Питер зима

Шубка Снегурки не годилась для того, чтобы в ней спать. Как халат - да, а для сна - нет. Слишком синтетическая, швы местами царапаются, и хлипкие - порвётся от беспокойного сна, жалко будет. В этих мыслях Мирон благостно делал утренние дела, отложив тревоги до " после кофе". Слишком благостно, на той грани, где боги присматриваются, не пора ли ставить смертного на место? Снов то ли не было, то ли забылись. Удивительно: после вчерашнего - и никакой дряни. Впрочем, отдохнула только голова. Тело ленилось, намекало на добавку сна. Думал взбодриться зарядкой, но только поотжимался для отмазки. "А что подойдёт? Сказочные наряды не рассчитаны на сон. Хотя есть же эти пижамы-комбинезоны. Как их?.. Ну.. Не уверен, что морально готов трахаться с двухметровым Пикачу. Хотя..." Мирон лег на спину, закинул ноги на кровать, руки за голову, уставился в потолок. Там поплыли мысли-картинки, в какой сказочной пижаме Слава будет особенно мил. Но запас идей оказался невелик, пришлось идти за ноутом. На пороге кабинета привычно вздохнул, покосившись на стопку разношерстных блокнотов: почти в каждой поездке он покупал новый и делал пометки для треков, для альбома. Очень хорошие мысли, много. Всего чуть-чуть допилить и можно записывать! Но дорога заканчивалась, начинались люди, заботы. А его бумажная Вавилонская башня прирастала на один кирпич. "Когда дойдёт до потолка, я её разрушу, тогда и случится... Что-нибудь." Мирон схватил ноут, унёс его на кухню - быстро, как с территории врага. Под разогретый завтрак насмотрелся на пижамы. Над одной - белкой из "Юрского периода" - долго думал: почему до сих пор никто не подарил ему такую? "Шляпу-говно, значит, подарили..." В окончательно-безбожно хорошем настроении сходил в душ и встал у плиты, чтобы создать границу, отделяющую утро от дня. Первые пузырьки в кофе навеяли первое беспокойство. "Если я ему подарю, то отжать будет некрасиво. Даже в шутку, так нельзя, подарки не отдарки. И так я не узнаю, что он сам выберет. Неожиданное". Мирон промучился в поисках коварных решений до первого глотка. Рабочий телефон, вчера лишенный звука и вибрации, непрерывно мигал на подоконнике. День обещал пройти так себе, надо было торопиться. " Пока я ещё дурак, " - вздохнул, отпил для храбрости, схватил рацию, нажал контакт – уже не «Можжевельник», а «Вовремя». Тут же в испуге понял, что не знает времени. Ну темно и темно! Может, слишком рано, может, слишком поздно - вечер второго числа, ближе к ночи? Достаточно было опустить взгляд в нижний угол монитора. Но Мирон закрыл глаза просто и сверху ладонью. Щекам стало неприятно-жарко. "Я же не придумал, что сказать. Сука. Давай, возьми трубку! Я тут умнею с каждой секундой! Ещё немного и..." - Алло? - интонация нечитаемо-странная, но это точно Слава. - Доброе... Это... Слав, - собственный голос тоже странный. Пришлось ещё отхлебнуть кофе и коротко прокашляться. - Ты не хочешь купить себе кигуруми? - Доброе, - зачем-то повторил Слава. Он уснул лицом в дневник. Дедова клинопись, в первые два раза казавшаяся ему довольно простой, приобрела ярко выраженные черты запротоколированной шизофазии. Всю ночь натужно переводил. Хотелось быть как Шампольон, а выходило все как у Набокова. Разве что быть таким довольным собой не выходило вовсе. На каждое дедово слово он писал сноску с тремя пунктами-вариантами. И вот сейчас перетрудившийся мозг отказывался воспринимать какую-либо информацию. Слава почти слышал, как изнутри головы натужно воет вентилятор, не справляясь с перегревом процессора. - Я хотел, да. Но все как-то не знаю, случая не представилось. У меня зато шапка есть с ушами. А ты? Хочешь? - у Мирона тон какой-то сонный, ласковый. Мысли перестали скакать как блохи, превратились в не до конца замерзших лягушек. - Я? Себе нет. То есть... Я подумал, тебе надо же в чём-то спать. У меня подходящего по размеру нет. А здесь не всегда тепло. Весной отключат отопление... Мирон пропустил удар - ногой под дых реальность вышибла воздух. "Весной". Все вещи Славы до весны останутся без хозяина. Сейчас кажется, что можно придумать другой способ. Но если бы Мирон поддавался таким "казалось", то не прошёл бы и половины своего пути. Допил кофе одним глотком. Перестал смущаться: пусть глупо, но раз уж припёрло, надо действовать. Никаких заказов из Китая, никаких "при случае, когда будет время". - Давай сходим купим? Сегодня или завтра. - Давай в "Этажи" тогда? Там прикольно. Как будто китайцы разбили чайна-таун прямо на заводе, а потом аниме-дети издалека увидели иероглифы и набежали. " - Дяденька-дяденька, а отчего у вас такие длинные и узкие тамото? - Это ханьФУУУУ!" Ну и кто-то сверху наблевал хипстерами. А китайцы они же ас.. ас-си-милируют. И анимешники. Китайцев. Кажется, надо выпить чаю. Лучше, наверное, кофе, но хочется чаю. Часика два тогда можно доспать. Замай звонил, но вряд ли там так срочно, что до обеда не подождет. Слава опасливо выглянул в коридор, но рядом тут же нарисовался толстый и вальяжный Дядька, непоколебимый и внушительный, как комаину. Слава осмелел, добрел. Загремел в трубку жестяными баночками. - Так это мы когда тогда? У тебя что сегодня? "Может, он попримеряет? Как в кино, выходя из-за шторки. Если захочет, я ему тоже устрою, - Мирон мечтательно улыбнулся. - Никогда бы не подумал, что мне такое нравится. Да он настоящий змий искуситель наоборот. Кстати интересно: в литературе и кино много историй про "совращение" злых героев на сторону добра. Но не припомню в религиозной традиции, чтобы ангелы ходили за чертями. Знают, что обмануть не получится. Нет никакого добра. В аду хотя бы врут поменьше. А меня – получается?" - У меня съёмки. Давай... Давай, в восемь возле «семнашки». В прошлый раз к этому времени закончили - и теперь пусть поторопятся. В крайнем случае сделаю вид, что меня вызывают в агентство, - он схватился за голову. Да, в агентство его будут вызывать. Возможно даже попробуют уволочь силой. Бросил всё и пропал на два дня! Мамай в ярости. "Ничего, отобьюсь. Такой важный вечер бывает раз в жизни, даже если я проживу тысячу лет". - А тебе норм сразу после съемок? Ты в прошлый раз совсем замученный был. В Этажах есть где поесть, но... Хочешь, я просто приду, а купим завтра? Ты как вообще? Хочешь, я подъеду пораньше и полечу тебя? Слава оборвал сам себя и выдохнул в трубку, пытаясь успокоиться. Потерся щекой о трубку. Тепленькая, когда работает. Главное вызов не смахнуть. - А, хорошо. Тогда так. А я вот чай поставил. А ты? Кушаешь? У меня фест четвёртого, а баня завтра с утра. Сегодня ещё живу, - звонит, спрашивает. Как же этого потом будет не хватать. Как потом не вскрыться, Господи. - Миро, - позвал, когда уже обо всем договорились и надо было прощаться, - А, Миро? Ты котя! - бросил трубку и сполз вниз, привалившись к кухонному гарнитуру, закрыл голову руками и сам себя потянул за волосы. "Сам такой. Шапка у него с ушами... Голова у тебя с ушами!" - Мирон отложил рацию экраном вниз, чтобы не перезванивать. Посидел с закрытыми глазами. Бестолковые Славкины реплики плавали вокруг головы как рыбки гуппи, забирая неприятные мысли. Хотелось так просидеть до вечера. Но как раз ради вечера надо встать и постараться решить все дела за день. Или "ещё пять минуточек"? Зачем-то открыл ютуб, вбил в поиск "гнойный дисс". Шайтан-труба выплюнула в лицо "Я мечтаю". Через минуту внимательного прослушивания закрылся браузер, а следом и крышка ноута. В боевом рабочем раздражении Мирон пошёл к подоконнику - решать дела по телефону. Теперь он был готов много спорить и ругаться, хотя люди не виноваты, просто попадутся под руку. Виновато прошлое, где Слава был кем-то чужим и незнакомым. Если бы знал способы уничтожить неугодное время, Мирон сделал бы это сейчас без сомнений. Слава полудремал на заднем сидении какой-то понтовой тачки. Через чёрные как вакса стекла ничерта не разглядеть, зато урвать пару минут сна между ухабами и пробоинами можно даже днем, а когда платная дорога пойдет - вообще кайф. Значит, вечером можно будет забрать Мирона с работы, как какой-то кавалер. А часто он вообще так делал? Кажется, было что-то такое ещё в Хабаре или с Диско. С друзьями бывает. Но это не то, там больше похоже на внезапно формирующийся веселый косяк. Один поплыл, второй за ним. И вот вы уже пьяные заводите дружбу с таксистом. Хотя, наверное, и совсем забрать Мирон не даст - сам вызовет такси, сам заплатит. Обязательно. Это не важно, главное, что после работы он не против вместе идти за кигуруми. Почему за ним. Оригами с японскими покойничками внутри, кигуруми. Дальше что? Может и аниме смотрит? Наверняка какое-то глубоко уважаемое и только взрослое. Топ-3 классики, никаких гаремов и многосерийников. Бибоп, Паприка и что-то из Миядзаки. Или может Берсерк какой. Ознакомился для общего развития, а так ни-ни. Зато вон от тентаклей эмоций на целый трек. Услужливое воображение сразу нарисовало всякое, и ещё как здорово было бы вместе что-нибудь посмотреть. Пусть даже что-то дохуя заслуженное, сам факт. Будто бы Мирону было место где-то там, давным-дано, чуть ли не в школе. Приехали, Славе велели ждать во дворе. Дом добротный. Этажей всего пара, зато гараж и терасса. Во дворе пасется еще пара чёрных железных меринов. Облицовка дома настоящего камня, но какая-то страшно потертая. Слава тихонечко почмокал. Из щели боязливо выглянула красная надпись "вр" и тут же юркнула обратно. Слава пригляделся: тут и там защитные знаки, но кое-где сбиты. Под крышей висит на веревке резной конек. Явно старинный. Дверь в дом протяжно проскрипела и на пороге появилась грузная фигура. *** Тимарцев бухал в своей пиццерии с двумя операторами и официанткой. Больше никого. Мирон разозлился: зачем было обрывать телефон и слать миллион смс "приходи, ждём, не опаздывай"? Звать на утреннюю пьянку? Ради них был проигнорирован такой же вал сообщений и призывов от Ильи. Но пьяненький опухший Санек, из-за красных пятен на щеках похожий на китайскую матрешку, так весело замахал руками, что Мирон присел к ним за столик с видом добродушным и почти виноватым. - Сегодня ничего не будет? - Как не будет? - удивился Саня, обвел жестом столик, - А это что? - Что? - Стол Фрэш Блад! Ща всё обсудим, порешаем. Заказывай! Официантку отпустили передать заказ на кухню. Она вернулась с пивом, а пиццу позже принёс повар и тоже остался за столом. Разговоры пошли о чём угодно, кроме дела. В основном Ресторатор травил байки с основания Версуса, призывая Окси в активные свидетели. "Это его проект, он с него деньги имеет, может просирать на своё усмотрение. Мне нельзя забивать, а ему можно, " - Мирон решил посидеть до третьей кружки. На середине второй дверь звякнула и вошёл высокий худой человек с большой сумкой через плечо. - Бля, я говорил закрыться? - спросил Саня в потолок. - Не говорили, - хихикнула барышня. - Сейчас говорю. Уважаемый, закрыто! - Мне нужен Фёдоров М. Я. - буркнул человек из-под козырька черной кепки, подходя к столику и безошибочно протягивая Мирону девственно чистый конверт. - Просили сразу дать ответ. От него веяло такой мрачной суровостью, что все притихли. В конверте на простом офисном листе было напечатано: "Приглашаем на общественные работы. С 19:00 до 5:00 Круг поддержки. Сбор в 18:00 у центрального офиса". Мирон наконец разглядел лицо курьера и прирос к стулу: зам главы технического сектора Ложи - ни больше, ни меньше! Насколько же всё плохо, если начальство лично собирает народ? - Приглашают? - уточнил непривычное слово. Всегда извещали в приказном порядке, особенно о таких экстренных вещах как круги поддержки. - Новый и.