Любви нельзя добиться силой, любовь нельзя выпросить и вымолить. Она приходит с небес, непрошенная и нежданная. Бак Перл Сайденстрикер
— Ты что, следил за мной? — Мира подозрительно прищурилась, взглянув на своего спасителя, когда он присел к ней на краешек кровати. — Нет, конечно, бэйба, — парень поправил свои шикарные каштановые волосы, а потом на удивление серьёзно взглянул на девушку, захватывая её маленькую ладошку своими руками. — Но я очень рад, что увидел тебя и оказался в нужном месте в нужное время. Мира резко одёрнула руку, испугавшись внезапно накативших на неё мрачных воспоминаний, связанных с касаниями этого человека. Она всё ещё не простила Русту тот поступок, но теперь они как-будто были в расчёте. Но, всё же, девушке было непонятно, почему он так смотрит на неё? Почему в его чистых небесно-голубых глазах читается только забота, понимание и какая-то… привязанность к ней что ли? Мира отвернулась, смущенная своими глупыми и безосновательными догадками, потому что ей было даже как-то стыдно за то, что они ей понравились. Ей приятно было знать, что Русту абсолютно не плевать на неё, особенно после того, что произошло между ними в прошлом. Но и поэтому же ей было так страшно желать его хорошего отношения к ней ещё в большем объёме. — Руст, мы же не можем оставаться здесь вечно, — наконец нашла в себе силы продолжить диалог девушка. — Надо куда-то двигаться. — Рано. Нога ещё не зажила. Я беспокоюсь за твоё состояние. — Я справлюсь, — с напором произнесла Мира, уже полностью усаживаясь на кровати и прожигая уверенным взглядом своего друга. — Нам нужны союзники. В одиночку не выживем, сам понимаешь. — Ну, хорошо, допустим, — еле заметно качнул головой парень, будто бы соглашаясь с девушкой. — И что ты предлагаешь? — Я знаю, где нас может найти Саша. Нужно двигать к нему. Руст тут же переменился в лице. Его кожа приобрела бледно-серый оттенок, а небесного цвета глаза потемнели, окрашиваясь в свинцово-синий, как у грозовых туч. Нахмуренные густые брови и плотно стиснутые зубы выражали все его эмоции без слов, и Мира тут же почувствовала себя как-то неудобно. Как-будто все знали её «секрет» и всем, за исключением, конечно, Саши, были ясны её теплые чувства по отношению к хакеру. В этот момент девушка корила себя именно за это, а не за возможную ревность Руста, которую ей почему-то трудно было себе представить. Парень и сам был в полном замешательстве, ведь он не понимал, с чего бы вдруг у него возникли такие сильные чувства к этой Мире, которая, в общем-то, не представляла из себя чего-то достойного. Ни внешностью, ни даже поведением. Конечно, эмоции не в первый раз брали верх над разумом Руста, но обычно он был взбешен чем-то или сильно раздражен, а никак не смущен. Почему, почему, черт возьми, она и почему именно сейчас? Но разве мог он оставить эту хрупкую девушку там, на пустой улице умирающего мегаполиса, без сознания и с глубокой раной на бедре? Нет. Даже его подкупленная и практически уничтоженная совесть не могла этого позволить. Руст нервно сглотнул, вспоминая, с чего же это всё начиналось.***
Он, слегка покачиваясь от принятого на грудь ничтожного количества коньяка, шел по серой безжизненной улице, чтобы проверить одно своё довольно глупое, но небезосновательное предположение. Но вдруг какая-то неведомая сила заставила его повернуть направо и повела парня по совершенно незнакомой дороге. Может быть, это было действие алкоголя, резко ударившее по разуму, а может и какое-то шестое чувство, заставившее Руста двинуться именно туда. Та картина, что предстала перед его глазами, заставила парня тут же протрезветь и подбежать к неподвижному хрупкому тельцу до боли ему знакомой девушки-механика. Через пару секунд её аккуратная головка покоилась на его сильной ладони, опаляя лицо парня, прильнувшего к щеке девушки, горячим, несколько прерывистым дыханием. Руст облегчённо вздохнул, осознав, что его старая знакомая жива. Но, обратив внимание на кровь, окрасившую неровную поверхность асфальта в багрово-коричневый цвет, он тут же спохватился и, откинув