Тотем: Змей, Часть 1 Доказать свою верность

— Какое низкое небо… — тихо сказала Рена и откинулась на прогретую солнцем черепицу. — Дождей давно не было. Измажешься, — сказал Гаара и демонстративно сел на самый край, чтоб не запачкать одежду. — Подумаешь! Все равно одежда испорчена и в крови. Постираю или выброшу. Зато вот так, лежа, намного приятней смотреть на небо. Тебе нравятся звезды? — Нет. — А луна? — Да. Полная луна всегда зовет меня, она будит во мне жажду. — Тебе не хватает смертей? — Рена дышала глубоко и размеренно, восстанавливаясь после мордобоя. Тело болело и ныло, требуя пощады. — Смертей не бывает мало. — Любопытный подход. — К тебе опять приходил белоглазый, — Гаара смотрел на луну и совершенно не обращал внимания на свою собеседницу. — И что? — Я запретил, — голос его был спокоен, равнодушен и наполнен скукой. Возможно, он с большим энтузиазмом обсуждал цены на редьку с жуками-навозниками, чем общался с людьми. — Мне безразличны твои запреты. — Я убью его. — Убивай. Только чуть позже, — улыбнулась Рена и скосила глаза с небес на чудовище подле себя. — И что же может заставить меня медлить, когда я так хочу протащить его через все ваше поселение по земле, волоча за кишки? — Мне кое-что нужно от него, что-то очень важное, интимное, ценное и бессмысленное. Когда получу — можешь делать с ним что угодно. Я хочу поиграть. Гаара улыбнулся кривовато и совсем не весело. — Ты всегда такая корыстная сука? — Что-то сегодня все слишком часто меня так называют, — рассердилась Рена и села. — Ты вообще знаешь точное определение этого слова? — Знаю, — ехидно улыбнулся Гаара. — Сука — это особь женского пола, которая пользуется повышенным вниманием особей противоположного пола с сексуальным контекстом. Рена покачала головой. — Следуя твоей логике — ты тоже как особь мужского пола реагируешь на меня, суку, с сексуальным контекстом? — А на что еще ты годна? — резко ответил Гаара. — Твой противник, да будет загробный мир ему пыткой, все правильно сказал, когда приветствовал тебя. Баба — всего лишь баба, как бы хорошо она ни владела ножом. — Гаара, ты сейчас говоришь что-то невероятно мне интересное, поэтому ты не мог бы развить свою мысль? — Рена так крепко сжала зубы, что скулы заболели, хотя голос ее был мягким, а речь — плавной. — Отчего нет? — он усмехнулся и с вызовом на нее посмотрел. — Женщины — не люди. Вы весьма отстаете от мужчин в силе ума и совершенно не способны принять ни одного решения, кроме того, какого цвета трусы подойдут к вашим юбкам. В тех редких случаях, когда вы пытаетесь что-то доказать и включаете подобие разума, все ваши слабые потуги просто уничтожаются вашими хроническими месячными. — О как, так ты, оказывается, женоненавистник, — Рена испытывала смешанное чувство злости и стыда. — Вовсе нет, мне в равной степени безразличны и женщины, и мужчины. — Так откуда такие идеи? — Рена дышала часто и глубоко, пытаясь гипервентиляцией справиться с острым желанием вырвать Гааре гениталии и сожрать у него на глазах. Он смотрел на нее с плохо скрытым весельем и пониманием. — Я просто наблюдателен. Когда с тобой лично не общаются, ты имеешь уникальную возможность понаблюдать за всеми людьми со стороны. И мнение у меня формируется лишь на основании того, что я наблюдал лет десять. И знаешь, мои наблюдения были явно не в пользу обладательниц вагин. — Что еще добавишь, сучка ты крашенная? — Рена понизила голос как только могла, переходя на гортанное рычание. — Красные волосы не редкость среди жителей Вечных Песков, — он напрочь игнорировал ее словесные нападки. — Женщины по своей сути лишь подчиненные, напрочь не способные отвечать за себя. Я так часто слышал «Ах, я же девочка!», что в ваших умах является полным оправданием всех ваших поступков. Поэтому каждая баба должна постоянно быть под контролем мужчины, ибо себе она не хозяйка. Весьма часто вы пытаетесь что-то задвинуть о своих правах и возможностях, но давай смотреть правде в глаза — женщинам надо всего лишь заткнуться и пойти купить мозги. Кровь ударила Рене в голову, и, вскочив на ноги, она еще до конца не восстановившейся после полученных травм кистью со всего размаха нанесла тяжелый удар в лицо Гаары. Песок прореагировал мгновенно — запоздай он еще хоть на долю