о. не имеет права приказывать, - "курьер" подсунул планшет со списком фамилий и ручку. От его злорадной ухмылки отпало желание уточнять, куда делся прошлый и.о. и ещё минимум трое, что могли занять это место и свободно приказывать. Мирон поставил подпись напротив своей фамилии, заметил плюсы и минусы перед подписями других. Всего 27 человек, пятеро не отмечено, два минуса, остальные плюсы. На секунду поднял глаза на Реста и остальных - все сидели как доской ушибленные. На потолке коротко мигнули лампы. Всё же это немножко гладило самолюбие: простые люди невольно боятся мира, в котором он как рыба в воде. Хоть и мелкая сошка, которая не может по своему желанию провести вечер. "Надо позвонить Славе, перенести... Или погодите," - вдруг осознал, как глупо гордиться "разницей миров" если там и тут одинаково ничего не решаешь, - "Если новый и.о. не может приказать, схуя ли я должен верить его решениям? На что он поддержку собирает? Скорее всего, это глава технарей - никто другой не приказал бы их заву бегать по городу со списочком. Раз так, он может потратить силу общего круга на возвышение своих и принижение, например, наших. А если завтра меня подстрелят в общем бардаке, когда я увижу это чудо в кигуруми? Ты, приятель, думаешь, во всём Питере есть дела поважнее этого? Нет," Черканул возле своей подписи жирный минус, вернул планшетку. Захотелось призвать ту силу, что в домике укрепляла позвоночник и делала взгляд таким, каким не стыдно пялиться и на адских герцогов. И она пришла. Слабее, чем в лесу, но... - Вы же осознаете ситуацию? - прошипел "курьер", поднимая сузившиеся потемневшие глаза от списка. - Вполне, - Мирон весело усмехнулся, сообразив ещё, что причина беготни с бумажками - проблемы с техникой, не позволившие сделать обычную рассылку на телефоны, и этот важный курица банально отрабатывает косяк. - Может, в другой день. Сегодня у меня дела, их нельзя отменить. По причине ситуации. Лампы снова замигали. Одна, над столом, хлопнула и погасла. "Курьер" развернулся на каблуках, вышел, на ходу пряча в сумку планшет. Дверь захлопнулась - и словно воздуха стало больше. Мирон подумал, что этот хлыщ наверняка нагнал всякой жути, может, даже угрожал остальным. Не зная, что главный зритель представления нихрена не видит и почти не чувствует. Получалось, Мирон в глазах посланца выглядел особенно смелым. "Особенно борзым, - поправил свои мысли, - Ну пиздец, теперь ходить-оглядываться... Ну… Того стоило". Он достал телефон-рацию и зачем-то написал Славе: "Ладно, себе тоже куплю". Подумал и добавил: "Освобожусь в 19:00". В голове созрел план на день: тренажеры, парикмахер, салон красоты - ногти, пятки, маски, вся петрушка. Почему бы и нет? А вдруг завтра что-нибудь?.. Но не сегодня. К семи вернуться сюда, только в бар, пропустить стаканчик. - Пиздец жуткий мужик, я чуть не обделался, - первым оттаял оператор. - Точно, - пискнула официантка и быстро ушла. - Нда-а, - побледневший Тимарцев почесал лысину, - Теперь понимаю, почему Олеги съебал от вас. Я бы тоже, если честно. Леночка, захвати вискарика! *** В гостевой комнате было неприятно уютно: стены каменные, но выбеленные под избу, на них подковки, блюдечки, чёрно-белые фотографии в золоченых рамочках, керамические фигурки ящериц и других зверушек, пара картин по номерам, море почему-то уродливой кжели. Кусок трубы, растущий из пола в потолок, покрыт муравленными изразцами. На отдельных треугольных полочках по углам - иконы. Слишком много вещей, красивых по отдельности, но вместе будто патологическому накопителю доверили организовать выставку в Русском музее. Хозяин сидел на золоченом пуфе, придерживая себя за коленки. Хитрые бегающие глаза, небольшие румяные щечки на узком лице. Длинная бороденка, которую он может и хотел бы вырастить окладистой, но природа распорядилась иначе и сделала её похожей на реквизит для рекламы шампуня против секущихся кончиков. Тот, который "до", где волосы будто прогладили утюгом, а потом замяли под гофр. Напротив него на стеклянном столике стояли уже две миски: с чёрной кровянистой жижей и с водой. Слава деловито выкатывал по нему яйцо, стопорясь на складках домашнего бархатного костюма, провисающего тут и там. - Знаете, Вячеслав, а я ведь книгу написал. Меня даже наградили. - Да вы что? - вообще по инструкции им обоим полагалось молиться, но как показала практика толку в этом было немного: Слава это умел слабо, заговоры работали куда лучше, а такие кадры, что на самом деле не очень удивительно, не могли даже за себя. А зачем? Уплочено! Раньше епархии, теперь вот - самому исполнителю. - Да. Я всегда любил творчество Николая Васильевича. Ну, Гоголя, Славушка. - Мгм. - Вот я и решил написать немирское прочтение, если можно так выразиться. Ведь почему, в самом деле, души мертвые? - Потому что труд тяжелый? - не подумав сказал Слава и чуть не прыснул. Ну точно постановка: КПСС и РПЦ. - Нет, Славушка, не от чего их тела умерли. И не только крестьяне: помещики, господа и дамы, Чичиков. Вот ты не знаешь, в школе не учат. А между тем сам Николай Васильевич писал перед смертью: «Будьте не мертвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом….» Его герои без Бога живут, поэтому они и мертвые! - Ааа, - послушно протянул Слава и кокнул яйцо в миску с чистой водой. - То-то и оно. Ну что у вас? - Все, теперь чисто, - в воде расплылся оранжевый желток. Клиент помешал в миске пальцем и удовлетворенно кивнул. - Хорошо. Сверток ты же уже забрал? - Да, спасибо большое. - Пожалуйста. Не смею задерживать, Славушка. А хотя, подожди, - он куда-то отошел и вернулся уже с тоненькой небольшой книжкой в твердом переплете. Обратно ехал уже по старинке на электричке, читал. Слог вида "стихи из дешевой открытки" или книги "пожелания и тосты". Посмотрел видео с награждения, почитал про номинацию. То, что номинирован он один и на специально выбитую под РПЦ литпремию, светоча не смутило. Сначала думал, что ну может хоть интерес специфический, а нет. В РПЦ, оказывается, модно замахиваться на классиков. Каждый уважающий себя интернет-портал по статейке на тему да накатал. Все упоминания бога и черта учтены и признаны. Разве что Булгакова любят сильно через раз. Стало погано, как после вьюхи на "Культуре". Достал рацию, пару раз начинал что-то писать и тут же убирал обратно. В семь, значит. Дома успел только доспать, поесть и собраться, хотя вообще-то надо было звонить Замаю, собирать рюкзак в баню и почитать. Собирался в попыхах. Долго не мог решить, что делать с конспирацией. Надо спрятаться, но так, чтобы Мирон видел. Слабый и средний непрогляд на нём не сработает по дефолту, но это Семнашка. Стопятсот рож на квадратный метр, все знакомые или что-то снимают. Вышел за пару остановок от самого здания и долго стоял под мокрым снегом, думал. Пока не наткнулся взглядом на витрину с огромными безликим манекенами непонятного пола и гендера. В бар, пошатываясь на каблуках, вошла высокая девушка. Её волосы и пуховик промокли от снега, а коричневые кожаные ботильоны на небольшом толстом каблучке были изгвазданы в слякоти. Она проковыляла до вешалки, пристроила пуховик и так же целенаправленно, но галсами отправилась к стойке. Кроме несчастных сапожек на ней была рубашка, стилизованная под вышиванку, и коричневая замшевая юбка длинной чуть ниже колен. Длинные прямые волосы свободно болтаются чуть пониже спины. - Ноги одеревенели, так мерзко дует. Дайте что-нибудь, чтобы согреться, - попросила она, как только добралась до стойки и дозвалась бармена. *** «Надо было снаружи подождать!» - сокрушался Мирон, но виду не подавал. Стоило войти в «семнашку» в полседьмого, на него коршунами упали Рудбой и Локимин. «Что случилось?! Мамай с ног сбился – тебя нигде нет, трубку не берёшь!» Пришлось прибиться с ними к барной стойке, «веселиться», убеждать, что банально устроил себе новогодние выходные. Ваня прогнал бармена на перерыв и тестировал на людях свои коктейльные эксперименты. Скоро прибыло трое «голубей». К счастью, с девицами, так что у стойки не задержались. Похвастались знакомством с Окси, взяли по неведомому фирменному и забились в угол за столик – ворковать. Потом вошла какая-то барышня, села у стойки, попросила «согреться». На быстрый взгляд показалась чем-то знакомой. Мирон сразу отвернулся, лишних приятелей развлекать совсем не хотелось. А Рудбой деве как на лампу, весь запорхал вокруг. - Не нравится она мне, - тихо буркнул вдруг помрачневший Локи. - Знакомая? - Нет, - добавил подчеркнуто: - У меня таких знакомых нет. - Каких - таких? Что за выводы, если ты человека не знаешь? – Мирон как мог изображал весёлость, но что-то внутри ёкнуло, а от следующих слов Ромы совсем упало. - Таких подозрительных. Как бы с виду нормальная, но что-то не так. Как ведьмы в мультиках, когда прикидываются в начале, и все им верят. А ребёнку не верят, который заметил и говорит, что тётя плохая. - Ты веришь в ведьм? – с заговорщицкой улыбкой шепнул Мирон, склонившись почти к уху Локи. Тот смутился, с обиженным бурчанием уткнулся в свой бокал. Пока он не смотрит, можно было коснуться «бомбы» на руке, тихо сказать несколько слов – зарядить. Теперь осталось дождаться Славу, «дёрнуть рубильник» и выскочить на улицу, пока взрыв на пару секунд «поглушит» людей в зале и собьёт колдовские настройки. «Ведьма, блядь. Рома ничего не знает, но чуйка у него всегда была хорошая… Они что, решили меня притащить силой на общественные работы? Или показать, как я был не прав? Она же не взяла Ваню в заложники или типа того? Вон как прилип... Это не по правилам, приказа не было. Но говорил же Чумаков: правила охранять сейчас некому». Теперь хотелось, чтобы дамочка оказалась знакомой «из обычной жизни», просто стервочкой, каких Локи лично недолюбливает и побаивается. Чтобы Рудбой позвал их пообщаться всем вместе: «Вы чего, не узнали?! Это же!..» Но оборачиваться опасно: если дева из Братства, она приступит к делу, за которым пришла, как только поймёт, что её узнали. - Бармен! – гаркнул Локи, помахав над головой пустым бокалом. - Сам возьми, - огрызнулся Иван, не прерывая демонстрацию перед гостьей своей удали в работе с шейкером. Тихо ругаясь, Рома перегнулся через стойку – разглядеть, что там есть и чего бы ему хотелось. Слава уныло посмотрел налево, пока Йобдур отвернулся за какой-то бутылкой. Мирон такой довольный сидит - аж светится. Ну правильно. Пара слащавых пафосных фраз, да, Слава? Повелся? На историю про одинокого и потерянного мальчика Гаутаму. Это вечером он такой, когда ножки устали и кушать хочется. А ты что думал? Что где-то там у этого Пьеро есть дырочка, а значит, туда можно сунуть нос? Или потому что так можно иметь гарантии? Потому что так, он и женщина и деть, а ты красавчик? Кажется, где-то