***
– Кто смел проникнуть в мой лес? — громкий голос рассек тишину леса и медленно протянул каждое слово. Я настолько устала, что не почувствовала никакого страха от новой угрозы. Пульсация в руке, кровоподтеки под глазом и в разных местах тела, и слишком сильное воздействие двух частей души на мои мысли давали о себе знать. Опираясь рукой о дерево, я пыталась понять, откуда доносятся звуки, а потом… Алиса, у тебя галлюцинации? Проморгавшись вместе с хоббитами, я в прямом смысле офигела, ведь говорило со мной… Дерево, к которому я прижималась. Два удивленных глаза следили за каждым моим вздохом, иногда метаясь к перепуганным хоббитам. – Кто вы? Орки или гоблины? – Мы, х...хоббиты из Ши...Шира, – пролепетал Пиппин, пытаясь спрятаться за брата, который делал тоже самое. – Хоббиты? – лениво расстянуло дерево, с которого я не сводила глаз,<i> – никогда не встречал таких… А может вы врёте, орки?! – Н-нет! Это правда! – крикнул осмелившийся Мэри, а потом решился спросить, – , а Вы? То есть… Это правда, что Вы энт, умеете разговаривать и оживать? Дерево на секунду улыбнулось, но потом стало таким же непроницаемым. – Верно, тем не менее, не мне решать вашу участь, это сделает белый маг — энт или как там его, сгреб в охапку хоббитов, отрывая их от земли, и позже уставился на меня, намереваясь сделать тоже самое. В голове пронеслась сотня версий и мыслей о белом маге, одну из которых с испугом озвучил Мэри. – Саруман… – Нет, стой! – крикнула я, и дерево замедлилось, — прошу тебя, не показывай меня белому магу! Как ты видишь я не орк, я девушка. Что девушка может сделать плохого в этом лесу? Энт недоумевающе посмотрел на меня, затем на хоббитов и, поразмыслив, ответил: – Убить моих друзей и все живое. Темная магия захватывает и нас, скоро мы погибнем все… – Поверь, я не хочу этого, — горько усмехнулась я, смотря прямо в глаза существу, – если я причиню хоть малейший вред твоим друзья, можешь сразу сжечь меня или убить, только прошу, – чертова пелена слез заслонила мой взор, а последние слова тихим шепотом раздались между листвой, — дай мне один день здесь. Переосмыслить и подумать, поплакать и решить, что делать. Только не показывай меня Саруману. Вот, что значит искренне молить о пощаде. Слезы обжигали, в легкие еле поступал воздух, а ноги предательски дрожали, как и голос. – Простите меня, хоббиты, – горько усмехнулась я и…***
– Один из их поясков, – сжимая эльфийскую брошь до побеления костяшек, сказал Леголас максимально тихо и холодно. Тройка только сейчас подоспела к огромному и дымящемуся костру трупов урук-хаев. И даже ужасная вонь и вид на полусгоревшие кости не ужасали так, как осознание ситуации. Их нет. Её нет… Похожих трупов не было, но и живых пропавших тут явно не нашлось. Шумно вздохнув, Леголас посмотрел на небо, и моля о помощи и пощаде, заговорил на эльфийском. Громкий душераздирающий крик Арагорна разнесся по опушке, содрогая лесные земли вокруг. – Не уберегли, – прошептал Гимли, и несколько скупых слез скатились прямо в бороду. «Гномы не плачут» — говорили легенды. Так вот, они ошибались. В гробовой тишине прошло не менее пяти минут. Странник, до этого прислонившийся щекой к земле, стал медленно и устало подниматься, как вдруг глаза следопыта засияли. Он протер глаза и подошел к яме. Присев на одно колено, он пальцем зачерпнул землю, изучающе осматривая самые маленькие детали. – Ты чего? – сдержанно спросил эльф, делая немалые усилия не закричать так же, как и его товарищ. – Хоббит лежал здесь. Другой рядом, – пояснил Арагорн, прищуриваясь еще больше. Проследив взглядом за другом, гном и эльф обнаружили три ямки и остатки следов – между ними сидел человек. – Они ползли. Руки были у них связаны. Они разрезали