***
3 пары глаз в минутной тишине смотрели на лодку, спокойно текущую по течению реки на рассвете, в которой спал вечным сном великий воин Боромир. И Странник, и гном с эльфом по-своему проводили его в мир мертвых, ведь Братство сблизило их, хоть и не для всех это закончилось хорошо, но больше времени на скорбь у них не оставалось. Леголас быстро осмотрел горизонт, и толкая лодку в воду, обратился к остальным: – Мы успеем нагнать Фродо, он недалеко ушел, – начал эльф, но обернувшись и увидев спокойный взгляд Арагорна, слегка опешил, – разве мы не пойдем за ним? – Это больше не наш путь, мы помогли, как смогли, – сказал человек, расчесывая кожу вокруг засохшей крови, — и тем более он не один, с ним пошел Сэм, так сказала Алиса. Принц вместе с гномом кивнули, но потом быстро встрепенулись и начали осматриваться. – Где каштанка?! – проверяя каждый камень, Гимли начал переживать. Эльф не показал эмоций, хотя внутри все сжалось от знания последующего ответа. – Её и двух полуросликов забрали урук-хаи, поэтому мы идем на их поиски, так ведь? – два кивка, — прости, Гимли, я не смог ей помочь, да и никто из нас не успел бы. Если выдвинемся сейчас, найдем их живыми… – Ну так чего мы ждем? – перебивая своего друга, взревел Гимли, и как только Арагорн нашел след армии Сарумана, тройка побежала. В прямом смысле побежала, и путь им предстоял долгий. Около четырех дней, чтобы нагнать урук-хаев и спасти друзей. Первый день без долгих остановок дал о себе знать, ведь до этого воины почти не спали. У каждого были свои мысли и проблемы и озвучивать их никто не мог. Им нельзя опускать руки, даже когда в душе каждого бушует ураган. Арагорн бежал впереди, уже на автомате ища следы огромных ступней, но казалось, будто человек мыслями находится явно не здесь. «Упустив серебро, получишь гораздо больше золота» — напутствие Галадриэль было для него элексиром новой энергии и мотивации. При всем уважении к Владычице Лориэна, его раздражали эти загадки и метафоры. Почему нельзя сразу сказать, что и когда произойдет? Или интереснее, чтобы он стал сходить с ума, видя в каждом поступке скрытый смысл? Разлука с прекрасной Арвен… Будущее в опасности… Смерть Митрандира и Боромира… Орки и урук-хаи, забравшие столь любимых хранителей… Что нужно еще? Такие мысли преследовали и сына Глоина, который старался не отставать от длинноногих друзей, бегая по равнинам, пустыням, склонам и болотам. Почему же гном так любил спать? Потому что в мире снов он видел свое счастье: сидеть дома, среди своих собратьев и женщин-гномов с кружкой эля. Покуривая трубку, рассказывать о своем путешествии по спасению мира, бок о бок идя с хоббитами, остроухой принцессой и чужеземкой. Он понимал, что именно эта дева изменила их всех. Да, она странная, да, вспыльчивая, эмоциональная и ранимая. Да, девушка, причем совсем юная, но неистово веселая, добрая, мудрая и целлеустремленная. Гимли всегда сравнивал её со своим отцом, который в любой ситуации выполнит поставленную цель любой ценой. Хоть через камнепад или даже самого дракона, но его папа пройдет и достанет новые драгоценные камни из шахты. Вот только каштанка не была склонна к богатствам и жадности. Её не интересовали украшения, для гнома она была простой, и именно это отличало её от средиземских дам. «Твой необдуманный поступок будет стоять дорого, но он изменит многое для других. Великий сын Глоина, не дай злу изменить себя» Тем временем Леголас вообще не думал о том, как он бежит и не устает. Если до этого эльф убеждал себя, что он чист и спокоен, то сейчас поравнялся глыбой секретов с Боромиром и чужеземкой. «Твоя гордость и умение совладать собой похвальны, но уверен ли ты, что не изменишься?»