в сторону практически пустую бутылку из-под дешёвого коньяка, подхватил почти невесомое тело Миры, стараясь зажать ладонью её всё ещё кровоточащую рану. Он смотрел в её чистое, такое невинно-наивное лицо и чувствовал нечто нежное и странное, что не было ведомо парню ещё никогда раньше. Его рука, поддерживающая девушку за плечи, неосознанно легла на мягкие, слегка запутанные золотистые кудри, заставив парня искренне улыбнуться. Впервые после стольких лет. Руст внезапно вспомнил своё детство, а точнее то самое ужасное время, когда он был ещё обычным школьным лохом и низшим существом во всём этом черством обществе. Шестой класс, ему всего двенадцать лет. Взъерошенные волосы, такие длинные, что при беге с легкостью касались лопаток, наивно-чистые голубые глаза, поблескивающие из-за круглой оправы дешевых очков, сильно выделяющиеся на бледной коже красные подростковые прыщики, худощавое телосложение, не слишком высокий рост. Он был полным посмешищем, тем самым школьником, над которым язвительно хихикали симпатичные девчушки в богатых нарядах и которого избивали после школы крутые парни просто за то, что он портит им жизнь одним своим видом. Дома его встречали безработные, вечно бухие предки, которые окидывали его какими-то неосознанно-жалостливыми взглядами, а потом вновь заглатывали стопку за стопкой своего дешевого пойла. Иным в таких условиях он просто не мог вырасти. Насмешки, обиды, слёзы, одиночество вскоре превратились в ярость, озлобленность и лютую ненависть ко всему его окружению. В пятнадцать лет Руст связался не с той компанией, но именно эти люди и сделали его тем самым жестоким отродьем, которое причинило боль многим людям. Наркотики и алкоголь превратили его в бессердечного монстра, который без всяких сожалений уничтожил свои очки и отрезал длинные волосы, полостью изменившись теперь не только внутренне, но и внешне. А вслед за этим последовала череда избиений и насилий. Те, кто тогда издевались над ним, теперь слегли на больничную койку, а смех уже больше никогда не срывался с губ юных богачек. Он отмстил им за всё. Но сейчас, ласково поглаживая чудесные кудряшки Миры, парень наконец осознал, как он тогда ошибался. Он ведь стал даже хуже, чем его отвратительные одноклассники, для которых издевательство над ним было лишь подростковой шуткой, не более. А что теперь? Прошлое не изменить. Поэтому Русту стоило стать лучше хотя бы в будущем, впрочем, покидая тогда базу выживших, он уже сделал один верный шаг на путь истинный. И вот сейчас парень наконец понял основную причину, по которой он тогда ушёл. Мира. Он чувствовал к ней не просто какое-то безосновательное животное влечение, но и слишком нежные для него чувства, которых он почему-то боялся. А если сейчас он её спасёт, быть может, станет героем и для этой девушки? Быть может тогда у него… у них всё получится? Какая глупость…***
— Эй, ты чего? Всё в порядке? — маленькая ладошка легко коснулась щеки Руста, вытаскивая его из жутких воспоминаний. — Всё в порядке. Просто задумался, — протянул парень, с удивлением ощущая приятные мурашки, пробегающие по его коже. — Знаешь, ты права, надо двигаться к Скату. Я сейчас схожу за продуктами, в ближайшем супермаркете должны остаться кое-какие запасы консервов. А воды нам пока хватит. Ты в это время можешь перевязать себе ногу. Потом посмотрим. — Нет-нет, не уходи, — как-то даже слишком жалобно пробормотала Мира, подняв свои округлые синие глаза на друга, и этот полный боли взгляд заставил его застыть на месте. — Пожалуйста, не оставляй меня. Не оставляй меня одну. — Ладно, ладно, успокойся. Я останусь с тобой. Тогда позволь мне поменять повязку, на этой уже сухого места не осталось. Девушка согласно кивнула, откидывая тонкий плед и открывая другу вид на свои худые бледные ноги, одна из которых была обмотана пропитанными кровью бинтами. Щеки Руста смущённо порозовели, и, почувствовав это, парень еще сильнее покраснел. Раньше бы его никогда не смутила девушка в нижнем белье, но сейчас… во-первых, эта ситуация с попыткой постыдного насилия в