секунды, и лицо Гаары превратилось бы в кровавое месиво... Рена успела на мгновение представить себе эту красную вкусную картину. Тонкие косточки ее пальцев жалобно хрустнули и сломались. Песчаный столб, выросший перед Гаарой, треснул и немного осыпался. Джинчуурики изменился в лице, явно сдерживая гнев и насмешку одновременно. Он остался стоять рядом, лишь склонил голову к плечу, внимательно рассматривая Рену. — Ты сильнее, чем я думал, — с одобрением сказал он, убирая песок обратно в тыкву. — И гораздо более вспыльчивая, чем ожидалось. — Выбирай слова, когда разговариваешь со мной. Иначе… — Рена задыхалась от гнева, чувствуя, как ее задетое самолюбие взывает к кровавой мести. — Иначе что? — с угрозой спросил он. — Иначе я нападу на тебя, и мы будем сражаться до смерти одного из нас. — Это будешь ты. — Возможно. Но после этого ты потеряешь единственного слушателя. Гаара фыркнул: — Ты слишком переоцениваешь свою значимость — не ошибись с выбором слов, девочка, — и исчез в вихре песка. — Интересно, что он имел в виду, удаляясь таким образом? — задумчиво спросила Рена у звезд. Звезды благоразумно молчали. Рена вновь со сдавленным стоном откинулась на теплую черепицу, давая избитому телу отдых. Она изо всех сил пыталась расслабиться и успокоиться, зная, что спокойствие духа ускоряет заживление тела. Посидеть в тишине ей не дали. Откуда-то снизу раздался вопль: — Эй! Спускайся! С удивлением посмотрев вниз, она увидела прыгающую во дворе оранжевую козявку. — Наруто? — удивленно спросила она. — Ага. Иди сюда! — он от нетерпения аж приплясывал на месте. — Зачем? — еще более удивленно спросила Рена. Она была непривычна к тому, что кто-либо так активно предлагал ей общение. — Знакомиться ближе будем! — громко закричал Наруто, очень активно жестикулируя и вообще всячески демонстрируя свой интерес к ее персоне. Рена посмотрела на него еще раз с прищуром — встрепанный, помятый, на физиономии цветет несколько новых синяков — второй этап экзамена не прошел для него бесследно. Но он все равно светился каким-то неубиваемым оптимизмом, что начинало Рену раздражать — ну невозможно жить в этом жестоком мире и не скурвиться, а он был как плевок ей в глаз — яркий, живой и наивный. И вновь это чувство нелживой двойственности заструилось по коже Рены, погребальный, низкий и тягучий гул колокола болью скрутил кишки. Она внимательнее всмотрелась в него, пытаясь понять, кто же в нем заставляет ее подскакивать как на иголках. Светлые волосы, огромные честные глаза, полоски, похожие на кошачьи усы, оранжевая куртка и штаны, от которых рябило в глазах, тысяча и одно лишнее суетливое движение. Вот оно! Рена слегка подалась вперед и, продолжая улыбаться как ни в чем ни бывало, вперила тяжелый взгляд в его ауру. Внешний слой — ярко-голубой, как почти у всех, был ярким, сочным и плотным. Вроде ничего необычного. Но! Сквозь него едва-едва просвечивало нечто, что заставило Рену вздрогнуть. Огненно-красный, полыхающий, буйный и бесконечно великий полоумный свет. Кьюби. «Ого! Не ожидала, что этот милый и воистину чистый душой человечек носит в себе Его, Девятихвостого Лиса!» — в изумлении думала она, со все большим уважением рассматривая дружелюбную и жизнерадостную мордашку. — Наруто!!! Кретин!!! Она же враг!!! Ты только вспомни, что она только что творила на арене!!! Прекрати общаться со всякими сомнительными личностями!!! Тебе что, мало того, что мы огребли?! Саске-кун ранен, а ты радуешься и скачешь как припадочный!!! Ненавижу тебя! — подлетевшая к нему розоволосая девушка со всей силы ударила Наруто кулаком по голове и отправила на землю стонать, хвататься за голову и поскуливать: «За щито?!». Потом перевела взгляд выше, и Рена увидела в ее зеленых глазах одновременно и непроходимую дурость и вполне серьезный интеллект. А еще какую-то звериную тоску, кучу сомнений и милых комплексов. И у нее были срезаны волосы. Если раньше они густой волной покрывали ее спину, то теперь торчали пучками, явно обкромсанные впопыхах вкривь и вкось. — Сакура-чан, неужели я тебе настолько не нравлюсь? — поинтересовалась Рена. — Мы же из одного селения и должны объединиться против всех пришлых шиноби. — Ты подняла руку на Саске-куна, ты оскорбила его!! — зло ответила она. — Разумеется, я тебя