это уже было. - Лысый занят, - Ваня обернулся. Видно, Слава так вперился, что спалился. Он немного виновато улыбнулся в ответ. - Не черненьким занят? - Пх, нет. А что? - А он во мне сейчас дырдочку просверлит. У меня аж между лопаток чешется, - Слава ласково улыбнулся и полез за рацией, деловито настучал: "Подумай обо мне и посмотри направо". Рация доложила про СМС. Мирон потянулся к карману, но отдернул руку, потому что дверь хлопнула и по залу разнеслось: - Мирон Янович, уважаемый, какая удача! Вас-то я ищу! К стойке, стягивая простоватую лыжную куртку, шагал великий и ужасный Тимати. За ним, не спеша, двигалось двое громил в штатском, тоже невзрачном – со спины в капюшонах не отличишь от простых смертных. Под куртками все уже смотрелись как положено честным иллюминатам – в пересчёте на деньги на каждом по скромному боингу. Пока они усаживались вокруг них с Локи, Рудбой метнулся «за кулисы», позвал бармена. Правильно сделал: такие гости могут оставить хорошие чаевые, справедливо их отдать официальному работнику. Но только Мирон так подумал, подсевший ближе Рома шикнул, кивая ему за спину: - И к ЭТОЙ вернулся! Прилип как муха. Сейчас охомутает нашего Ваньку – и всё. - Что - всё? - Не знаю. Надо его предупредить, - сказал, но с места не сдвинулся, только «страшно» подмигнул Рудбою. Быстро оглянувшись, Мирон увидел, как тот отмахивается и продолжает мило болтать с девушкой, которую теперь скрывал один из громил Юнусова. В надраенной столешнице мелькнуло её отражение. Правда, что-то с ним не так – то ли цвет одежды неправильный, то ли… - Мирон Янович, ну на пару слов, я прошу! – Тимати хлопнул его по плечу, дотянувшись через Локи, сидевшего слишком напряжённо, будто принял на себя роль охраны. - Какой я тебе Янович, Тимур? С каких пор? – ответный хлопок по плечу, улыбка шире плеч. Потом пришлось принять аперитив, который был заказан всем у стойки. Столичный гость завёл непринуждённую светскую беседу о погоде и новостях. Настолько непринуждённую, что какое-то время Мирон мог её поддерживать автоматически, думая о своём. Надо улизнуть. Что Слава пишет? Задерживается, на подходе, уже пришёл и прячется в тени? Читать прямо здесь нельзя – могут подсмотреть. Громилы, не сам Юнусов. Он, как многие малоодарённые иллюминаты, обменял свой Дар на «Мидасовы руки» - умение добыть бабло из любого шлака. И что-то ещё секретное. В Ложе шутили, что секрет прост: к рукам Мидаса всегда прилагаются его же уши. Иллюминаты знали, но не обижались, искренне считая это завистью. И были в чём-то правы. Разглядывая самодовольное, весёлое лицо Тимати, Мирон не врал себе, что совсем не завидует. Тьма накладывает свой отпечаток, и даже самые успешные Чёрные Братья никогда не чувствуют себя настолько же уютно в собственной шкуре. А «золотые боги», похоже, отбирали у своих подопечных все беспокойства, комплексы и волнения, кроме деловых и денежных. - Значит, завтра в два? По рукам? – громче спросил Тимур. Мирон испугался, какой большой кусок разговора профукал. - В два дня? - Да. Заведение открывается в четыре, у нас будет пара часов потягать кальянчик, потереть о том о сём. Можешь привести хорошего друга или подругу, для компании. Я же всё понимаю, - добавил снисходительно. «Что понимаешь, что я струшу без охраны? А должен? Ты мне разборки предлагаешь? Ну хуй знает, может, правда Чумакова позвать? Кажется, они знакомы и лучше понимают друг друга… Опа, а он не тот ли «кредитор», который должен был забрать бедолагу из «Галереи»? Вдруг он знает и не говорить пришёл, а вломить мне по первое? И что б его остановило – свидетели? Или «подозрительная» ведьма? Было бы смешно, если они явились за одним и тем же – настучать мне по лысине - но мешают друг другу». Зазвонил рабочий телефон – офисный номер Букинг Машин. Мирон сбросил, извинился: дела, дела! Прошёл в туалет, делая вид, что набирает сообщение. За дверью сразу же открыл СМС от Славы. «Чёрт, уже здесь! Точно надо хлопушкой бахнуть и увести быстро, пока его никто не заметил. Где там справа можно заныкаться?» *** - Это не страшно. Я тебе чем заткнуть дам. - Ваня повернулся, показав тоннели. Слава почему-то подумал о брачных танцах какой-нибудь крупной птицы, у которой на месте человеческих ушей особенно яркие или длинные перья. И ещё о боевых ранениях в ушах дворовых котов. А потом он поковырялся под стойкой и вывалил перед Славой небольшую горку винных пробок разной целостности. - Сейчас подберем под узор, - Сонечка принялась аккуратно прикладывать их к груди по одной, кокетливо склонила голову. Вдруг сзади началась странная оживлённая движуха. Слава повернулся на новый голос, лицо вытянулось, а потом скривился. На сама собой полезла лыба. Чего тут Юнусович-Юсупович забыл? Ну правильно, вот тебе и фирмА - ягоды рот в рот пошли. Отвернулся к Ване. - Что такое? - ты смотри как напрягся, монстр. - Не люблю смотреть на чужие рабочие моменты - своих хватает. - Прям ни на какие? - демонстративно потряс шейкером. - На неприятные. - И кем работаешь? - Остеопатом. Я просто массажи делаю, а клиенты хотят с продолжением. Хорошо, если хотят в мозг, как сегодня. Книжку религиозную вручили. - А если не в мозг? - А так я одному коленки вывернула. Кузнецов фамилия. Иронично, правда? Йобдур заливисто заржал, аж закашлялся. - Да ты что. А НЛП случайно не владеешь? Бесконтактным боем? - Цыганской магией. Если тебе кто не нравится, сядь голой жопой на порог и покукарекай. Тот, кто первый наступит, будет с петухами подрываться и орать. Рекомендую! - На дому принимаешь? - По вызову. - А номер дашь? *** Выйдя в зал, Мирон осмотрел его по периметру. Народу прилично, но Славы нигде нет. Решил вернуться на место и посмотреть оттуда. По пути глянул в зеркальную стенку за бутылками в баре – подстроить беззаботную улыбку. И чуть не споткнулся. Искомый сидел там, прямо у стойки, в пёстрой зелёно-малиновой кофте, которую трудно было бы не заметить. По инерции двигаясь до заданной точки, краем глаза наблюдал, как Слава в зеркале, а за стойкой «подозрительная ведьма» достали телефоны и явно обмениваются данными с Рудбоем. Быстро «отключил» бомбу – нельзя разбивать Славину «маску» при народе. А народу тьма. «Долбаные новогодние выходные. Как теперь убегать? Попробуем тупо быстро, на улице отобьёмся, если кто увяжется». - Тимур, ты извини, не могу с вами остаться. У меня сегодня свидание. И так задержался. - Что ж ты сразу не сказал? Беги, брат! – Юнусов подскочил, обнял, похлопал по спине. «Все-то братья кругом, некуда деться. Что им вечно надо? У меня ни осла, ни мельницы. А кота не отдам!» - думал, прощаясь с повеселевшим, хитро подмигивающим Локи. Забавно было представлять, как вытянется его лицо, когда Мирон уйдёт из бара с красоткой в вышиванке. Развернулся, задержался на пару секунд, сочиняя остроумный подкат, но тут же всё забыл. Улыбчивая Соня Мармеладова - ну точно фем-версия Славика - так гармонично смотрелась с Иваном... Так легко было представить, что они гудят всю ночь по барам и клубам, как он тащит её на концерт, а потом за кулисы к The Hatters. Как с ними и толпой других модных музыкантов, моделей, фотографов и просто тусовщиков утром прыгают в самолёт, а ночью уже прыгают по тёплому пляжу или на дискотэке на условной Ибице. Соне - а главное Славе – очевидно больше подходили такие отношения. А не… «Не важно, что я скажу. Он ответит: «Дедуль, ты кто? Иди отсюда!» - и где будет не прав?" Уже слыша в голове этот ответ, Мирон подошёл на ослабевших ногах, оперся локтем о стойку и совершенно дурацким «гусарским» тоном изрёк полную чушь: - Сударыня, что вы забыли в этом притоне для нищих рэперов? Позвольте похитить вас в место поприличней. - Ничего не имею против нищих реперов. Главное, чтобы хорошо кушали, - ляпнул и неосознанно потянулся придержать Мирона под спину. Слишком уж механическими казались его движения. - А мне вот сказали, что вы заняты, Мирон Янович, - Слава внимательно посмотрел на Ваню. - Бессовестно врут, - Мирон подмигнул Ивану, который тоже поставил локти на стойку, а подбородок – на сцепленные пальцы. Он смотрел не то чтобы хмуро, но внимательно, словно что-то подозревал или пытался разгадать. Медленно моргнул – вместо кивка. Да, ему было что заподозрить, ведь Мирон никогда не знакомился с девами у бара, не уводил их «в места поприличнее», тем более из-под носа друзей. Но что оставалось делать? Только ускориться. - Вы меня знаете, а я Вас нет – как несправедливо! Надо срочно исправить. Пройдёмте же в мой экипаж, - он сам перехватил привставшую "барышню" под спину и почти силой поволок к выходу. Когда натягивали куртки, от стойки донеслось возмущённое Ромино «Она же не заплатила!» и грозное Ванино «Тихо!». На улице какое-то время Мирон продолжал почти бегом тащить свою добычу подальше от Семнашки и людной улицы. В тёмном проулке тормознул, отпустил и рассмеялся, прислонившись к стене. - От кого мы убегаем? От тебя же! Я подумал, наши за мной кого-то прислали, а это ты! Совсем уже дед ку-ку, - взял за руку, заглянул в лицо. «Маска» ещё на месте. – А красиво получилось. Но ты сам красивее. Опять ужасно глупые слова. Ну кто бы пошёл с таким идиотом? А Славик пошёл. Не жалеет? Потянул на себя такую послушную Сонечку, прошёлся руками по роскошной фигуре, поцеловал в шею. Она была ниже Славы, но таки выше его самого. Прижалась… Нет, настолько кардинальное «переодевание» - не лучшая идея. Руки хотели нащупать привычные контуры тела, а находили «чужие». Но эти волосы… Снова "как тогда" – палатка, потом камыши… Мирон дёрнулся от собственного ехидного голоса в голове: «История повторяется? Ты же помнишь, чем кончилось?» Мягко отодвинул Славу за плечи, улыбнулся. - Ну что? Веди меня в эти ваши Этажи. - Сейчас поговорим и отведу. Я тебя из семьи не увожу? Ты меня сразу допросил, а я как-то не подумал. Мне за нерусских девок уже как-то обещали дать пизды, я зауважал всех и татар обижать не намерен, -- Слава сменил маскировку. Сверху будто опустился занавес из хромакея. Они исчезли из проулка, ботильоны превратились в зимние боты и перед Мироном стоял Слава в цветастом свитере с Алика. Слегка понурый и встревоженный. Навис, обхватил руками лицо и всмотрелся. - Чего?.. А, чёрт! Ты же был в моей берлоге. Она похожа на семейное гнездо? – снова потянулся обниматься, сунул руки под куртку. Вот теперь всё правильно. – Просто однажды, знаешь ли, надоело, что стоит попасть в объектив с девицей, особенно селебой – и начинается. «Новый роман самого завидного жениха в русском рэпе?» Не ахти какая я звезда, но гемора хватает, как ни прячься. И когда лезут знакомиться, не надо долго объяснять, почему «не сегодня». Сам понимаешь, ты тоже уволился, когда начали фоткать на работе. А Диляра - мой… Наверное, можно сказать – друг. Мы хорошо общаемся. И деловой партнёр. У неё родня строгая. С виду современная, но на деле проходу не давала. А теперь, если разрешает «муж» - Мирон постучал Славу по поясу указательными и средними пальцами, обозначая кавычки, - значит она может ездить где хочет, с кем хочет, сниматься в белье и жить без оглядки. Ещё вопросы? Сильно захотелось, чтобы вопросы были и как-то заставили выложить ту древнюю походную историю. Она