Ведь завтра перевернёт всё, завтра пара человек не вернётся домой, Ведь там, стопудово, тесные гнёзда для тех, кто свято верит в место под солнцем. Для тех, кто не мог наглядеться на звёзды, тех, кто к перевалу бездны пойдёт сам. Oxxxymiron
Она бежала, топая ногами, обутыми в тяжёлые армейские сапоги, по неровному асфальту. Она не боялась споткнуться и упасть, не боялась встретиться с мураньями или попасть в руки патрульных. Кажется, Миру вообще больше ничто уже не могло испугать в этой жизни. То, чего она натерпелась за последние несколько дней, я бы не посоветовала испытать никому. Девушка заскочила за угол, чтобы перевести дыхание и хоть как-то отдохнуть от беспрерывной беготни. Но ей действительно было от чего бежать. Рука невольно дотронулась до глубокого кровоточащего пореза на бедре. Мира болезненно прошипела что-то сквозь сцепленные зубы и закатила глаза к небу. Эта рана ещё даст о себе знать в будущем, но и то, как девушка её получила, тоже никогда не забудется. Механик нервно усмехнулась, вспомнив, с каких глупостей на самом деле всё начиналось.***
Найти крысу было легко, но вот намного труднее оказалось заставить её признаться в содеянном. Как только Мира поняла, что Петя ведёт себя очень странным образом, то решила сообщить об этом Валере, который, впрочем, был занят совершенно другими проблемами. Мужчина попросил свою подругу пока никому не говорить про Айжан, хотя сам сообщил об этом Лободе, потому что доверял ему и его опыту работы с великим Радомским. Если не бывший лаборант, то кто тогда сможет излечить его возлюбленную? В итоге, чтобы хоть как-то растормошить Валеру, девушке пришлось обратиться к тем людям, которых она не очень то и любила: Нике и Андрею. Да, тот самый пленник, который умудрился сбежать от их команды, теперь снова вернулся в их сопротивление, но вот его мотивы Мире были не до конца понятны, так что про доверие тут и речи быть не могло. Но люди они были влиятельные, поэтому в четвером, включая Валеру, друзья смогли вытрясти из Пети всю правду. И, так как Вершина решила атаковать их уже этим вечером, нужно было немедленно собираться и искать новое место для убежища. Собравшись всей командой, за исключением разве что приболевшей Насти да Лины, которая пропала еще до ухода блондинки из логова, друзья обсудили план действий и время выхода. Всё шло на удивление гладко, пока Валера вдруг не двинулся к выходу из комнаты, произнеся напоследок. — Я на разведку, выходите без меня. Мира прекрасно понимала, о какой разведке здесь идёт речь. Мужчина давно уже собирался навестить Айжан, чтобы убить её… если он, конечно, сможет решиться на это. А если нет, то как её забрать с собой? Девушка поняла, что сейчас её другу просто необходима её помощь и поддержка. Ну, и ей было уж очень любопытно взглянуть на свою подругу в живую. Блондинка легкой трусцой последовала за скинхедом, только махом руки указав остаткам команды, что всё в порядке и они скоро вернутся. Ника презрительно поджала губы, но в её серых глазах можно было заметить нотки ревности, будто бы ей уже надоело наблюдать, как Мира лезет к её мужчинам. Когда Андрей положил байкерше руку на плечо, та резко его одернула и отвернулась к стене, не желая принимать чью-либо заботу и сочувствие. Сама девушка тихо следовала за Валерой, чтобы не попадаться ему на глаза до того самого места, где они спрятали белый фургон с мураньей. Мира прекрасно понимала, что стоит только мужчине заметить её, как она тут же отправится назад, в логово, где будет впустую просиживать пятую точку. Но, оказывается, блондинка не так хорошо знала своего друга. — Харе прятаться, малая, я тебя уже давно заметил, — усмехнулся скинхед, оборачиваясь к подруге, когда они уже дошли до «колодца» между несколькими домами. — Из тебя вышел бы ужасный спецназовец. Шумишь, как слон в посудной лавке. Мира недовольно скривилась, стоило только ей вылезти из-за угла и взглянуть на мужчину, стоящего в середине закрытого двора со сложенными на груди руками. Валера лишь закатил глаза и недовольно прицокнул языком, когда увидел попытки подруги состроить из себя невинную девушку, которая будто бы и вовсе не понимает, как она здесь оказалась. Но скинхед не стал выгонять её, пришла так пришла, что с ней поделать, поэтому только подзывающе махнул рукой, молча приказывая следовать за ним. Вскоре я увидела тот самый белый фургон, который так старательно материла при попытке угнать его из исследовательского центра Вершины вместе с моей дорогой подругой Айжан. Стоило только мне приблизиться к нему, как из машины начали доноситься звуки ударов по металлическому корпусу и попытки кричать ультразвуком. Она меня почувствовала. Валера тут же попросил меня забраться по пожарной лестнице на один из балконов второго этажа и сидеть там, пока он будет разбираться со своей потерянной любовью. В его глазах я увидела то, что вообще очень трудно передать словами: боль от возможности снова потерять Айжан, но теперь уже навсегда; страх, потому что мужчина никак не мог решиться на этот жуткий поступок; чувство вины, ведь он обещал её убить ещё тогда, но не смог; одиночество, так как без этой мураньи он не сможет дышать полной грудью, да и вообще чувствовать себя по-настоящему счастливым. И было в этом взгляде что-то еще, что Валера пытался спрятать не только от меня, но и от самого себя; что-то, что было единственным стимулом для убийства азиаточки; что-то, что мешало ему действительно искренне любить Айжан. Но я так и не смогла понять, что же это было на самом деле. Сейчас я должна была просто поддержать его, как подруга. Пришло время мне спасать его от