путы. Они побежали сюда. За ними гнались, — Следопыт, забыв про быстроту своих движений, рванул по местам отпечатков. Когда вся тройка стояла на одном месте, Арагорн наконец вздохнул и озвучил вердикт: – Следы уводят от места битвы. В лес Фангорн. – Фангорн. Что за лихо понесло их туда? – раздраженно и нервно произнес Гимли. Мда, зашибись… Но надежда есть, да-маленькая, да-неправдивая, ведь сейчас они были готовы поверить в любое чудо, но она есть! А значит идти в лес-это часть их плана. – Ну что, – подытожил Странник, – о Великий Эру, дай нам надежду, прошу. И с этими словами все трое выдвинулись в этот страшный и полный тайн лес Фангорн.***
– Гоблинская кровь, – прищурившись, Арагорн оглядел своих товарищей и вернулся к изучению следов, – Очень странные следы… – Воздух здесь словно загустел, – откашлявшись, тихо пробубнил Гимли, но эльф услышал. – Это старый лес, очень старый, – прояснил Леголас, осматривая засохшие ветви деревьев. — Всё помнит и гневается. Деревья говорят друг с другом... – Гимли, опусти топор, – ухмыльнувшись, попросил Арагорн. Тот заметно насупился, не давая расслабиться себе ни на секунду. Сто эмоций сменялись каждые минуты. Ему было страшно – этот лес не внушал доверия даже в легендах. И конечно было стыдно и грустно, что он не смог уберечь их… – Они чувствуют, мой друг, – произнес Леголас, смотря на гнома печальным взглядом, — эльфы начали это. Разбудили деревья. Научили их говорить. – Говорящие деревья? – встрепенулся Гимли. — О чём деревьям разговаривать? Разве что о том, как белки гадят… Но не успел гном договорить, как эльф застыл на месте, жестом приказывая замолчать. Одно из самых грубых движений, которое он унаследовал от отца Трандуила. Этот жест не терпит возражений и дальнейших разглагольств, а так же выражает абсолютное равнодушие к происходящему. К счастью, сын короля предпочитал делать это мягче, без какого-либо подтекста. -Там что-то есть, -всматриваясь вдаль, холодно произнес эльф. -Что ты видишь?— после этих слов, ни один из тройки не смог сдержать полуулыбки. Каждый вспомнил тот день, когда хоббиты пародировали сцены из похода. Он что, слепой? — наблюдая за сщуренными глазами Леголаса, говорила Алиса. Эльф сразу вспомнил ту веселую и улыбающуюся девушку, которая хохотала с его выражения лица громче всех. А позже вечером… -К нам идёт белый колдун, -очнувшись от воспоминаний, сухо сказал Леголас, доставая стрелу из колчана. Атмосфера стала напряженнее. Гимли поднял секиру, мелькая маленькими глазами по всему горизонту, Арагорн держал руку на мече, а принц стоял с натянутой на тетиву стрелой, всматриваясь как можно дальше. -Не давайте ему говорить. Он нас зачарует. Действуйте осторо… Не суждено Арагорну было договорить, ибо с правой стороны яркий и почти ослепляющий белый свет отвлек их от мыслей. Синхронно отворачиваясь от этого явления, они приготовились нападать. Когда вспышка слегка ослабла, Леголас выпустил стрелу с ровным расчетом попасть прямо в Сарумана, но эльфийское лезвие сломалось на две части, а затем и вовсе отпрянуло от мага. Наконец свет полностью угас, и как только Арагорн вытащил меч, застыл со страхом и непониманием в глазах. -Гендальф?-измученный чередой странных событий, рассеяно прошептал Леголас. -Гендальф Белый рад наконец встретить своих друзей, — старик улыбнулся всем окружающим и медленно поклонился. -Невозможно… -Ущипни меня, ушастый, это сон?***