в самом деле повторяется, но наоборот. Вот бы Слава выслушал, понял всё, но не подал виду. А завтра сбежал далеко-далеко, хвостом следы заметая. Только он не поймёт. И вопросов таких Мирон не мог представить. - Вопросов нет. Я не могу ничего требовать и даже наверное просить, но... Хотя бы в отношении меня. Я уже говорил, но я не привык, чтобы много и сразу. Вот мы тогда шутили про Аббу и Забэ, но больше не надо. Пока у нас что-то есть, я хочу только им и заниматься. Тобой. Будешь мне что-то "разрешать" - нос откушу, -- кавычки он обозначил точно также, но где-то в районе живота. Легонько, не куснул даже, прихватил за нос и чмокнул туда же. Начертил на себе и Мироне по личине широкими мазками большим пальцем через все лицо. Затем одной рукой переплел пальцы с пальцами Мирона, а другой принялся настукивать в телефоне. - Тут вообще по прямой, но через весь Лиговский. Я сейчас таксо вызову. Пока походим так, потом я на максимум маскировку выкручу. Ты как вообще после съемок? Как давно ел? Надо, наверное, какой-нибудь лапшички там перехватить. - Мы ещё днём закончили, в пять. Успел поесть и даже побриться. Мирон помолчал, размышляя, почему врёт. Боится обидеть тем, что сразу не сказал о свободном дне? А почему не сказал? Надеялся устроить привычный «разгрузочный». Но всё пошло через жопу. В качалке долго ругались и в итоге подрались два дебила, полицию вызвали – ни сосредоточиться, ни закончить свои подходы Мирон не смог. Любимый барбер-шоп был закрыт по загадочным техническим причинам, а в другом мастер вёл себя так, будто ненавидит Окси всю сознательную жизнь и еле сдерживается, чтобы не отрезать ухо-другое. Не исключено, что во славу Антихайпа. В салоне не было многих работников, их процедуры просто отменились. Посреди педикюра вломилась напонтованная силиконовая краля и без лишних слов запустила в мастерицу вазоном с цветами – к счастью, пластиковым и лёгким. В милом маленьком кафе, где он почти уже расслабился и начал думать, что-то случилось на кухне и в секунды так развонялось горелым пластиком, что пришлось ехать домой – переодеваться и лезть под душ. Прогулка по городу быстро закончилась нападением настоящего, почти киношного уличного сумасшедшего, который решил лично Мирону сообщить о близости Конца Света. «Мёртвые вышли из-под земли! Черти лезут из Преисподней, собираются в армию Антихриста!» - орал он, яростно дёргая за куртку. Мелькнула мысль успокоить, объяснить, что из чертей делать армию всё равно что из тараканов. Но тут на остановку поблизости подъехал автобус, Мирон вырвался, запрыгнул в него, уехал в непонятное место, заблудился и на такси добрался до Семнашки раньше, чем хотел. А там – Тимати. Лучше было весь день пролежать у Карелина под боком. Но у него свои дела. И с таким везением могло и это не сложиться. - Тогда вопрос у меня, только не смейся. Ты не замечал в последнее время?.. Атмосфера что ли портится… Везде. Или это у меня полоса неудач. Или у меня начинается это… Что раньше было лучше и трава зеленей, - проводил рассеянным взглядом чёрную витиеватую подпись какого-то местного мастера граффити, как огромный хромой паук пробежавшую мимо них по стене и нырнувшую за угол. – Эти тоже, разбегались. Никогда раньше не видел, а вон пятая за день или шестая. Они всегда так, просто я не замечал? - Если бы ты так старел, как это говно множится, тебя бы уже везли на Тихвинку к Глинке под бочок. Я когда от тебя уехал, у меня водитель как спятил, мы в шлагбаум въебались. И это я еще почистил! Поздно, правда. Да и вообще кругом всякое. Надо какую кадилу приладить. Ну типа очиститель воздуха. Ты бы церу носил с собой, а? В крайнем случае хоть громоотводом сработает, - какое тут блин смеяться. Мне это с самого начала кажется. И ведь так и знал, что не без тебя будет. А эти? Они обычно почти не двигаются, переползают, когда никто не видит, по миллиметру в час, - Слава задумался. Может поэтому он Мирон их и не видел? - Вообще они как тараканы. Видел когда-нибудь, как русаки на блоки питания набрасываются гурьбой? Вот эти также, если по стенке импульс пустить. И также обычно не показываются. Тусят, пока никто не видит. - Хорошо... Хорошо, что не Альцгеймер. А может и плохо - встречать Конец Света лучше сумасшедшим. Понятнее. Слава с улыбкой отвернулся к улице, с которой должна была, по идее, завернуть заказанная машина. Более яркий свет оттуда очертил его профиль яркой линией. Снова слишком детский. Мирон почти вспомнил, в какой книге видел такую иллюстрацию - размашистую, простую, чёрно-белую, но очень выразительную. Мальчик из темноты смотрит на свет, умоляет взглядом прекрасное далёко не особенно жестить. Да, что-нибудь о фантастических приключениях героических пионеров. Скорее всего, и выдуманный мальчик, и его создатель успели хлебнуть лихих 90-х. - Слав, я тебе ничего не могу запретить или разрешить. Но давай так. Я только с тобой. И ты. Или только со мной - или уходи сразу. Я не буду играть в догонялки и тягание канатов. Заебали игры. Поэтому, - он улыбнулся, чтобы перевести в шутку, но сам понял, что вышло коряво, - если дальше будешь с симпатичными бармэнами номерками меняться, пусть я этого не вижу. И никогда не узнаю. - Он номером с Сонечкой, а не со мной обменялся. Я думал, может хоть подхилю его, если у вас что стрясется, - успел высказаться до посадки и в машине планировал сидеть молча, но хватило ненадолго. Собственно, только на то чтобы сесть. Продолжил уже не яростно, а тихо. Ну и руку за все время так и не выпустил, только перехватил поудобнее. Сосредоточился и снова опустил занавес. Но только над ними, как на клетку с попугайчиками. - Хватит, а? Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл. От Пчолки ушёл. И с Аббой я не сношался. И с Йобдуром не планировал. Кто у нас там еще остался? А! Локимина насиловать я тоже не буду. Карма бессердечная сука! Да и я не собачник,-- Слава выдержал паузу и нарочито тяжело добавил: И не педофил! Голубей не предлагать. Тигров тем более! Ты Майлза видел? На это даже у Джорджа Харви и Сливко не поднимется. Это был бы "Сербский фильм", - машину заметно повело. Слава снова перевел дух и мысленно покрутил в голове "кирие ису Христе сонома", "кирие элейсон". Кастовать что-то параллельно с личинами было неприятно. По телу тут же растеклась слабость, зато дышать сразу стало легче. -- И как это вообще, чтобы ты не знал, не видел? Толку-то? - морок закрывал их плотной чёрной пеленой, не пропуская никакие звуки, но Слава все равно говорил шепотом. - Я никого не хочу и не буду. Мне незачем ныкаться. - Да ты баттлер от бога, в долгу не останешься! Педофилией он пугает, по дороге в магазин за пижамками для анимешников. Уж точно бы Майлз лучше меня смотрелся в таком. Как бы теперь об этом забыть? Хах... - тоже старался говорить тихо и смотреть открыто. Что-то мешало... Да, линзы, пора снимать, ещё в баре надо было. Теперь уже как доедут - снять и поставить свою защиту, Славе дать отдохнуть. - Про Ивана я пошутил, конечно. И раньше мы шутили, потому что не договаривались. А теперь давай нинада. При твоём таланте спикера, если будешь в красках расписывать, с кем бы можно, но ты не будешь, потому что порядочный, мне придётся каждую картинку по неделе из головы вытряхивать. А в ней и так не протолкнуться сейчас. Вон хотя бы мистер Блэк Стар позвал на деловой разговор завтра в два. Какие у нас могут быть дела, я в душе не шатал. Сходим вместе? - Это уже даже не педофилия, это ебать младенцев, - Слава успокоился. Говорит, не игнорирует. - Хуюдше! Я знаешь кого из русской рэпы хочу? МС Миф, Оксану Фёдорову, Окси, Федорова Мирона Яновича, Марка и Мэра, Мирошку -- отдавай кого не жалко! Пижамка всем пойдет. Тебе бы даже та из мультиков пошла - с кармашком на попе. Блин, а как думаешь, кому из них кто из моих бы подошел? - Слава мягко потянул Мирона на себя. Не настаивая. После такого разговора хотелось касаться как можно больше. И раз уж жечь силы, так пользоваться на всю. - Полежишь? Я хороший морок держу, - ехать недолго, но они попали в небольшой затор. - Пойдём к Бэ Стару! Я успею "попариться" до. Слушай, а че с ним такое? Я не рассматривал, но если так мельком, у него руки будто протезированные. - Уж извини, твоих персонажей я плохо знаю. Буду изучать, - поддался, прилёг, помолчал, прислушиваясь к ласковым поглаживаниям по голове. - У Тиматоса "Мидасовы руки". Иллюминатская фича, благословение их богов или договор. Талант делать деньги, купленный за способности к магии. Если они небольшие, то считается хорошей сделкой. Есть ещё какое-то свойство. Может ритуальное. Касаясь драгоценных металлов и камней, они немного отдают силу - немного, не опасно, но стараются на себе такое не носить. В общем, если хочешь в бассейне с золотом купаться, это не твой вариант. А лежать на горе кэша - да. Вот, а ритуальные приблуды у них же все золотые. Ну ты знаешь, миром правит золото и немного Солнце, - Мирон погладил Славину руку под рукавом, нащупал цепочку, - Я бы и сам поверил в начале пути. Но рано узнал всякое про адских селеб. Например, товарищ, который нам охранницу выдал, почитается как один из иллюминатских богов. Самых умных смог убедить, что это его настоящая природа, а высший демон – так, хобби на викенд. Н-да... О чём я? А. Мини-Мидасы, вроде Тимура, на обрядах вынуждены обвешиваться золотом-брильянтами как ювелирные витрины, а делать ничего не могут. Я думаю, они работают как батарейки, чтобы руководящие обрядом не тратились. Такие жертвенные бычки-консервы с вечной капельницей в одной руке и трубкой насоса в другой. Карьеры большой у них быть не может, зато живут кучеряво. Хм... Забавно, когда читал Дженерейшн Пи в первый раз, я не знал этих вещей. А к фильму перечитывал и удивлялся, как похоже. Чисто халдеи, только без вампиров и Великой мыши. А может и с мышью, кто их разберёт. Всё у них Вавилон, Египет, Крит... Реконструкторы прям. Даже эти их сируфы - всюду разводят, вроде домовых в банках и больших ТЦ. Или драконы. Не во всех, а которые под присмотром. Благородные звери на самом деле, с характером. Говорят, иногда можно увидеть в стенках золотые бока, или лапу, или глаз. Мне пока не везло, не любят меня золотые боги. Хорошо лежать в тепле и болтать об отвлеченном. А тебя гладят такие красивые руки... Но уже приехали. Мирон бы развернул водителя на свой адрес или куда угодно, чтобы дальше так же ехать и ехать. Если бы не благородная цель. - Мне в Ви смешно, что гг как бы захотел главного, но только в виде лольки! Дядя Витя вот над Псом-пиздецом смеялся, что тот Су не хочет быть, а сам-то? Виабушник-педобир. Я бы вообще этого... Первичного наставника бы спер. Есть в этом что-то такое, знаешь. Он квохчет над тобой, дразнится. А эта что? Ну может просто не моя трава, -- напоследок Слава осторожно потер холодные с мороза мироновы уши. Благородные звери его не любят. Драконы. Что ты говоришь? Рассмотреть бы твои глаза и лапки подробно, не на бегу. На улице дал Мирону проделать все нужные манипуляции, взял его за руку, переплетя пальцы, и спрятал обе руки к себе в карман. - Слушай, носи перчатки! Типа как у гангстеров каких-нибудь! Кожаные с подкладкой. И ещё польтище