Линия жизни

      Дайкоку проснулся, как обычно, рано. Порой наблюдая за рассветом, мужчина выкуривал сигарету с мыслью о том, что есть всё-таки в этом мире что-то незыблемое. Что-то, что продолжит существовать, даже если не будет ни его, ни всего того, к чему он привык. Эти странные мысли о собственном исчезновении не должны посещать мёртвого, но, как видишь, дорогой читатель, и такое порой случается.       Небо за забором и близлежащими деревьями сначала окрасилось в богатый алый цвет, а затем показались первые лучи солнца, пробившиеся сквозь листву. Туман на траве постепенно стал развеиваться и роса, которая ни-чуть не жалеет, что через несколько минут исчезнет, встречает раскалённое светило с такой уверенностью, как будто ей суждена вечная жизнь.       Пора было начинать новый день. Дайкоку умылся и приступил к приготовлению завтрака для себя и своей богини. Не спеша надев фартук, он поставил на плиту сковороду, приготовил ингредиенты для омлета, который так любит Кофуку. Несколько ловких движений и в раскалённую посуду плюхнулось первое яйцо, лениво перетаскивая свои остатки из скорлупы. Один ингредиент за другим и вот уже кухню заполнил прекрасный запах, который поднимет даже мертвого. Кофуку решила подняться с кровати, когда услышала возню на кухне и почуяла аромат заботы о ней. Одевшись она спустилась вниз и тихонько села за стол, наблюдая за своим шинки. Конечно, мужчина заметил её, но ничего не стал говорить, умилившись её поведению и наслаждаясь этим нежным утром.       Молчание и покой потревожил гость, пришедший в такой ранний час с оружием наперевес.       Дайкоку увидел его после нарушившей молчание Кофуку:       — Это же… — удивлённого распахнула глаза богиня. Шинки же обратив внимание на гостя, отключил неглядя плиту, скользнул по нему беглым взглядом: пришедшему на вид не больше двадцати лет, затылок стягивал хвост из коротких черных волос, пронзительный левый голубой глаз, как и черно-красный правый, смотрели на хозяев дома с некой настороженностью; ноги, в черных, немного зауженных к низу джинсах, обхватывали две набедренные кобуры с пистолетами в них; лёгкий утренний ветерок развевал белую футболку и расстёгнутую джинсовую рубашку. Лишь только красные кеды шагнули в сторону входной двери, Дайкоку выскочил на крыльцо и провел черту между гостем и домом:       — Для чего тебе оружие? Неужто не общаясь с тобой столько лет, мы могли тебя чем-то обидеть?       — Дзихи, Хики, — проговорил юноша. Две девушки тут же, как обычно, материализовались за спиной хозяина, прицел исчез и теперь оба голубых глаза смотрели дружелюбно, улыбаясь, как и их владелец:       — Прости меня, Дайкоку!, — ответил парень, — Действительно, давно не виделись — всякое могло произойти, я решил перестраховаться.       Шинки шумно выдохнул, черта пропала, а Кофуку с радостным криком набросилась на пришедшего:       — Ичи-и! — ликовала девушка, — Сколько лет сколько зим! Почему ты так редко к нам заходишь? Мы скучали по тебе!       Стоящим за спиной Ичиро, девушкам пришлось немного отойти назад, так как своими объятиями богиня бедности практически отправила их господина в нокаут:       — Я тоже рад тебя видеть, Кофуку! — поднимаясь вместе с подругой отозвался ками, — Ещё раз прошу прощения за такое враждебное появление.       — Да ладно тебе! — замахала рукой богиня, — Всякое бывает. Ичи, а это…       Мамору обернулся на девушек:       — Это мои орудия. Дзихири — её ты наверняка помнишь. Я приходил с ней однажды.       — Только однажды, — надулась Кофуку.       — А это Хикари, её мы встретили года три назад.       