Было ощущение, что кто-то взворошил осиное гнездо. Тайны, что так упорно хранились под замками, начали выходить наружу. И всё началось с экзамена.
Я гордо стоял рядом с отцом, стараясь держать эмоции под контролем, но внутри чуть ли не взрывался от переизбытка разных чувств. Отец за час до начала третьего этапа сообщил, что моя заявка в АНБУ принята, я был счастлив как никогда, но… Сейчас начнётся экзамен, первая сражается Наруко.
Моя маленькая, любимая сестра, с которой я не могу в последнее время свободно общаться. Не смотря на постоянные ссоры между нею и отцом, я всегда общался с обоими. Наруко всегда била не в бровь, а в глаз, язык, в момент, когда она была зла, резал острее битвы. Отец, пытаясь ей ответить, будто вёдя с ней борьбу, тоже не скупался на выражения. Они оба были сильны, как морально, так и физически, и оба друг друга сильно ранили, хотя не хотели этого признавать.
Отец после ссор чуть ли не запивал. Слова про никудышного отца, про то, чтобы он не вмешивался в её жизнь... Они били больнее всего.
Сестрёнка же запиралась в комнате и уходила в себя, переставая замечать всё вокруг. Упреки про её никчёмность, про глупость, про её «ужасное поведение» резали ножом по сердцу.
А я всегда был тем, кто утешал их двоих, даже мама не всегда с ними справлялась, особенно с Наруко, но я всегда находил подход. То, что они ссорились, ранили друг друга, два моих самых любимых человека… Я хотел сделать всё, чтобы они помирились, чтобы были счастливы. Я ведь старший брат, наследник, я должен помогать всем в семье. Сейчас, спустя такое большое количество времени, я понимаю, что полностью облажался.
Но в памяти до сих пор остались воспоминания моих попыток, которые всплывали иногда и напоминали: ты не справился.
Плачущая сестрёнка, такая непривычно потерянная. Слёзы стоят в её больших голубых глазах, которые смотрят на меня, как на спасителя. Золотые волосы в свете луны кажутся непривычно бледными. Она всегда старалась быть сильной, смеяться над обидчиками, выводить их своими шутками, но даже она бывает не выдерживает. Это был такой редкий случай. Она почти никогда не плакала, максимум её глаза были наполнены печалью, но лезвие из слов слишком сильно сегодня резануло. Она не железная. Засыпая на моих руках, сестрёнка бормотала имя «Курама». Чтобы могло это значить?
Пьющий отец зрелище не для слабонервных. Он запивает после каждой ссоры, с редким исключением. Он не такой сильный как его дочь. Она сильнее, это было видно с самого детства. Если с Наруко приходилось быть нежным, ласковым, как настоящий старший брат, то с пьяным отцом это не проходило. Надо быть резким, вразумительным, громким и сильным, чтобы отбирать бутылки. Они ни раз дрались, когда он пытался его вразумить, слава богу, из-за алкоголя он становился более слабым, и я ни разу не пострадал. И ведь потом он ничего не помнил. Не вспоминал, как он был готов убить собственного сына из-за бутылки.
Эти двое такие сильные, но так глубоко ранили друг друга, так слабели в битве с друг другом. Они такие дураки. Если бы они держались друг за друга, сильнее их двоих не было бы на свете, но они продолжают цапаться, разрушая любую попытку родиться непобедимому союзу отца и дочки.
А ещё в семье была Амая… Мы соперничали сколько я себя помню. Помню, как в детстве мы частенько дрались, и никто не мог нас успокоить. Она хороший человек, пусть и с долей высокомерия, но она… возненавидела Наруко. Мою сестрёнку. Почему? Я не знаю, но каждый взгляд на Наруко пропитан ненавистью.
И вроде я уже более-менее свыкся с рутиной. Помочь матери, одёрнуть Амаю, вразумить отца, утешить Наруко, как всё снова начало меняться. Появилась Нацуми, ещё одна сестра.
Помню, как Шисуи подколол, что я окружён девками в семье, но был рад. Ещё одна маленькая сестрёнка, которую я в день её рождение поклялся защищать. Но всё пошло на перекосяк.
Я стал продвигаться по карьере шиноби, выпустившись раньше из академии и став генином, довольно скоро приступив к более сложным миссиям. Времени на сестрёнок почти не оставалось, и я даже не заметил, как стал рушиться наш хрупкий мир в семье. Мама решила вернуться к карьере шиноби, отец и сестрёнка стали вести холодную войну, изредка срываясь, а сестра почти перестала появляться дома, предпочитая задание или общество жениха. И во всём этом безумии осталась маленькая Нацуми, что только недавно сделала свои первые шаги.