-Из глубочайшей бездны на высочайший утёс загнал я Морготова Балрога. Мы бились до тех пор, пока я не сбросил своего врага вниз, размозжив его останки о скалы. Тьма окутала меня и я оказался за пределами мысли и времени. Звёзды неслись передо мной и каждый день казался длинным как земная жизнь. Но это был не конец. Я почувствовал, что жизнь возвращается. Меня вернули назад исполнить что мне назначено,-устало потирая переносицу, одним рассказом ответил маг на все вопросы Братства,— а теперь, я вернулся к вам в решающий час. -Прости… я принял тебя за Сарумана, -постыдливо вспомнил Леголас, склонив голову вниз. -Вы идёте по следам двух юных хоббитов и леди Алисии,— не спрашивал, а утверждал белый маг, ведя друзей по вытоптанной тропе. -Где они?— встав как вкопанный, не сдержался Арагорн. На такие эмоции старик лишь грустно улыбнулся. -Полурослики прошли этой тропой вчера и встретили того, кого не ждали увидеть. Это успокоит вас? -И каштанка с ними?!-вскрикнул Гимли, в чьих глазах зажглись искорки. Гендальф остановился, и голос его стал тихим и более серьезным. -Нет, лесной энт принёс мне лишь Пиппина и Мэри, Алисы я не видел… Улыбка Гимли медленно сползла с его лица, погрузив гнома в мир разочарования. -Но Гендальф..-развернувшись к Страннику, маг удивленно приподнял брови. Он увидел в мокрых глазах будущего короля Гондора боль? Страдание? Жалость? Вину? Нет-всё вместе, -мы шли по следам всех троих, она тоже тут была… -Может быть была, но тело мертвого гоблина тоже здесь присутствовало, -Гендальф вложил все свои эмоции в один вздох, но ни одна мышца на его лице не дрогнула. Он видел каждого из воинов насквозь. Он слышал мысленные крики Арагорна, ведь он считал себя виновным в пропаже, только не показывал. Гимли и вовсе не нужно было скрывать слезы, по его пустым глазам можно было понять, каково это- впервые в жизни найти и тут же потерять друзей. Леголас же пытался скрыть свое лицо, повернувшись к товарищам спиной, но это не мешало магу. За оболочкой хладнокровия, аристократической дерзости, спокойствия и власти скрывалось нечто странное. Леголас хранил много тайн, даже больше, чем его отец, и Гендальф не мог позволить себе читать чужую судьбу, закрытую от внешнего мира. Единственное, что он определил в первый момент этой встречи- эльф был нервным, переживающим, и этого хватило волшебнику. Прочистив горло, Митрандир спокойно обратился к горюущим: -Вы заметили, что здесь нет ни орков, ни Назгулов, никого. Темнота молчит, а значит это лишь одно- её душа до сих пор с ней. Будто пощечина, эта мысль отрезвила ум каждого воина, и тем ничего не оставалось, как поверить и смириться. Идти дальше, ведь именно для этого они были рождены. -Одну задачу вы выполнили, теперь вас ждёт другая, -зашагав дальше, прожолжил Гендальф, — Рохану грозит война. Мы должны мчаться в Эдорас как можно быстрее. -Путь не близкий,-окончательно опомнившись, сделал вывод Гимли. -Мы слышали о бедах Рохана. Что-то недоброе творится с королём,-потвердил Арагорн, держась возле Митрандира. -Да, и это будет нелегко исправить, но вы же не собираетесь оставлять Средиземье на власть Саурону? -скептично поднял бровь волшебник, первым оказавшийся на ржаном поле. Ответом была минутная тишина, ведь все понимали, что не могут просто так сдаться. На поле воинов уже ждали два верных коня, но Гендальф упрямо молчал, вглядываясь куда-то в высокую рожь. И вот… -Конь из породы Мэарос, если мои глаза не обманывает какое-то колдовство,— слегка удивленно проговорил Леголас, смотря на приближающуюся кобылу. -Серогрив, -потрепав копытного по загривку, Митрандир с легкостью забрался на животное и продолжил, -Вожак всех коней и друг, не раз меня спасавший. Ну, чего вы ждете? Вперед! Эта двухдневная поездка была самой сложной, эмоциональной и одновременно тихой за все вместевзятые жизни путников. У каждого в голове крутилась тысяча вопросов к Гендальфу. Что поведали ему хоббиты? Куда ушла и где умерла Алиса? Умерла ли она вообще? Если да, то почему Саурон с её частичкой души не стал самым сильным