***
«Ублюдочные пчёлы», — услышал Пчелёнок у себя за спиной, зайдя за угол одного из коттеджей. Он оглянулся и увидел, что три агрессивно настроенных жука из его отряда преградили ему выход из угла. Главный из них был скарабеем. На лице у него была уверенная ухмылка. Пчелёнок был напуган и решился отвечать на столь дерзкое заявление, промолчав. — С рождения умеете летать, все вам лижут жопу, собираете свою никому не нужную пыльцу и ни хуя полезного не делаете. А нам, жукам, что? Только и остаётся говно разгребать, — говорил скарабей. — Вы кто вообще? — Тёма не хотел идти на конфронтацию с сослуживцами. — Хайли я, — представился жук. — Что вы от меня хотите? — Пчелёнок продолжал расспрашивать. Вопросами он пытался идти к мирному решению вопроса, испытывая серьёзный страх. — А тебе догадаться трудно? — Я вам ничего не сделал! — А тут причина не нужна, — Хайли продолжал давить, приближаясь к Пчелёнку вместе со своими дружками. — Хватит! — Пчелёнок попытался пройти между жуками, но его толкнули назад к стене. — Стоя-а-ть! За крылья его! — приказал Хайли своим сподвижниками. Жуки схватили Пчелёнка за крылья, когда тот стал ими беспорядочно дрыгать. — Твари, пустите! — крикнул Тёма в ярости, пытаясь вырваться из захвата. Держали его крепко, силы жукам было не занимать. — А если тебе их подрезать? — Хайли пытался нагнать страх на кадета. Следом скарабей оттянул руку и ударил Пчелёнка в живот. Он согнулся, но звуков не издал. Первый день, а Тёма уже рисковал стать жертвой травли среди других кадетов лишь за его расу. Ксенофобия была в Валдерском рейхе нередким явлением, и бедняге не повезло с ней столкнуться. От избиения Пчелёнка спасла Мила, пришедшая на его крики: — Что тут происходит? — Вали, пока пизды не получила! — предупредил её Хайли. — Отпустите его, а то я пожалуюсь командиру! — пригрозила Мила. Хайли отстал от Пчелёнка и, сжав кулак, направился к божьей коровке. Мила хоть и хотела помочь своему спутнику, но получать по роже она не была готова, поэтому в мордобой вступать не собиралась. Она отходила от Хайли по мере того, как он угрожающе приближался к ней. Она протяжно позвала: — Сержант Джо-он! Скарабей не хотел быть наказанным за, по его мнению, простое развлечение, так как знал, что травля и начало разлада среди кадет в Валдрейхе карается сурово, и приказал соратникам отпустить пчелу. Они побежали прочь от коттеджа в сторону зарослей, бросив на Милу оскорблённые взгляды Пчелёнок после происшествия в остолбенении стоял возле стены. Наступило облегчение, но Тёма всё ещё боялся, что жуки захотят реванша. Мила поинтересовалась у Пчелёнка: — Ты как? Ничего не болит? Пчелёнок обнял спасительницу и, с трудом вдыхая воздух ответил: — Ох, спасибо большое! В живот ударили, болит до сих пор. пройдёт. Я вообще не знаю, что эти придурки пристали. Они говорили, что не любят пчёл. Я не знаю… — Да дебилы они! Что тут думать-то? Ищут, кого позадирать, нечего делать им. На крики также пришли Лапочка, Дружок и Лунтик, и последний поинтересовался: — Что тут произошло? — Да тут какие-то тупые жуки к Пчелёнку приставали, чуть не побили. — Мы видели, как они убегали, — сообщил Дружок. — Нам о них рассказали: это местные задиры. Любят буллить пчёл и муравьёв. — Сколько я ублюдков за два дня увидела, — высказалась Лапочка, — террористы, убийцы, ксенофобы, когда это кончится? — Сделаем с ними то же, что и с Кешей? — пошутил Дружок. — Сделаем! — согласилась Лапочка, после чего единомышленники пожали друг другу лапы.***
Перед самым обедом состоялась масштабная линейка. Нам выдали военную форму, хотя в остальное время разрешалось ходить в том, в чём хотим. Все отряды кадетов лагеря собрались на центральной площади. С высоты пчелиного полёта все выстроившиеся кадеты напоминали полумесяц или магнит. Наш отряд стоял в самом центре вместе с сержантом Джоном. Линейку вёл тогда нам неизвестный полковник Даниэль Высоцкий. В отличие от большинства кадетов и командиров, он был человеком, а не насекомым, членистоногим или кем-то ещё. Одет он был в тёмно-синюю форму с фуражкой на голове. Лицо у него некрасивое, голова вытянута и чем-то напоминала пилюлю. Он постоянно имел безэмоциональное лицо и держал нижнюю губу и подбородок вытянутыми, а спину иногда сильно выдвигал вперёд, чтобы казаться серьёзнее. Он рассказывал что-то про грядущую войну, и что мы все должны быть к ней готовы; тут я впервые услышал о таком термине, как «Первая Холодная война». Я так и не понял, почему война холодная, но припоминаю, что речь шла о холодном отношении кого-то к чему-то, дословно не