Без права дороги обратно

      Зал казался бесконечным, темным в глубине и тянулся куда-то далеко — вероятно, под всем плоскогорьем. С каждым шагом становилось светлее, и сколько доктор Арбенина не вертела головой, выглядывая источник освещения, она так и не увидела его. Казалось, свет источают сами стены и потолок.       Но несмотря на грандиозные размеры, свободного места практически не было — каменные полки между идеально отполированными колоннами белого мрамора были буквально завалены свитками, папирусами, инкунабулами, обтянутые кожей или изготовленные из листов металла. Идеально ровными рядами, словно книги на полке стояли глиняные или каменные таблички с высеченными на них письменами. Из огромных кувшинов торчали палки, как бамбуковые, так и деревянные, с намотанными на них рыбьими или звериными шкурками, также испещренные надписями.       Изредка среди всего этого письменного завала встречались статуэтки — также разнообразные: от грубоватых каменных поделок до идеальных по своей форме скульптур, как из камня различных цветов до словно выплавленных из металла, чаще всего — золота. Все это было аккуратно разложено, составлено вперемешку, но в определенном порядке, принцип которого Диане еще предстоит понять.       Доктор Арбенина остановилась около одного из стеллажей, почти благоговейно взяла в руки табличку серебристого металла, осторожно смахнула пыль и обводя пальцами неизвестные ей символы выбитые, скорее даже выплавленные в ней, и задумалась.       В ином другом случае, попади ей в руки даже несколько этих пластин, она бы прыгала, визжала как ребенок, пока другие участники экспедиции не видят как доктор Арбенина разрушает имидж, который она себе создала.       Потом предстояли бы долгие часы разнообразных исследований, чтобы для начала приблизительно определить период их изготовления. Долгие месяцы дешифровки, возможно даже безнадежной. Вне всякого сомнения, они способны перевернуть с ног на голову всю историю человечества, которую создали земные историки. Это не просто одна-две докторских. Это слава! Возможность прогреметь на большую часть Галактики как самый удачливый ксеноархелог. Как бы она сейчас хотела, чтобы и Сурганова, ее хрупкая, светловолосая, любимая докторша увидела это. Без сомнения, среди них немало знаний по медицине, давно ушедших в небытие веков, или даже тысячелетий цивилизаций.       Но сейчас Диана, совершенно забыв о болтающемся на орбите «Кетцалькоатле», о своем незавидном положении, широко распахнув глаза, просто смотрела как собственные пальцы обводят замысловатые символы. Она больше уже не чувствовала себя доктором ксеноархеологии, обладателем многочисленных званий, автором множества диссертаций. Она уже чувствовала себя хранителем этих забытых знаний и артефактов, чувствовала свою ответственность и понимала, что это место и эта планета должны остаться так и не открытыми для всего галактического сообщества. Сурганова права — необходимо уничтожить зону перехода. Если та действительно состоит в Анлашок, то ей не составит труда убедить Шеридана объявить эту систему закрытой навсегда.       К горлу подступил комок. Сурганова… Ее Светка… Впервые в жизни, она влюбилась во что-то кроме археологии. Женщина, которую она полюбила, и с которой она будет вынуждена расстаться. Навсегда…       Археолог вздрогнула, когда заметила краем глаза возникшую между стеллажей высокую, больше чем на голову выше ее, призрачную фигуру в ярко-синем струящемся до пола одеянии, сквозь которую явственно просвечивали лежащие на полках свитки.       «Вероятно, это один из прежних Хранителей, вернее часть его души, что осталась в этом зале, не в силах покинуть то, что осталось от его исчезнувшего народа…» — в мозгу сразу возникли воспоминания Литы Александер.       