Шинки одновременно поклонились хозяевам дома. Было видно, что Хикари немного младше Дзихири, оттого, видимо, и была ниже неё. На вид ей не больше шестнадцати лет, передние пряди длинных светлых волос, что заканчивались ниже спины, красиво были убраны назад, небольшая чёлка добавляла девочке миловидности, а короткие джинсовые шорты до середины бедра и широкая черная майка с оранжевым топиком внизу, говорили о том, что она всё ещё ребёнок. Привязанность к хозяину была абсолютно очевидной и читалась с первого взгляда. Начнём хотя бы с того, что на ней тоже были красные кеды, и закончим тем, что с момента их появления в храме Кофуку, она старалась отображать на лице те же эмоции, которые успела увидеть на лице Мамору.       Дзихири же привыкла к своему ками, а потому оставалась спокойной на протяжении этого долгого приветствия богиней бедности и её оружия.       — Доброе утро, Кофуку-доно. Рада видеть вас снова, — обратила на себя внимание девушка.       Божка улыбнулась и полезла обниматься уже к шинки своего друга:       — Не нужно так официально, Дзихи-и! По тебе я тоже скучала! Ты так похорошела — современные наряды тебе явно к лицу.       Наблюдая за их приветствием Ичиро отметил про себя, что Кофуку абсолютно права: Дзихи завязала в пучок лишь передние волосы, оставив остальные распущенными: тёмно-каштановые кудри очень красиво лежали на плечах. Светлые зауженные джинсы и белая футболка заправленная в них, подчёркивали её тонкую талию и длинные ноги. Богиня бедности тискала его подопечную в объятиях, утопая в кремовом вязаном кардигане-макси, а девушка улыбалась, но тем не менее, любыми способами пыталась это прекратить. Отчаявшись, она с мольбой об освобождении обратила карие глаза на своего господина, который рассматривал её, как в первый раз.       — Ладно, — отозвался вслух Ичиро на безмолвную просьбу Дзихи, — думаю, что на сегодня хватит объятий.       — Здравая мысль, — согласился Дайкоку, — Кофуку, заканчивай их тискать и идём завтракать!       Ками хохоча потащила обеих девушек в дом, Мамору не спеша пошёл следом.       Все за завтраком вспоминали прошлое: первую встречу, первую попойку, мелкие обиды, которые теперь вызывали смех. Болтали в основном Кофуку, Дайкоку и Ичиро — девчонки, особенно Хикари, с интересом слушали как и чем жил их хозяин до того, как встретил их.       За время беседы Дайкоку приготовил для Мамору кофе, который он так любил. С каждым глотком Ичиро обволакивало тёплое чувство спокойствия и счастья — такой кофе готовит только Дайкоку. Отчего он так редко приходит к этим двоим? Если задуматься, то кроме своих шинки, особо ни с кем и не общается. «Нужно поддерживать эту связь, — подумал про себя ками, — девочкам это тоже пойдёт на пользу».       -…А потом Ичи пришлось ловить этого петуха по всей провинции! Ха-аха! , — отрывок истории, который уловил Мамору, закончился заливистым и звонким смехом рассказчицы. Он понял о каком случае идёт речь, воспоминания заставили губы дрогнуть в улыбке. В старые добрые времена, когда Кофуку ещё не пользовалась именем Эбису, люди и боги сторонились её и боялись, что она может прийти в их дом. Ичиро был не исключением, и вот однажды хинкон, но негами* появилась на пороге дома лекарей. Сказать, что он был в ужасе, значит не сказать ничего: парень увидел её в курятнике. Она беседовала с курочками, решая, кого ей приготовить в первую очередь. С первых минут гостья показалась ему странной, но почуяв её ауру, которую она очень плохо скрывала в те времена, он понял, что это именно богиня бедности. В рукопашную идти против девушки не позволяли инстинкты, поэтому он попытался уговорами спровадить нищебожку. Разумеется, попытки ничем не увенчались: Кофуку испугалась сурового выражения лица Ичиро и стала кидаться в него курами, прося оставить её в покое. Все пернатые приземлялись во дворе дома, не повезло только петуху — он преодолел невысокий забор и побежал вдоль дороги по направлению к рыбному рынку. Мамору действительно бегал за ним по всей провинции. Вернув птицу домой, он решил, что, если богиню бедности нельзя прогнать, может, её можно задобрить. С этой мыслью ками пригласил Кофуку в свой небольшой храм, угостил её саке и вкусными онигири с тунцом, принесённые ему в качестве подношения ещё утром. Так началась их дружба. Время от времени они виделись, выпивали вместе. Однажды у Кофуку появился Дайкоку, чему Ичиро был очень рад — сам-то он пользовался норами для защиты храма, поэтому всегда мечтал найти своего шинки. Да, они держались вместе, даже когда Мамору узнал, что эти двое потеряли ребёнка, даже когда сам он потерял…       — Ичиро, — выдернула своего господина из воспоминаний Дзихири, — ты не рассказывал нам эту историю, — улыбалась она.       