чувства одиночества и полной потерянности. Я взяла мужчину за руки и крепко сжала их своими ладонями, глядя прямо ему в лицо. Моё сердце замерло, когда я увидела, что серые глаза Валеры, этого сильного мужчины, чей вспыльчивый характер и неимоверная, даже какая-то нечеловеческая, сила воли пугали всех, кому была дана честь с ним общаться, эти строгие серые глаза были полны слёз истинного отчаяния. Он никогда не плакал, я точно знаю. Но сейчас…как будто его мир был полностью разрушен, и под его ногами разверзлась чёрная пучина адской боли и страданий. Я не смогла сдержать свой порыв, полный лишь благих побуждений и чистого желания поддержать его, заставить его почувствовать то, что он вовсе не одинок. Я прижалась к нему всем телом, уткнувшись носом в твердое мужское плечо и обхватив его мускулистый торс обеими руками. А он просто стоял, как вкопанный, будто и не зная, что ему делать. Но по ровному дыханию и привычному ритму сердца Валеры я поняла, что ему стало гораздо лучше. Раздался оглушительный звук, оповещающий о том, что мурания взбесилась не на шутку. Фургон ходил ходуном, а у кабины полопались все стёкла. Айжан тарабанила по железным стенкам, как бешеная, и этот звук раз от раза только нарастал. Мужчина не сильно оттолкнул меня от себя, но так, что я даже не могла на него обидеться, ведь было заметно, что делает он это ради нашего же блага. Почему-то я почувствовала, что муранья будто бы ревнует меня к Валере. Это странно. — Да заткнись ты уже, — зло крикнул мужчина, подходя к фургону и сильно ударяя открытой ладонью по корпусу машины. — Мы с ней друзья и только. Зачем сразу вой подымать? Айжан тут же успокоилась, и на двор опустилась полная тишина. Мира в это время решительно забиралась по пожарной лестнице на второй этаж, чтобы быть подальше от своей когда-то спокойной подруги. Перепрыгнув на балкон, девушка приняла там удобное ей положение на корточках и стала наблюдать за всей ситуацией через железные прутья довольно хлипкой ограды Валера отодвинул белую дверь фургона, предварительно взяв в одну руку старое ружьё, заряженное лишь двумя патронами. Он стреляет без промаха, так что этого должно было хватить. Отойдя на пару шагов назад, мужчина совершил несколько подзывающих жестов ладонями, и Мира увидела, как небольшая фигурка Айжан, одетая теперь только в нелепую белую тряпку на подобии медицинского халата или простого белого платья, выходит из кузова машины. Лёгкая поступь, неестественно отогнутые назад руки, странные подергивания грудной клеткой, голова, поворачивающаяся под ужасающим углом и эта пугающая до чертиков натянутая улыбка — вот она, настоящая мурания в действии. Мужчина наставил оружие на свою возлюбленную, и в его глазах можно было увидеть мрачную решимость. Сейчас он точно выстрелит в неё, он точно её убьёт, он выполнил её просьбу, её заветное желание. Но руки скинхеда предательски дрожали от страха и нерешительности. Пусть так было нужно, но он не мог этого сделать. Айжан должна жить, пусть и в этом жутком обличье сущего демона с черными глазами. Но ружье так и не опускалось, а лицо Валеры было всё таким же серьёзным. Мурания подходила к нему всё ближе и ближе, медленно и по-своему грациозно. Он не собирался отступать. Ни тогда, ни сейчас, ни потом. Мужчина был бы даже рад умереть от руки Айжан. Это было бы по-своему справедливо. Но судьба сыграла с ним очередную злую шутку. Девушка вплотную подошла к скинхеду, а затем положила голову ему на плечо, как-то неестественно выгнув спину. Её шелковистые угольно-чёрные волосы мягко коснулись его щетинистой щеки, заставляя нервно вздрогнуть от страха. Она, словно дикий зверь, которого люди с трудом смогли приручить, тёрлась головой о шею и плечо Валеры, иногда блаженно прикрывая глаза. Руки мужчины безвольно опустились, а ружье чуть не упало на асфальт. Казалось, что Айжан могла слушаться его беспрекословно, как цирковая собачка. Но скинхед не был уверен в некоторых вещах: а кто чей хозяин? И разве это он властвует над любвеобильной муранью? Или всё же наоборот? Валера не знал точного ответа на свои вопросы. Но сейчас он почему-то считал, что он сам находится в полной власти мураньи, а никак не наоборот. В мыслях мужчины вертелась одна догадка, такая глупая, наивная, но жутко навязчивая: за такой долгий срок он же вполне мог разлюбить дорогую когда-то его сердцу Айжан. Или просто найти другую девушку, которая стала для него гораздо важнее юной азиаточки. И если так, то что ему делать с муранией? Эти мысли заставили мужчину с крайней жестокостью оттолкнуть муранью от себя, но, как отметила Мира, та практически никак не отреагировала на эту выходку и всё так же продолжала чуть ли не наваливаться на скинхеда. А тот больше не желал её видеть. Но и убить не мог. Никак не мог отнять жизнь у человека, дорогого когда-то ему человека, пусть теперь он может быть навсегда обречён существовать в этом жутком обличье девушки с чёрными глазами. Валера резко схватил муранью за руку и с силой потянул на себя, заставляя Айжан следовать за ним, всё ещё не переставая подёргивать грудной клеткой. Он завёл девушку в фургон, на мгновение Мира потеряла их из виду, а потом уже увидела только одного скинхеда, который при выходе аккуратно положил ружьё на асфальт и задвинул за собой белоснежную дверцу фургона. Муранья больше не стучала по железным стенкам машины, не кричала да и вообще не издавала ни единого звука. Тишина разлилась по двору, и только мысли Валеры с надоедливым шумом мелькали у него в голове, заставляя его морщиться и мучиться в попытках отогнать их прочь от себя.***