Всё произошло так стремительно, что я даже не успел заметить, также как не заметил Наруко. Она, ни отец, ни мать, ни Амая, ни даже не я! Именно моя маленькая сестрёнка, которую я недавно утешал в объятьях, которая даже не закончила академию, взяла на себя все домашние обязанности и стала ухаживать за Нацуми.
Помню, вернулся тогда домой после первой миссии B-ранга. Я прошёл на кухню и увидел поразившую меня картину. Наруко сидела в домашней одежде, уставшая, но такая расслабленная, а глаза светились счастьем. Она сидела у детского кресла Нацуми и старательно кормила её кашей, говорила с ней о чём-то неважном, лишь бы она спокойно ела. Я замер, не в силах оторвать от неё глаза. В этот момент Наруко выглядела на лет десять старше, а на её губах была поистине материнская улыбка. А шумная неугомонная Нацуми сидела тише воды, завороженно слушая приятный голос сестры. Её фиолетовые глаза сияли обожанием. Я негромко позвал сестру. Она повернулась ко мне и будто весь транс оборвался. Нацуми живо завертелась и забеспокоилась. А Наруко мигом подбежала к ней. Когда она взяла её на руки, предварительно вытерев ей личико, она мигом успокоилась и доверчиво прижалась к сестре. Так спокойно она не вела себя даже с матерью.
— Где мама? — спросил я насущий вопрос.
— На задании. Да, она начала на них ходить, — её голос наполнился сталью. Это так контрастировало с тем, как она до этого говорила с сестрой. — Амая, хрен пойми, где, отец на работе.
Я нахмурился с её слов.
— Ах, ты же с задания! На плите есть рис, в том сотейнике соус, в том свинина, только смотри не обожрись, ты не Акимичи, чтобы калории в техниках использовать — она, как ей свойственно, игриво подмигнула, чуть укачивая сестру.
— Ты сама приготовила?
— Угу. Ладно, Нацуми уже носом клюёт, пойду её укладывать. Приятного тебе аппетита, — и ушла, не дав мне и слова сказать.
Именно в этот момент я понял, насколько выросла моя сестрёнка. Она старше меня, Амаи, отца и матери. Ответствение их и умнее. Мастерски справляясь с обязанностями по дому, прекрасно учась в Академии, пусть и поведение было так себе и будучи ребёнком воспитывать младшую сестру. Первое слово Нацуми было «Сета» — сестра, что было так оправдано.
Ранг миссий всё повышался, как и мой ранг шиноби. Чуннина я получил с первой попытки, Джоунина спустя два года. Я считался юным гением, а я себя ненавидел. Мама была отличным шиноби, стоило ей только восстановиться от долгой семейной жизни, как она почти не вылезает с заданий. Отец пропадает на работе, поддерживая холодную войну, на младшую из дочерей он почти не смотрит, он её почти не знает. У Амаи большая компашка, в которой она главная, жених её лелеет, миссии у неё всё сложнее и дольше. Её комната начинает покрываться пылью, она там почти не бывает. А Наруко с Нацуми стараются жить, выживать и поддерживать друг друга в этом хаосе. Когда я это понял, было уже слишком поздно. Всё что я мог сделать, это посвятить себя тренировкам и миссиям, чтобы как можно меньше думать об этом.
А время всё шло. Наруко выпускается из академии, становясь генином, проходя тест у Какаши. Первая её серьёзная миссия оборачивается катастрофой, но она отшучивается, будто правда думает, что я не замечаю в её глазах беспокойство. Там что-то произошло, но никто не скажет что. Я даю ей свитки с Хирайшином, над которым парюсь уже больше года и всё безрезультатно. Пусть попробует.
Наступает время экзамена на чуннина. Все три команды новичков участвуют, а я волнуюсь за Наруко. Я знаю, что она взрослая, но справиться ли? В этом году много сильных противников… И вот последний этап. Её бой первый. Против гения клана Хьюга.
Честно говоря, я думал, что она вообще не придёт. Нацуми заболела, но видимо та уговорила оставить её на время экзамена. Сама бы Наруко её бы не покинула.
Она стоит на арене, с некоторым презрением смотря на трибуны. Я её в некотором роде понимаю. Все участники покидают арену, кроме сестрёнки и её противника. Тот громко советует ей сдаться. Её фырк я слышу даже здесь и не сдерживаю улыбки. Для неё слова Хьюги звучали как сигнал действовать.
Бой начинается, а я волнуюсь. На удивление всё происходит очень быстро, Хьюга оказывается в барьере. Хитро, сестрёнка, хитро. Я довольно улыбаюсь, как вдруг слышу требованье судьи продолжать бой. Что?! Смотрю на отца, а он не против! Отец! Она же победила!