теплое. Будешь нуарный злодей! Сталина возвышалась над ними как гора из детской книжки с широким тоннелем, уходящим глубоко в недры. Неоклассицизм, блин. Жаль, что не ампир -- пришлось бы кстати. За обклеенной флаерами аркой будто проход в иной мир: цветастая улица из крошечных магазинов в прозрачных боксах. Будто куча маленьких террариумов с миниатюрами, будто кто-то взрослый спроектировал кукольный домикдомик из прозрачных контейнеров или макет улицы с ряжеными куколками и подсветкой. - Первый - Митра? Ха-ха, да, в книжке он моложе и симпатичнее, чем в кино будет. А что делать? Хочешь продажи – пиши лолей. А потом в актёры ставь дедов. Мирон сунул обратно во внутренний карман пластиковую заводную курочку времён глубокого «Совка». Изначально белая, теперь серо-синяя, сплошь покрытая колдовскими знаками в стиле воровских наколок. Так что больше походила на голубя. Часа два будет тихонько шевелить металлическими лапами, скрывать хозяина и его «подельника» под иллюзией рядовых фраеров, смутно знакомых наблюдателям, очень уместных в обстановке, но очень скучных. Как раз Модест продал, распевая дифирамбы уникальным «Левшам» от народа. - Перчатки есть, надо найти и не забывать. А пальто - слишком трудоёмко. Особенно когда встречаешься с кошатником, - потянул за воротник, чмокнул в розовую щёку. Прикинув, что куроголубь для людей «нарисует» их обычной парочкой, удобно ухватил Славу под локоть. – Ну веди. Я от одного этого вида уже заблудился. Быстро дошли до магазинчика, набитого аниме-причиндалами. Прогулявшись мимо полок с персонажами, которых и близко не знал, Мирон начал нервничать. Наткнулся на парики, схватил и напялил самый красный и лохматый. - О как! – сначала повернулся к Славе. Тот замер на месте, похлопал широко открытыми глазами. К зеркалу лучше было не поворачиваться. Оттуда с глупой улыбкой смотрела потрёпанная жизнью, глубоко пьющая, условная тётя Оксана. В аниме-парике. И медленно краснела, как бы желая слиться с цветом новых волос. «Ну бля, реакция мамы на Версус,» - осторожно вернул товар на место, неловко пригладил, зачем-то буркнул «извините» стоявшей в сторонке девушке с бэйджем. Пошёл к стойке с пижамами, начал их перебирать, долго не соображая, что видит. «Тьма предвечная, куда меня занесло?.. Сам же придумал! Надо такое выбрать, чтобы лицо пряталось». Слава завис: Мирон был такой радостный, такой открытый. Всего на пару секунд, а потом все снова схолпнулось. "Интересно, а этот твой Ваня умеет делать так, чтобы не схлопывалось? Это со мной тебе неуютно?", -- слава осторожно "прочесал" прядку парика пальцами. Карешка эта ещё. "Настало время пить чай". Слава в пару шагов нагнал Мирона, наклонился уголком и "клюнул" его в руку, как заводная курочка. И тут же пристроился тоже выбирать с другой стороны вешалки. Выбор небогатый: стремный облезлый кот, панда, малая панда, о! Слава подцепил и вытащил что-то розово-полосатое с криповой анимешной рожей на капюшоне. - А блин, я-то думал это такой енот-пупс или бабочка, - находка оказалась неприятно похожей на пчелу и её пришлось оставить. - Воооо! - Слава засветился от радости, вытащив на свет божий огромный розовый чехол из-под кролика. - А у тебя что? Дракошка! А у него крылышки есть? Блин, а с ними спать удобно? Но зато можно ими бякать! А можно? Как они крепятся? Мирон ярко представил, при каких обстоятельствах крылышки могут «бякать», посмеялся в нос, согнувшись над вешалкой. Если они это сделают, и кто-то умудрится подсмотреть, будет хороший компромат. Достаточно смешной, чтобы не быть опасным. И достаточно стрёмный, чтобы скрывать – обязательно найдутся спгс-ники, которые скажут, что он уничижительно косплеит Красного Дракона с семью головами и семью диадемами. А огромный розовый заяц будет, значит, Архангел Михаил? - Они мягкие, мешать не должны. Тут главное – нос! – одобрительно похлопал по толстому козырьку в виде морды дракона с белыми мягкими зубами. – Сам-то в ушах не запутаешься? Тихо перешучиваясь, пошли расплачиваться. Постная рожа продавщицы говорила о работающем отводе глаз, но всё равно зацепила, снова качнула маятник настроения. Мирон видел себя в зеркале за её спиной – в очках, глаза устали – и невольно думал, что на такого дядю в магазине аниме-атрибутики иначе и не посмотрят. Так же полусонно и полупрезрительно, силой натянув кислую улыбку. Такие как он должны сами продавать детям разную копеечную херню за бешеные бабки и шугать работающих на себя продавщиц за плохо поставленные улыбки перед клиентами. «Но я развиваюсь с трудом, как заштопанный флаг. Хорошая строчка, но блядь. Самопроклятие – страшное дело. Знал бы я в 26, как надолго затянется это жалкое телепание, - маятник настроения плавно качнулся, но не обратно в веселье, а в злобу – слишком сильную для такой невинной ситуации. Видимо, накопилось. Только непонятно, на кого – на себя, мир, торговцев копеечной хернёй? – Хорош, блядь, чёрный рыцарь. Дел вагон, опасности на каждом шагу? Похуй! Пошли игрушки покупать!» Слава вышел первым, весело размахивая своим пакетом. Он выглядел как амбассадор последней мысли. Ему это подходило, он и в 90 может волосы в розовый покрасить или что-то подобное. «Из-за него же всё! Сломал мне голову, клоун!» Слава тормознул за порогом, не выходя из-под навеса. От резкой остановки у Мирона что-то в голове соскочило, злобная тяжесть исчезла как застуканный воришка. Осталось немного хулиганское, более «родное». «Алё, чё началось? В 90 и я смогу, если будет что красить! И вообще, это мы должны показывать богомольцам, как надо веселиться, а не наоборот!» Слава пару раз обернулся с очаровательно-удивлённым выражением, окончательно развеяв дурные мысли. «Не знаю, кто в моей голове рубильники переключает и смеет злиться на это чудо, но, когда Агарес вычистит сволочь, приплачу за отдельный котёл для неё, с пиками особо точеными. Даже если это буду я». - Чего завис? – Мирон подхватил Славика под локоть. – Веди дальше, показывай местные чудеса. Слава покрепче перехватил руку Мирона. Только что прямо мимо носа пронеслось что-то. Может украшение или шарики? Было похоже на лапу, но не бывает же так. Только поговорили - и вот. - Не могу понять. Что-то пролетело, то ли пакет какой, то ли живое. Держи меня за руку, ладно? - внимательно всмотрелся в стеклянные будки. - Пойдём поищем какой-нибудь прикольной еды. Тут где-то были такояки. Хочу посмотреть, как ты их ешь. Жёлтый свет из фонарей и будок, пушистые хлопья снега и бурлящие толпы. Не понятно то ли радостные, то ли яростно возбуждённые. "И чего ты тут забыл, мудак, пока нормальные люди на ковровых чистках надрываются? ", -- Слава повернул голову и сглотнул этот вопрос. Пару недель, жизнь и свободу этому носатому гундосу и делайте со мной что хотите. Скажите - двину на Волдай, на Кудыкину гору взайду и самосожгусь. В Питере один хрен тошно будет. Он выбился чуть-чуть вперёд, легко лавируя в толпе: люди инстинктивно отступали, видимо повинуясь древнему закону "не стой под сосной". Через плечо Мирон смотрелся совсем сказачно. Будто дух из волшебного мультика - покрути головой ещё немного, отвернись и исчезнет. И всё равно их вскоре притерло толпой к сувенирной лавке. так что ни продохнуть. Слава приоткрыл дверь, пропуская Мирона: - Давай зайдем внутрь, переждем немного?, - пар изо рта. А внутри тепло и на удивление пусто. То есть, полки ломятся - людей нет. Игрушки, сувениры. Места в боксе мало. Как в кухне или ванной. Славу сразу же привлекли разноцветные носки и вязанные тапки. Кажется, Яныч говорил размер, когда они в лес собирались. Если спросить, опять всё сам оплатит. Сильная и независимая Оксана Фёдоровна. Взгляд Мирона прилип к чему-то очень приятному, но до мыслей оно дойти не успело. Кружки. Да, на широкой полке толпились разнокалиберные пестрые кружки, почти как у Славы на кухне, когда он предложил выбирать. Нет, что-то ещё… Подошёл, повертел одну, другую – и сначала почувствовал, а потом вспомнил, когда пальцы скользнули под голову мультяшного диплодока, которая вместе с длинной шеей образовывала ручку. Пузатая светло-зелёная кружка вся была в форме динозавра. Ручка не замыкалась внизу – зверёк по-кошачьи ложился подбородком на пальцы. Не такие же, не похожие, но тоже мультяшные диплодоки украшали наволочку одной из Славиных подушек. Путаный от спешки поток воспоминаний – тот бардак из пестрых наволочек, простыни, пододеяльников, тропический лес, большой страшный зверь, сонно положивший голову на руку человека – и Мирон уже стоял возле Славика и совал ему дино-кружку, чтобы примерить, так ли хорошо смотрится с его рукой. Смотрелось идеально. Ещё минутка на расчёт - упакованная в совсем уж детскую коробку посуда без лишних слов отправилась в пакет, где лежала заячья пижама. - Я должен был вложиться в твою коллекцию, - небрежно пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Славы, но вдруг испугался, добавил строго. – Больше никому не давай. Это только тебе! - Не буду, - Слава мимоходом отметил отсылку в голове. Кивнул Мирону и зачем-то взял пакет не в руки за ручку, а будто бы на руки. Быстро пробил три пары тёплых разноцветных носков с ебущимися оленями, в горошек (глазными яблоками) и с разноцветными снежинками-марьиваннами. - А это тебе! Все твои друзяшки исправно ведут инсту. Передаришь - узнаю, обижусь и наколдую им порчу на понос, - он немного подумал и доложил ещё три пары: чёрную, серую и белую. - Главное не мерзни. На выходе сам взял за руку и переплел пальцы, пока их снова не унесло толпой. Есть такояки пришлось по всём правилам стритфуда: из кулька стоя на улице. Прямо как тогда на вокзале. Зато посмотрели как красиво тесто с морепродуктами разливают по формочкам и за пару оборотов формируют шарик. Слава не удержался - полез кормить Мирона из своего кулька. А потом трындеть с набитым ртом: - Блин, не могу вспомнить где я их видел, что так запомнилось. В аниме наверное, а в каком не помню. Тебе же нравится японское? А аниме? - В любом ты их видел, они всюду есть, особенно в сериях про фестивали. Кажется, даже там, где про старинную Европу. На месте Мирону не стоялось, потянул идти по улице. Так и подмывало навести бардаку, но какого - непонятно. Ларьки и павильончики мерещились галерами, к которым прикованы рабы – не их же подставлять. Но… Сама улочка – пёстрая, людная, вся в огоньках и граффити – таких «свободных» - казалась загоном, скоту на гуляния. Не сами люди решили, где им гулять под ручку и есть еду из мультиков. Кто-то где-то наверху выкупил себе место под бизнес, нанял организаторов, те – работников, рекламу. Люди и ходят туда, куда указано и подстроено. - В японское я не вникал всерьёз. Аниме… Любил, когда по телеку смотрел – серию-две в неделю. И когда интернета мало и некогда. Раздражает, думаешь: будет время и возможность - насмотрюсь сколько захочу! А когда стало легко, то быстро наскучило. В компании может бы зашло. Но у меня такой компании давно нет. «Делает ли этот повар свои такояки от души, по выбору? Вряд ли. Подрабатывает, где пришлось. – размышлял, доедая последний шарик. – Горбатится на хозяина, который всё подгребёт, не почесавшись, даже не зная, что с заработал на такояки. Мы