Мира вырвалась из лап не самых приятных воспоминаний, так как ей пришлось отвлечься на такую ма-а-аленькую проблемку, как машина, в которой сидели двое патрульных с автоматами наперевес. Девушке вдруг стало страшно от чувства какого-то странного одиночества, ведь она поняла, что теперь её точно никто не спасёт. Пришло время самой оберегать себя. Учиться жить самостоятельно. Приоткрытая дверь одного из подъездов очень кстати оказалась в этот момент на расстоянии вытянутой руки блондинки. Мира быстренько забежала в здание, стараясь закрыть за собой дверь как можно тише, чтобы патрульные её не услышали. Прохладный, сырой и очень грязный подъезд с витающими в нём мерзкими запахами гнилья и испорченных продуктов встретил девушку с распростёртыми объятиями и заставил её снова вспомнить то, что заставило её бежать без оглядки от своих бывших товарищей по несчастью. И это прошлое пахло ничуть не лучше тёмного подъезда с облезлыми от старости стенами.***
Валера сел в кабину машины, удобно устроившись прямо на водительском месте, а потом подозвал девушку к себе. Когда та забралась на оставшийся небольшой клочок места и захлопнула за собой дверцу, мужчина завёл мотор и тронулся с места. Почему-то Мира не хотела спрашивать у него, в чём же причина их переезда, куда они направляются и когда вернутся к своим друзьям…если вообще к ним вернутся. Благо скинхед решил поведать об этом сам. — Я знаю одно место. Там можно ненадолго перекантоваться, да и Айжан будет куда пристроить. А потом найдём остальных. Не могу больше держать её в этом фургоне, да и наверняка патрульные уже ищут эту машину. Слышь, ты только не беспокойся. Скат просил тебя оберегать, и после того, что он сделал для меня, я не могу не выполнить его просьбу. Так что, держись рядом, и всё будет збс. Девушка только с лёгким недовольством хмыкнула в ответ, обхватив своё худенькое тельце обеими руками, так как почему-то её пробивало на дрожь. И, кажется, осенняя прохлада была здесь вовсе не при чём. Какое-то противное липкое ощущение окутало всю её фигуру, исходя от самого сердца и вытекая наружу. Будто что-то происходило в этот момент, что-то жуткое, непростительно-ужасное и с кем-то из близких. В мыслях тут же появилась милейшая мордашка Ската, омрачённая лишь грустной улыбкой, как тогда, при их прощании. Мира прикрыла глаза и глубоко вдохнула воздух через нос. Её губы еле заметно пошевелились, трепетно шепча беззвучные молитвы, обращённые к Всевышнему. Сейчас было просто невозможно оставаться атеисткой. Высадка произошла около большого здания, похожего на заброшенный театр или музей. Его когда-то красивый фасад кремового цвета с вычурной лепниной превратился в облупленную грязную стену с белесым оттенком и серыми пятнами по всей поверхности. Статуи коней с наездниками по обе стороны от большого парадного входа были жестоко изувечены временем. Оно не щадит никого. Повсюду стояли строительные леса, висели остатки целлофана, которые не смог содрать и унести с собой холодный северный ветер, валялись опустошенные или ещё даже не начатые банки с краской, какие-то инструменты, лестницы. Видимо, реставрация этого поистине грандиозного сооружения закончилась, не успев даже начаться. Эпидемия спутала все карты. — Так, ты иди погуляй где-нибудь недалеко, чтобы под ногами не мешаться, но постарайся не потеряться, ладно? Там, кароч, типа клетка есть с замком, осталась, как ненужный театральный хлам, я Айжан туда отведу. Потом пойдём искать всех. Там и посмотрим, что из этого всего выйдет. Мира только молча кивнула головой, ободряюще улыбнулась другу одними приподнятыми уголками губ и легкой поступью двинулась к лестнице, ведущей на уровень вниз, так как само здание находилось на своеобразной площади, чуть приподнятой над остальной поверхностью этого района. Ладонь девушки невольно легла на нагрудный карман джинсовой куртки, который чуть оттягивал вниз небольшой, но, казалось, довольно увесистый предмет. Почему-то блондинка вспомнила о нём именно сейчас. Будто бы этот шприц в футляре и странная бумажка, приложенная к нему, мог бы ей пригодиться именно в этот момент. Но что-то не давало ей достать его. Словно два мира столкнулись в борьбе за сознание Миры и власть над ним. И пока эта борьба не переросла в нечто более жуткое, до девушки успел добраться Валера и сильно сжать её плечо сильными мужскими пальцами. Его пронзительные серые глаза с легкостью прочитали растерянность и какую-то странную взволнованность на лице подруги, но мужчина решил не акцентировать на этом внимание, решительно увлекая блондинку за собой в сторону удивительно тихой автострады. Им просто необходимо было найти друзей. А ему — именно Катю. Пустая дорога, ведущая в никуда, темные фонарные столбы, тянущиеся к верхнему уровню МКАД, который будто бы висит над и без того тёмными асфальтом нижнего яруса, покоцанный, а местами и вовсе выбитый забор, разделяющий две полосы — довольно мрачная картина суровой действительности. И ещё более хмурая парочка: девушка налегке, только небольшой рюкзак болтается за спиной, а вот мужчина держит в руках массивного вида ружьё, довольно увесистая, ведь вся его фигура будто слегка наклонена на один бок. Внезапно, заметив какое-то движение впереди, он толкает свою худенькую спутницу в бок, заставив её спрятаться за массивными балками, поддерживающими верхнюю дорогу. Валера тихо шипит на блондинку, заставляя её срочно заткнуться и не задавать лишних вопросов, а сам осторожно выглядывает из-за угла, чтобы посмотреть, кого же сюда занесла нелёгкая. Силуэт показался ему весьма знакомым, но вот мотивы этого человека, испуганно озиравшегося по сторонам, были