Линия жизни

      Уставшее солнце завершало своё путешествие по небесам на сегодня. Огромный раскалённый диск садился за горизонт. Час «икс» уже близок, дорогой читатель. Казалось, что даже природа это понимала: она спустила с цепи неугомонный ветер, который разбрасывал везде неуёмные завихрения из листьев, выл в кронах деревьев, нагнетая обстановку.       В доме Дайкоку и Кофуку все готовились к…       — Ещё разок, Кофуку, что за старый друг? — Ятогами не отставал от своей подруги на протяжении всего вечера, пытаясь выяснить причину всего этого ажиотажа, — Я его знаю?  — богиня бедности лишь нелепо улыбнулась.       — Ято, какая разница, кто придёт? Сказано тебе было, что это друг, — возмущался Юкинэ, -взял бы да и помог. Ходишь тут без дела, только мешаешь. С дороги, горе-бог.       Шинки прошёл мимо хозяина со стопкой тарелок, едва ли не наступая ему на ноги. Дайкоку готовил закуски на кухне, Кофуку раскладывала готовые блюда и посуду на столе. Даже Хиёри была занята чем-то:       — Ято, ты действительно мешаешь, — ворчала девушка, — Принеси лучше сверху дзабутон*. Понадобится ещё три штуки.       — Три? — удивлённо переспросил бог, — Так целых три друга придут, получается?       — Сказано тебе — помоги, — вмешался Дайкоку.       Ками ушёл наверх бурча себе что-то под нос. Всё было почти готово. Кофуку умилялась и радовалась результатам их совместного труда. Хиёри тоже всегда нравилась подобная, можно сказать, семейная суета. Юкинэ разложил палочки рядом с тарелками и взглянул во двор:       — Ято, тебя же попросили принести подушки, какого чёрта ты там… — Юки осёкся не закончив фразу, заметив за спиной хозяина двух девушек, — Ято, это ещё кто? — с дрожью в голосе уточнил шинки.       — А? Юкинэ, ты меня звал? — с грудой дзабутон сверху спустился… Ято?       — Чего?! — вскрикнула Хиёри, смотря то на пришельца, то на своего друга.       — Ты! , — прошипел Ятогами, швыряя подушки в сторону, — Сэкки!       Священный сосуд тут же очутился в руках хозяина:       — Ято, кто это такой и почему он так похож на тебя?! Ято?!       — Не сейчас Юкинэ, — снова зарычал бог, впиваясь взглядом в свою копию, всё ещё неподвижно стоявшую во дворе дома.       — Дзихи, Хики, — тихо произнесла копия. В руках гостя появилось два пистолета, а правый глаз превратился в красно-чёрный прицел, который обещал, что выстрелы из этих кольтов будут точными.       — Я знал, что ты явишься. Ты следил за нами не так давно, в парке. И трусливо сбежал от меня, как обычно, — ками шипел на свою «тень», с силой сжимая своё оружие в обеих руках, — Ты не меняешься — всегда сбегаешь, когда нужно действовать решительно!       Присутствовавшие при этой сцене услышали щелчки взведённых курков кольтов, направленных ранее на агрессора этой начинающейся потасовки. Дзихири ощутила, как сильно её хозяин стиснул рукояти оружия, как сильно эти слова задели его.        Все прекрасно понимали, что пули окажутся быстрее Ято, и поразят его почти наверняка. Ятогами, как и его близнец, готовы были сделать первое движение обезоруживающее противника.       — Какого чёрта?! — взревел подошедший вовремя Дайкоку. Мужчина стукнул горе-бога по макушке половником, тем самым нокаутировав.       — Ой, Ичи, приветик! — небрежно помахала рукой Кофуку, которая, как оказалось, тоже отсутствовала и пропустила начало стычки.       Ичиро вздохнул и опустил пистолеты:       — Привет. Прости, что так выш… -пепельница прилетевшая ему в голову, не дала ему договорить.       — Я же просил тебя утром — не устраивать тут драк! — возмущался мужчина.       — Он начал первый! — указывая на своего близнеца, негодовал юноша.       — Как бы там ни было — достаточно! Отзовите оружия сейчас же!       Ято очухался и с недовольным видом позвал своего шинки по имени:       — Вернись, Юки, — мальчик стоял рядом с хозяином всё ещё в недоумении.       — Хики, — скомандовал Мамору. Хикари встала за спиной своего бога, держась за его руку и выглядывая из-за плеча.       — Вторую тоже, — настойчиво попросил Дайкоку.       Гость пристально посмотрел на своё «отражение». Ято понял, что тут есть какой-то подвох:       — Дзихи, — священный сосуд во всей красе спустя мгновение стоял плечом к плечу со своим господином. Ятогами буквально сполз по стене, так кстати оказавшейся у него за спиной:       — Быть этого не может, — прошептал он.       — Может, как видишь, — отозвался хозяин девушки, чьё появление так шокировало его близняшку, — Это Дзихири — мой священный сосуд. Малышка рядом — Хикари, она стала моим оружием не так давно.       Кофуку кинулась на шею к гостю, абсолютно не замечая всего напряжения ситуации:       — Ичи-и! Ты всё-таки пришёл!       — Я принёс тебе саке. Прости, что снова вот так зашли. Это не войдёт в привычку, надеюсь.       Нищебожка, как и ожидалось, была безумно рада увидеть знакомую бутылку:       — Наконец у меня есть повод испить этот нектар богов! М-м-м, холодненькое ещё! Идём скорее, Ичи, у нас всё готово.       Богиня затащила за собой в дом девчонок, Мамору, как обычно пошёл следом. Стоило ему снять обувь и ступить на порог дома, Юкинэ вскипел, как следует рассмотрев пришельца, и поняв, что он абсолютная копия его хозяина, разве что одета копия нормально и носит серьги в ушах:       — Ято, я всё ещё не услышал объяснений! Что всё это значит? Кто он? Как много о своём прошлом ты ещё не рассказал мне?       — Юкинэ, — вмешался Дайкоку, — нам стоит всем вместе сесть за стол и всё обсудить, тебе так не кажется?       Мальчик сжал кулаки, посмотрев на своего хозяина, который в свою очередь, не решался поднять глаз, явно находясь в какой-то прострации:       — Ято, тебя это тоже касается.       Наконец, все сидели за столом. Откровенно плохой завязки этих переговоров не замечала только Кофуку, остальные же сидели в неловкости просто не представляя, что можно сказать в этой ситуации, как начать разговор, как реагировать на такое начало вечера. Но слово, в итоге, взял старший из шинки:       — Мы с моей божкой не соврали, когда сказали, что на ужин придёт наш старый друг, — розововолосая активно закивала, — Мамору Ичиро — наш давний товарищ. Мы многое вместе прошли в тяжёлые для Японии и всех нас времена. Не общались давно, соглашусь, но сегодня утром, Ичиро и его оружия навестили нас с целью разузнать о тебе побольше, убедиться в том, что ты, Ято, встал на сторону людей…       — Я просто пришёл поговорить, Ябоку, — продолжил мысль ками, — У меня нет причин атаковать тебя, я просто защищался.       — Ято, — тихо прошипел бог, — Меня зовут Ято.       — Точно. Всё никак не привыкну, хоть мне и нравится это имя намного больше, чем «Ябоку».       Ято поднял глаза на своего собеседника: его взгляд, действительно, не был враждебным. Он посмотрел на его спутниц. Девочка со светлыми волосами с удивлением смотрела на копию своего хозяина и недоумевала, как такое может быть. Девушка слева… Её глаза смотрели совсем недружелюбно. «Наверняка ей не понравилось, что я тут наговорил её богу», — подумал ками.       — Полагаю, мне стоит начать объясняться, — прервал неловкую паузу Ичиро, — Сначала расскажу самые очевидные вещи, лежащие на поверхности, чтобы снизить градус разговора в последствии, затем, Ято, я хотел бы услышать от тебя как ты жил всё это время, каким был твой путь и что наговорил тебе наш старик обо мне. А потом я расскажу свою историю.       — Спустя столько лет ты заявляешься и качаешь свои права? , — вспылил Ятогами, — Рассказать о своём пути? Чего ради? Чтобы ты перековеркал всё как тебе нужно? Нет уж, выкладывай ты первый, а потом я решу насколько стоит мне хоть что-то тебе объяснять.       — Ах ты! — взбеленилась Дзихири, — Да ты хоть знаешь…       -Дзихи, — прервал Мамору, — Не надо, — девушка фыркнула, скрестив руки на груди, ками решил согласится — Будь по-твоему. Младшим надо уступать.       Ичиро достал пачку сигарет, взял в зубы одну и взглянул на Дайкоку:       — Можно?       Мужчина протянул спички:       — Конечно.       Юноша затянулся и начал своё повествование, за столом снова повисло молчание:       — Чтож, как я и говорил, начну с очевидного: мы с Ято — родные братья, близнецы. Я старший из нас двоих. Для тех, с кем я не знаком: меня зовут Мамору Ичиро, я хранитель клана Мамору.       — Мамору? — удивилась Хиёри, — Это же семья врачей? Мы видели ваш храм сегодня. И, возвращаясь домой, — обратилась она к Ято с Юкинэ, — я вспомнила, что мой папа очень часто проводит операции с господином Ито.       — Всё верно, — кивнул Ичиро, выдыхая дым из легких, — Это семья врачей. Разумеется, я не всегда был их хранителем, но об этом позже, — ками снова затянулся сигаретой, — Знал ли ты, Ято, что у нашего старика была жена, которую он очень любил. Эта женщина была влюблена в саму жизнь. Она была доброй, отзывчивой, и, наверняка, красивой. Отец очень любил свою набожную жену, но иногда недоумевал, почему люди молятся богам после очередного природного каприза, вместо того, чтобы поскорее всё восстанавливать. Тем не менее, она воспитывала в нём лучшие чувства: ту же доброту и отзывчивость, что были её естеством. Однажды эту женщину возжелал один из богов. Он просто забрал её душу на Дальний берег, а когда она ему надоела, выбросил как вещь. Её озлобленный дух отец однажды увидел у реки — её сожрала стая аякаши. С тех самых пор наш старик и возненавидел небеса, так несправедливо обошедшиеся с ним. Однако её учения всё ещё жили в нём. Глубоко в душе, он, всё-таки, хотел следовать праведным заветам и помогать людям, любить их. Из этого желания родился я. Он назвал меня Ичиро — первый сын. Тебе, как мне кажется, повезло куда меньше — ты появился из ненависти к богам и людям, из навязчивой идеи, что человечество нужно проредить — меньше людей, молящихся несправедливым богам — меньше богов. Простая математика, — Ичиро потушил в пепельнице докуренную сигарету, достал следующую и снова закурил. Рядом сидящая Дзихири увидела, как едва заметно дрожат его пальцы. Он всеми силами пытался скрыть это. Мамору оперся на одну руку, поставив её рядом с бедром своей шинки. Девушка воспользовалась этим и незаметно накрыла его кулак своей ладошкой: «Я с тобой, — думала она, — Как бы глубоко ты не окунулся в эти воспоминания, я помогу тебе выбраться». Юноша слабо улыбнулся не смотря на свою подругу. Появилось второе дыхание, чтобы продолжить рассказ:       — Мы с тобой даже полугода не прожили вместе, как отец привёл к нам Мизучи, — продолжал бог, — Ко мне, если быть точным. Ночью он позвал меня прогуляться с ним. Старик привёл меня на пригорок, с которого открывался вид на озеро и небольшую деревушку за ним. На берегу того озера был маленький домик, в котором, как сказал отец, живёт очень набожная семья. Затем он велел мне ждать. Уйдя, он довольно быстро вернулся, ведя за руку маленькую девочку в белых одеждах. Старик сказал, что её зовут Мизучи, и я должен дать ей имя, чтобы она стала моим шинки. Надо ли говорить, как я был счастлив? Моё первое оружие — ух ты! , — нервный смешок вырвался вместе с сигаретным дымом, — Я дал ей имя — Коури (коу — счастье на яп.). Она стала прекрасной короткой катаной — идеально мне подходила. Затем папа отправил нас на другой берег озера и приказал убить всю семью из крайнего домика. Я пытался протестовать, но все было тщетно. Подобравшись к этому скромному жилищу, окончательно решил для себя, что не буду никого убивать. Коури я отозвал. Мы сидели с ней под окнами и не знали как нам быть — как вернуться к отцу и сказать, что убивать мы никого не стали, что это неправильно? Абсолютно случайно я заметил на Коури другой иероглиф. С ужасом осознав, что я сделал её норой, не задумываясь забрал данное мной имя. Рассерженный, я вернулся к старику, выпалив всё, что было на уме: что не буду никого убивать, не хочу делать из чистой души нору, что всё это неправильно, что так нельзя. Папа ударил меня, очень сильно ударил, сказав, что я слаб и жалок. На следующую ночь он забрал тебя и Мизучи, я же оказался заперт в доме, не имея возможности выбраться. Чуть позже вы трое вернулись. Увидев тебя в крови, поняв, что старик заставил тебя сделать, я твёрдо решил забрать вас двоих и бежать, не важно куда.Через пару дней «план побега» был готов. Ночью я пошёл будить вас обоих, но отец поймал меня и избил, ещё сильнее, чем в первый раз на озере — я не мог двигаться, — Ичиро, уже не задумываясь о том, что кто-то увидит, сплёл свои пальцы с пальцами Дзихири, рука которой поддерживающе всё это время сжимала его кулак, — После этого он бросил меня в подвал и запечатал его каким-то заклинанием, — очередная сигарета пошла в расход. Слушатели невооружённым взглядом заметили, что богу всё сложнее говорить — воспоминания подкатывали к самому горлу, сжимая связки и мешая нормально дышать и внятно разговаривать, — Не знаю, как он объяснил тебе моё исчезновение, но просидел я в этом подвале