— голос Галадриэль шептал эти слова в разуме Леголаса сотню раз за день. Все эти черты характера напоминали лишь об отце и его королевстве. Как же принцу хотелось взять стрелу и порвать свою оболочку, дабы истошный крик души выскользнул на белый свет и оглушил нотами боли и ненависти. Часть мыслей вспоминала его разговор с Владычицей Лориэна одной ночью и от этого в голове зарождалось еще больше мыслей с темным прошлым и не менее светлым будущим. – Спустя столько лет жизни я изучал каждое живое существо, способное думать. Конечно, не больше Вас, но видел столько боли из-за неразделенной любви, потери семьи, настигающей смерти. Иногда забирал себе и счастье, и терзающую боль эльфа или человека, чтобы все было равно и закономерно. Но почему я не могу заглянуть в её голову?! – Леголас уверенно стоял перед Галадриэль, смотря прямо в её глаза своими стальными и холодными льдинками. На эту речь она лишь мягко улыбнулась и одобрительно кивнула. – Сын Трандуила, не пытайся найти выход раньше времени. Никто не может читать её, как книгу. Она неподвластна даже мне, поэтому я не могу четко видеть её будущее. Лишь в момент, когда Алиса смотрела в зеркало, я смогла узреть её весьма печальное прошлое. Но я не вправе рассказывать тебе об этом, наступит момент, когда она поделится с тобой своими печалями. А теперь, ступай… Больше всего эльфа сейчас волновала последняя фраза, сказанная великой волшебницей перед их отбытием. Она, как пиявка, присосалась к его телу, зарождая очередную волну мурашек. «Сказав о себе в третьем лице, эта девушка еще несколько тысяч раз проклянет твое имя, пока ты будешь делать тоже самое. Или вы уже делали это раньше?» Леголас был печально связан «любовью» в прошлом и это навсегда отняло у него какое-либо желание искать себе принцессу, королеву, да и просто возлюбленную. Если регенерация у эльфов быстрая, то душевные раны под маской безразличия хранятся столетиями. И сейчас ему предсказывают то, к чему он явно не готов, опять какая-то особа…Но судьба решила за него, как и за всех остальных. Если они выживут, конечно… Только сейчас каждый из них ощутил правоту чужеземки, когда она, сидя у костра, рассказывала им о своих довыдах по поводу вселенной. «Не важно, в каком мы мире, везде все устроено одинаково. Представьте круговорот жизни в виде часовой стрелки. Каждый час рождается хотя бы одно живое существо, будь то человек, эльф, хоббит, гном или животное. Бог, то есть Эру уже наверняка знает, какова жизнь каждого из нас. Мы лишь маленькие муравьи в огромном муравейнике, где каждый хочет сделать свою жизнь счастливой. Мы рождаемся, чтобы повеселить Богов и его друзей. Начинаем дышать, говорить, находим себе любимое занятие… Окружающие ставят на нас ярлыки, ведь все тебя не полюбят. Мы влюбляемся, а потом страдаем. Ненавидим – страдаем. Думаем – страдаем. И как бы не хотели что-то изменить, мы не в праве это сделать, за нас все решили, даже день, когда мы умрем. Все, что мы можем сделать, попытаться стать счастливыми и воплотить самые странные и страшные желания в реальность.»***
– Моя прелесть, она скоро будет у меня! Вместе мы объеденимся и захватим всю Арду! — кричал отвратительный, но властный голос. За красным оком стоит черный всадник, черными зрачками смотря на меня, все остальное скрыто под многочисленными доспехами. И вот, он медленно тянется рукой к шлему, стягивает с лица и… – Ну наконец-то проснулась! — на секунду я оглохла от столь громкого голоса, а позже меня чуть не вывернуло наизнанку от ужасной вони. Открыв глаза, я не ощущала земли под ногами. Быстро попытавшись вырваться, я поняла, что чьи-то огромные руки мертвой хваткой держат меня за ноги, пока я свисаю с плеча одного из самых высоких урук-хаев. – И куда же мы держим путь? — устало поинтересовалась я, замечая стадо гоблинов, идущих рядом. (Представим, что здесь встретились не урук-хаи и орки, а первые с гоблинами) – Повелитель просил доставить тебя в целости и сохранности, — издав невнятные гласные, урук-хай приблизился к моему лицу. – Но это не значит, что мы не можем поиграть с ней, – сказал старый уродливый гоблин, и две армии тут же