ему пока не ясны. Необходимо дождаться нужного момента. И, как только он наступает, скинхед резво выпрыгивает из-за массивной железной конструкции, прижимая трясущегося от страха худого высокого паренька к соседней балке. Но мужчина вовсе не хотел его напугать, просто узнать нужную ему информацию. — Хвоста нет? — Плохие новости, — как-то неуверенно и невпопад отвечает Анатолий на поставленный вопрос. — Настя заболела и стала мураньей. Андрей пристрелил её, а затем и Петю. — Твою мать… — не выдержал Валера и схватился одной рукой за голову, нервно проводя пальцами по волосам. — Петя полез на рожон, — с придыханием продолжил Лобода, совсем не пытаясь успокоить своих друзей. — А у того рука не дрогнула…он выстрелил. Валера ещё что-то спрашивал насчёт Кати, остальных выживших из их компании, на что с каждым ответом получал всё более и более ужасную информацию. Но итог был один: по словам Анатолия, они больше никому не могли доверять, только друг другу. Однако Мира с трудом верила в эти брошенные на ветер безосновательные фразы, что не были подпитаны какими-либо аргументами или точными данными. Девушке трудно было принять, что Лобода мог не заметить, как заразилась Настя, что Ника сбежала вместе с Андреем, потому что у них были общие цели, что Катя тоже скорее всего погибла, так как ушла одна в самый оживлённый и кишащий мураньями центр города. Это всё просто не может быть правдой! — Валер, можно тебя на минутку? Мужчина обернулся, удивлённо приподняв бровь. Лобода сложил руки на груди и как-то странно взглянул на Миру, подозрительно прищурившись и будто бы даже обиженно поджав губы. Валера, окончательно осознав, что подруга от него не отстанет, пока он не сделает то, что она хочет, закатил глаза, но всё же двинулся вслед за ней на другой край дороги. — Тебе чего, малая? — спросил скинхед, уперев руки в боки и серьезно насупившись. — Я ему не доверяю, — тихо произнесла Мира, нервно поглаживая ладонью плечо и искоса поглядывая на Анатолия. — Мне кажется, он что-то умалчивает. Всё слишком нелогично. — Дорогуша, в этой жизни всё нелогично. Не забивай мне голову всякой херотой, пожалуйста. Мужчина резко развернулся, оставив блондинку наедине со своими противоречивыми мыслями. Ей только и оставалось следить за тем, как серьёзный разговор Валеры с Лободой заканчивается еле заметной полуулыбкой первого и сдержанным кивком второго. Похоже, бывший лаборант всё же сможет излечить Айжан. Может не сразу, но всё же, шанс появился, а это не может не радовать.***
Часом ранее на базе выживших
Сквозь окна, состоящие из небольших стеклянных квадратиков с матовым покрытием, едва пробивался свет, в помещении было мрачно, душно, воздух будто висел. Весьма нагнетающая обстановка. На кафельном полу из коричневой плитки около кирпичной, в некоторых местах обвалившейся стены лежат два тела. Их грудные клетки не вздымаются, а глаза широко раскрыты, будто бы ещё пару минут назад они были свидетелями чего-то действительно ужасного. Каштановые волосы парня, совсем ещё молодого и даже чем-то хорошего собой, рассыпались по полу, почти касаясь багровой лужи крови, растекшейся возле его грудной клетки. Он получил пулю прямо в сердце, так, чтобы он точно никогда уже не смог подняться. Рядом с ним в странной, будто в какой-то ломаной позе лежит девушка. На лице застыло довольно странное выражение: рот был растянут в пугающей улыбке, но в безжизненных чёрных, как ночь, глазах можно было заметить лёгкие нотки страха. Запутанные рыжие волосы удачно скрывают маленькое пятнышко на шее. А когда-то в это место ловко была воткнута игла медицинского шприца. Железная дверь со скрипом распахнулась, впустив в помещение холодный свежий воздух, а вместе с ним Нику и Андрея, выглядевших несколько испуганными. Видимо, они услышали звук от вылетающей из пистолета пули и странные крики, издаваемые новообращённой муранью и Петей, поэтому прибежали так быстро. Лобода, сидевший на полу и трясущийся от страха, поднял на них мокрые округлившиеся глаза с чистыми белками. Его руки дрожали так сильно, что бывший лаборант никак не умудрялся даже обхватить ими свои поджатые к груди колени. Андрей, заметив тела, безвольно лежащие на полу, только поджал губы, стараясь никак не выдать свои эмоции, и проверил пульс у обоих. На вопросительный взгляд Ники он ответил только мрачным и медленным мотанием головы. Девушка уже не смогла сдержать вздох удивления и испуга, только неловко прикрыв нервно подрагивающей рукой рот, чтобы не вскрикнуть. Она была настолько поражена, что не смогла произнести ни слова, поэтому лишь прикрыла глаза и сглотнула внезапно набежавшие слёзы. Пусть Ника не знала этих ребят так хорошо, как остальных, но они были частью её семьи. Теперь этот круг близких постепенно превращался в дугу. Пугающая потеря разрушила в ней ещё одну цепочку нервных клеток. Бывший наёмник отошёл от шока гораздо быстрее своей подруги. Резким движением он схватил Анатолия за воротник рубашки и потянул вверх, заставляя того чуть приподняться над землёй и издать испуганный хриплый возглас. Его глаза бегали по сторонам, чтобы не смотреть на суровое лицо своего мучителя. Но Андрей был неумолим. Он точно знал, что своего добьётся рано или поздно. В конце концов бывший лаборант раскололся. — Я…я не хотел! Настя…она заразилась, а Петя взбесился…он набросился на меня…со скальпелем! Я не хотел, не хотел! Это случайность! Ника напару с бывшим наемником удивлённо переглянулись, а потом по очереди начали задавать Лободе, казалось бы, каверзные вопросы, на которые он каждый раз отвечал так, что его вину тут даже приплести было никак нельзя. И его небесно-голубые глаза были хоть и расширенны от страха, но при этом чисты и невинны. Докопаться было не до чего. В конце концов, не выдержав напряжения со стороны, Анатолий изобразил рвотный позыв и рванул к выходу из помещения, заставив Андрея с Никой удивлённо переглянуться.***