семь долгих лет, — компания ахнула. Глаза Хикари широко распахнулись:       — Родной отец… — шептала девочка. Ками погасил сигарету и, как обычно, погладил шинки по голове, успокаивая, попытался изобразить некое подобие улыбки. Взгляд Ято после этих слов стал пустым, Юкинэ же показалось, что в сердце больно защемило отчего-то: он боялся замкнутых пространств и темноты, поэтому блондин больше остальных проникся ужасом ситуации произошедшей с рассказчиком, сочувствием к нему. Даже Кофуку, всегда недооценивающая всю серьёзность ситуации порой, была в шоке:       — Ичи, ты никогда не рассказывал…       — А стоило? — продолжал изображать улыбку юноша, — Это было давно.       — И всё же, — подхватил Дайкоку, — Ты мог поделиться с нами.       — Да, но ведь, — Ичиро осёкся. Острая боль в затылке пронзила голову насквозь. Он понял, что это не Хикари — девочка старалась успокоить себя, хоть всё ещё и переживала из-за услышанного.       — Дзихи, — по щекам девушки градом катились слёзы, которые она пыталась сдерживать опустив голову и сжимая пальцы своего господина. Ками не припоминал, когда она могла причинить ему такую боль своими переживаниями — такого ни разу не было. И вот теперь его боль и страхи затопили её даже больше, чем его самого. Говорить что-то было бессмысленно, он лишь сильнее сжал её пальцы, решив, что нужно заканчивать всё это:       — Да, семь лет без света, воды, еды, общения, — вернулся к рассказу бог, — Моими друзьями были крысы и пауки. Грызуны иногда не прочь были откусить от меня кусочек, пока я спал, — снова нервный смешок, — Иногда я слышал разговоры, доносящиеся сверху. Однажды ты, Ято, говорил отцу, что не хочешь играть с Хииро, тебе нужно было делать снегоступы для людей в деревне, чтобы им было проще передвигаться зимой, ведь скоро выпадет снег. Я понял тогда, что появился кто-то, кто начал воспитывать в тебе что-то доброе. Разумеется, у меня появилась надежда на то, что этот кто-то заберёт тебя из этого кошмара, на то, что, может быть, и я когда-нибудь покину этот подвал. Как бы там ни было, проснувшись однажды утром, я понял, что умру сегодня. Не знаю, откуда появилось такое чувство, но оно не покидало меня. Вечером отец снял печать с крышки подвала и собирался спуститься ко мне. Я почти уверен, что ко мне спускался больше не мой отец — мой палач. Но внезапно что-то отвлекло старика, он бросился со всех ног прочь из дома. Разумеется, я не мог упустить этот шанс. Выбравшись наружу, я взял первую попавшуюся еду со стола и убежал прочь. Оказавшись выпущенным в мир, я обнаружил, что кругом идёт война: горы трупов, толпы беженцев и бедняков, страна была в разрухе. Не знаю сколько я так скитался, но я старался помогать людям в своих странствиях. Тогда я и предположил, что родился из светлых желаний нашего старика. На своём пути я встречал много аякаши — никогда этого не забуду — полчища аякаши летали, ползали, плавали кругом. Шансы того, что я найду себе чистую душу для того, чтобы сделать её своим шинки до такого как её сожрут, были призрачными, поэтому я пользовался норами, которые, как и я, просто хотели выжить. И вот однажды, путешествуя с одним из таких «неверных орудий», я наткнулся на старушку в лесу. Вся её семья бежала из одной провинции в другую, их преследовали, в погоне она повредила ногу и не смогла бежать дальше. Её бросили, так у семьи появился хоть какой-то шанс спастись. Бабуля оказалась знахаркой, подсказала каких трав нам для неё собрать, чтобы облегчить её боль. Как смогли, с норой мы перевязали её рану, накормили остатками еды и согласились помочь разыскать родственников. Нам удалось воссоединить семью. После этого путешествия я не знал чем себя занять. Нора попросила освободить её от имени и пошла своей дорогой. Пожив несколько месяцев в той провинции, решил не покидать её. Затем наткнулся на ещё одну нору, вместе мы изгоняли аякаши из домов и людей — иногда за деньги, иногда за еду. В одну из особенно тяжелых ночей — свирепствовала очень сильная буря, видимо, где-то недалеко от нашего местонахождения развернулось поле боя — меня увидела всё та же старушка. Она была близка к смерти, плюс ко всему, я полагаю, обладала способностями медиума. Других причин, по которым она смогла не просто увидеть аякаши и меня, но ещё и вспомнить, что