прошлом, а, во-вторых, и сама Мира теперь заставляла его ощущать себя тем самым наивным шестиклассником, который с искренним восторгом наблюдал стройные девчоночьи бёдра, озорно выглядывавшие из-под коротких юбок. Каким он стал сентиментальным! Это же просто что-то невообразимое… Тонкие сильные пальцы как-то очень неуверенно проскользили вверх по голой нежной коже девушки, останавливаясь на плотном слое, состоящем из бинтов и ваты. Вторая рука пришла им на помощь, стараясь как можно аккуратнее развязать узелки на марлевой ткани. Руст внимательно изучал мимику лица своей знакомой и, видя, как та при каждом снятом слое судорожно вдыхает ртом воздух, а потом плотно стискивает зубы, чтобы не вскрикнуть от боли, молчаливо восхищался выдержкой Миры. Когда все старые медицинские средства защиты были удачно удалены с поверхности бедра, парень с трудом смог сдержаться, чтобы не ахнуть из-за представшей перед ним жуткой картины. Глубокий порез с коричневыми бугристыми краями сочился бело-зеленоватой густой субстанцией, иногда вытекавшей вместе с желтоватой жидкостью. «Гной!» — тут же про себя подумал Руст, и всё его тело покрылось крупными мурашками, еще раз подтверждающими его страх. Парень осторожно удалил противную консистенцию с бедра Миры с помощью старого бинта, а потом, взяв с пола бутылку с остатками водки (под рукой у выживших больше ничего не было), прыснул немного спирта на порез. Девушка тут же болезненно вскрикнула и сморщила лицо от невыносимой боли, которая тотчас же ударила по её ноге. — Чш-ш-ш, — успокаивающе шикнул Руст, пододвигаясь к знакомой и неожиданно для самого себя обхватывая её свободной рукой за плечи. Девушка тут же уткнулась лицом в его сильную грудь, судорожно вдыхая этот на удивление родной и приятный запах свежего мужского одеколона, смешанный с кисловатыми нотками пота и горечи. Её ногти вцепились в предплечье парня, с силой сжимая его и оставляя на коже заметные вмятины. Стеклянная бутылка была отставлена в сторону, а после уже и вторая рука Русто мягко касалась дрожащего от боли хрупкого тела девушки-механика. Её золотые запутанные мелкие кудряшки легко проскакивали между пальцами парня, мягко лаская его огрубевшую кожу на подушечках. Он аккуратно игрался с волосами Миры, ни на секунду не переставая ей заботливо шептать на ухо что-то успокаивающее. Через минуту девушка резко отпрянула, отталкивая всё еще дрожащими слабыми ручками теплое тело Руста от себя. В её поблескивающих от слёз синих глазах парень увидел искреннее непонимание, смешанное с нотками какого-то наивного, даже глупого стыда. Мира не могла поверить, что тот человек, который всегда был для неё не больше чем больным эгоистичным ублюдком с тупыми шуточками, который поступал мерзко абсолютно со всеми, для которого убийство и насилие было очередным приколом, — вот сейчас он сидел перед ней с этим невероятно заботливым выражением лица, смущенно почесывая нос. В этом парне не было ничего от старого Руста, и, пожалуй, это пугало Миру еще сильнее. — Что же с тобой случилось? — тихо спросила девушка, чуть наклонив голову набок и глядя своему знакомому прямо в глаза. И он понял, что она хотела услышать. И он мог перед ней открыться. Если не сегодня, то когда? И ей бы он доверил даже своё сердце. — Ты… ты случилась, — несколько заикаясь пробормотал Руст, не смея почему-то даже дотронуться до девушки. — Твои слова тогда оказали на меня сильное влияние, и теперь я понимаю, как я ошибался по жизни. Я понял, что нужно искупить свои грехи. Хотя бы часть из них. Но… это еще не всё. Я… Но парень не успел договорить. Его поток искренних чувств и эмоций был прерван пронзительным криком не одной, а даже нескольких мураней. Гулкое эхо подъезда разносило этот звук, который проникал через щель под дверью и пугающе дотягивался до каждого угла небольшой квартирки. Мира тут же вскочила с кровати, судорожно хватаясь рукой за больную ногу, открытая рана которой пугающе зияла на её бледном теле. Руст ринулся в другую комнату, попутно выхватывая из угла двухлитровую бутылку с водой. Послышался звук