Айжан медленно расхаживала по клетке, изредка опускаясь на колени и что-то вычерчивая на песке. Мира с интересом наблюдала за её странным, каким-то даже не агрессивным поведением, стоя за оградой и держась за её прутья руками. Она всё равно знала, что муранья её по-любому не тронет. И теперь даже когда к блондинке подходил Валера и обнимал её за плечи, азиаточка не бросалась к ним с ревнивым криком, нет, она просто с любопытством следила за друзьями, и на её лице как-будто отражались признаки разума. Словно она понимала, что ей не к чему ревновать. Лобода всё чаще запирал Валеру в клетке наедине с муранью, чтобы посмотреть на их взаимодействие. Но ничего не изменилось. Айжан всё так же тёрлась головой о плечо мужчины, всё так же ласкалась к нему раз за разом. Анатолия это очень разочаровывало, Мира заметила, как парень плотно стискивал зубы, чтобы не издать ни звука, который мог бы показать его обиду. Чем дольше он не мог добиться результата, тем более раздражительным и безумным становился. Единственное, что Лобода смог удачно доказать, так это то, что мураньи питаются вовсе не людьми, а глюкозой, но вот почему они всё равно нападают на мужчин, бывший лаборант так и не смог выяснить. Всё пошло наперекосяк, когда ранним утром Валера вернулся с разведки не один, а вместе с Катей. Мира была крайне удивлена таким поворотом событий, поэтому с явным презрением оглядела журналистку с ног до головы, стоило ей только показаться на площади перед зданием, а потом перевела взгляд на скинхеда. Тот только пожал плечами, не желая вдаваться в объяснения. Неловкую тишину нарушил Лобода, вышедший из открытых дверей здания и сразу вступивший в краткую словесную перепалку с Катей, из которой она вышла явным победителем. Вот тут механик осознала, что есть человек, который ещё с большим отвращением относится к журналистке, чем она. Раздавшийся из бывшего театра пронзительный крик мураньи оповестил всех о том, что, похоже, кроме Валеры здесь никто не рад видеть шебутную журналистку. Мужчина тут же побежал успокаивать свою возлюбленную, предварительно нацепив защитные наушники для безопасности. За ним двинулся Анатолий, будто бы предвкушая интересное зрелище, но напоследок всё же с неким любопытством взглянул на так ненавистную ему Катю. Девушка и сама порывалась взглянуть на Айжан, всё же журналистские заскоки брали верх над здравым разумом, но попытки Миры задержать её увенчались успехом, правда не так надолго, как хотелось бы. И вот уже буквально через минуту некрупная фигурка журналистки оказалась на пороге помещения, весьма заинтересованным взглядом окидывая внутреннее убранство здания, которое представляло из себя довольно мрачную картину: внизу лежит песок, смешанный с остатками старого паркета; кое-где валяются или стоят на шатких стеллажах части белых скульптур; стены прикрыты длинными и очень грязными кусками полиэтилена; потолок выглядит так, будто и сейчас готов обрушиться на них. Но взгляд Кати всё же остановился на большой клетке с железными прутьями у приоткрытой дверцы которой стоит Анатолий, а внутри — Валера, с трудом сдерживающий вырывающуюся из его сильных рук очень агрессивную муранью. Девушка уже достала фотоаппарат из чехла, как вдруг Айжан, совершив внезапный рывок, ускользнула из лап неожидавшего такого подвоха скинхеда. Тот сорвался за ней, поднимая тучи песка в воздух, но всё же успевая схватить муранью у самой дверцы. — Малая, чёрт возьми, уведи Катю отсюда! — с придыханием выкрикнул Валера, заметив резво подбежавшую к остолбеневшей журналистке Миру. Механик с явным недовольством схватила свою знакомую за руку, второй пытаясь прикрыть хотя бы одно ухо от внезапного ультразвука, который в очередной раз издала Айжан. Вытащив Катю на свежий воздух, девушка тут же грубо потрясла её за плечи, стараясь вернуть журналистку в реальных мир. Та отошла лишь через пару секунд, но тут же несколько раз тряхнула головой, чтобы согнать с себя ступор и шоковое состояние. Цепкие пальцы Миры всё ещё крепко сжимали её плечи, а застывшее на лице выражение полного негодования не сулило ничего хорошего. — Ты совсем свихнулась? — зло выкрикнула вдруг блондинка прямо в лицо Кати, заставив девушку поежиться от неожиданности. — Как же ты меня достала, а! Зачем ты таскаешься за ним? Зачем, я спрашиваю?! Кого угодно могла выбрать, но, нет же, надо портить Валере жизнь! Из-за тебя Айжан никогда не вылечится. Неужели так сложно оставить их в покое?! — А тебе…тебе-то какое дело? — такой вроде бы простой вопрос журналистки, но произнесённый со спокойной серьёзностью, заставил Миру на мгновение успокоиться и задуматься. — Потому что Валера — мой друг, — уже гораздо тише проговорила блондинка, отняв наконец руки от плеч собеседницы. — А Айжан — близкая подруга. Они стали мне очень дороги. Я хочу, чтобы у них всё было хорошо. А ты рушишь это. Катя не успела ничего ответить на эти реплики, потому что Валера, видимо, утихомирив свою возлюбленную, вышел из задания бывшего театра напару с Лободой. Бывший лаборант был одновременно весьма недовольным, но при этом смотрел на присутствующих с неподдельным интересом, будто бы он находился в кинотеатре на очередном сеансе. — Ты в порядке? — с беспокойством спросил у журналистки Валера и, получив утвердительный кивок, удовлетворенно выдыхнул. Его дальнейшая