магом? Почему они не отправились на поиски чужеземки, столь важной для спасения Арды? Но никто не осмелился нарушить тишину своими подозрениями, да и волшебник ответил бы лишь загадками, ведь сам скрывал кое-что. И это явно бы разочаровало Братство. -Леголас, друг мой, ты не болен? Ты бледный, как мертвец, восставший из могилы,— настороженно спросил Странник, вглядываясь в отрешенные от мира пустые глаза. И если принц держался на коне так, как подобает статусу, то белую неживую кожу он скрыть не мог. -Внезапное нападение орков не было таким веселым, знаешь ли,— холодно съязвил эльф, всматриваясь вперед, даже не замечая новых царапин орочьего лезвия на руках и лице. Но позже слегка опешил от своего же тона, все-таки это его друг, -извини, не хотел… -Кто-то явно унаследовал дар грубить у нашей чужеземки,-шутливо произнес Гендальф, и остальные тоже расплылись в усталых, но настоящих улыбках. Только Леголас не разделял веселья, он мучался прямо сейчас. И хоть ни один мускул не дрогнул на его лице, Гендальф чувствовал храброго, однако еще столь юного и чувствительного принца. «Совсем не похож на отца"-пронеслось в голове мага, прежде чем тот увидел виднеющиеся врата Рохана.***
-Я сделал исключение лишь один раз в своей огромной жизни, потому что вижу в тебе что-то… Хорошее,-вымолвил он, -Мой друг отведет тебя в тихое место, поторопись, скоро придет Белый маг. Сказав что-то невнятное, дерево своими ветвями разбудило товарища. Энт быстро открыл глаза, и спустя пару минут изучения моего прекрасного вида, поднял меня на свои корни-руки. -С вами все будет хорошо, -напоследок кинула я хоббитам, которые почти извывали от всхлипываний, - вы самые отважные полурослики, которых я встречала. Главное помните- меня вы не видели. До встречи,-я попыталась улыбнуться, но получилось крайне плохо. Друзья, видимо смирившись с моими секретными планами, лишь грустно смотрели на мой отдаляющийся силуэт, пока я полностью не скрылась за другими кронами и перестала что-либо замечать, погружаясь в сон. Это было последнее, что я помнила с того ночного побега. Весь последующий день я, как мне рассказал энт: «Валялась ни живая, ни мертвая.» Дерево так же описало мои истошные крики во сне, которые могли разбудить всю сущность этого леса, если бы оно не закрыло меня своими листьями и ветками. Моментами мое тело сковывали судороги, а дыхание сбивалось и меняло скорость каждый час. Знал бы он, что снились мне отнюдь не сказочные миры. Даже во сне моей душой, как игрушкой, управляли две противоположные стороны, и еще чуть-чуть, и сила Саурона захватила мой разум. Он знал или чуял мои страхи. Он морально убивал меня, заставляя подчиниться. Он показал мне все, от нашей общей цели-захватить Средиземье, подчинить себе живые рассы и стать самыми могущими сообщниками. Но позже картинки сменились: я видела свою красно-черную кровь от кинжала, разрежающего мои органы. Кровь стекает с горла на ключицы, представляя глазам последние видения. Фродо, порабощенный силой кольца, не замечает маленького и злого Голума, чьи длинные и острые когти впиваются в мягкую плоть хоббита, забирая у него все силы жизни… Восставшее из мертвого озера, тело Боромира надвигается прямо на меня, нагоняя былой страх. Те же слова унижения, тот же похотливый и ужасающий взгляд. Хочется глотать воздух. Хочется бежать по трупам, в надежде больше никогда не видеть этого мерзкого лица. Но я стою на месте, не в силах сопротивляться воле гондорца, который обещает делать это каждый день… Леса сгорают, крестьяне погибают в своих же домиках от руки несносных урук-хаев. Хоббитов поработило зло, Гимли впал в глубокую депрессию, отчего и не услышал шаги врага, который в долю секунду разделил голову и тело гнома