Приблизившись к застывшей изваянием Диане, фигура коснулась ее руки, по коже женщины пробежали мурашки — прозрачные пальцы были ледяными. Попытавшись вглядеться в лицо Хранителя, она вздрогнула: казалось, на нем запечатлелась сама Вечность. Он был ни стар, ни молод, она даже не могла даже приблизительно определить ни его возраст, ни расу. И рука, коснувшаяся ее уже не была человеческой — шестипалая, с длинными тонкими пальцами, имеющими дополнительные фаланги, в нем вообще мало чувствовалось что-то от современных людей.       «Неужели через пару тысяч лет пребывания в недрах этой библиотеки, я тоже стану такой?» — передернуло Диану. Хранитель отвел руку, приглашая следовать за собой, но тут же рядом с ним, возник призрак другого. Он был явно африканского, вероятно эфиопского происхождения. В белом одеянии, белой шапочке, невысокий, и было видно, что очень немолод. Он радостно улыбался, так же приглашая следовать за собой, но уже в другую сторону.       У Арбениной отлегло от сердца: вероятно, первый — просто представитель одной из самых древних цивилизаций. Следом возникла мысль, от которой ее внутренне затрясло, словно в лихорадке. Лемурийцы! Скорее всего это последний представитель Лемурии, цивилизации, вероятно, неземного происхождения, возникшей на заре времен и исчезнувшая еще до того, как единый суперконтинент Пангея распался надвое. От этого народа остались только невнятные легенды, да таинственные артефакты, находящиеся на глубине отложений возрастом много миллионов лет, и над происхождением которых до сих пор спорит весь археологический мир. Диана вскинула голову, чтобы еще раз взглянуть, возможно, на одного из Изначальных. Тот слегка улыбнулся, на его лице зазмеилась улыбка, словно он прочитал все ее мысли.       «А со мной они даже не здоровались! Видимо ribak ribaka… — в голове возник ехидный голос Литы. — Возвращайся, у нас гости! Кажется, тебя, наконец потеряли!»       Прижав руки к груди, она поклонилась предыдущим Хранителям и бросилась к выходу. Неслышимый приказ Александер и двери Хранилища сомкнулись за их спинами, вновь образуя заросший низким кустарником склон.       Катер пролетел над их головами, по всей вероятности направляясь к тому месту, где припланетился ее. А через несколько минут Диана вздрогнула, услышав неслышимый крик Сургановой:"Диана! Динечка!», а когда он резко оборвался стоном, то поняла, что та увидела ее пустой скафандр, валяющийся у подножия.       Арбенина глубоко вздохнула и медленно двинулась по ступеням, ведущим вверх. От основания плоскогорья было хорошо видно как там, медленно и неуклюже двигаются четыре фигур. Она даже не сомневалась, что доктор Сурганова ни за что бы не рискнула отправляться в одиночку, тем более, что связь с Арбениной отсутствовала.       Увидев археолога, живую, одна из фигур застыла на месте, а остальные гуськом, словно сомнамбулически двинулись к катеру. Диана оглянулась — Лита замерла у нее за спиной, взгляд был отсутствующий, словно остекленевший, и вздрогнула: судя по всему, слухи о невероятных способностях той, возникли не на пустом месте. И доктор Арбенина была убеждена, что те трое уже забыли, то что видели, а в том, что на плато сейчас осталась только ее Света, сомнений не было, потому что в ее мозгу колокольным звоном отзывались бесконечные всхлипывания…       — Свет… — виновато произнесла Диана, подойдя к Сургановой вплотную. Даже сквозь светофильтр скафандра было видно как по лицу той стекают градины слез, как подрагивают губы. Внутри все сжалось, от того, что она причинила такую боль своей любимой женщине. Если бы можно было все изменить, она, без сомнения, даже и шагу бы не ступила на эту планету. Ни одна находка не стоит этих слез… И все Хранилище древних знаний не сможет ей заменить одного-единственного человека.       — Диана… Дин… — прохрипел из динамиков скафандра голос Светы, прорезиненный рукав поднялся, ее лица коснулась жесткий пластик перчатки, и Арбенина обхватила ее ладонью, прижимая к себе с такой силой, что на какое-то мгновение почувствовала, как по ту сторону бешено бьется пульс. Сурганова не говорила ни слова, но Диана легко читала ее мысли: сумбурные, безрадостные, тоскливые. Но там не было только одной — сожаления. Эта хрупкая докторша ни на миг не жалела о том, что согласилась участвовать в экспедиции, не сожалела о вспыхнувшей между ними любви, для которой не оказались препятствием бесконечные космические расстояния, и которую она пронесет через все оставшиеся годы жизни.       — Прости… — тихо сказала Диана, целуя в середину перчатки, — …за все.       — Ты… ты нашла то, что искала? — Света не сводила заплаканных глаз с ее лица.       Диана показала ей металлическую пластину, которую вертела в руках в Хранилище, и которую забыла оставить там.       — Да…       — Оно… оно стоило того? — в голосе Сургановой появились истерические нотки. — Разве эта находка стоила твоей жизни?       Мысль о том, как избавить любимую женщину от последующих страданий возникла внезапно, когда увидела остановившийся взгляд, направленный ей куда-то за левое плечо и ксеноархеолог поняла, что, вернее, кого Света увидела.       — Лита? — голос из динамиков был такой же хриплый, но в нем проявились другие нотки, а в сознании Сургановой уже роились мысли, что она, кажется, сошла с ума и все происходящее — бред больного. — Лита Александер?       — Видимо космос слишком мал, если на планете, удаленной Солнечной системы не на одну сотню световых лет, встретились сразу три участника Марсианского сопротивления, — раздался за спиной насмешливый голос Литы.       — Что? — Если в именах двоих сомнений не было, то на третьего Диана смотрела вытаращив глаза.       — Ты? Землянка по происхождению, что тебе до каких-то колоний?       Из динамиков скафандра раздался настолько гневный голос Светы, что доктора Арбенину передернуло. Кажется, что встань она на пути у этой докторши, то та, даже вооруженная скальпелем против PPG не раздумывая ринется в бой.       — Дин, я не могла больше смотреть на преступную политику правительства Земли, унижающую и угнетающую своих же сограждан, имеющих неосторожность переселиться на Марс. Считающую их людьми второго сорта, единственное право которых — это добывать из недр планеты как можно больше сырья для метрополии. Я… Я сделала все, что смогла… пусть немного — все, что было в моих силах.       — Немного… — хмыкнула за спиной Лита, — …оружие, переправленное на Марс с ее помощью под видом медицинского оборудования; операции, сделанные буквально на коленке, которые спасли немало жизней. И при всем при том, что все это время даже за малейшее подозрение в причастности к участию в Сопротивлении грозила смертная казнь.       — Я сделала что могла! — отозвалась Сурганова. — Но Лита! Ты же погибла?!       — За сегодняшний день я это слышу уже второй раз. — проворчала телепат. — И мне это порядком надоело. А вы прощайтесь. Если связь с катером не будет восстановлена в ближайшие полчаса, то сюда явится вся команда во главе с капитаном, а он сейчас немного занят.       Голос Александер резко изменился, стал настолько не ее, словно что-то чуждое овладело ею, что обе женщины резко обернулись и синхронно вздрогнули. Глаза телепата затянул мрак, напоминающий бездонные болота Годваны, но больше всего черные дыры Вселенной, в которое пропадает все, даже свет…       …Им не нужны были слова, чтобы проститься, они просто смотрели друг на друга, пытаясь запомнить каждую черточку, даже сквозь ткань скафандра чувствуя суматошную долбежку сердец. Одна читала полностью распахнутое для нее сознание, в котором не было ничего кроме боли от грядущей разлуки, другая чувствовала то же самое.       — Свет, ты иди… — бывший доктор ксеноархеологии Арбенина, а ныне новый Хранитель забытых знаний с огромным усилием оторвалась от Сургановой, слегка отталкивая ее от себя. — Иди… — и поцеловала стекло шлема прямо напротив подрагивающих губ.       — Прощай, родная… — шевельнулись они, из динамиков вырвался всхлип, Света развернулась и медленно двинулась в сторону катера.       Диана резко установила все блоки, чтобы не чувствовать самой, не давать чувствовать Сургановой, то что сейчас происходит внутри, как истекает кровью ее душа и повернулась спиной к катеру, чтобы не видеть как из ее жизни уходит та, с которой хотелось провести всю оставшуюся вечность.       — Все… — Арбенина вскинула голову, взглянула на телепата. Глаза ее были закрыты, но из уголков медленно сочилась кровь. — Все… — повторила Лита уже своим голосом. — Информация в навигационном и бортовом журналах изменена: катер с доктором Арбениной исчез после нападения бывших союзников Теней, скорее всего, пропал где-то в гиперпространстве. Поиски оказались бесполезны и прекращены. Экипаж и группа археологов тоже в этом убеждены, потому что собственными глазами наблюдали и до сих пор наблюдают, как «Кетцалькоатль» бороздит это безжизненно-красное пространство. Никакой планеты, никаких вирусов, ничего…       Стоило Диане осознать слова Александер и ее возможности, как на нее накатила безумная ярость и она, вцепившись в телепата, почти приподняла ее над землей:       — Ты! Ты могла просто посадить мой катер, дать мне сдохнуть! Зачем? Зачем ты ее позвала, если тебе нужна была я? Чтобы видеть как она сейчас страдает? За что ты ей мстишь? Если в тебе осталось хоть что-то человеческое, сотри из ее памяти все, что связано со мной! Слышишь? Немедленно!       Все сознание накрыла пелена безудержного отчаяния, и Арбенина лихорадочно выплескивала ей в лицо всю свою боль, пока одним движением Лита, глядя куда-то ей за плечо плечо, не стряхнула руки археолога с себя. Губы ее изогнулись в ухмылке:       — Я большей частью была и остаюсь человеком! И почему Лориен вечно оказывается прав?! На судне, которое пропало в гиперпространстве, кроме тебя находился еще один член экспедиции…       Уже слегка остывшая Диана непонимающе хлопала глазами, пока Александер не развернула ее лицом к катеру. Рядом на каменистой земле распростерлась фигурка в скафандре.       — Света! Зачем?!       Телепат вздохнула, глядя как Арбенина, очертя голову, бежит к ней, с ненавистью отпинывает снятый Светой шлем, поднимает на руки тело, и быстро уносит в сторону от готового подняться катера. Снова укладывает на землю, головой себе на колени и всхлипывая, гладит по взъерошенным волосам. Лита оглянулась на Врата и пробормотала себе под нос:       — Этот чертов бессмертный питает какую-то странную слабость к нашим Расам, чья продолжительность жизни в сравнении с его настолько ничтожна, как взмах крыльев мотылька по сравнению с существованием целой планеты. Наверное, хотя бы таким способом он пытается прикоснуться к тому, чего изначально был лишен. Ну что ж, необходимо дать последние вводные этим двум влюбленным идиоткам…       Убедившись, что Сурганова пришла в сознание, а истерические рыдания Дианы сменились гневными возгласами, адресованные как Свете, так и самой Александер, на что последняя хмыкнула, и медленно направилась в сторону двух новых Хранителей. Торопиться некуда — у всех троих впереди была целая вечность.       Мы живем слишком долго, видели слишком много… Жить так, как живем мы — значит жить над радостью, любовью и дружбой, потому что мы знаем, что жизнь коротка, что все это обратится в прах. Только те, чья жизнь коротка, могут вообразить, что любовь вечна. Не расставайтесь с этой замечательной иллюзией — быть может это величайший дар, который когда-либо получала ваша раса.

Лориен. «Вавилон-5»