подхватили хрюканье, оказавшееся смехом. Я поняла, что руки плотно связаны веревкой, а тело ноет от спазмов. Бошка раскалывалась, а в голове мелькали воспоминания. Пытаясь вспомнить хоть что-то, я не смогла превзойти себя и поинтересовалась у этих уродцев. Им было очень весело описывать, как один из них всего лишь стукнул меня палкой по затылку, и я отключилась. А мои «друзья» вовсе не заметили пропажи троих. – А кто еще два? — удивленно прохрипела я и прочистила горло, выплюнув кровь. Мой охранник чуть ускорился, и поровнявшись с двумя такими же высокими чудищами, развернул меня к ним. – Алиса, ты жива!? — восторженно крикнул Пиппин. Мэри слегка грустно взглянул в мою сторону и слабо улыбнулся. Посмотрев на этих полуросликов я не испытала ничего, кроме ярой ненависти. Вспомнив остальных членов братства, я почувствовала, как щеки разгораются от прилива злости. Именно они мешают мне наконец придти к Саурону и быть его правой рукой. Сейчас этот Фродо идет хрен знает где, дабы уничтожить кольцо. Моя прелесть должна вернуться к хозяину! – Надеюсь, этих двух мы съедим на ужин, — фыркнула я, а хоббиты со страхом и непониманием уставились на меня. – Алиса, ты чего? – встревоженно прошептал Мэри, пока Пиппин возился со своим дурацким плащом. – Я чего?! Да я вас знать не хочу! Все ваше тупое Братство! — я слышала, как армия притихла, наблюдая за нашими страстями. Но было плевать, адреналин скакал по венам с неимоверно быстрой скоростью, пока зубы скалились на несчастных лилипутов. Меньшая часть меня кричала: «Перестань! Что ты делаешь? Это твои друзья», но вторая яро аргументировала последние события: «Они не друзья, раз знали о проделках Боромира. Они не друзья, раз помешали тебе придти к своему создателю! Ты им не нужна!!!» Посмеясь над нервными лицами полуросликов, я начала рассказывать о нашем походе армии. Все заинтересовано слушали всю сказку от корки до корки. Подхватывали мои шуточки дружным хохотом, настолько заинтересовались проделками Боромира в ту ночь, что мой охранник даже опустил меня на землю, и я шла сама. Оказалось мы были в пути третий день, так что до Изенагарда оставалось дня два. Иногда мы сбавляли скорость, чтобы я собралась с мыслями и продолжила свой рассказ. Меня накрывали приступы головной боли и, закрывая глаза, я видела тьму, полную вулканической лавы, проникающей прямо в старые поселения. Над крышами летали кровожадные Назгулы, опаляя огнем все вокруг. Уродливые твари, бегая и хохоча, отрубали головы и другие конечности и старикам, и мамам с детьми, они не щадили никого. От таких мыслей я слегка улыбнулась. Наконец я приду туда, где мою жизнь оценят по достоинству, где создатель ждет меня! Девушку настолько поглотила тьма, что она даже не замечала своих лучших друзей, находившихся совсем рядом. – Мэри, мне страшно, – дрожа как осиновый лист, шептал Пиппин. – Мне тоже, — решил не врать брат, – и кажется, я знаю, что происходит с Алисой… Помнишь, Арагорн делился с нами предположениями Гендальфа? – Ах… – Пиппин округлил глаза, откуда казалось, скоро польются слезы, — нет, не может быть… Нет! Нам нельзя допустить этого! – И что ты предлагаешь? Мы обречены! – взорвался Мэри, которого тут же заткнул урук-хай. – Эй, не мешай слушать! – рявкнул он, наделяя инстинкты обаняния хоббитов ужасной вонью.***
– Мы идем уже три дня, давайте остановимся?! – крикнул один из гоблинов вожаку урук-хаев. – Он прав, если продолжим идти и нас нагонят враги, сил противостоять будет меньше, – предложил еще один уродец, еле стоящий на ногах. Урук-хаи были очень сильными, тем не менее даже они согласились и устроили привал на опушке возле леса. Привязав троих пленников к небольшому столбу, уродцы стали разжигать факелы, все-таки ночь на дворе. – Фу, я не хочу с ними сидеть! – рыкнула Алиса гоблинам, указывая головой на хоббитов рядом. – Сиди и молчи! – фыркнул урук-хай и поспешил на какие-то разборки. Девушка злобно взглянула на братьев, сдерживая звериный рык. – Алиса, – ласково начал говорить Пиппин, на что я так оскалилась, как волк, — вспомни нас, прошу тебя, – умоляюще, чуть ли не плача, просил хоббит. Сердце обоих разрывалось от того, как их подруга встает на сторону зла, забывая все их общие секреты, разговоры над костром, шутки в сторону гнома. Она все забывает, а они никогда… Не забудут.***