задвигающихся запоров, скрежет тяжелой мебели по полу, какие-то посторонние стуки и матерные крики парня. Буквально через минуту он вбежал через дверной проём с выражением полного безумия на лице, гремя рюкзаком за плечами и держа в руке толстый моток бинта. — Знаешь что?! — внезапно крикнул он, впилившись глазами в Миру. — Я забыл захлопнуть дверь подъезда! Всё, теперь либо мы сдохнем… либо мы сдохнем! — Не паникуй, пожалуйста. Мы справимся. Девушка, прихрамывая, двинулась к товарищу по несчастью, находясь всё ещё в одних лишь трусах и белой майке. Руст окинул её жалостливым взглядом и сам себе отрицательно покачал головой. Но он же не может после всего, произошедшего с ним за это короткое время, оставить её здесь. Так было бы проще, но… — Это второй этаж. Там лестница рядом по стене проходит. Но… она идёт не до земли. Придётся прыгать. — Ты шутишь? — истерично хихикнула Мира, указывая обеими руками на свой глубокий порез. — Я просто не смогу. Иди. Давай, иди! Меня они не тронут. — Нет. Девушка с искренним удивлением посмотрела на Руста, и в её глазах он увидел тень знакомого сомнения. Именно так на него тогда взглянули родители, после того как он пришел домой без привычных синяков, без очков, с короткими волосами и в дорогой одежде. Но только сейчас всё было наоборот. Парень снова менялся, но в другую сторону, однако назвать это продвижение деградацией он не мог. Скорее каким-то глупым, появившимся из ниоткуда героизмом. И замешательство Миры доказывало это как нельзя лучше. Впервые эта девушка смотрела на него так, с нотками благодарности и скрытого восхищения. Но и именно это не могло её заставить согласиться с Рустом и подвергать его такой опасности, ведь из-за неё ему придётся сильно задержаться. А в ситуации с ней в этом нет никакой необходимости. — Прошу тебя, уходи. Не стоит рисковать ради меня… Порыв тёплого воздуха заставил Миру замолчать и удивлённо отшатнуться назад, когда лицо парня оказалось прямо напротив её лица, а его тяжёлые руки легли на её худые плечики. Его ледяные глаза вперились в неё взглядом, выражающим лишь холодную решимость с тёплыми нотками заботы. Девушка смущенно потупилась, не выдержав такого резкого напора и не смея больше взглянуть Русту в глаза. — Ради тебя стоит. Поверь мне. И Мира тут же осознала, что не сможет с ним больше спорить. Не сегодня, не сейчас, не в этот момент точно. Молчаливый кивок головой с глупой девичьей робостью, и Руст резко опустился на колени. Его лицо оказалось точно напротив простых белых трусов девушки, и, заметив это, девушка вся смущенно сжалась, стараясь не смотреть вниз и не испытывать на целомудрие свою фантазию. Парень же сделал вид, что вовсе и не смотрит туда, и принялся за тщательное обматывание бинтом раны, предварительно приложив к ней ватку, пропитанную спиртом. Его голубые глаза иногда косили чуть вверх, и именно в эти моменты лицо Руста трогала едва заметная хитрая улыбка, такая привычная для его самодовольной физиономии. Не прошло и минуты, как глубокий порез был полностью скрыт под марлевой повязкой, а парень вновь стоял в полный рост рядом с Мирой, позволяя ей наконец надеть какие-то нелепые мешковатые серые треники, отыщенные им неизвестно где. Руст только и успел помочь своей знакомой накинуть её джинсовую куртку, как раздавались громкие крики прямо за дверью, перебиваемые сильными ударами по деревянной двери. Парень тут же подбежал к окну, отворил одну форточку настежь и свесился вниз с подоконника, оценивая, как далеко находится лестница и насколько высоко будет отсюда падать. Через пару секунд он вновь вернулся к Мире, нервно теребя свои каштановые волосы. — Дверь долго не выдержит, их там слишком много. Я пойду первым, чтобы если что… поймать тебя. Пока я не окажусь на земле, даже не смей вывешиваться из окна. Ясно? И опять Мира смогла лишь молчаливо кивнуть головой, вот только на этот раз в её глазах читалось искреннее беспокойство за своего товарища и его судьбу. Парень в последний раз легко коснулся тыльной стороной ладони мягких кудряшек девушки, а потом отпрянул от неё, резво запрыгивая на подоконник и вскоре исчезая из поля зрения Миры. Только запах свежести его духов с лёгкими нотками перегара остался витать в воздухе подле неё. Шумно вдохнув эти приятные, уже успевшие стать ей родными ароматы, девушка прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на насущных проблемах, таких как мураньи, чьи крики гулким эхом разносились по маленькой квартирке, и её предстоящий прыжок с лестницы при условиях её раненой ноги.***