ненавижу! — Как мило! — восхитилась Рена. — Ты настолько ослеплена своей любовью-агапэ, что позволяешь какому-то надменному ублюдку менять всю твою жизнь? — Не называй его так! — разъярилась Сакура, с тоской глядя на высокую крышу и понимая, что у нее не хватит мастерства быстро туда забраться, чтобы от души помесить кулаками наглую рожу соперницы. — Ты же умная, красивая девушка, пусть пока еще и ноль как шиноби, подумай — как можно любить человека, который ежедневно, ежечасно вытирает об тебя ноги? — Рена от души развлекалась, подначивая Сакуру и пытаясь вывести ее из себя еще больше. — Он одумается! — вскинула подбородок Сакура. — Саске-кун будет со мной! — Милая моя, да кто в здравом уме будет претендовать на такого эгоцентричного, самовлюбленного, напыщенного индюка? Наруто не удержался и хрюкнул от смеха, за что получил еще один пинок от своей зазнобы. — Замолчи! Он не такой! — Сакура пылала гневом. — Похоже, я поторопилась называть тебя умной. Ладно, Наруто-кун, надеюсь, до встречи, и попридержи эту дурочку, а то с таким характером поймает она себе неприятностей на одно место. — Это кого ты назвала дурой?! — зарычала Сакура, но было уже поздно — Рена исчезла. А луна все так же поливала черепицу своим молочным светом. * * * — Ну что за невезение! — бормотала себе под нос Рена, раздраженно нарезая круги в ближайшем к Башне лесу. — Никакого уединения — то один, то другой. Всегда так, черт бы их всех отодрал, ни минуты покоя, когда он так нужен. Да и вообще — я пропотевшая, грязная и в крови. Ненавижу, когда меня видят такой неряшливой. — Не рычи, — раздался тихий смех с чернеющих веток раскидистого дерева. — А то всю живность распугаешь. И нормально ты выглядишь. Почти. — Тебя мне только тут и не хватало, — закатила глаза Рена. — Может, хоть ты меня сегодня доставать не будешь? — Не хами старшим. И вообще, я кое-что тебе принес. В подарок. Рена воззрилась на Орочимару с откровенным недоверием. — Угу, как и в прошлый раз попытаешься меня пожевать и выплюнуть по причине крайней несъедобности? — съязвила она. — Нет, в этот раз я тебя кусать не буду, — Орочимару наклонился чуть вперед, и лунный свет эффектно высветил всю его длинную и гибкую фигуру. Потом саннин сел на ветку и похлопал рядом с собой ладонью. — Садись. Рена вздохнула и подумала, что проще выслушать Орочимару, чем всю ночь бегать от него по лесу — все равно же догонит и заставит. — Как же вы меня все достали! Тем не менее она согнулась, напрягла уставшие мышцы, а потом изящной дугой взмыла на ветку рядом с Орочимару. Села, свесила ноги и снова прикипела взглядом к нему. Он посмотрел на нее своими прекрасными глазами, такими красивыми даже без змеиного холодного бешенства, что хотелось к нему прикоснуться. Проверить, так ли роскошны его волосы на ощупь, как на вид. Он выглядел как поистине изящная статуя — хотелось провести пальцами по ней, ощутить ее изгибы. Рена почувствовала, что краснеет под пристальным, слегка насмешливым взглядом мужчины, в котором явно читался призыв и понимание. Он улыбнулся, едва приподняв уголки губ, и Рена почувствовала, как тепло поднимается по ее животу. Слишком подозрительно было, что мужчина производил на нее такое ошеломительное впечатление. Рена сосредоточилась и попросила Сестер перехватить часть контроля над ее восприятием. Мир сразу стал четче, контрастнее и начал напоминать хорошо нарисованный рисунок. Мысли мгновенно прочистились, и Рена снова видела перед собой злобную, опасную тварь. Хотя он все равно остался физически привлекательным. Рена одернула себя, запретила даже думать об этом и сказала: — Ну, чего тебе? И вообще, хватит меня очаровывать — хоть ты используешь флер, я все равно знаю, что ты подлец, сволочь и старый хрыч, с которого толку как с козла молока. Он рассмеялся: — Девочка моя, как же ты мне нравишься — такая ершистая, такая недоверчивая. Обожаю маленьких гадин вроде тебя. Рена надулась: — Если ты пригласил меня протестировать твои феромоны, то мне это ужасно скучно. Может, я пойду? Вместо ответа саннин протянул ей небольшой сверток. — Что это? — она с недоверием смотрела на его подарок, не торопясь брать в руки. — Возьми и посмотри. — Разверни сам, — Рена напряглась, готовая в любой момент дать деру