просто гуляем, отдыхаем, вроде – а на самом деле тоже работаем на условных Тимати – чьих-то сыновей, жён, партнёров по школьному дзюдо, самих папиков. Гниют на своих яхтах, думают, пиздец гении: совместили веселье овечье со стрижкой. И бесы бы с ними, с деньгами, просто… Что на небе, что на земле, что под землёй - никуда от них не деться. Ненавижу, блядь, папиков!» Мирон замахнулся, чтобы бросить палочку куда придётся, но наткнулся взглядом на табличку «Просьба мусор выбрасывать в контейнер» и немного устыдился – от такой «революции» только дворники пострадают. Они уже были в конце торговых рядов – большой мусорный бак, хлам вокруг, дальше несколько пустых тёмных ларьков, голая стена и выход на другую улицу. - Давай, выкину, - отобрал пустой кулёк и палочки у Славы, оставил ему мешки с покупками, пошёл к баку. – А хентай сто лет не смотрел, и порно обычное. Если само не припёрло, то нечего силы тратить. Вдруг война, а я уставший. Или революция, как встарь, да? Ты же её несёшь? "О, ну вот. Биполяр очка сделал оборот, - Слава вздохнул. - Ну вот что с ним делать, а? Это я так на него влияю? Ну и точно, вон вспомнил историческую». - Несу чушь и стараюсь не расплескать, - баян за баян, редиска. - Я хочу делать то, что мне кажется красивым или прикольным и поменьше присягать, поменьше титулов и должностей... Че за? Слышал? - всё на мгновение стихло. А вроде потом снова всё нормально. Слава тряхнул головой засеменил к Мирону. - Что-то меня глючит. Спасибо большое за прогулку, - пробормотал, наклонившись. Полез целоваться. Медленно, чтобы не то что оттолкнуть - убежать или кольцом приложить успелось. Опять всплывший образ Гнойного-с-баттла не смог наложиться на то, что стояло перед глазами вживую – злобный дворовый кошак и этот совсем домашний, немного неуклюжий, нерешительный. А ещё добавилась вальяжная киса из бара. «Сколько вас, и все мои. Вам всем это кажется «красиво и прикольно»? - в груди аж защемило. Мирон невольно поднёс руку, почувствовал, как под одеждой шевелится игрушка. – А мне что кажется «прикольным» – помечтать и ничего не посметь?» Не до конца веря, что это делает, сунул пальцы в карман, дёрнул курицу за обе лапы – остановил. Будто вместе с маскировкой исчез весь напряг – отпустило пружину. Быстро, чтобы не успеть себя спросить «какого хуя?», схватил Славу за рукава, потащил назад – к свету, людям. Натянул на него капюшон, прислонил у стеклянной стены-витрины и повис на шее, накинулся с поцелуями. Внезапная лёгкость и «правильность» внутри так замутили голову, что звон стекла где-то дальше по улице прошёл мимо сознания. Славик дрогнул, но удалось его задержать на несколько горячих вкусных секунд. Крик. «Вот суки, не дадут приличным людям понарушать приличия!» - Мирон сам развернулся, быстро утираясь и поправляя куртку, пошёл на звуки, почти веря, что сейчас надаёт по шапке нарушителям и вернётся, чтобы продолжить. Конечно, Слава тоже пошёл. Как и все, гулявшие по улице. Скоро стало видно, что народ толпится вокруг разбитой витрины. Стекло и куча пёстрых вещей на дороге, как от взрыва изнутри. Но ничего не горит, дыма не видно. Слава оттащил Мирона немного подальше от общей неразберихи, всучил пакеты. - Я гляну раненых и вернусь. Постой тут. Злата бди! - брякнул и нырнул в толпу. Думал придётся как следует поработать руками, но люди обтекали его, как стенку. Как непроходимую текстуру. Краем глаза на бегу увидел вокруг своих ног солнечное свечение. Он не успел сделать пару-тройку последних шагов. Бокс напротив "места происшествия" задрожал, стекло будто на мгновение покрылось рябью, похожей на чешую. Странные очертания. Змея вытекающая из туши бегущей антилопы. Затем на раме появились огромные вмятины от когтей и бокс промялся как картонная коробка. Стекла лопнули. Славу должно было осыпать градом, но солнечное свечение вокруг него усилилось, разошлось кругами, превратившись в огромное полноценное гало. Тихий утробный рык у самого уха, огромная кошачья тень пружинит вверх. Тяжёлые удары едва различимых в темноте лап по жёлтой змеиной морде. Дракон будто выхватил от воздуха. И вот рядом с ним скалится пантера, а золотистая туша ретируется куда-то влево и поверх. В сторону мусорки. Сердце ухнуло в желудок. Слава рванул назад, костеря себя за несуразность и неповоротливость. Зато у этой кошкообразной жирафы всё прекрасно получается! Будет там в пару прыжков. Мирона болтало в толпе, как в бурлящей горной речке. Слава прорубался к нему брассом, распихивая на своём пути всё, цепочка на его руке не сочла опасным и то еле успел. Схватить, придать к себе, спрятать, пока рядом не громыхнуло. - Блядь, прости, пожалуйста. Прости. - Что за?.. Новогодний теракт? – Мирон с ненормально-азартным любопытством наблюдал, как от них до конца улицы одно за одним взрываются стёкла, вылетают вещи и кружатся по воздуху. «Ну поздравляю, интуиция уровень Бог – всё хоть убейся, а мне заебись,» - перебирал в памяти свойства вещей, взятых с собой, возможности наколок. И опять не мог сообразить, что хочет сделать. Быстро убежать, найти врага, разогнать «гражданских»? Летучие товары начали собираться в большую стаю, вытягиваться вверх узкой воронкой. - Слав, глянь, - шепнул на ухо, но за общим гвалтом и сам себя не расслышал. добавил громкости. - Смотри, как перевёрнутый смерч! Ты видишь, почему? - Сирруш твой! Его кошка из браслета гоняет, - Слава отвлёкся от ощупывания Мирона на предмет повреждений, встал сзади и повторил фокус из часовни. Только в этот раз решил смотреть боковым зрением. Поворот линз, один, другой. С последним движением он оказался один в темноте на изогнутой деревянной перекладине, уходящей вниз в черноту. И тут же съехал вниз до середины. Его тут же захлестнуло злобой. Густой и тошнотворной. Где-то там, ещё ниже сидело нечто в чёрном самурайским доспехе, с длиннющей седой бородой, уходящей в окружающую их черноту и с огромным двуручником. Больше похожим на безразмерные парадные мечи, которые нужны были средневековым королям для игры в линеечку. Толстая золотая цепь обвитая вокруг него, как вокруг дуба. И почему-то всё это великолепие торчало из ступы? Таза? Прошиб холодный пот. Навалились тошнота и удушье. И такое чувство, будто бы они были в толще воды. Будто каждые пара сантиметров по доске ложились на плечи кубическими километрами. И вдруг его потянуло наверх. Он оказался в такой же бадье, а вместо него посередине перекладины стоял Мирон. Очнулся, прижимая к себе Мирона, как плюшевого медвежонка. Погром, кажется, закончился. С трудом проговорил: -- Надо проверить не зашибло ли кого, пока дежурные не приехали, если их вообще сюда пошлют. Мимоходом я больше смогу. *** От уже знакомого Славиного бормотания голова закружилась, в глазах поплыло, поплыло… Встало на место – на новое. Вокруг них всё светилось, будто снизу из-под воды бил рыжий прожектор. По смерчу из ярких тряпок, посуды, техники и прочего хлама прошелся золотистый блик. Ещё один. А когда вся петрушка извивающимся драконом взлетела в небо, Мирон ясно увидел в ней гибкое длинное тело, сверкающее золотыми чешуйками. Ярко-жёлтое, «китайское», золото с лимонным отливом – как мерцающий фейерверк. Маленькая змеиная головка с аккуратными закрученными рожками и шипом на носу оглянулась вниз, дёрнулась надменно – «не очень-то и хотелось» мол. Одним рывком смерч дёрнулся вверх и в сторону, скрылся за крышами. - Краси-ивый! – Мирон благодарно сжал обнимавшую его руку. Снова поплыло в глазах. Ослабло свечение, исчезло. Слава дрогнул, вдохнул, сильнее обнял. Затараторил что надо проверить зашибленных. - Ага, погнали, мистер Дулиттл. Вот застукают меня с тобой за играми в медсестёр – позора не оберусь. Пару минут они были на улице совсем одни. Если кого и поранило снаружи, то не настолько, чтобы помешать убежать. Но скоро первые любопытные начали возвращаться, а из ларьков выбирались те, кто прятался под прилавками и в подсобках. Вроде, ничем, страшнее царапин, люди похвастаться не могли. Кто-то громко рассуждал про взрывную волну - публика оглядывалась, нет ли в небе дыма от того места, где был сам взрыв. Дыма не было, но вверху слева – там, куда улетел сирруш – шарахнуло как сто камней в сто окон. Народ рванул в противоположную сторону. Послышались звуки нескольких сирен. - Всё, домой, - Мирон вызывал такси, утаскивая Славу за всеми. – По ходу на людей ему плевать, а стеклобой без нас выметут. - Да вроде бы всё живы. Можно поискать, но пока я там ещё все увечья переберу... Приедут, влепят по жопе за самодеятельность. Да и не хочется, если честно, - последнее добавил стыдливо. Занёс руку расчертить на лице личину, но не стал. Только поглубже закутался в капюшон. Чужая злоба с него быстро схлынула, но осадочек остался. Пока вынимали, она борозду прочертила, что твой плуг - до самых лёгких. Поехали к Мирону. На месте Слава терпеливо подождал, пока хозяин наладит свою охранку. Аккуратно пристроил пакеты у стеночки. А потом медленно и деликатно вжал Мирона в соседнюю. Прямо в куртке. Расстегнул, покусал и вылизал шею, губы и зачем-то подбородок. Полез холодными руками под тёплое худи. "Живой, живой, целехонький! Всё эти руки, ноги, носы и уши. Как бы вы, суки, не старались. Это ты красивый был, когда смотрел на сирруша! И сейчас! И вообще!". -- Ты красивый. Ты! -- и тут же мысль, -- " Понимаешь?! Нихрена ты не понимаешь!" В машине Мирон чуть не заржал в голос, сообразив простую вещь: его отличное настроение полностью уместно. Любой член Ложи от таких беспорядков зарядился бы энергией и радостью. С энергией ему сложно, но, может, из-за работы с часовней или от «обмена» со Славиком тоже хапнул. Если бы сирруф на людей кидался, стоило бы влезть. Не мешать ему, но доложить куда следует. Чего это цепной пёс Иллюминатов посреди города на людей кидается? Но раз не кидается, то это их внутренние проблемы. Может, кормят плохо, сволочи. «Был бы у меня такой питомец, я б его каждый день щёточкой чистил, лучшими мышами с рук кормил – он бы у меня как бочонок катался, - Мирон зажмурился мечтательно, потом искоса глянул на Славу. В тёмном салоне, в мелькающих огнях – слишком молодой и милый. Лохматый ещё и насупленный как воробей. – О зашибленных своих думает. Скорей бы отвлечь. Не питомец, не мышами… Но с рук можно» Остаток пути мечтал, как будет эротично кормить чем-нибудь сладким. Или сразу просто едой, если голоден. Или сначала помыться и надеть покупки? Определиться не успел. Дома Славка с порога полез со своими кошачьими нежностями. Страшно радуясь, что отвлекать не надо, Мирон решительно потащил его на пол. Стянул куртку, на ней уложил, приподнял кофты, прижался губами к мягкому животу. - Спасибо, ты тоже. И за прогулку. Чтобы подать пример или быстрее открыться ещё прохладным рукам, стянул с себя разом всё выше пояса, немного застрял в воротниках, потом злобно откинул в сторону. Мирон, застрявший в воротниках, был похож на сердитую плащеносную ящерицу. Спина, бока, живот. Погладил, по-хозяйски вытянул из штанов Мирона ремень. Привстал, придержав его под попу и за спину. Когда все нашли новые точки опоры, стащил с себя всё по пояс. Закусать и замучить. Слава присосался к шее, куснул