатой публики, и пылающему дну "терариума" в поисках выхода или какого-нибудь оружия, но не смог ничего разглядеть из-за тумана, застилавшего его глаза. толпа, сидевшая сверху на скамьях арены, восторженно загудела, чувствуя приближающееся зрелище. грохоча металлическими цепями, прикрепленными к поясу чёрных потёртых джинс, равномерным шагом чонгук приближался к своей жертве. сжимая рукоядь своего личного топора, отпалированного до блеска, он представлял, как окрасит лезвие кровью, немного запачкав своё тело или даже лицо, ведь кое-кому это так нравится. показывая на публику лишь свой голый торс и скрывая лицо за тяжёлой металлической маской, чон старался как можно красивее запачкать кожу алыми каплями вперемешку со слезами своей добычи. «прошу, не надо, пожалуйста» — уже не сдерживая слёз, мальчишка, сильнее прижавшись к стене, молил о пощаде, старался выжить, не теряя надежду, но он не понял, что чон никогда никого не щадит. яркие васильковые глаза смотрели в чонгуковы чёрно-красные, с мольбой, прося о помощи. на мгновение засмотревшись в омут этих красивых ярких зрачков, гук поднял руку, крепче сжимая холодный металл, казавшийся брюнету обжигающим. толпа затихла. в помещении было настолько тихо, что чонгук смог услышать бешеный стук сердца напротив, в то время как его сердце былось в привычном ритме, даже не дрогнув. он резко опустил руку, ощущая горячую жидкость на своей загорелой груди и животе. бездыханное тело повалилось на бок, окрашивая песчанную поверхность своей кровью. толпа подорвалась со своих мест, радостно гудя и хлопая победителю. чон бросил короткий взгляд на лежащего мальчика, смотря в его всё ещё открытые красивые глазки, после ушёл в только что открывшуюся дверь. — ты хорошо постарался, — сидевший на массивном кожанном кресле, мужчина закинул ногу на ногу, дьявольски ухмыляясь. — правда ты слишком засмотрелся на него, не думаешь? — у него красивые глаза, — всё ещё окраплённый чужой кровью, чон осторожно снял маску со своего лица, положив её на красный бархатный диван, даже не поворачиваясь к говорившему. на это мужчина только недовольно фыркнул, продолжая осматривать горячее тело. — неужели? как это мило, — саркастично произнеся это, ким поднялся с места, подходя сзади к гуку, нежными прикосновениями поглаживая его напряжённые мышцы спины. развернув «гладиатора», тэхён надавил на его плечи, усаживая парня на мягкий диван и садясь сверху на его бёдра. немного поёрзав, тэ тонкими пальчиками поглаживал бронзовую кожу, расстирая алые капельки, ещё не успевшие загустеть. это зрелище его так сильно заводило, что он смог сделать свои подпольные гладиаторские бои, лишь бы постоянно видеть чужую кровь на теле любимого. этот его странный фетиш привлекал чонгука до такой степени, что он согласился убивать людей, удовлетворяя все прихоти партнёра. — ты же знаешь, твои глаза красивее всех. — поглаживая бока кима, парень устало улыбнулся, прильнув лбом к его лбу. — тогда, — поглаживая младшего по щеке, зверски оскал появился на лице тэхёна. — убей для меня ещё тысячу таких, как он. — убью, хоть миллион.