Увидев скатывающуюся слезу с щеки Мэри, в моем теле что-то предательски кольнуло, но эмоциями я себя не выдала. – Я помню, кто вы. Вы - предатели! — фыркнула я, отворачиваясь от них обоих. – Но мы правда ничего не знали об изна… О делах Боромира, – искренне не понимал Пиппин, — ты думаешь, мы бы так поступили? – на его лице я увидела долю обиды, – мы тебя любим. Всмысле не как девушку, а как подругу. Не успев понять, что произошло, я очутилась в объятиях хоббитов, сжавших меня с двух сторон. Бесы моей души стали рвать и метать тело, желая прямо сейчас убить все хорошее и светлое. Но тут по жилкам расстеклось… Тепло? Что это такое? В отражении глаз полурослика, я увидела, как мои зрачки медленно увеличиваются, и из черных они превращаются в ярко зеленые. Все вокруг снова стало приобретать краски, даже в такой темноте я смогла разглядеть полуросликов, чьи глаза перестали быть холодно-темными, а губы покрывались в прежний алый цвет. – Ай! — сильная боль в висках стала сжимать пространство. Стало сложно дышать, будто воздух перестал поступать в легкие. И мысли пронзил громкий и истеричный крик. Тот самый мужской голос, который забирал мой крепкий и сладкий сон, превращая его в кошмар. «Алиса, мы твои друзья, всегда были. Не сдавайся, я уже в пути. Твой Фродо.» Последнее предложение вовсе не стоило моего внимания. Этот мягкий и теплый, но тем временем полный страха и усталости голос я узнаю из тысячи. В шоке оглянувшись, я поняла, что слышу его одна, похоже в своем подсознании… Так, я совсем с катушек поехала? Еще раз осмотрев всю поляну, я не заметила Фродо нигде, да и не чувствовала его присутствия. Взглянув на своих друзей, я улыбнулась, и они наконец догадались – я вернулась. Голова так же продолжала болеть, а руки, крепко связанные за спиной, слегка дрожали от переизбытка эмоций и внутренней борьбы. У меня было столько вопросов, столько недостроенных цепочек проишествий, но рассуждения прервал грубый голос: – Я голоден. За три поганых дня не ел ничего кроме куска червивого хлеба. – Да. Почему нам не дадут мяса? Вот оно. Свежатина – старый гоблин хитро улыбнулся, и оскалив зубы, посмотрел на нас. Хоть виду я не подала, но внутри все предательски сжалось от страха, который пришел только сейчас. – Нет, их приказали доставить живыми, — отчеканил заученную фразу высокий урук-хай. Кажется, две армии одного господина, но взгляды совершенно разные. – Мы доставим, лишь слегка… – бледный урод с длинным носом потянулся в нашу сторону, но второй предводитель быстрым движением отпихнул его, бросив на землю. Армия гоблинов зарычала, вынимая из ножен свое оружие и устремляя лезвия в сторону урук-хаев. Те, гортанно завывая, сделали тоже самое. – Я всего лишь пару кусочков, – пронеслось рядом с моим ухом и, резко обернувшись, я увидела одного из гоблинов, который истекая слюной, медленно и тихо подходил к Мэри. Страх сковал меня, и я не могла ни кричать, ни плакать, в горле все пересохло уже давно. Гоблин, уже кровожадно улыбаясь и занеся над головой хоббита свой клинок, застыл на месте. Ровно в центре груди выпирало огромное и заточенное копье. Пару секунд хватило, чтобы кафтан окрасился в черную кровь, медленно вытекающую из уродливого приспешника Сарумана. Клинок упал прямо за спину Мэри и не воспользоваться таким шансом значило проиграть в шахматы мелкому ребенку. Нас всех связали одной веревкой, что было отличной фортуной, ведь пока урук-хаи и гоблины в страхе переглядывались, я начала дрожащими и затекшими руками пытаться разрезать