плечо. Полез руками в расстегнутые штаны. - Ты чего хочешь? Пойдём искупаемся? - Слава вгляделся. Какой же вредный, но. Живой, копошится. Зенки ти ещё. Яныч со своим минус-плюс много вечно ходит как обдолбанный. Котька, любопытный хихищный змей. - Не знаю. Тебя. После дня в куче одежды кожа по-щенячьи радовалась воздуху и живым прикосновениям. Сбросить всё и прилипнуть всем телом – хотелось. Разглядеть хорошенько Славку, ощупать, зализать как раны розовые следы от швов и складок – тоже. И не замёрзнуть. Давно хотел сделать полы с подогревом - не собрался. А теперь неприятно коснулся холодного, поёжился, представив, насколько ванна холоднее. С ответом помедлил, побыл немного в ласках и запахах. «А сейчас будет пахнуть моими...» - чтобы от избытка чувств не вцепиться зубами – не важно куда, всё равно жалко – быстро встал. - Да, пусть ванна наберётся. И покурю, потом будет некогда, - рассеянно схватил свою куртку, в ней пошёл воду запускать и на балкон. Слава встал, собрал их одежки. Боднул головой Мирона, подловив в ванной. Протиснулся помыть руки. - Давай я наберу? Кури себе спокойно, - и ещё и в нос чмокнул. А когда Мирон вышел, сполз на пол и мастер лицо. Что, блин, за Черномор Святогорович Морозков у тебя внутри, Оксана Яновна? Нет, не внутри. Сбоку. Он слева, а я, получается, справа. Это типа наш третий пользователь? Шишка какая-то из ваших? Плохо, если так. Тогда за козла отпущения он сойдёт только мёртвым. Завтра надо понять че как. Потом придётся его выследить. Парадоксально: подло, но честно. Это же он втянул - ему и отвечать. Но подставлю же я его не поэтому. Завтра ещё главное, чтобы не спалили. Я в домике давно не был и числился, но вот мы трубки делали. Хотя, я же трахаюсь с недавно посвящённым сатанистом. Что бы мне их булыжником не пахнуть? На мне сейчас ещё киса и курочка потоптались. Нормально, это дедов должно отвлечь. Слава попробовал воду и улыбнулся. Надо купить Мирону бомбочек. Немного, чтобы потом не напоминали, но разных. Ярких. *** Холодного пола испугался, холодной ванны, а на балкон выскочил в куртке на голые плечи, даже не стёр влажные следы от поцелуев - и открыл окно. Мороз набросился стаей голодных псов. Но так лучше: если разглядывать, ощупывать, то надо быть спокойнее. «Приду синий как дохлая курица и ка-ак согреюсь!» Съёжившись, Мирон курил, улыбался ночному небу. Люди продолжали праздновать, орали внизу, смеялись, где-то сбоку запустили небольшой фейерверк. Он золотыми чешуйками отразился в окнах дома напротив. «Вот же повезло! На такое редкое событие попасть – и с ним. Если бы я и мог нашим признаться, что ничего не вижу, всё равно бы не согласились показать. Это же обмен, себя открываешь. Даже среди близких так не принято. Умельцы могут за секунду столько секретов натащить, что и сам удивишься, сколько их у тебя было. А с ним…» Сначала Мирон понял, что видит неправильное на крыше дома, потом – что неправильно сделал. Крыша выглядела так, словно отрастила по периметру сплошной ряд чёрных клыков. От очередного залпа салюта некоторые из них пошевелились, один взмахнул крыльями. Вороны, так много? Какого лешего они тут собрались? А он сам какого лешего позволил лазать к себе в голову?! «Даже мысли «за стенку» спрятать не додумался. А если он уже знает про мои планы на него? Но притворяется, чтобы потом ударить первым? После «обмена глазами» в лесу я «журавля» не спрашивал, изменились ли эмоции подопечного, - сигарета полетела вниз, её место заняла другая. – Нет, нет… Это не его профиль. А даже если так, я ему правда нравлюсь. Даже если он и знает, сегодня зачем что-то делать? Пока мы не подошли ближе к цели, можем расслабляться. А потом будет видно. А сейчас… Сука, тупая башка! Почему сегодня про это думаешь, а не завтра хотя бы?!» - Чего расселись?! Вас никто не звал! Идите нахуй! – зачем-то гаркнул на ворон. Безразличные к близким взрывам фейерверков, от его крика они дружно поднялись, молча полетели в разные стороны. Мирон испуганно закрыл окно, почти бегом вернулся. Слава сидел на краю ванны и выглядел слишком красиво и уютно. Рука сама потянулась потрогать согретое паром нежно-розовое ухо. - Завтра, - короткий злой взгляд в зеркало. - Напомни поговорить про ворон. Слава на автомате тоже посмотрел в зеркало. И кого ожидал увидеть? Норимиксо? А Мирон на кого смотрел? - Напомню, - кивнул, потянулся к оригиналу. Погладил щеки, плечи, руки. Холодный! Не застегивался, что ли? Кажется, у Смешариков было что-то про обморожения. Что нельзя мерзлому сразу в воду, надо сначала так погреть. Слава обнял Мирона, пряча в себя и завис, принюхался. - Курилка! - улыбнулся и чмокнул в висок. - Знаешь, я когда переехал и скучал по дому, иногда нарочно подсаживался к людям, которые курят то же что и батя курил или кто-то из родственников. От тебя почему-то тоже такое чувство, хотя табак конечно совсем не тот. Вряд ли ты куришь чифирь от мира папирос, - он потерся, щекой о щеку. - Вместе полезем или по очереди? - Вместе, - присел, начал деловито стягивать со Славы штаны. Когда тот остался без ничего и послушно влез в наполовину набранную ванну, Мирон сначала внимательно рассмотрел, что получилось. – Да, курю подороже. Пока не хочу пахнуть как чей-то батя. Я же с мамоёбством завязал. Ванны хватало и в длину, и в ширину – на двоих и был расчёт, но выглядело как купленное лично под этого лося. Только размеры не делали его реальней. И так светлая кожа в ярком белом освещении, под водой смотрелась совсем эфемерно – тронешь и растает. Немного грустный взгляд Снегурочки, которую решили растопить до весны, но она согласна. Мирон снова присел, склонился, разглядывая ступни, осторожно потрогал длинные ровные пальцы. Ничего, вроде, держатся. Скинул шмотки, сам залез, уселся напротив и взялся смелее перебирать пальцы ног, прощупывать суставы и косточки на своде. И смотрел – будто глаза жадно наедались. «Не будьте школьником, дядя Фёдоров! Обычный он человек. Просто включилась чёртова химия и заставляет меня с ума сходить от каждой чёрточки. Знаем, проходили. И это пройдёт. Да, но что-то в этот раз палку перегибает». - Я выдумал тебя. Таких на свете нет, таких на свете быть не может, - выдохнул удивлённо. Хмыкнул, выключил кран, потянулся к шкафчику за новой мочалкой. - Там, кажется, по-другому было. Это я тебя выдумал, - Слава не выдержал, потянулся страховать. Целомудренно - за талию. - А тебя потом можно потереть будет? Сидеть-терпеть было как-то нервно. Вот сейчас ощупает, зубы посмотрит и ванну тоже делить откажется. Накроется очередной обмен жидкостями. Пополам с паникой лезло родное, привычное: а вот пусть! А пусть и посмотрит и откажется. Давай ещё в воду пёрнем! В итоге он тоже полез трогать пальцы на ногах, коленку и под коленкой. В какой-то момент приподнял оксиногу и надавил на розовую от ванны пяточку. Пальцы на ноге растопырились и поджались. - Котя, - протянул радостно. На этой ноте у него закончился перед, а Окса видимо терпение. Пришлось поворачиваться к лесу передом. Он всё равно пытался ластиться, но при серьёзной угрозе перестать затихал. *** Славик вертелся и мешал, как насильно загнанный на мытьё питомец, которому бы ещё побегать. Мирон невольно включился в полуигру и ответственно помыл засранца. Усадил ровно, сам поднялся на коленях, задумчиво посмотрел сверху вниз. Покрасневшие губы, нос и уши, глаза хитро щурятся, тёмные от воды волосы прилипли на виске аккуратным завитком. «Как такое мультяшное существо по земле ходит? И сидит в ванне с кем-то вроде?..» «Обычное! – не сдавался здравый смысл, пугаясь, что его вот-вот отключат. – Например, у него плечи маленькие и шея странная, пара лишних кило – и двойной подбородок. Это не очень-то вписывается в стандарты красоты. И ключиц совсем не видно, а тебе ведь они нравятся». Мирон провёл пальцем по основанию шеи, задел ключицы - внутри сладко потянуло. Да, не очень видны, поэтому… Они только для того, кто может потрогать. От пальца осталась тонкая дорожка пены, как маленькое жемчужное ожерелье. Тут же в голову полезли портреты красавиц пушкинской поры. С такими ожерельями, аккуратными завитками, в пышных нарядах, открывающих круглые белые плечи. Мирон провёл контур «декольте», сжимая мочалку – густая пена легла кружевным краем платья. Слава вопросительно поднял бровки – ну совсем наивная барышня на первом балу. Из-за прилетевших на память стихов и представления в баре, из-за того, что правда очень похоже, ассоциация затянула в себя почти до глюка. С колотящимся сердцем, словно делает что-то страшно-запретное, медленно сдвинул «кружева» вниз. Весь дёрнулся от прилива крови к паху и почему-то к лицу. Прижался, поцеловал. Славик почуял, что игры кончились - перехватил инициативу. Долго Мирон купался в его руках и сам не отставал. Пушкинских красавиц сменило мелькание античных мифологических сюжетов Возрождения. Все эти сильные расслабленные тела с перламутровой кожей, розовыми локтями, коленями и пальцами, невозможно-тактильные статуи вроде Похищения Прозерпины. Слава что-то говорил, а Мирону казалось, что он не понимает языка. Сам, не думая, шептал: - Tu sol… Surripui ti… Non dimittam te… Sit mundus Frigidus! My, my… Слава лизал, кусал, мял и щупал всё, до чего мог дотянуться, стараясь только не долбануть и не уронить ненароком. На Красной от ванной коже расцветали белые круги, тут же наливающиеся красным. Мыло лезло в глаза и уши, вкусы полностью исчезли. Слава объелся пены и мог пускал пузыри на выдохе. Мирон без расхристанный, без очков мотал руками и тараторил как шаман в трансе. С этими своими светлыми глазами и длиннющими ресницами, беспокойным лягушачьих ртом. Руки загребущие как у ящерицы или кошки. Мифическое существо: помесь красивого человека и благородных зверей. Сейчас зачитает тебе на скорую гибель и сам помрёт. Нет, нет. Я-то ладно, а тебе я не разрешаю. Уж прости. Хотелось пустить ему кровь, придавить к земле. Не дать улететь. "Что ты там лепечешь? Запомнить бы. Хоть погуглю потом". -- Инопланетный котик-наркотик! Где вас таких делают пронзительных, чтобы смотреть и дышать одновременно не получалось? Вода совсем выстыла. Слава выдернул пробку из слива, включил душ, аккуратно обмыл Мирона со всех сторон и сполоснулся сам. Сделал воду погорячее, обдал несколько раз бортик. Поставил душ так, чтобы бил тёплым по ногам. - Ты как? Голова не кружится? - Мирон мотнул головой. - Можешь опереться о бортик и отклячить попу? Пожалуйста, - посмотрел как-то странно, но сделал. Слава погладил его по спине, по внутренней стороне бёдер. "Интересно. Я всё говорил, как его выебу, а когда вот оно - больше всего на свете навредить боишься". Навис сверху. Поцеловал в холку, куда-то в спину, в поясницу. Куснул за попу, тоже поцеловал. Чуть развёл ягодицы. Лизнул складку от сфинктера к яйцам. Выше и выше. Раз, другой. Язык толкнулся внутрь. Дальше, больше. "Весь вечер вспоминали хуйню - логичное завершение". - Stultus cattus, - выдохнул со смешком. Прикусил губу, опустился на локоть, оперся о бортик, чтобы освободить вторую и взяться за член – придержать, погладить, не торопиться. Но сладко-щекотный Славкин язык и струи душа по ногам, смена температуры и воды на