* * *
«Сколько мужчин и женщин погибли на ваших глазах, Северус? — В последнее время — только те, кого я не мог спасти…» Он поклялся — не Дамблдору, себе — защищать всех, кого только сможет, и держал свое слово. Иногда он терпел поражения, но — с опытом все чаще — одерживал и победы. Он вел мысленный список: умершие в левой колонке, выжившие в правой — и правая медленно, но верно удлинялась. Он успел и на этот раз.* * *
Она не знала, сколько времени провела без сознания, но место было совершенно другое, чем то, которое запечатлелось в ее памяти. Под щекой была не прошлогодняя трава, а потертая, местами надорванная кожаная обивка дивана, и кто-то позаботился укрыть спящую девушку ее собственным джемпером. Его шерсть неприятно колола оголенную кожу, все тело болезненно ныло. Сквозь упавшие на лицо спутанные волосы она разглядела сначала мужской ботинок, который нетерпеливо постукивал по деревянной половице (должно быть, звук ее и разбудил), потом брюки с плохо заглаженными стрелками, а под конец и их хозяина, который сидел в кресле прямо перед ней и длинными тонкими пальцами перелистывал лежащий на коленях фолиант. Это был человек, которого она меньше всего ожидала увидеть, и она не сдержала изумления: — Профессор Снейп? Мужчина оторвался от своего занятия и бросил на нее испытующий взгляд. — Очнулись, мисс Грейнджер? Притворяться смысла не имело, так что Гермиона осторожно приподнялась, опираясь на локоть, и осмотрелась. Она находилась в комнате, углы которой тонули в полумраке. Три окна плотно задернуты шторами. Диван, два кресла, столик с какими-то свертками или коробками. Большой камин. Снейп. Все свободные стены и простенки были заставлены книжными шкафами и завешены полками, и книг было столько, что их количество даже не сразу уместилось в сознании. Но их вид Гермиону подбодрил. Еще в школьные годы она часто искала убежища в библиотеке — и находила. Не может быть ничего плохого там, где много книг. — Что это за место? — Мой дом. — А как… я здесь оказалась? Снейп, который так и продолжал ее рассматривать, потер подбородок, словно взвешивая что-то. — Что последнее вы помните, мисс Грейнджер? Гермиона честно постаралась собрать воедино обрывки того, что плавало в ее мозгу. — Гарри, Рон и я прятались в… в одном месте на юге Англии… Но мы попали в облаву и не успели аппарировать. Нас обнаружили приспешники Того-Кого-Нельзя-Называть… Они называют себя «егеря»… Ребят сразу увели куда-то, а меня потащили в лес… Она сообразила наконец, почему под джемпером ничего нет — ни футболки, ни белья, — и содрогнулась. — Не просто егеря, мисс Грейнджер. Вы умудрились попасть в лапы Фенрира Сивого… Пожиратели Смерти — малоприятная компания, но он выделяется даже на этом фоне. Снейп помолчал, потом продолжил. Он говорил мягко и тихо, почти шепотом, но его низкий голос буквально ввинчивался в ее барабанные перепонки, заставляя Гермиону вжиматься в диван. — Я не Дамблдор и буду говорить прямо. Любимая забава дружков Сивого — поймать женщину или девушку и наложить на нее заклятие неконтролируемого возбуждения. Сексуального возбуждения, я имею в виду. Вы понимаете, что это значит? — Меня тоже успели… заклясть? Снейп явно не собирался щадить ее. — Когда я вас сюда тащил, вы вырывались, царапались и кричали сначала «Нет-нет-нет», а потом «Трахни меня», — он криво усмехнулся. — Так что, полагаю, да, успели. Мозаика складывалась кусочек за кусочком. Теперь понятно, почему так болят соски. Гермиона повернулась на спину, согнула колени и плотно сжала бедра, надеясь, что это не слишком заметно со стороны. Ниже талии она была одета нормально — в джинсы и носки, значит, Снейп, какие бы мотивы им не двигали… Профессор Снейп, напомнила она себе, профессор. Не дождавшись ее реакции, Снейп