отсюда. — М-м-м, осторожничаешь? — он усмехнулся и зашуршал оберточной бумагой. — Жить мне еще хочется, а от тебя можно любого подвоха, любой гадости ожидать. И что это за хрень ты мне подсовываешь? — Посмотри внимательно, — его голос был спокоен и терпелив. Рена перестроила глаза на ночное зрение и вдумчиво изучила предлагаемую ей вещицу. Рассмотрела, сдавленно пискнула и вцепилась в подарок мертвой хваткой, чуть не упав с дерева. Это оказались две шпильки для волос, перевязанные черной и красной ленточками. Они были сделаны из полупрозрачного черного камня с ярко выраженным сиянием по всему спектру, покрыты изящной резьбой и серебряными узорами в виде извивающихся змеек. Каждая шпилька имела навершие из серебра, с которого свисали по три серебряной цепочки разной длины. Каждая из них заканчивалась красиво ограненными сапфирами чистейшей воды, заключенными в серебряные веточки. — О, какая прелесть! — искренне восхитилась Рена. — Неужели это мне? Что это за камень? — Тебе, — улыбнулся совершенно змеиной улыбкой Орочимару. — Шпильки выточены из черного опала. Рена икнула и вытаращилась на Орочимару: — Да ты охренел! Он усмехнулся: — Не пойму — ты возмущаешься или все же радуешься? — И то, и другое поровну, — она прижимала подарок к сердцу, чувствуя, что вещь непростая и она ее никому никогда не отдаст добровольно. — Знаешь, что это за камень? Рена оттарабанила намертво заученные строчки из трактата «Наука о камнях и свойствах их, а также предостережениях, с ними связанными»: — Двойственный камень имеет много свойств и много толкований. Этот драгоценный камень вызывает недоверие и предвещает несчастье тому, кто его носит. В то же время он символ верности и гарантии, обостряет религиозные чувства и помогает в молитвах. Опал обладает очень сильной энергией, используется в качестве оберега от черной магии. Минерал способствует творческому развитию талантливых людей. Считается, что камень приносит счастье, прогоняет страхи, раскрывает дар ясновидения и помогает предсказать будущее. В зависимости от ритуала огранки и помыслов дарителя камень является символом добрых доверительных отношений, счастья, надежды и любви или, наоборот, становится камнем обманчивых надежд и призрачных иллюзий, омрачающим сознание пустыми ожиданиями и чаяниями. Опять-таки, он может как помочь справиться с низменными животными страстями, так и наоборот — толкает людей к проявлению запретных желаний. Но он всегда помогает смириться с неизбежными обстоятельствами и принять свою суть, какой бы она ни была. — Да, моя хорошая, все именно так. А еще этот самоцвет как никакой другой любит талантливых, одаренных людей, способствует духовному развитию. Мощная энергия способна лишить покоя или, наоборот, подарить уверенность в своих силах и поддержать в любых начинаниях. Опалы по праву называют роковыми камнями. Они легко уживаются со своими талантливыми хозяевами, тогда как посредственные личности получат от них лишь беспокойство и беспричинную тревогу. Черные минералы могут не только вносить в жизнь человека страсть, но и усугублять его пороки. — Орочимару, этот камень опасен и не предназначен для очень многих людей. Он легко может омрачить разум опасениями и пустыми мечтаниями, — Рена смотрела на него внимательно и серьезно. — Рена, ты прекрасно понимаешь, что не в камне дело, а в хозяине. Да, конечно, он может стать и другом, и злейшим врагом, и все зависит от того, кто и как его хочет использовать. Не переживай, сила опала в шпильках уравновешена серебром и сапфирами. — Это для меня, наверное, слишком… Орочимару улыбнулся. — Девочка моя, судя по тому, как ты вцепилась в шпильки, то ты уже для себя решила — они твои! Рена с трудом подавила желание воткнуть ему шпильки в глаз, особенно из-за того, что он был совершенно прав. — А в честь чего такой дорогой подарок? — подозрительно спросила она, не спеша распускать волосы и укладывать их с помощью новых шпилек. — Не бойся. Эти шпильки совершенно обычные и не причинят тебя вреда. Они принадлежали моей покойной матери, и мне все равно некуда их девать. Выбросить жалко, а хранить их я не хочу. — Почему? — Мать была та еще стерва. — Ну… — заколебалась Рена, искренне восхищенная прекрасной работой неизвестного мастера и задницей чувствуя