воздух – приятный суетливый разброд в чувствах. Будто чешется всё внутри, хочет почесаться само о себя, заставляет прогибать спину, потягиваться, тихо стонать и фыркать. Но скоро кончится, такой бардак не может быть долго. Ну да, ну вот – мягкий взрыв, мурашки, крупная дрожь и немного облегчения. Отодвинулся, соскользнул на дно, перевернулся. Протянул Славе руку – оближи. Уговаривать не надо – схватил, облизывает, так старательно, что почти страшно за наколки. Мирон не расслабился, а наоборот собрался. Теперь хотелось двигаться, резко, всем телом. А ему? Попытался спросить, но язык странно запутался, как во сне. «Если проснусь прямо сейчас, придётся хуярить активную тренировку, с боксом и бегом. Очень кстати, давно ленюсь,» - посмеялся. Чему? Просто так. Зато язык «встал на место». - Что мне сделать? Слава сначала "мстительно" полез целоваться. Потом сдулся боднул в плечо. Посмотрел искоса и спросил: - А можешь меня спереди? - вообще Мирон ему буквально позавчера и прямее заявлял, но самому было как-то неловко. Не потому что что-то, а из-за того скомканного первого раза. Хотя именно поэтому и спросил. Нет времени сопли жевать - тут надо жизнь прожить за пару недель. Пока вообще всё не скомкалось. До шкафчика с интим-приблудами было не дотянуться, пришлось вылезти. Однако, презервативы теперь лежали в спальне. А лубриканта и совсем не было, последний ушёл на новогоднюю ночь. «Мог же купить сегодня. Совсем уже мхом порос, если такое забываю. Не тащиться же,» - радуясь, что все игрушки в коробках или непрозрачных пакетах, Мирон пошурудил и таки нашёл у стенки завалявшийся квадратик с резинкой. Слишком быстро вытянул руку, задел единственное, что было без упаковки. Наручники весело звякнули об пол. «Подумаешь! У кого их нет?» - быстренько зашвырнул обратно, немного испугавшись, что улыбнувшийся Славик сейчас напомнит про школу МВД, паспорт в УВД, просто пошутит про «труп, возможно, криминал», «наши полномочия всё» или что-то подобное. Ничего страшного, но не сейчас. Во времена, когда такие хитроглазые тритоны бултыхались у древнегреческих пляжей, не было мемов про ментов. Пока пронесло. Мирон вернулся в ванну, облил Славу душем – согреть и полюбоваться, как он жмурится, приоткрыв рот. Подтолкнул к «изголовью» ванны, где бортики пошире, прорезиненные, задуманные как полки, проверено удобные, чтобы опираться локтями в таких ситуациях. Правда, проверка проходила на людях других габаритов. - Удобно будет сесть на меня? Слава неловко пристроился. Вроде бы оперся. Лучше бы, конечно, наоборот. Миронов тухес на весу наверняка держать куда проще. А сейчас чихнуть страшно - у самого минус копчик, А этот башкой стукнется. Хотя с таким углом оно же всё и сразу войдёт. Не, ну нахер, лучше так. И всё-таки он ебнутый! Ну не хочешь сосать, я же не настаиваю. Ну подрочи, ничего не делай. Че вдруг за дю Солей? - Сейчас, подожди. Я так ещё не пробовал, надо привыкнуть. Тебе не тяжело? - на проверку Мирон вроде бы держался и не выглядел особенно помирающим. Слава постарался расслабиться. Лицом к лицу было немного неловко. И не погладить даже, не отвлечься. "Может мне рёбра удалить как тру рокеру? Сразу самобытность и достаточность. И если даже попадёшь в такую ситуацию, то хоть погладить дотянешься". - Мне хорошо. Если станет тяжело, поменяем, - действительно хорошо. Мирону нравилась эта тяжесть и полуиспуганное лицо Славика вверху – как будто его обхватили за пояс и приподняли над землёй. Сделать так Мирон бы не смог, а здорово бы, но хоть так. «Не пробовал, ну даёшь. А как ты хотел, чтобы я спереди? Положил тебя на дно и бил макушкой о борт корабля? Не очень я за себя ручаюсь, а смазки нет, а вода же сушит. Лучше так сесть, чтобы нельзя было размахнуться,» - прижал за талию, спинку поглаживал, целовал куда дотягивался – в районе того фантомного декольте. Взял слюны побольше, скользнул пальцами сзади между ягодиц. Слава понемногу расслаблялся, пальцы впустил почти легко. И послушно откинулся назад, облокотился на края ванны, плечами о стену – их «лотос» раскрылся. Почти как в кресле, но и ногами немного опираться Славе пришлось. Особенно когда надо было приподняться, его бёдра так приятно сжали бока Мирона, что тот прикрыл глаза и замер на несколько секунд. Потом медленно осторожно вошёл, успокоительно погладил по животу. - Садись удобно так, чтобы не двигаться. Сразу скажи, когда устанешь или что-то будет не то. Странное чувство. Шаткое равновесие и полная зависимость. Ни себя, ни его не потрогать - знай себе держись. У Мирона вид немного хищный, но больше довольный. Под таким весом особо не разгонешься. - Мне подмахивать или сидеть ровно? - в Славе проснулся азарт. Ну давай, Импе. Пиши историю, командуй. Покажи как мне сейчас при тебе похорошеет. Интересно, это так выглядит активное согласие? Слава скалился, пыхтел, постанывал, но упрямо пялился Мирону в лицо. Из принципа и самому посмотреть, запомнить. - Ничего не делай, слушай меня, - подождал, привыкая к позе и слишком "правильному" чувству от того, что он внутри Славы. Это даже не к сексу относилось. В таком положении было бы глупо говорить про паззлы. Но говорить он не собирался, как и думать - только чувствовать. Вместо активных движений - силовая тренировка. Кровь разнесла удовольствие по мышцам быстрее обычного - как яд, немножко горький, сбивающий с толку - одинаково тянет отпустить себя и продолжать "качаться" под контролем, закрыть глаза и отвечать на вызывающий взгляд своим "приказным": не отвлекайся. Снова жарко. Напряжение - как стояк на всё тело. Короткие сильные толчки. "Могу ли я потренироваться и сделать то же самое стоя, держа его на руках, прижав к стене?" - вдруг представил это в "Этажах", в конце улочки с ларьками, возле мусорных контейнеров. Кругом летают вещи, бьются стёкла, носятся испуганные люди, полупрозрачно золотятся в воздухе чешуйки Сирруша, а они... Чуть подвинулся, освободил правую руку, чтобы подрочить Славе, тоже сильными резкими движениями. Пришлось больше склониться вперёд, глаза стали ближе. Взгляд Славки уже немного "поплыл". Мирон хищно прищурился, прибавил скорости. Не уставал и не торопился, просто хотелось сильнее, ближе. Приоткрыл рот, чтобы снова спросить, всё ли ок. Но только довольно рыкнул и облизнулся. Слава прыснул, дурацкая улыбка полезла на лицо. Нет, ты посмотри! То валялся мне тут как жертвенный кудан или ещё какая несчастная убиенная животина, а то рычит. Сирруша он не видел. Пиздели бы вы меньше, Оксана Яновна, у вас в зеркале целый линдворм. Впрочем, это же тогда будете уже не вы. - Не отпускай меня, - Слава в последний раз улыбнулся куда-то в нахмуренные трогательные брови, откинулся назад, побольше навалившись на ванну и прикрыл глаза. "Отпустит. Не сейчас, только повыше над водой поднимемся, тогда и..." Ногти глубокие сухие толчки, ногти впились в бедро. И на члене от недостатка смазки будто не человеческая мягкая культяпка, а чешуйчатая лапа. Кончил первый. Мирон догнался и медленно отполз к другому краю ванной, выпуская из хватки и выходя. Слава нащупал его ногу, посидел чуть-чуть, сжимая в руке стопу, пока голова не перестала кружиться. Привстал, наполз на Мирона сверху, куснул в шею, щеку. Зализал и принялся целовать веки, щёки, нос и губы. Кое-как вместе поднялись и обмылись. Слава накинул своё полотенце как плащ, а Мирона обтер и укутал. Посмотрел в сонное весёлое лицо. Зрачки опять расползлись. - Дракоша, - ласково растер уши. - Посиди тут, я сейчас пижамы принесу. Принёс, встряхнул над ванной с простеньким заговором, чтобы не тратить время на стирку. Переоделись. Зря Мирон так на капюшон надеялся, его слишком сильно хотелось целовать в нос. И в эти его полуприкрытые веки с белесыми пушистыми ресницами. Слава крепко обнял его, пряча куда-то в себя, чтобы выдавить последние страхи. - Мой Дракоша. Возьму и никому не отдам. И что ты будешь делать? Ужинать плюшевый заяц пошёл с драконом за ручку. Заварили завялявшийся древний чай в пакетиках, подогрели новогоднюю пиццу и наделали бутеров. Славе пришлось подвязать длинные уши на время готовки, но в целом всё вышло. *** Под конец Мирон так напрягся и так резко расслабился, что по началу не мог шевелиться вообще, без помощи не встал бы на ноги. Как после крутого массажа, которого как раз днём не досталось. И без колдовства Слава слишком лечебный. «Может, так и проявляется специальность силы?» - вспомнил знакомых «лекарей» и отбросил предположение. У этого кота отдельный талант. А скилл обнимателя, поди, лучший в мире. Уже одетый, Мирон сладко потянулся в кольце рук, прижался, понюхал и поцеловал тёплую шею. Правильно пахнет. Неправильно говорит, всё перепутал. - Что буду делать? Я всё уже сделал. Я тебя съел. Скосился в зеркало во время поцелуя. «Заяц» выше, но голова «дракона» пристроилась так, будто шею перекусывает. «Правильно». На кухне болтали про глупости, а Мирон пялился. Блестящий розовый «мех» больше скрывал, но местами красиво подчеркивал контуры тела. Они то прятались, то «выныривали» на секунды, как рыбки – только успевай замечать. Слава удивительно естественно выглядел в этом недоразумении, с бантом из ушей – как в повседневном. Мирон восхищался. Сам он то и дело сутулился, закидывал ногу на ногу. Каждый раз удивлялся, что на ноге этот огромный тапок в виде лапы. Напоминал себе, что кашу сам заварил, приказывал расслабиться, а через пару минут всё заново. На перекур накинул халат – чтобы не задымить пижаму, но больше отдохнуть от своего вида. Пообещал себе дневную тренировку с кигуруми, для привычки. А пока с облегчением первый нырнул под одеяло. Зайдя в спальню, Слава как-то очень весело улыбнулся. Мирон понял и усмехнулся тоже: тот ещё видок, из-под одеяла торчат только глаза и красный нос «дракона». Приподнялся на локте. - Открой окно немного? А то мы спаримся в скафандрах. Слава выключил свет, подошёл к окну, сделал маленькую щель вверху и вернулся, тыкая в мобилу по пути. Разозлило немного. У Мирона тоже было много дел, все неотложные. Но как-то он их отложил на сегодня и даже забыл. - Родные? – придумал то, на что бы мог меньше обидеться. - Будильник, - телефон лёг на тумбочку, а розовый заяц полез под одеяло, и сразу целоваться. – Извини, мне нужно рано. Выпустишь и будешь досыпать.       - Во сколько? Ой, хочешь, поставлю будильник из песца? – радуясь, что ревновать пока не к чему, перегнулся через Славу, порылся в тумбочке, достал костяной цилиндр размером с небольшой маркер. На одном конце вырезана лисья морда с поджатыми лапами, на другом – клыкастая рожа, похожая на череп. Через отверстие в центре продет замызганный кожаный шнурок. Мирон сунул фигурку к себе под подушку, нашептав время, нужное Славику. – Только не пугайся. Она немного страшная, когда косит под человека. Но хочет только разбудить, чтобы ты не околел в тундре или те, кто тебя усыпил, не успели напасть. Понаблюдай, будет красиво. Только выключи свой. Она может решить, что враги нападают, и укусить, чтобы ты быстрей проснулся. Следов не останется, но удовольствие сомнительное. Поэтому я редко пользуюсь, когда можно отключить телефон. Они снова нырнули под одеяло и быстро уснули, обнимаясь по-детски.