Барьер снят, бой продолжается. Какого хрена, отец? Вдруг Наруко подобно вспышке появляется за спиной гения и отбрасывает того пинком. Сердце замирает, а я неверующе смотрю на сестру. Попробовала, блин! Да я с этой техникой год мучаюсь!!! И это меня называют гением? Как же люди слепы!
Этот придурок тем временем блокирует сестре чакру, а она каким-то образом освобождает её. Надо будет спросить её, полезно будет уметь так, если пойдёшь в битву против Хьюги.
Завязывается рукопашный бой, за которым я с замиранием наблюдаю. Моя сестрёнка не уступает в тайдзюцу гению клана Хьюга!
Вдруг, без всяких предупреждений, Наруко использует какую-то незнакомую технику. Без печатей. Техника, которая по виду похожа на шар. Она атакует противника. Яркий свет возникает при прикосновении сферы с Хьюгой. Он отлетает, на его груди непонятная рана и много крови. Что это было? Впервые такое вижу! Неужели Наруко смогла придумать свою технику.
Бой заканчивается победой сестры. Я вроде и рад за неё, но блин! Она освоила Хирайшин и придумала свою технику? Серьёзно?! Я её недооценил…
***
— То есть они решили поживиться клановыми? — спрашиваю я, стоя возле отца.
— Да, многие успели сбежать, и многие кланы понесли потери, но возможность вернуть детей, которых смогли похитить, всё ещё есть — отвечает подчинённый отца.
— Фугаку, снаряди отряд из полиции, Хиаши, помоги ему. Шаринган и Бьякуган могут помочь отыскать похищенных. Приступайте немедленно, — нахмурившись, проговорил отец.
— Есть! — хором сказали они и исчезли, мы в кабинете остались одни.
— Почему ты позволил продолжить бой? — этот вопрос меня продолжал волновать, даже несмотря на это нападение.
— А разве это в итоге вылилось во что-то плохое? — он взглянул с каким-то весельем в глазах на меня. В такие моменты он напоминал свою дочь. — Мы даже узнали, что она владеет Хирайшином и какой-то неизвестной техникой. И как ей это удалось?
— Она могла пострадать!
— Но не пострадала же.
Я хотел ещё что-то сказать, как услышал взрыв. Сердце затрепетало. Метнувшись с отцом к окну кабинета, я увидел, как разлетается на шепки район, где находится наш дом.
— Нацуми, — меня будто осенило. — Я туда! — я уже было хотел выскочить в окно, как меня остановили.
— Не утруждай себя. Я пошлю туда АНБУ.
— Но!..
— Ты нужен мне здесь!
Всё что я мог — это смотреть на отца полным ненавистью глазами. Если она для тебя нечего не значит, то для меня нет! Нацуми там, может быть раненная! И Наруко тоже! Две мои любимые сестрёнки в опасности!
А он лишь смотрит осуждающим взглядом на меня. Как ты можешь меня осуждать в том, что я люблю их в отличие от тебя?!
***
Всю неделю я должен быть рядом с отцом, выясняя отношения, помогая восстанавливаться после нападения. Я чувствовал себя, как робот, что просто исполняет свои обязанности.
Весь экзамен был лишь постановкой тех бандитов. Даже судья, что вёл экзамен был за них. Оказывается, он решил продлить бой Наруко, из-за того, что они опаздывают чуток с приготовлениями. Сволочь.
Всё это время я лишь хотел оказаться рядом с сестрёнками. Узнать, как они, что случилось, что у них на уме. А всё что я мог, это прожигать отца полным ненависти взглядом. Если я убегу сейчас, выставлю себя в плохом свете перед главами кланов и джоунинами, я вынужден терпеть. Терпеть этих старпёров и отца, который будто вёл меня, как на поводке.
И вот я впервые смог выбраться из этого безумия и пойти в наш временный дом. Мама разбиралась с повреждениями в барьере, её не было дома, меня предупредили, но мне и не важно было. Главное увидеться с сестрёнками.
Зайдя домой, я крикнул, зовя сестрёнок, но в ответ лишь услышал одинокие всхлипы, в пустом доме их было слышно отчётливо. Что случилось?
Я чуть ли не бежал на верх, замечая лишь одну открытую дверь. Комната Наруко. Я рванул туда и увидел, как Нацуми сидела на коленях у кровати сестры и плакала.
— Что случилось? — я замер в дверном проёме в полном шоке.
— Братик, — она повернулась ко мне, в её руках был протектор Наруко и какая-та записка, а возле неё лежали утяжелители с невероятно высоким весом, — она сбежала.
«Даже в битве с Хьюгой она была в утяжелителях» — такова была моя мысль, прежде чем я зарыдал, не сдержавшись. Она ушла…