Юноша посмотрел на свою подругу, как будто увидел привидение. Опомнившись, он грустно улыбнулся:       — Да, не рассказывал, — согласился он, — сложно держать всё в памяти.       — Хорошо, что у тебя есть друзья, которые помнят за тебя, — прожёвывая бутерброд с омлетом проговорила Хикари.       К Ичиро вернулось его спокойствие, он легонько потрепал девочку по голове и улыбнулся:       — Ты права.       — Тем не менее, — прервал эту идиллию Дайкоку, — ты тут явно не для того, чтобы вспоминать пойманных куриц, — мужчина закурил сигарету и скрестил руки на груди, — Выкладывай.       Ичиро шумно выдохнул и потянулся к пачке сигарет, которая осталась рядом с Дайкоку на столе:       — Можно? — спросил, не смотря шинки в глаза, предвкушая как сигарета сейчас немного «ударит» в голову.       — Да, угощайся, — протянув в ответ пачку, ответил мужчина.       Мамору закурил, сделал одну тягу и не спеша выдыхая дым из лёгких, заговорил:       — До меня дошли слухи, что вы дружите с богом погибели по имени Ябоку. Я давно о нём ничего не слышал, но буквально позавчера ночью, увидел его вновь. С ним был мальчик лет четырнадцати, видимо его оружие: на ключице заметно имя, и школьница — то ли человек, то ли аякаши — я не разобрался, не успел. Не смог за ними долго следить — Ябоку заметил меня. Скрыв лицо за капюшоном мне пришлось бежать от него до своего храма, где я и скрылся — не хотелось вступать с ним в конфликт. Дело в том, — выдыхая сигаретный дым от очередной тяги, продолжал Ичиро, — что я не увидел рядом с ним Нору, девочку в белом одеянии, с которой он не расставался долгие годы. К тому же их разговор… В общем, во мне зародилась надежда, что, возможно, Ябоку встал на сторону людей. Если это так, то я хотел бы с ним поговорить. Но прежде, чем приходить к нему, дабы не разочароваться при личной встрече, я решил обратиться к вам, чтобы всё выяснить. В Такамагахаре мне рассказали, что в последнее время вы часто общаетесь с ним.       Закончив Ичиро потушил сигарету в пепельнице и поднял глаза на хозяев храма, в частности, он ждал ответа от Дайкоку.       Дзихири знала о ком идёт речь, господин иногда рассказывал ей об этом Ябоку, Хикари же, как никогда, сидела смирно и внимательно слушала разговор взрослых, который, как ей казалось, становился слишком серьёзным для неё.       Вопреки ожиданиям Мамору, тишину в комнате первой нарушила Кофуку:       — Да, мы дружим с Яточкой. Он был жестоким ками, но это давно в прошлом, — смотря в свою чашку с зелёным чаем, говорила она, — Юки…       — Юкинэ, пацан, которого ты видел, — взял слово мужчина, — стал для него священным сосудом, — Дзихири и Ичиро переглянулись, Дайкоку продолжал, — и теперь эти двое решили сделать из Ято бога удачи. Такие вот дела.       Парень смотрел прямо перед собой и ничего не видел, обдумывая всё сказанное ему сейчас. «Ято? Бог удачи? Священный сосуд?», — столько вопросов в голове. Ками посмотрел на богиню и её оружие. В этот момент по их взглядам он понял, что Ябоку сейчас безопасен и все остальные вопросы лучше задать ему самому.       — Ято, значит? — повторил он неоднократно произнесённое незнакомое для него имя, применяемое к до боли знакомому для Ичиро персонажу, — Он решил сменить имя?       — Ага, — отозвалась Кофуку, — бога погибели Ябоку больше нет.       — Чтож, — улыбнулся парень, — мне это имя нравится намного больше, — после недолгого молчания продолжил, — Значит, мне необходимо встретиться с ним лично, чтобы выяснить всё остальное.       — А знаешь, Ичи, — воскликнула богиня, — сегодня они наверняка снова к нам придут. Ты можешь встретиться с ним тут!       — Только если не устроите тут драку, — буркнул Дайкоку.       — Приходи вместе с девчонками, посидим, как в старые добрые, саке приноси.       — Придём, обязательно, — кивнул юноша, — Кроме того, в Такамагахаре у меня есть небольшой дом, будем рады вас видеть там, — закончил Ичиро, посмотрев на своих шинки.       — Это правда, — согласилась Хикари, — кроме господина О-окунинуши к нам редко кто приходит.       — И такие посиделки нередко заканчиваются пьянством, — продолжила Дзихири. Ичиро спокойно посмотрел на друзей:       — Мне за это стыдно, если вы спросите меня, — с каменным лицом признался парень. Вся компания весело рассмеялась, особенно сложно было остановить хохот Кофуку:       — Ой, Ичи, я так скучала по тебе!       — Я тоже скучал, — по своему обыкновению улыбнулся Мамору. Это правда, ему не хватало таких посиделок: простых и душевных. О-окунинуши всегда за столом поднимает тяжёлые темы, на которые неплохо иногда порассуждать, но не более. Осознав, что солнце поднялось уже достаточно высоко и давно начало своё шествие по небесам, Ичиро встал со своего места:       — Кофуку, Дайкоку, нам пора идти. Спасибо за гостеприимство и за помощь, — поклонившись, поблагодарил он. Девушки поднялись следом и повторили поклон за хозяином.       — Ну что ты, всегда ведь рады, — ответила польщённая Кофуку.       Надев обувь Ичиро и Хикари вышли во двор, Дзихири же, завозившись с застёжками черных босоножек на невысокой платформе, решила спросить:       — Кофуку-доно?       — Можно просто Кофуку, — улыбнулась богиня.       — Кофуку, этот Ябоку… Ято, точно не опасен для моего господина?       — Я знаю как ты о нём беспокоишься, Дзихи, — садясь рядом ответила девушка, — но поверь мне на слово, Ичи ничего не угрожает.       Эти слова немного успокоили Дзихири, но тревога не ушла до конца. Справившись с обувью, она подошла к ожидавшим её во дворе.       Нищебожка махала на прощание руками, беря обещание обязательно прийти на ужин сегодня вечером. Помахав в ответ, троица удалилась.       По дороге в храм, Хикари скакала вокруг старших, вереща о том, как же она хочет увидеть этого шинки, что стал священным сосудом, ведь он ещё младше, чем она — как ему удалось? Заметив кошку, она тут же побежала её гладить, оставив ненадолго Дзихири и Ичиро наедине:       — Ничего не говори, — начал юноша, — я сам не знаю, что из этого получится.       — Ты уверен, что это действительно нужно? , — вкрадчиво спросила девушка, — Он очень давно не появлялся и не вредил нам, ты ничего не слышал о нём долгие годы. Может, его уже и на свете нет, так зачем сталкиваться с таким опасным прошлым? Ведь…       — Я знаю, что он жив, — довольно резко оборвал её Мамору, остановившись перед девушкой, — и дело не в том, что он не вредит конкретно нам. Он ошибка, которой не должно быть, его существование идёт вразрез со всеми законами природы и мироздания. Я чувствую его злобу так же хорошо, как чувствую её от аякаши. Хорошо бы тебе быть на стороже.       Дзихири не нашла, что на это ответить. Пройдя вперёд, она подошла к ошеломлённой их разговором Хикари, чтобы погладить чёрную кошку, послушно сидевшую у девочки на руках:       — Если тебе понадобится моя помощь, назови моё имя.       Дзихири взяла Хикари за плечо, легонько подталкивая вперёд, предлагая продолжить путь:       — Ичиро, — обернулась девочка, — ты идёшь?       — Да. Да, я иду, — отозвался Мамору.       «Прости меня, Дзихи. Не стоило мне так резко… Ты ведь не виновата, что не знаешь эту мою сторону. Полагаю, пришла пора рассказать обо всём».       С этими мыслями ками продолжил путь домой. *貧困の女神 -Хинкон, но негами (яп. «богиня бедности»)