стычка с Анатолием, которая должна была определить, останется Катя здесь или нет, могла бы продолжаться бесконечно долго и с более сильным накалом страстей, если бы сама брюнетка не вступила в их спор. Фотоаппарат, внезапно очутившийся у неё в руках, был чуть ли не тыкнут в нос Лободе, заставив его наконец заткнуться и с головой окунуться в нечто иное, чем глупый спор, не имеющий особого смысла. И на экране действительно было на что посмотреть. — Смотри! Я встретила Митю и Надю…видишь, она разговаривает! На небольшом экранчике можно было заметить парня с густыми кудрявыми волосами и девушку, одаренную копной золотистых волн. Только когда она обернулась, Лобода убедился, что это та самая альфа-самка, предводительница всех мураний. Услышав её голос, такой обычный и человеческий, Анатолий негромко ахнул, и в его глазах появился какой-то нездоровый блеск. — Процесс обратим…а что он с ней делал, он тебе сказал? — пробормотал бывший лаборант, наконец оторвавшись от шокирующего видео. — Я так поняла, они вместе, — с воодушевлением ответила Катя, заправляя за ухо прядь каштановых волос. — Это объясняется привязанность мураней, но не регресс… — Я думаю, это потому что они любят друг друга, — голос журналистки звучал ещё более счастливым, а потом она обратилась к Валере, глядя на него своими сияющими огромными карими глазами. — Ну, если у Мити получилось, то у тебя точно получится. Мужчина стоял в исступлении рядом с Мирой, даже не замечая её выжидающего любопытного взгляда. Он не был заинтересован ни в видео, на которое взглянул лишь одним глазом, ни в реакции Лободы на эту запись, ни даже в словах Кати. Однако именно её последняя фраза заставила Валеру резко нахмуриться, нахмурив брови и опустив глаза в пол, а после этого как-то очень неуверенно кивнуть головой и, сняв наушники с шеи, направиться к лестнице, ведущей вниз. Куда он ушёл и зачем никто не знал. Но ясно было одно — он явно из-за чего-то переживал и не знал, как стоит ему поступить. Мира тяжко вздохнула, провожая взглядом массивную фигуру своего друга, постепенно удаляющегося от здания бывшего театра. Кажется она поняла, в чём тут дело и какой выбор ему ещё предстоит сделать.***
Мира заглянула в щель между дверью и косяком, чтобы убедиться, что патрульные покинули прилежащую к дому территорию. Её глаза забегали по ближайшей местности, которую можно было увидеть через столь небольшое пространство, и, не заметив никаких движений, девушка решительно распахнула дверь, на всякий случай ещё раз прислушавшись к окружающей обстановке. Шелест листьев под ногами и на деревьях, скрип древесины, звук падающих веток, тихая и тоскливая трель грача, вой ветра в подворотне. Ни криков мураний, ни звука тяжелых сапогов сотрудников «Вершины», ни стрельбы из пистолета — вообще ничего. Мира блаженно прикрыла глаза и с шумом вдохнула на удивление тёплый, такой чистый, но довольно тяжёлый осенний воздух. Странное спокойствие горячей волной разлилось по всему телу девушки, заставив её кожу покрыться приятными мурашками. Этот мир показался ей на удивление прекрасным. Гул мотора и визг шин заставил Миру резко обернуться назад, а её волосы взлететь вверх, описывая дугу по воздуху. Лицо девушки искажено из-за неподдельного ужаса и сильного испуга. Биение сердца, настолько громкое, что кроме него Мира абсолютно ничего не слышала, резко участилось, но вовсе не помогло ускориться реакции девушки. Она не сразу осознала, что ей пора бежать со всех ног, чтобы оторваться от патрульных. И снова этот безумный бег без оглядки. Снова страх быть пойманной или даже убитой. Глухой гул, превратившийся в грубый рёв, заставил Миру бежать ещё быстрее, на пределе своих возможностей, и она только изредка хваталась за заживающую рану на бедре. Ей срочно нужно было оторваться, найти место, где она бы смогла проскочить, а машина — нет. «Здесь должен быть парк, это точно!» — пронеслось у девушки в голове, и она тут же резко завернула налево, на песочную пешеходную дорожку. Мира увидела невдалеке стройные аллеи крупного городского сквера, славящегося своим густым, местами даже непроходимым лесным массивом из редких пород голубой ели. И если нормальные люди раньше прошагали бы гордой походкой по узким, но приятным дорожкам с резными скамейками по бокам, то механик решительно свернула в гущу тёмного подобия леса, находящегося между несколькими тропами. Скрежет металла по асфальту сзади мог значить только одно: патрульные совершили весьма неудачную попытку заехать на бордюр, чтобы не объезжать весь парк стороной и не искать беглянку где попало. Но в этот раз судьба смилостивилась над Мирославой. По крайней мере, на этот момент. У девушки сложилось ощущение, будто бы за этим парком если и ухаживали, то точно не в данной конкретной части, так как лес здесь был действительно непроходимым из-за низких колючих кустарников, расположенных под пушистыми лапами стройных елей. Мира с великим трудом протискивалась сквозь цепкие ветви кустов, обдирая себе оголенные части тела до крови. Но самой жуткой ситуацией оказалось то, что она умудрилась застрять между двух кустарников, зацепившись ступней за торчащий из земли корень. Несколько резких движений, и девушка с истошным криком бухнулась прямо на пустую аллею парка, оставив в кустах кусок низа камуфляжных брюк. От удара головой об землю у Миры поплыло перед глазами, но это не помешало ей с твёрдой решимостью подняться на ноги, постанывая и держась рукой за голову, а потом оглядеться вокруг. Мир глазами девушки выглядел как след от бензина на реке: вроде такой же красочный, как и раньше, но совершенно не