заговорил снова: — Контрзаклинаний к этому нет, или я их не знаю. Единственное, что мне удалось, — отключить вас часа на полтора. Но, как я понимаю, радикально проблему это не решило? — Нет, — Гермиона обхватила себя руками поверх джемпера и отрицательно качнула головой. Потолок перед глазами поплыл. — И что же мне делать? — Это… развлечение не предполагает, что жертва продержится долго. Возможно, действие проклятия скоро иссякнет само собой, если вы сможете перетерпеть самое неприятное. Даже довольно вероятно… Снейп, который до сих пор сидел почти неподвижно, вдруг резко захлопнул фолиант, от чего в воздух взметнулось облачко пыли, встал, обошел диван и поставил книгу на полку. — Как я уже сказал, этот дом принадлежит мне, мисс Грейнджер. Все возможные защиты на него наложены, входы и выходы запечатаны, и из окон с улицы вас не увидят. Камин настроен так, что по нему можно попасть только в одно место — в кабинет директора Хогвартса, — но соваться туда я вам не советую. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, там полно портретов, и если кто-то из них узнает вас и проболтается… Словом, самое безопасное место для вас сейчас — здесь. Дом в вашем распоряжении. Еда на столе. Можете читать книги, если вас это отвлечет. Любые, кроме этих… Он прошелся вдоль книжных полок, и, повинуясь взмаху волшебной палочки, некоторые из них обросли желтыми лентами, вроде тех, которыми магглы перегораживают места преступлений. Примерно четверть. — В каждой библиотеке есть своя Запретная секция, не так ли? — она даже попыталась пошутить, но горло пересохло, и реплика прозвучала жалко. Но Снейп (профессор Снейп, снова сказала она себе) как будто и не заметил. — Именно так, — спокойно, даже безразлично отозвался он, снимая с каминной полки вазочку и зачерпывая оттуда горсточку Летучего пороха. — Еще вопросы, мисс Грейнджер? Вопросы беспорядочно роились в ее уме, и Гермиона вытащила один наугад. — Почему вы меня забрали, профессор? — бросила она в спину, уже готовую скрыться в камине. Впервые за все время их разговора на бесстрастном лице Снейпа проявилось что-то похожее эмоции. Он остановился и быстро глянул на Гермиону через плечо. — Надо было вас там оставить, мисс Грейнджер? — саркастически спросил он. — Или, может быть, вы хотите вернуться к Сивому и его компании? Это нетрудно, могу устроить. Дурацкий вопрос. — Нет, нет, не надо, — шепнула она. — И спасибо… А моя волшебная палочка? Снейп помедлил, глядя куда-то в сторону. — При вас ее не было. Шагнул в камин и исчез в зеленом пламени… Гермиона выждала минуту-другую, но Снейп и не думал возвращаться. Снаружи не доносилось ни звука, и от царившей в доме тишины, казалось, она сама оглохла. Тогда она сбросила на пол колючий свитер — что ей давно хотелось, но неудобно было сделать при Снейпе — и встала. Дом в ее распоряжении, сказал он. Раз это дом, значит, в нем должна быть ванная. Может быть, в воде ей станет легче. Дом был двухэтажный, с узкой скрипучей лестницей. Гостиная-библиотека и кухня на первом этаже, на втором — две спальни и санузел с маленькой сидячей ванной. Гермиона нашла пробку для сливного отверстия, с трудом открутила вентили. Вода из горячего крана текла еле-еле и отдавала ржавчиной. Пока ванна наполнялась, Гермиона рассмотрела свое отражение в зеркале над раковиной. Лохматая голова, круги вокруг болезненно запавших глаз. Низ живота свело судорогой, и она поспешно прикусила кожу на правом запястье. Помогло. Новая боль отвлекла от старой. Дом в ее распоряжении, сказал он, и это было хорошо. Но куда больше — просто позарез — ей требовалось получить в свое распоряжение мужчину.* * *