— Ну давай, чего ты? Не бойся, я если что подстрахую тебя. Ну же, Мира, давай! Я стояла на подоконнике, придерживаясь за оконную раму, и понимала, что не в силах пошевелить ни одной частью своего тела. Я чувствовала, как каждую частичку меня сковал предательских страх, гулким стуком сердца отдаваясь и в без того больной голове. Нервную дрожь было просто невозможно унять. Я сглотнула и прикрыла глаза, стараясь не смотреть на землю, что была примерно в десятке метров от меня. Надо было сделать это. Хотя бы ради Руста. Вдох, выдох. Рука потянулась по воздуху, пытаясь нащупать эту чертову лестницу, и, наконец, она обхватила толстый железный прут, такой шершавый и глубоко проеденный ржавчиной, что сразу же захотелось отпустить его. Но я не могла. Нога встала на тонкую шатающуюся перекладину, пытаясь удержать на ней равновесие. И именно так я замерла, не способная двинуться дальше. Со стороны эта картина могла показаться забавной, для кого-то даже и уморительной, но вот мне было вовсе не до смеха. Сердце билось так часто и бешено, как никогда раньше. Его стук не казался мне столь испуганным даже при панических атаках, даже при поцелуе с Сашей, даже при жуткой сцене с Рустом той ночью на кухне. Мне еще не было настолько страшно, как в этот момент. — Мир, я прошу тебя, — как-то слишком жалобно и обеспокоенно протянул Руст, но я все равно не смогла взглянуть на него, чтобы понять весь спектр его эмоций. — Спускайся. Ты справишься. Я же верю в тебя. Я смогла лишь отрицательно мотнуть головой под его обречённые вздохи и вновь замереть на месте. Всё моё тело тряслось мелкой дрожью, остановить которую я была не в силах. И именно в этот момент моя левая нога, та самая, что страдала больше остальных частей тела, соскочила с подоконника, потеряв такую казалось бы надежную опору. Негромкий вскрик, и я с трудом смогла ухватиться уже обеими руками за толстые прутья шаткой лестницы. Нога все еще безвольно висела в воздухе, но я все же нашла в себе что-то невообразимое, что помогло мне поставить её на нужное место. Теперь вся моя неуклюжая фигура, качаясь и дрожа от испуга, находилась на этой чёртовой лестнице. «А дальше-то что?» — спросила девушка у самой себя, когда вновь осознала, что двинуться куда-либо опять не может. Её нога, та, что была здоровой, пыталась нащупать где-то там, внизу, следующую перекладину, но находила только лишь пустоту. Было слишком страшно, настолько, что любое следующее действие пугало Миру до чёртиков. «Ох, если бы всё пошло само…» Не успела девушка об этом задуматься, как порыв холодного северного ветра подхватил её кудряшки, закружив их на воздухе. Волосы лезли в лицо, забивались в рот и нос, и это было настолько неприятно, что Мира, по какой-то глупой привычке, решила убрать их одной рукой. Ветер взвыл еще сильнее, отдаваясь свистом с глухим шумом в ушных раковинах. Девушка потеряла равновесие, оглушенная этим диким безумным шептанием вихря. Пальцы тщетно пытались ухватиться за воздух, а в широко распахнутых темно-синих глазах стремительно падающей Миры застыл немой ужас. И снова жизнь пытается её убить. Уже, наверное пятый раз за этот месяц. И каждая попытка была провальной. Впрочем, как и в этот раз. Чьи-то сильные руки подхватили девушку, крепко прижав её к часто вздымающейся груди и не позволив её хрупкому тельцу коснуться земли. Зажмурившаяся на мгновение Мира резко открыла глаза, наблюдая себя в крепких объятиях до боли знакомого ей человека. Девушка внезапно уткнулась носом в ключицу Руста, со всей силы сжимая своей ладошкой его плечо, будто бы пытаясь ещё раз убедиться в