именно я помог ей найти её родственников, я просто не видел. Бабуля поняла, что я божество, она склонилась передо мной и попросила защищать её семью, ведь скоро её не станет. Я согласился. Саюри-сан, — вздохнул Ичиро, — ей было страшно умирать, поэтому в день её смерти я находился рядом. За ней пришёл отвратительный прожорливый шинигами, который не собирался провожать её на Дальний берег. Пришлось одолеть его и сопроводить Саюри-сан самостоятельно. Обустроившись на новом месте, семья решила сменить фамилию, чтобы преследователи потеряли их след окончательно. Глава семейства основал фамилию «Мамору»: «В честь нашего защитника, что призвала к нам на службу моя мама», — говорил он. Время шло, пожар войны затихал, и однажды я наконец встретил чистую душу, которой смог дать имя — так на моей стороне появилась Дзихири. Мы сражались с ней бок о бок, оберегая быстро растущую семью лекарей. Тяжелее всего нам давались сражения с шинигами — порой они были слишком прожорливыми и очень сильными. В одной из таких драк Дзихи пожертвовала собой, защитив меня. После этого она переродилась, как мой священный сосуд, приобретя способность менять свою форму в зависимости от моих предпочтений. Изначально она была катаной, — хранитель посмотрел на свою младшую шинки, — А совсем недавно мы встретили Хикари, — Она с нами всего три года, но такое ощущение, что мы всегда жили вот так — втроём, — ками снова по привычке погладил девочку по голове, Хикари немного смутило, что он делает это на людях слишком часто, — Наш старик, Ято, иногда появлялся, пытаясь испортить мне жизнь, но попытки всегда были вялыми. То ли оттого, что я по-прежнему для него не интересен, то ли оттого, что он недооценил меня — не знаю. Но встречая его, меня просто выворачивает наизнанку от злости: всё моё естество чувствует, что это чистое зло. Он просто ошибка природы, его не должно быть в этом мире. Он явно нарушил правило жизни и смерти.       — От него пахнет смертью, — неожиданно вмешалась Хикари, — Я сталкивалась с ним всего пару раз, но всегда отчетливо чувствовала зловонный трупный запах. Он выбрался из Ёми. Старейшие духи природы рассержены на него.       Все с удивлением слушали эту мудрость от столь юной особы:       — А! Я…Я просто иногда могу слышать их! Ичиро сказал, что это нормально, — начала оправдываться шинки.       — Д-да, — неловко улыбнулся бог, — Мне кажется, что Хики не обычное оружие: её душа, как бы сказать, наполовину является душой какого-то древнего духа, что иногда в ней просыпается. Мы ещё не знаем какого именно, но почти наверняка знаем, что это дух реки.       — Круто, — еле слышно отозвался Юкинэ, — Должно быть и способности необычные.       — Здорово, Хи-тян.       Девочка засмущалась и решила не отвечать на эти комплименты.       Наконец Ичиро заметил, что его напряжение начало сходить на нет, как и у всех участников этого сборища:       — Как бы там ни было, в последнее время я часто задумывался над тем, чтобы убить старика. Кроме того, в Такамагахаре я слышал, что ты встал на сторону людей, но мне с трудом в это верилось — отец имел очень сильную власть над тобой. И буквально недавно мы наткнулись на вас с Юкинэ в том парке. Мне показалось, по отрывкам разговора, который мы услышали, что ты действительно хочешь защищать людей. Я обратился к Дайкоку и Кофуку за информацией, так как знал, что именно с ними ты в последнее время поддерживаешь связь. Я здесь, потому что мне нужна твоя помощь.       Ичиро закончил своё повествование и теперь все взгляды устремились на Ято. Тот в свою очередь испытывал смешанные чувства: с одной стороны, он не знал, что отец запер его брата в подвале и сбежал он далеко не сразу, а с другой:       — Ты не вернулся за мной, — пробубнил Ятогами, скрывая глаза за чёлкой, — Встав на ноги, и найдя оружие, ты не вернулся за мной, а теперь строишь из себя тут мученика. Наверняка тебе было всё равно, что наш старик сделал из меня и Хииро самых настоящих демонов. Да, Ичиро, нас так и называли — дети-демоны. Вокруг нас всегда были горы трупов, а ты очищал мир от скверны, сражаясь с гнусными шинигами — о, какой молодец! Какой правильный Ичиро, никому ничего плохого в этой жизни не сделал! , — бог войны стукнул кулаком по столу, — Зато позволил сделать из своего младшего брата чудовище! , — ками тяжело дышал, стараясь сдержать слёзы, накопившиеся за несколько столетий. Ичиро, стиснув зубы, слушал эту тираду, прекрасно понимая, что всё это заслужено:       » — Вставай, Ябоку, не плачь.       — Но она ужалила меня!       — Ты потревожил её, вот она и ужалила. Для этой пчёлки ты — огромное нечто, которое пытается её схватить. Скажи, разве ты бы не испугался?       — Угу… Слушай, Ичи, папа снова куда-то ушёл. Он нас бросил?       — Не думаю. Он вернётся, обязательно.       — Ичиро, а ты не уйдёшь?       — Я не смогу бросить своего младшего брата.       — Е-ей! Идём на речку! Догоняй, Ичиро!», — детские воспоминания, едва ли ни единственные счастливые, пронеслись вихрем в голове Мамору:       — Плакса, — сказал он еле слышно, — Всегда был плаксой.       — Зато ты им стал с возрастом, — огрызнулся Ято.       — Предположим, — не стал упираться бог, — Ну так, я рассказал тебе всё, что пережил за несколько сотен лет. По реакции Дзихири ты, наверняка понял, что всё это правда — мы, — хранитель замялся, — мы уже больше пятисот лет вместе, оттого наша связь очень крепка. Она чувствует мои сильные эмоции.       Юкинэ поднял глаза на священный сосуд Ичиро: «Она тоже? Но они знакомы так давно, почему же Я чувствую эмоции Ято, ведь я не пятисотлетний шинки», — подумал юноша. Блондин заметил пристальный взгляд гостя на себе:       — Это очень редкая способность, — как бы отвечая на вопрос Юки, отозвался Мамору, — Эта способность говорит об абсолютном доверии к своему хозяину.       Золотистые глаза широко распахнулись, затем перевели взгляд на своего бога:       «-Разве ты не слышал, что Ято сказал тебе?! Такие слова мог произнести только отец, разве нет?!», — Юкинэ со смущением вспомнил своё очищение и слова Хиёри в ту ночь. Они отложились где-то в подкорке, он не придавал им значения, но полукровка была абсолютно права — Юки, порой, действительно воспринимал Ято, как отца, и, в какой-то степени, даже любил своего хозяина, как родителя.       — В любом случае, Ичиро рассказал всю историю своей жизни от начала и до конца, — вмешалась в разговор Дзихири. Она взяла себя в руки, но после нахлынувших воспоминаний хозяина чувствовала себя опустошённой, — Твоя очередь, — обратилась она к Ято.       — Мне особо нечего рассказывать, — после недолгих раздумий в тишине, ответил бог, — Отец сказал, что Ичиро бросил нас с Хииро. Он пудрил мне мозги тем, что человечество нужно проредить, что мне не нужен храм, иначе я превращу людей в безмозглых баранов, которые ничего не могут сделать самостоятельно, а потом… — Ято шумно выдохнул, — а потом я встретил девушку…       Юкинэ и Хиёри с недоверием посмотрели на своего друга.       — Я дал ей имя — Сакура. Она-то как раз и показала мне другую сторону людей. Именно после встречи с ней я всё больше начал сомневаться в словах отца, даже когда её не стало — старик и Хииро своими речами превратили её в аякаши, — бог поднял глаза на своего брата.       — Чего? Просто своими речами? Такое возможно? — уточнила Хикари.       — Да, — резко ответил Ичиро, — возможно, — шинки тут же притихла.       — Мне надоело выполнять его задания. Использовал он не только меня, к слову, — продолжил Ябоку, — Хииро к тому моменту уже практически полностью была покрыта именами. Я сообщил ему, что хочу уйти. Отец дал мне последнее задание…       Настал черёд Юкинэ тонуть в эмоциях и воспоминаниях своего ками: Ято чувствовал удушающее чувство вины и стыда перед своим братом, а ещё…: «При чём тут Хиёри? Почему она мелькает в его голове? Этот хаос невыносим! Я больше этого не вынесу!», — мысли сумасшедшим роем носились в его голове:       — Ято, — еле слышно взмолился Юки, держась обеими руками за голову, — я прошу тебя… перестань…       — Юкинэ! — спохватился бог, — Прости, я не нарочно! Ты в порядке, Юкинэ? , — парнишка не ответил. Ято взял своего подопечного за плечи, стараясь подавить свои эмоции, продолжал, — Последним заданием было убийство. Я его выполнил и мог считать себя свободным, — Ичиро поморщился, закрыв глаза и стиснув зубы, — Покинув отца, я долго скитался и выполнял любые желания, о которых меня только просили за пять йен.       — Как подношение при загадывании желания в храме, — усмехнулся старший брат, — Ты хотел свой храм, вопреки россказням отца — похвально.       — Заткнись, — рявкнул Ято, — не смей смотреть на меня с высока!       — И в мыслях не было. А потом?       — Я долго не мог найти себе оружие. Все отказывались от безымянного бога без рода и племени. И вот, спустя столько лет мне повезло встретить Юкинэ. Не так давно он стал моим священным сосудом. И он сильнейший из всех существующих, я уверен, — шинки дрогнул в руках своего хозяина, затем перевёл на него удивлённый взгляд — Ято смотрел в глаза брату, на лице была отпечатана абсолютная уверенность в своих словах. Мальчика тронули эти слова, он едва заметно улыбнулся.       — Сталкивался ли ты с отцом в последнее время?       — Да. И, к моему сожалению, он заметил силу моего священного сосуда. Всё сидел и нахваливал его. У меня есть предположение, что он захочет забрать Юкинэ себе.       — Чего и стоило ожидать, — хмыкнул старший ками, — Ты ведь любимый сын, всегда находишь всё самое лучше, всё делаешь лучше меня.       — А, прошу прощения! Это ведь не я прожил сотни лет в тепле и поклонении мне, делая самую простую работу в мире! , — вскочив со своего места, Ятогами выбежал во двор и скрылся на крыше дома. Ичиро молча засунул сигарету в рот, взял свои спички и вышел следом.       — Ичиро, — кинулась вслед Хикари, — её остановила Дзихири, поймав за руку.       — Не надо, — говорила она, — Пусть поговорят.       — Ято, — прошептала Хиёри, — Никогда его таким не видела, — её другу всё ещё было плохо, — Юкинэ-кун, может, воды?       — Голова болит, — пролепетал он.       — Сейчас принесу таблетку, — забеспокоился Дайкоку.       Ичиро нашёл своего брата сидящим на крыше и смотрящим на холодный свет луны. Закурив, он сел рядом.       — Зачем ты пошёл за мной? Чего ты хочешь от меня? , — почти взмолился Ято.       — Хочу перемирия, — выдыхая дым, ответил старший, — Мы оба натворили всякого: я — никудышный старший брат — я, действительно, не вернулся за вами, хотя мог.       — Так почему не вернулся? , — упрекнул ками.       — Струсил, — достаточно резко отозвался Мамору, — Я ужасно боялся и… боюсь до сих пор нашего отца. Детская травма, я думаю, — очередной клубок дыма освободился из его лёгких, — Но и ты наворотил дел, так ведь? , — Ято вздрогнул, — Это было очень больно. И, честно признаться, я готов был уничтожить не только того, кто это сделал с ней, но и весь мир вообще.       — На тот момент мне казалось, что ты заслужил эту боль за то, что бросил меня одного с отцом, — снова огрызнулся бог войны, — Однако…       — Ну-ка. Что-то изменилось? — Ичиро потушил сигарету и постарался вглядеться в лицо младшего брата, которое от так отчаянно от него воротил, — Неужели ты понял меня, потому что попал в точно такую же ситуацию? Или же… — по потупленному взгляду Ятогами, Мамору всё понял, — Ясно. Ты ЕДВА не попал в такую ситуацию. Та девчонка внизу, верно? Был момент, когда ты едва её не потерял, когда думал, что потерял. Вот оно что, — хранителя поглотил нервный, почти истерический смех, он лёг на крышу и закрыл тыльной стороной ладони глаза, — Какая ирония!       — Чего ты ждёшь от меня? Извинений за то, что убил твою любимую женщину?       — Нет, — резко ответил Ичиро, — В какой-то степени, я благодарен тебе. Я могу быть рядом с ней, благодаря тебе. Я не потерял её окончательно, благодаря тебе.       — Хочешь сказать, ты простил меня за это?       — Веришь или нет, но — да, простил.       — Не верится что-то.       — Не суди по себе. Знаю, что ты бы не успокоился, пока не испепелил убийцу, но я простил тебя, когда она пришла ко мне после своей смерти, оставшись среди всего этого хаоса чистой душой. Простил, когда впервые поцеловал её и был счастлив, что я вообще имею такую возможность, — Мамору мечтательно улыбнулся, положив руки под голову, — Простил, когда впервые провёл с ней ночь.       — Ты что сделал?! — покраснел Ято, — Она же твоё оружие! Для неё это грех, она бы осквернила тебя!       — Не путай любовь с похотью, Ято. Оружие может любить, если его чувства чисты, если желание поцеловать возлюбленного является естественным способом выразить эти чувства.       — Невероятно, — пробормотал бог.       — Пожалуй. Но влюбляться в смертных — это семейное, кажется.       — Заткнись, будь добр, — слова брата заставили младшего ками покраснеть ещё больше.       — Как это вышло вообще? Как ты встретил её и что не так с её телом — откуда этот хвост?       — Она спасла меня от автобуса. После этого её душа вот таким странным образом покидает тело. Теперь она наполовину аякаши. Самое интересное, — бог посмотрел на луну, — я знаю, как решить эту проблему. Нужно всего лишь оборвать с ней узы, и всё. Но она отказалась — она загадала желание не разрывать нашу связь, пожелала остаться с нами навсегда.       — Какая разница, что она пожелала. Это опасно для неё — ей нет места в нашем мире, она должна жить среди людей. Её хвост, смею предположить, это нить связывающая её с телом. Если она порвётся, то девчонке придёт конец. Но, несмотря на всё это, ты ведь и сам не хочешь её отпускать, так?       Щёки Ято снова вспыхнули огнём от смущения:       — Да почему же ты так бесишь? — Ичиро громко рассмеялся:       — Ну уж прости!       Разговаривая с братом, обида на него начала отступать. Это злило Ято, но в то же время он был... счастлив? снова непринуждённо обсуждать с ним что-то, спорить о чём-то. Он вдруг почувствовал, как ему этого не хватало, ощущал, что теперь всё на своих местах, сейчас, в эту минуту, всё так, как должно быть. Как будто последняя часть пазла вернулась на своё законное место:       — Нет, это ты прости, — голос ками внезапно стал серьёзным, — Прости, что убил самого дорогого для тебя человека. Я чувствовал твою боль и отчаяние — наша связь тогда всё ещё была ощутимой, особенно, если мы находились рядом друг с другом. Это было ужасно. Я пожалел о том, что сделал почти сразу же — она думала, что…       — Что это я, — перебил хранитель, — Я видел её воспоминания, помню твоё лицо. Хииро позвала тебя по имени и Дзихири поняла, что это был не я. Честно признаться, это было легкомысленно с моей стороны — влюбится в девушку из клана, который обещал беречь, зная, какими разрушительными для неё могут оказаться последствия такой любви. И прости, что оставил тебя. Я винил себя за это всю жизнь, но моя трусость, до недавнего времени, не позволяла начать твои поиски. Всегда был страх того, что он снова попытается меня убить. К слову, рядом с тобой этот страх куда-то пропадает, остаётся только желание надрать ему зад как следует. Наверное, мы друг друга дополняем каким-то образом.       — Знаешь, не уверен, что я вернулся бы на твоём месте. Я злился, потому что мне было стыдно за всё, что я сделал, страшно оттого, что меня ждёт забвение без отца. Мне нужно было кого-то обвинить во всех моих грехах.       — Да уж, — вздохнул хранитель, — Мы друг друга стоим.       — Ты говорил, что пришёл за помощью, — Ятогами покачал головой, — Я не могу помочь тебе убить отца. Он — моя линия жизни, понимаешь? Не станет его — не будет и меня.       — Я раздумывал над этим, — старший закурил очередную сигарету, — И, как мне кажется, я нашёл решение этой проблемы.       — Ты серьёзно?       — Абсолютно. Но у тебя есть ещё одна беда, Ято.       — Беда?       — Что ты будешь делать с Хиёри-сан? , — выдыхая дым, Ичиро ухмыльнулся.       — Тебя это не касается, извращенец! , — у Ятогами, казалось, пар из ушей пошёл, — Разберусь, как-нибудь!       — Просто я не так давно беседовал с О-окунинуши, и он рассказал мне об одном древнем ритуале, что мог бы решить твою маленькую заминку на пути к большой любви.       — Да чёрта с два! Ещё не хватало твоих танцев с бубнами! Отстань!       Мамору улыбнулся:       — Ну, надумаешь — дай знать, и, я думаю, что нам пора возвращаться, — старший брат протянул руку своему близнецу, — Идём?       Бог войны смотрел на своего близняшку и понимал, что обида до конца не прошла, но спустя столько времени, оказавшись снова вместе, их заржавевшие кусари снова натянулись. Он почувствовал это ещё при погоне за ним. Видимо, связь оживает, когда они рядом. Ято не ощущал никакой ненависти от старшего брата, напротив было ощущение, что он правда раскаивается в том, что не пришёл за братишкой. Ему и правда жаль. Явственно чувствовалось желание всё исправить, начать жить по-другому:       — Я скучал, — неожиданно для себя выдал младший ками, принимая руку брата.       Ичиро улыбнулся, поднимая близнеца на ноги:       — Да, я тоже. Идём, иначе Кофуку вылакает всё саке. *Дзабутон — японская подушка для сидения на полу.