чёткий, несуразный, ненастоящий. В таком состоянии трудно было найти выход, поэтому Мира шла туда, где было большее света и, в конце концов, доковыляла до городского квартала, удачно оказавшись прямо рядом с подземным переходом, которыми была напичкана эта часть Москвы. Тёмный тоннель был подсвечен только несколькими тусклыми лампочками, тянущимися по потолку на большом расстоянии друг от друга. Считанные ступеньки отделяли Миру от его манящей глубины и надёжной тишины, но тут её левая нога соскочила вниз, а сама девушка неловко скатилась вслед за ней, больно ударившись одним из мягких полушарий. Несчастная невольно ойкнула и наконец обратила внимание на бедро, которое сочилось густой багровой кровью практически без перерыва. Брюки можно было выкидывать со спокойной душой, ведь вся штанина, начиная от глубокого длинного пореза и заканчивая резинкой над армейскими сапогами, была залита свежей кровью. Теперь встать было гораздо тяжелее, чем раньше. Сильная кровопотеря нещадно сказывалась на состоянии Миры, и теперь, сильно шатаясь и еле волоча ноги по мокрому асфальту перехода, она шла к выходу в надежде на то, что там будет недалеко до заветной части автострады. Одна рука девушки сильно сжимала рану, чтобы хоть как-то ослабить поток сочащейся через порез крови, а вторая скользила по стене, ища в ней хоть какую-то опору. Лестница наверх казалась непреодолимой преградой, но ползком на четвереньках с вытянутой во всю длину вниз раненой ногой Мира всё же смогла её осилить. Девушка глубоко вдохнула носом чистый осенний воздух с нотками горечи, которые исходили от её раны. Мысли о заражении крови почему-то появились только сейчас, когда она уже ничего не могла поделать, не то что подняться на ноги и дойти до ближайшей аптеки в надежде на то, что её ещё не всю разворовали. Затуманенный взгляд девушки остановился на повороте автострады, которая в два ряда поднималась наверх и будто бы проходила над всей Москвой. Лишь бы Саша её заметил, лишь бы у него здесь поблизости были камеры… Последняя мысль промелькнула у Миры в голове, и она безвольно опустила голову, опираясь спиной на стенку перехода. Она даже не думала о патрульных, потому что была уверена, что они её здесь не найдут да и вряд ли будут искать, наверняка считая, что такая хрупкая девчушка с глубокой раной на бедре никаким образом не может выжить одна в этом жестоком городе. Темнота полностью поглотила Миру, и только некоторые картинки из прошлого появлялись у неё перед глазами во время возможно так и не пробудного сна. Если бы не Лобода…***
Валеры не было в здании уже несколько часов. Мира не могла не заметить, как переживает за него журналистка, и почему-то теперь ей было даже жалко её. Противоречивые чувства мешали адекватному и здравому взгляду на действительность. С одной стороны, девушке хотелось, чтобы у Айжан с Валерой всё получилось, но с другой… журналистка была явно влюблена в мужчину, и он точно отвечал ей взаимностью, да и шансов у них был больше, ведь муранья могла уже никогда не поправиться. Всё решил один момент. Мира сидела на низком подоконнике в одном из старых помещений, укрытая от остального пространства тяжелой пыльной портьерой насыщенного бардового цвета с полустертыми золотыми узорами на ткани. Видимо, рабочие ещё не успели разобраться в этом помещении, поэтому штора так и осталась висеть здесь на хлипком резном карнизе из красного дерева, который готов был отвалиться в любую минуту. Девушка с интересом наблюдала за соседними домами через мутное, местами потрескавшееся стекло в старой деревянной раме. Из-за грязи на окне мир казался таким серым, мрачным, застеленным туманом, каким его обычно изображали в фильмах ужасов. Но Мире нравилась эта грустная, временами даже давящая красота, ведь через небольшой специально очищенный ею кусок можно было увидеть, что жизнь вовсе не такая и что она всё ещё красочная, интересная, даже чудесная в каком-то плане. Всё познаётся в сравнении. Послышался топот ног, но он был негромким, поэтому девушка с уверенностью сделала вывод: это была не кто иная, как Катя. У Миры даже появилось желание вылезти из своего укрытия, чтобы поговорить с ней, обсудить дальнейший план действий, но, услышав резкие и грубые движения со стороны, девушка поняла, что её предположительная собеседница находится сейчас не в лучшем расположении духа, поэтому в данный момент её беспокоить не следует. За усердными ударами по полу раздались пинки по скульптурам и громкий треск от поломки бывших произведений искусств. Похоже, Катя действительно сильно переживала за своего друга. Гораздо сильнее, чем сама Мира и уж точно серьёзнее, чем она могла предположить. Оставалось только ждать, пока журналистка успокоится и с ней можно будет спокойно обсудить все детали их плана по спасению Валеры. Но судьба в этот раз распорядилась несколько иначе. Не прошло и пары минут, как раздался звук от шагов, но на этот раз они были более тяжёлые и явно принадлежали мужчине. Мира чуть отодвинула портьеру в сторону и через маленькую щелочку взглянула на комнату, в надежде увидеть там мощную фигуру своего вспыльчивого, но верного друга. Однако девушка была немного разочарована, осознав, что это всего лишь Лобода, который пришёл в это помещение по непонятно какой причине. Но его мерзкие помыслы открылись уже через пару минут, когда из уст бывшего лаборанта полились брошенные казалось бы невзначай фразы, заставляющие и Катю, и даже Миру пугливо сжаться в комок и почувствовать себя виноватой. — Учитывая твои чувства к Валере… он вряд ли её разлюбит… Айжан может вылечиться, и пока ты здесь, этот шанс под угрозой, — эти