том, что она реально жива. В том, что всё происходит по-настоящему. — Как же я за тебя испугался, бэйба, — произнёс наконец парень, опустив Миру на неровный асфальт. — Пожалуйста, не заставляй меня больше беспокоиться за твою жизнь. Это очень тяжело. Девушка пристально вгляделась в его чуть суженные по краям голубые глаза, все ещё не переставая нервно подрагивать от пережитого ею ужаса. Расширенные чёрные, как ночь, зрачки парня, которые когда-то с безумием, полным самодовольного эгоизма, смотрели на неё и прочих выживших, теперь сверкали искренним миролюбием и спокойствием. Радужка глаз будто бы даже посветлела, приобретя оттенок такого чистого голубого неба, которое обычно бывает морозной зимой. И было в этом взгляде что-то еще, что-то такое, что могло бы передать все изменения, произошедшие в Русте. Как-будто он отринул тьму. Демон, что был отвергнут Адом и принят Раем. Сменивший чёрное оперенье ночи на ангельски-чистое оперенье света. Истинный падший демон. И пока он спас всего одну хрупкую жизнь, что висела на волоске от смерти. Но кто знает, что будет дальше? Парень прищурился, но не стал нарушать зрительный контакт, и даже не потому что боялся проиграть в этой игре в гляделки, а потому что наконец увидел эти самые чувства в Мире, те самые, что ему так хотелось разжеть, в чьё пламя он был готов нырнуть с головой. Живое изумление. Искренняя благодарность. Принятие его таким, какой он есть. Понимание того, кем же он действительно стал. И даже… какая-то малая частичка прощения. В этих темно-синих, как морская гладь после заката солнца, чистых глазах бушевала такая стихийная сила, что, вырвись она наружу, уничтожила бы не один мегаполис. Но слабое человеческое тело не выдержало бы такого напора, и поэтому вся эта духовная мощь покоилась внутри хрупкого, словно хрустального, сосуда. И Руст почувствовал, что его сердце, которое раньше было сковано железными цепями с крепким замком, наконец освободилось. Оковы пали, расплавленные её стараниями, её чувствами, её неоценимой помощью, просто её существованием, её присутствием в жизни парня. И теперь всё будто бы стало более жизнеобещающим, словно ему дали второй шанс. Шанс на исправление. Шанс на замаливание своих грехов. Маленькие ручки, изуродованные многочисленными белесыми шрамами и до сих пор кровоточащими порезами, нежнейше-искренне обхватили крупную по сравнению с ними ладонь Руста и потянули её к мелко дрожащему телу. Вскоре парень почувствовал биение животрепещущего сердца Миры, и каждый его стук отдавался волной странных, давно забытых эмоций, что были навсегда похоронены в глубине его сознания. Маленькая дверь в воспоминания резко открылась, выпустив наружу поток чистейших и таких счастливых моментов. Вот он стоит на школьной линейке в первом классе, искренне улыбаясь новым знакомым и светлому миру, распахнувшего свои объятия в такую казалось бы чудесную детскую жизнь. Родители наконец купили ему велосипед. Пусть самый дешевый, без скоростей и с долгой историей прежнего хозяина за плечами, но теперь это его личная вещь, его сбывшаяся мечта. А вот он запускает воздушного змея с протрезвевшим хоть на один день отцом. Наконец-то этот хрупкий предмет, с любовью собранный из нескольких палок и старой плащевки, взлетел ввысь, под самые чистейше-голубые небеса. Столько радости было в этих мыслях, что Руст всё же не смог сдержать наивно-глуповатой улыбки со странной усмешкой. Но ведь было в жесте Миры что-то еще… что-то похожее на эдакую молчаливую благодарность, которую было трудно выразить словами. И ведь после всего произошедшего эта девушка позволила себе дотронуться до тех рук, что до этого приставили нож к её горлу и лапали самым непристойным образом… « — Если она не чудо этого мира, то что тогда? Моя жизнь всегда была чем-то бессмысленным, наполненной только серым. Она внесла в неё другие цвета. И теперь я понимаю, что всё, что бы я не делал — я делаю ради неё. И из этого можно сделать только один вывод, каким бы жутким и постыдным он не был для меня: похоже, я влюбился, как распоследний идиот!»