подвох. — Наверное, все же не стоит… — Не ломайся, — фыркнул Орочимару. — Ты же хочешь. — Но почему именно мне? — все равно не поняла Рена. — Вокруг же полно девушек, да и ты прожил не один год и вполне за это время нашел бы, кому их отдать. Так что не ври насчет матери — ты ее даже не знал. Орочимару поднял ладони в жесте «Да-да, уела, сдаюсь!» и усмехнулся: — Мало кто может бросить мне вызов на арене разума. Мало кто может меня заинтересовать просто так, безо всякой выгоды. Ну, почти безо всякой выгоды. У тебя это получилось. — Можно подумать, что ты перестал лелеять мысли о моем рациональном использовании? — иронично приподняла бровь Рена, но рука уже совсем по-другому перехватила шпильки. По-хозяйски. Ей еще никто и никогда не делал подарков, тем более таких дорогих. Орочимару рассмеялся и начал распускать ей волосы. Потом извлек из-за пояса гребень и плавными движениями стал расчесывать каждую прядь отдельно. Делал он это так искусно, что Рена подумала, что помимо своей основной профессии ниндзя и главного злодея Орочимару подрабатывает еще и парикмахером в элитном салоне. Мягкие, уверенные движения успокаивали и расслабляли. Рена чуть ли не мурлыкала от удовольствия, ластясь к его рукам и позволяя умиротворению захватить ее полностью. — У тебя красивые волосы, а чтобы это подчеркнуть, нужно что-то соответствующее. Откуда у тебя седые волосы так рано? — Раньше у меня вся голова седая была, — ухмыльнулась Рена. — По какой причине, сама не знаю. — А почему сейчас от этого осталась лишь прядь? Красишься? — У меня волосы стали чернеть сами по себе. Иногда подолгу ничего не меняется, а иногда наутро сразу целая прядь черная. Бывало, что я опять седела, но потом все равно постепенно волосы темнели. — Как интересно! — восхитился Орочимару продолжая возиться с ее волосами. — Я думаю, что это связанно с твоим необычным энергетическим ресурсом. Я обратил внимание, что ты частенько используешь чакру нетривиально — например, на косу наматываешь. Поэкспериментируй, может быть, все именно с этим и связанно. Ну, вот и готово. Ты стала такой хорошенькой! Тебе очень идет. Если бы только еще курить бросила и ругаться как сапожник, было бы вообще замечательно. — Орочимару, ты можешь приставать к кому-то более подходящему тебе по возрасту? — Рена опять начинала кипятиться, раздражаясь от попыток прочитать ей мораль и одновременно заигрывать. — Не стоит думать обо мне хуже, чем я есть на самом деле, — улыбнулся великий змеиный саннин. — Я не собираюсь к тебе приставать в этом смысле. — А в каком собираешься? — Ни в каком, сказал же — мне с тобой не скучно. Носи на здоровье. — Спасибо, — Рена, не сдержавшись, обняла его за шею и провела языком по холодной щеке, оставив влажный след. Так здоровались и прощались змееликие демоны, как ей в свое время подсказали Сестры. Орочимару понял, оценил и попрощался так же. Потом отступил к стволу и впитался в мшистую кору как в болотную трясину. Рена спрыгнула на землю и проверила, как сидят шпильки, боясь их потерять, но непредсказуемый даритель надежно закрепил их в волосах, так что она, перестав беспокоиться, не спеша направилась в Башню. Только она переступила порог, как на нее накинулся Нейджи. — Нужно поговорить, — он был чем-то взволнован. — Не нужно, — Рена зевнула. — Я тебя прошу, — он нахмурился. — Ладно, проси. Можешь даже на колени встать — мне это нравится, — она смотрела на него насмешливо и печально. — Рена, мать твою, хватит паясничать! — Нейджи нахмурился, заметно злясь. — Ладно, не кипятись! — пошла на попятную Рена. — Давай поговорим в моей комнате. Бои еще идут? — Да, я думаю, они затянутся на всю ночь. Кстати, красивая прическа. И шпильки тоже очень красивые. Почему ты раньше так не ходила? Тебе идет. — Не до того было, — переступая порог своей комнаты, отмахнулась Рена, не желая вдаваться в подробности. — Заходи. Нейджи вошел вслед за нею и плотно закрыл дверь, а потом и запер на задвижку. — Чтоб никто не помешал, — пояснил он. — Не помешал чему? — не поняла Рена. — И кого в этой башне может остановить хлипкая доска со щеколдой, которая висит только из чувства долга? — Сейчас узнаешь, — Нейджи активировал бьякуган. — Техника Сковывающего Сна! «Твою ж мать!» — только и успела подумать Рена, теряя сознание.