припомню. И, внезапно, полковник Даниэль сказал: — Кадетский лагерь столь успешно себя показывает, что на обучение сюда поступил внук императора, Лунтик Хорниссе! Прошу его выйти сюда вместе с его командиром. Я сильно нервничал, но, после того, как Кузя подтолкнул меня и сказал: «Иди!» — я направился к полковнику, вместе со мной пошёл и сержант Джон. Я улыбался и старался выглядеть как можно более приветливо. Ещё ни разу в жизни мне не отдавали столько чести. Другие кадеты аплодировали мне, а когда мы дошли до полковника, тот продолжал нахваливать меня и сержанта: — Хоть персона он и важная, но учиться он будет наравне с другими кадетами. Доверить его обучение я решил выдающемуся сержанту Джону Августу. Отдайте ему честь! Пока кадеты салютовали сержанта, Хайли стоял в строю и негодовал: — Внук императора, отдайте ему честь, бу-бу-бу. Напыщенный долбоёб. — Что ты про Лунтика сказал? — Кузя решил вступиться за меня. Он сильно ударил Хайли в плечо, а он в ответ вытолкнул Кузю из ряда. Джон это заметил, выхватил из рук полковника микрофон и приказал: — Кадет Кузий Враждолюбов, веди себя нормально! Кузя быстро встал обратно в строй. Я удивился, что Джон осмелился на такой поступок, но сбитый с толку полковник продолжил речь как ни в чём не бывало. Во время ужина тоже не обошлось без происшествий. Нам дали крапивный суп, и, скажу честно, его переварили, да и с солью перебрали. Но, пока мы ели, к Пчелёнку сзади подошёл Хайли и сильно ударил Пчелёнка в затылок. От этого он чуть не окунулся в тарелку с супом. Пчелёнок сдачи давать не хотел, так как могла начаться драка. Кузя, отпив малинового компота, сказал ему в поддержку: — Я хочу ему врезать. Ты за? Пчелёнок кивнул. Жажды мести к вечеру у него накопилось немало. Когда он доел ужин, он нашёл Хайли в столовой и попытался плюнуть ему в суп, но попал лишь ему в руку. Пчелёнок быстро удалился, а скарабей взбесился и, закончив трапезу, стал активно искать Пчелёнка на улице. Я захотел разрядить обстановку и сказал: — Хайли, мы не хотим с тобой ссориться. Может, уладим всё мирным путём? — Засунь свой мирный путь в своё жирное очко, — Хайли не ответил взаимностью. — Слышь ты, придурок! — Кузя, намеренный разобраться с жуком, вмешался в разговор. — Тебе бы за языком следить! — О, а с тобой-то мы как раз не разобрались! Я попросил Кузю успокоиться, но он не слушал. Намечалась драка, остальная часть отряда тоже следила за происходящим. — Довольно! — в дело ворвался сержант Джон. — А ну отставить, кадеты! Кузя, я в тебе разочарован, это твой первый день, а ты уже успел два раза нарушить устав. — Простите, — Кузя не чувствовал себя виновным, но решил не продолжать тему. — Чтобы такого больше не повторялось, вам ясно? — меня разрывало от чувства несправедливости, так как задирался Хайли, а ругали больше Кузю. После происшествия мы поспешили лечь спать. Кровати были жёсткими, но от этого не мене удобными. Мы сняли военную форму, Лапочка и Мила вновь, вопреки предостережениям Джона, одели свои платья, а я сразу же лёг спать.***
«Меня выбешивает этот Хайли, — Лапочка обсуждала с Дружком события того дня, — так бы и врезала ему». — Устав нарушать не хочется, — Дружок, в отличие от лунной пчелы, слушал Джона более внимательно, — нам же говорили, что за драку можно неплохо отхватить. Интересно, тут есть карцер? — Вроде бы да, — Лапочка успела исследовать территорию лагеря. — Знаешь, мне папа говорил: «Последнее, что нужно от дебилов, — нажиться от них проблем». Пускай бесится, сколько влезет, лишь бы самому к нему не лезть. — Ага, — возразила Мила, — он сам к кому хочешь полезет. Выкинуть бы его пинком под зад отсюда — и живи, не зная бед. Узнали бы, сколько он уставов сегодня нарушил — мигом бы куда подальше отправили. — Хочешь настучать? Это ничем не лучше, — отказался Дружок. — Это крайняя мера, — Лапочка ни отказалась, ни согласилась. — А так я бы с большим-пребольшим удовольствием начистила его тупую рожу. — Ты его видела? Он же кабан весом с меня и тебя вместе взятых. Ну, может быть, я бы его и отпиздил, а ты то? — Я давно ногти не стригла, теперь это уже когти. Взмахну, как следует, — могу без глаза оставить. Ты это прекрасно видел, — Лапочка напомнила о том, что она сделала с президентом Иннокентием. — Если бы не эта тварь Кеша, — вздохнул Дружок, — сейчас бы этого всего не было. Без этой войны нас бы сюда даже не отправили. Всю ночь Пчелёнок не мог нормально уснуть, так как боялся, что задира наведается к нему во время сна и попытается отомстить за попытку харкнуть ему в суп. Заснуть удалось только с канцелярским ножом в руках.