веревку. – <i>Натяните её с двух сторон, чтобы быстрее получилось освободиться, – тихо прошептала я, чтобы услышали только хоббиты. Собрав все свои переживания и занусув их куда подальше, я максимально напряглась, чтобы ускорить процесс. В далеке задрожала земля, и я услышала… Топот копыт и ржание лошадей? О боги, нужно убираться! Позабыв о самообладании, я начала молить всех и всё вокруг, лишь бы разрезать эту чертову веревку быстрее! Буквально через мгновение к нашим ногам свалилась огромная тушка урук-хая, а сзади слышались громкие и истошные крики то ли воинов, то ли уродцев. В этот момент я ощутила такой прилив сил, какой Галадриэли и не снился. – Да, получилось! — прошипела я, чувствуя как по руке течет небольшая струйка крови. Но веревку то я порезала! – Пиппин! – крикнул ему брат, и я обернулась назад. Ровно на него с огромной скоростью летела темная кобыла. Хоббит не мог сдвинуться с места, со страхом смотря в глаза смерти. И может быть он закончил бы свою жизнь именно так, но лошадь промчалась вперед, никак не зацепив малыша, покоющегося у меня под плащом. – Бежим туда! – крикнула я, указав в сторону леса. Было бы это так просто, но нет, Бог решил повеселиться. Толкнув хоббитов в сторону деревьев, возле ближнего факела я увидела все свое оружие: меч, лук с колчаном стрел и клинки. Ну, с Богом! Прицепившись к бежавшей кобыле я в пару мгновений оказалась возле двух урук-хаев. Словно вспомнив обо мне, они попытались меня задержать, но хватило секунды, чтобы клинки оказались в моих руках. Как же я по вам скучала! Страх сменился азартом, потому что я хочу вашей смерти, твари! Распоров их лица, я метнулась к мечу и стрелам. Времени, чтобы надеть весь инвентарь на себя не было, главное успеть забрать. – Алиса! – вдалеке послышался крик Пиппина, – сзади! Один гоблин сбил меня с ног, и я оказалась перед громкими и цокающими копытами массивного коня, на котором сидел мужик, даже не заметивший меня. «Алиса, соберись!» – мысленный подзатыльник от Фродо, и я в последнюю секунду выскользнула из-под копыт. Издав сдержанный стон, я посмотрела на свою руку, костяшки которой явно были сломаны. Адская боль отдавалась по всей ладони, ни на секунду не затихая. Встав, я побежала скорее на автомате, нежели используя силы, которые почти покидали меня. Снова и снова скрещивая мечи, в битве с гоблинами и урук-хаями побеждала я, потому что желание жить и не сдаваться придавало энергии. Пару раз пришлось уворачиваться и катиться по траве, дабы не угодить под лошадь. Воины и армия Сарумана были настолько увлечены борьбой, что даже не заметили ни девушку (хотя в плаще и с бледным лицом я была похожа на орка), ни хоббитов, быстро пересекающих опушку. Через пару минут непрерывного бега мы оказались в густом и темном лесу. Хоббиты споткнулись об корень дерева, и упав на землю, облегченно выдохнули. Мне же, было не до отдыха. При каждом движении пальцев левая рука ужасно болела и опухала, превращаясь в красно-бурое пятно. Я была уверена – костяшки сломаны, а значит через день или два ладонь придёт в негодность, и её смело можно будет рубить. Осмотрев себя и хоббитов я пришла к выводу, что наш внешний вид был сравним с настоящей красотой орков. Побитые, окровавленные лица в грязных и порванных лохмотьях в темном лесу. Не жизнь, а мечта. – Жаль, что вы закончите жизнь здесь, – процедил гоблин с насмешкой, держа в руках ножи. Даже я вздрогнула от страха столь тихого появления. Гоблин, похоже не замечая меня по другую сторону дерева, оскалился на двух лежащих хоббитов. Я знала, что они не смогут встать, их силы были давно истрачены, а страх заполонил все тело. Такое было со мной не раз, я прекрасно знаю, что сейчас просто хочется сдохнуть на месте, как можно быстрее. – Ты умрешь быстрее, чем заметишь меня, — последние слова, которые уродец услышал перед тем, как моя стрела пронзила его темное сердце. Черная кровь брызнула в разные стороны, и он пал лицом в землю, позволяя стреле полностью пройти через его грязную душонку. Облегченно выдохнули все трое, и я собиралась лечь рядом с хоббитами, решить, что делать дальше. – Кто посмел проникнуть в мой лес?***