обрывки засели в голове у механика, как надоедливая глупая композиция современного хип-хопа. — Всё сказал? Спасибо за ценные указания, — Катя вдруг резко поднялась с картонных коробок, на которых до этого молча выслушивала тихие, но вкрадчивые, даже местами угрожающие речи Анатолия, и двинулась к выходу из помещения. Трудно было не заметить довольную насмешку с нотками безумства на лице Лободы. По прошествии нескольких минут Мира всё же осторожно вылезла из своего укрытия и плавными, очень тихими движениями проскользила к бывшему лаборанту, а потом внезапно схватила его за руку, от чего тот резко подскочил, испуганно хлопая пронзительными голубыми глазами. Девушка с искренней ненавистью смотрела на своего соратника, и её ногти с ещё большей силой воткнулись в его кожу, заставив парня поморщиться. — Толь, я что-то не поняла, или ты нарочно сказал всё это, чтобы выгнать Катю? — сквозь стиснутые зубы процедила Мира, прожигая взглядом бывшего лаборанта, чтобы сразу отличить, ложь его слова или правда. — Я… я добиваюсь того же, что и ты. Я хочу, чтобы Айжан поправилась, а Катя этому мешала. Ты должна меня понять… — Понять что, Толя?! Что ты просто выставил её из укрытия на верную смерть?! У нас не так много союзников, черт возьми, да и она человек, если ты не знал. Так же нельзя! — девушка сорвалась на крик безумной мольбы и даже отпустила руку Лободы из-за излишней эмоциональности. — Если Валера узнает, он будет очень недоволен тобой! Мира резко развернулась, показывая собеседнику, что разговор закончен, и решительно проследовала к проему, ведущему к соседнему помещению, но не успела покинуть эту комнату. Чья-то костлявая, но на удивление сильная рука схватила её за запястье, заставив девушку коротко вскрикнуть от боли и остановиться. Нож был угрожающе подставлен к её горлу, и только болезненный хрип теперь смог сорваться с губ Миры. Она не посмела сказать ни слова, и вся решительность резко покинула её хрупкое тельце, оставив в нем только ощущения страха и беспомощности. — Валера не узнает, я же прав? — вкрадчивый бархатный голос Лободы, такой непривычный для этого долговязого пугливого помощника великого Радомского, проникнул в разум Миры, и девушка смогла лишь покорно кивнуть ему головой. — Хотя… знаешь, мне трудно тебе доверять. Ну, ты понимаешь, о чём я. Ты слишком болтлива, а наш разговор должен остаться тайным. Рука с ножом опустилась вниз, на секунду дав девушке надежду на то, что она сможет уйти отсюда невредимой. Но внизу острый предмет не остановился, а вдруг резко прошелся по тонкому бедру Миры, оставляя после себя глубокий порез, сочащийся алой кровью, стекающей вниз по ноге. Девушка прикусила губу, чтобы не закричать от резкой боли, пронзающей всё её тело. Она предполагала, что будет дальше, но даже не хотела думать об этом. — Ты же понимаешь, что я не могу оставить тебя здесь, тем более в таком состоянии. Уходи. И не возвращайся. Иначе… ты сама знаешь, верно? И снова Мире оставалось только робко кивнуть головой, после чего Лобода всё же отпустил её, позволив прижать рану своей женской маленькой ладошкой, чтобы хоть как-то остановить сильный поток крови. Во взгляде Анатолия читалось такое безумие, что девушка лишь нервно взглотнула и тут же отвернулась, не решаясь поддерживать зрительный контакт. Она прекрасно понимала, что бывший лаборант не даст ей даже вещи собрать, не то что воспользоваться аптечкой. И после этого ужаса ей пришлось бежать. Бежать долго, бежать быстро, бежать без единой остановки, без перерыва, и её целью на самом деле был Саша и его логово, а не что-то другое. Но Мира не смогла справиться с этим. Так глупо умереть…***
Глаза никак не хотели раскрываться, несмотря на то, что в помещении царил полумрак. Первое, что пришло в голову девушки, стоило только ей раздвинуть веки, так это то, что она умерла. Жизнь после смерти показалась ей на удивление скучной и даже какой-то мрачноватой. Потолок из тёмных деревянных панелей, заплесневевших местами и прикрытых тонкими паутинками в углах; обшарпанные стены с пожелтевшими обоями, на которых когда-то были нанесены незамысловатые цветки со скромными узорами; большой выцветший гобелен на одной из стен, изображающий красивый лесной пейзаж; частично потрескавшиеся деревянные половицы с многочисленными дырами и царапинами. Мира чуть приподнялась на локтях, от чего железная кровать протяжно заскрипела и чуть зашаталась. К этому моменту девушка уже поняла, что она всё же живая, так как боль, внезапно пронзившая её левую ногу, была уж слишком реальной. Откинув краешек одеяла, Мира с удивлением обнаружила, что её рана была заботливо перевязана, а незначительные царапины помазаны зелёнкой. Кто же был её спасителем? Ответ на этот вопрос последовал незамедлительно. Массивная дверь из тёмного дерева с лёгким треском распахнулась, впуская в комнату уверенную мужскую фигуру и лёгкий аромат морской свежести, смешанный с нотками дешёвого спирта. Этот запах был знаком девушке: он одновременно пугал её, но и вызывал в ней какие-то приятные чувства. Увидев эти каштановые волосы и озорной блеск в удивительно сияющих глазах, Мира не смогла сдержать несколько смущенной улыбки. — Спасибо тебе, — с искренней благодарностью пробормотала девушка, всё ещё чисто и открыто улыбаясь своему спасителю. — Ну что ты, разве можно было оставить такую очаровательную девушку одну в этом ужасном городе. Мира стеснительно хихикнула, продолжая с некоторым любопытством изучать парня, а он — с каким-то странным интересом следить за каждым её движением. Так странно, что именно он смог найти её в обречённой на гибель Москве.