одним махом. Халдир вместе с другими лориэнскими эльфами приезжает прямо на битву. Отыскав меня глазами, он направляется в мою сторону, широко улыбаясь. Я кричу, как резаная, но из горла вылетают лишь хриплые стоны. Последней эмоцией стражника было непонимание, а затем небесно-голубые глаза почернели, и воин, скорчившись от боли орочьего клинка, упал на землю. И не встал… Леголас смотрит прямо на меня, и в глазах мелькает столько боли и гнева. Он стоит над бездыханным телом, скрытым от посторонних глаз. -Ты виновата! Ты все испортила. Ты убила нас! — с этими словами он берет свою эльфийскую стрелу, и бесстрашно заносит её лезвием к себе, протыкая центр своего сердца с остервенением. Арагорн забылся под влиянием вин в своем погребе настолько, что сам пошел на встречу своим мечтам и… Скинулся с горы вместе с разбитым кулоном Арвен… И я не знаю, где бы я была сейчас, если не тепло, разлившееся в моем теле в момент, когда я невольно во сне легла на живот, тем самым надавив на медальон. Медальон дружбы, сделанный к моему дню рождения, кем? Друзьями… Я восприняла это как знак свыше. Если кулон так крепко держался на моей шее, ни разу не слетев за время поездки, побега и ситуациий, когда я находилась на волоске от смерти, может это и значит, что наша дружба такая же… Крепкая и… Настоящая? Когда боль в руке стала реальной и острой, и я наконец полностью проснулась, мне не оставалось ничего, как горько усмехнуться. Как я могу думать о будущем, которого у нас, у меня, возможно, никогда не будет? Мы подписали себе самый настоящий смертный приговор. Как я, такая наивная, могла думать, что действительно останусь в живых и снова встречусь с хоббитами, давая им на это надежду? Весь второй день я, под заботой природы и двух энтов, провела в своих мыслях. Я рыдала, стонала, задыхаясь в своих же слезах, материлась, как никогда прежде, сворачивалась в клубочек и дрожала, истерила, пиная все, что находилось под ногами, а затем проклинала себя, родителей, Боромира, Саурона, да господи всех! И длилось это до тех пор, пока одно дерево не укутало меня в свои объятия. -Знаешь, я обещал, что никому не расскажу,— мучительно медленно, но не менее сладко тянул энт, — но с первой встречи я понял, что ты та самая, про кого легенды пишутся, мифы рассказываются, и всё Средиземье стихает, при виде твоего силуэта. -Вы ошиблись, — хмыкнула я, вытерая остатки слез, -я лишь дитя, чья душа нужна Саурону. Я кукла… -Кукла, которая способна изменить мир, — подытожило дерево, в чьих глазах я не видела ни капли веселья или сарказма, - сотни лет здесь ходят разные легенды, сложенные о той, кто придет из другого мира, и сдасться в руки черному магу, поработив Арду темным владениям. Но я прямо сейчас наблюдаю ложность книжных строк… -Почему ты так уверен, что я сейчас же не убью себя, дабы Саурон завладел всем живым?— хриплым голосом прошептала я, постепенно успокаиваясь. -Дитя легенд, мы- деревья, никогда не ввязываемся в чужие ссоры, так как нас они не касаются, мы сами скоро умрем…-чуть ускорившись, заговорил мой знакомый, — но я не остался равнодушным, ведь вижу, что ты этого никогда не сделаешь, так как не хочешь этого. Я чувствую темный комок, исходящий из тебя, но ты сама хочешь помочь друзьям. Быть нужной здесь, сделать ради других столько, сколько никогда не сделают для тебя, так ведь? И как бы больно это не звучало, он прав. В Средиземье меня снабдили такой поддержкой, какую я сама никогда никому не давала, скрывая свои чувства. И даже остроухий эльф после очередной состыковки бежал извиняться, чего никто не делал раньше. Одно слово-раньше. -Как тебя зовут, мой друг?-выйдя из оцепенения, спросила я. -Фибглас. -Мне нужна твоя помощь, Фибглас, и прямо сейчас.