День был длинный. Почти бесконечно длинный и дурной. Точнее два дня и ночь, слившиеся в одно выматывающее нечто. В пятницу вечером он вместо ужина сорвался к Малфоям, подхваченный предчувствием. Собирался просто разнюхать обстановку, послушать новости, а наткнулся на группу егерей, которая только что разделилась. Один пленник или другой — Северус страшно не любил такие дилеммы, потому что в них всегда оставались жертвы, — но выбрал. Помчался в лес. Ему повезло — сцапали не просто какую-то ведьму или магглу, а подружку самого Избранного, так что повод отобрать ее у Сивого был — не подкопаешься. И он, не придумав ничего лучше, приволок Грейнджер к себе домой и всю ночь просидел над ней, перехватив жалкий часок сна в жестком кресле. И потом еще чуть-чуть подремал — на рассвете. Субботний завтрак прошел почти спокойно: Северус только раз и сорвался — на Спраут, которая невовремя сунулась с замечанием о погоде. Но потом заботы стали снова одолевать его — нужно было что-то решать с Грейнджер и придумывать с Поттером, потому что попался этот балбес крайне невовремя, и в довершение всего опять в школе стало беспокойно. Северус наткнулся на драку между слизеринцами и хаффлпаффцами, когда возвращался из подземелий, и воспользовался поводом, чтобы выплеснуть свою злость, растерянность и жестокий недосып. Он устроил внеплановый обход и прошелся по школе так, что песочные часы с баллами факультетов почти опустели, а коридоры обезлюдели, и даже брат и сестра Кэрроу наконец заткнулись и свалили подальше от него, в учительскую. После обеда он снова отправился к Малфоям, но ничего путного не добился. Выяснил только, что Поттер и его рыжий приятель живы и пока относительно здоровы, но там всюду крутилась Беллатрикс Лейстрендж, которая откровенно его недолюбливала, и к темнице было не подобраться. Так что самой насущной проблемой оставалась Гермиона Грейнджер. Северус за субботу навестил ее трижды. В первый раз вскоре после завтрака. Она была в ванной — он только спросил, как она («Плохо, но пока терпимо», — отозвалась Грейнджер из-за дверей), и сказал, что оставил болеутоляющее на столике в гостиной. Второй раз — перед тем, как аппарировать в Малфой-мэнор. На сей раз она была в спальне, обнаженная, лежала, зажав руки между бедер, вроде бы в забытьи, и Северус ушел на цыпочках. А на третий раз она оказалась в гостиной — сжалась в комочек за спинкой дивана, где он и сам в детстве, бывало, пережидал домашние бури, и скулила от боли. Это было по-настоящему мерзко — как окунуться наяву в самые похабные фантазии Сивого. Когда Северус попытался поднять ее, Грейнджер вцепилась в его штанину и захныкала: «Я не могу больше, возьми меня, возьми». Это было мерзко — и искушало. Он слукавил, объясняя ей ситуацию накануне. Действие проклятия, разумеется, снималось самым простым и естественным способом — для того его и придумали, но Северус промаялся весь этот долгий и сумбурный день, пока не решился. С одной стороны, она была совсем юная девушка, едва шагнувшая за порог совершеннолетия, и его студентка, и Северусу и в голову бы не пришло посягать на нее — в любых других обстоятельствах. А с другой — ему было больно, действительно больно, и даже унизительно — смотреть, как она корчится у его ног вся в слезах, растрепанная, измученная. И Северус не выдержал. Он овладел ей в первый раз прямо там, в гостиной, а потом унес наверх, в спальню, и там, в перерывах между ее приступами, быстро убедил себя, что у него нет другого выбора. Что иначе она просто загнется, а это то же самое, что вырвать очередную жертву из лап смерти. Он был талантлив и знал это, знал себе цену. Он достиг высот в зельях, темных искусствах, окклюменции… Но в чем он действительно был мастер — так это в искусстве находить себе оправдания. В его оправдания верили не только Дамблдор и Темный Лорд. В свои оправдания верил даже он сам.