– Алый рассвет, сегодня ночью пролилось много крови, – обеспокоено изрёк Леголас, стоя на камне и смотря на небо. – Но мы на правильном пути, – раскрыв кулак, напомнил Арагорн, после чего продолжил быстрым шагом идти по следу многочисленных сапог, — эльфийские броши на дороге просто так не валяются. – Ну так побежали, я не хочу их терять, – сказал Гимли и рванул за Арагорном. Стоит ли говорить, что увидев алый восход они насторожились? Все трое ходили по тонкой ниточке, которая вот-вот оборвется и прорвет пучину всех бед. Спускаясь в очередную песочную пустыню, Гимли тяжко вздохнул. Пятый день они скитаются по горным хребтам, болотам и песочницам, не в силах догнать этих урук-хаев. – Влево! — скомандовал Арагорн, и все трое прыгнули за песчаный камень. Если бы не быстрые мозги Странника, табун лошадей давно бы их затоптал. Рядом с ними в считанные секунды проскакивали всадники на конях. После последней лошади, Арагорн вышел из укрытия, и громко проорал: – Всадники Рохана, нет ли вестей с севера? Когда Леголас с Гимли подошли к приятелю, всадники уже разворачивались, заводя Братство в круг. Как только первые ряды воинов выставили копья на новых знакомых, с лошади спустился длинноволосый блондин, покрытый небольшими царапинами. Медленно подойдя к троице, тот осмотрел каждого с ног до головы и промолвил: – Что привело эльфа, человека и гнома в наши края? Отвечайте! – его голос звучал крайне устало, но от этого еще важнее и холоднее. – Сперва сам назовись, всадник, тогда и я представлюсь, — с презрением фыркнул Гимли, а Арагорн слегка улыбнулся, закатив глаза от самоуважения гнома. Главный всадник поморщился и, прожигая в Гимли дыру своим взглядом, опустился на корточки: – Я бы снёс тебе голову, гном, но уж больно низко она от земли. Пока Гимли задыхался от оскорбления, Леголас не растерялся, за секунду достав стрелу и направив её на голову воина. – Ты умрёшь раньше, чем взмахнёшь мечом! – прошипел он, сохраняя на лице полное спокойствие. Армия среагировала мгновенно, прижав копья еще ближе. Лишь Странник сохранял улыбку. Опустив стрелу друга, тот молвил: – Я Арагорн, сын Араторна. Это Гимли, сын Глоина, и Леголас из лесного королевства. Мы друзья Рохана и вашего короля. – Меня зовут Эомер, – кивнул он и продолжил, – Теоден уже не узнаёт ни друзей, ни врагов, ни даже своих родных. Саруман поработил его разум и завладел этими землями. Мой отряд остался верен Рохану и за это нас изгнали. Белый колдун хитёр. Говорят он рыщет здесь в облике старца в плаще с капюшоном. А ещё здесь повсюду шныряют шпионы. – Мы не шпионы, – ухмыльнулся Арагорн, – Мы гонимся за урук-хаями по равнине на запад. Они захватили в плен трех наших друзей. – Урук-хаи убиты, мы перебили всех ночью, – гордо отчеканил Эомер, стараясь сохранять величественный вид. – Там были хоббиты, вы видели хоббитов и девушку среди них? – нервно спросил Гимли, все еще не забыв оскорбления длинноволосого. – Полурослики. Вы бы приняли их за детей, – прояснил Арагорн, искренне на что-то надеясь, – с девушкой полегче, она то высокая… – Никто не уцелел. Мы сложили трупы и подожгли их. Минутная тишина. – Как можно было не увидеть?! Они не настолько похожи на урук-хаев!!! – рычал гном, превращаясь в томат от ярости. – Сожалею, – постыдно склонил голову Эомер и вывел двух животных к странникам. – Хазуфель, Арот! Пусть эти кони принесут вам больше удачи, чем прежним хозяевам. Прощайте, – он развернулся, но потом добавил, — Ищите своих друзей, но не верьте надежде. Она покинула эти края. Едем на север! — крикнул он и кинул последний взгляд на обреченную троицу. Нитка баланса их душевного состояния разрывается прямо сейчас. Как так получилось?