Границы дружбы

      Иноуэ пришёл на условленное место ровно через минуту после друга и открыто улыбнулся, разглядывая его серую ветровку.       — Привет. Я так понимаю, что наши матери закупались на одной и той же распродаже.       — Привет, — осклабился Оносэ и протянул руку, чтобы пощупать ткань ветровки Шинобу. — Да, похоже на то. Ты как? Тебя до вечера отпустили? Или опять «домашние дела», которые некому сделать, кроме тебя?       Джун пытливо вгляделся в лицо приятеля, заодно запоминая расположение многочисленных крупных и мелких родинок, похожих на брызги тёмной краски.       — Да, — серьёзно кивнул Ино. — Мне нужно будет проверить домашнее задание братьев — в отличие от нас с тобой, они его вчера не сделали.       — Ладно, я всё понял. Идём, — махнул рукой высокий парень и пошагал вдоль шоссе, по которому проносились редкие автомобили. — Мне круто повезло, что моя сестрица никогда не пыталась меня пасти вот так — хотя бы до старшей школы я дожил спокойно, ха-ха.       — Джун, — насупился Шин-кун и приостановился. — Не шути так, пожалуйста. Я ведь искренне хотел тебе помочь, а ты то и дело даёшь мне понять, что тебе вовсе не нужна моя помощь. Если тебе так тяжело ходить в школу с выученными уроками и получать за это хорошие оценки, мы можем больше не экспериментировать с твоим образованием. В конце концов, это — твоё личное дело.       Улыбка Оносэ сразу погасла, он вздохнул и пожал плечами, потом с хрустом сжал пальцы в кулак — в его душе шла нешуточная борьба, и сейчас он не мог сразу же сделать выбор между этой новой дружбой и своей привычной ленью.       — Ты и в самом деле не такой, как все, — вдруг сказал он, встретившись взглядом с глазами Иноуэ. — Наверное, я знал это с самого начала, просто не задумывался всерьёз. Столько событий произошло сразу, что некогда было подумать.       — Ты о чём? — внешне Шинобу остался спокоен. Ему и раньше говорили нечто подобное, но почти всегда это означало близкую угрозу: после таких слов, обычно, начинался открытый конфликт.       — С тобой сложно, но очень интересно, — припечатал Джун, рубанув воздух ребром ладони. — Да, мне откровенно лень учить уроки, но я вовсе не собираюсь отказываться от общения с тобой. Вот.       Ино открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в голове вдруг стало пусто, и ни одного слова так и не прозвучало. Да и что можно сказать после такого решительного «вот»?..       — Спасибо, Джун, — он, наконец, нашёлся с ответом и слегка улыбнулся. — Мне тоже очень интересно с тобой, хотя и сложно. Расскажешь мне потом, что надумал, когда у тебя будет время для размышлений. Ладно?       — Ага.       До остановки шли молча, погрузившись каждый в свои мысли, но молчание не разделяло их, словно бы они думали об одном и том же. Сверившись с расписанием, уселись на узкую лавочку под жестяным навесом, чтобы подождать нужный автобус, и Оносэ закурил, вытащив из рюкзака трофейную пачку.       — Ничего так сигаретки, — не очень разборчиво откомментировал он, удерживая фильтр губами, покуда доставал из кармана джинсов деньги на билет. — Я-то, обычно, подешевле беру… но нынче могу и пошиковать недельку.       Взяв сигарету пальцами, выдохнул дым в сторону от друга и тут услышал чей-то голос, раздавшийся снаружи:       — Сацуки-тян, иди сюда, что ты там встала?       — Там кто-то курит, — отозвался капризный девчачий голосок. — Ты же знаешь, ани-тян, я ненавижу этот дым.       — Ксо, — выругался незнакомец и заглянул внутрь жестяной коробки со скамьёй. — Не могли бы вы курить чуть поодаль, парни? Пожалуйста, — говоривший кривовато улыбнулся, обозначая вежливость, но тон его был холоден.       Долговязый подросток хотел было что-то съязвить в ответ, но получил ощутимый тычок локтем под рёбра и закашлялся дымом, в то время как Шинобу вскочил и поклонился незнакомцу:       — Извините нас, сэмпай, мы сейчас уйдём! — схватил Джуна за руку и потащил за собой. Тот даже не успел ничего сделать — и уже оказался с подветренной стороны от остановки, ошалело моргая.       — Ты… хмм… ты его знаешь, что ли? — это была единственная мысль, которая могла объяснить ему странное поведение приятеля.       — Не совсем знаю, но встречал его в нашей школе, — негромко ответил Иноуэ. — Вроде бы он со второго курса.       — А ведёт себя, как тот надутый дурак, главарь твоих знакомых гопников, — фыркнул Оносэ, выдохнув дым.       — По-моему, он вполне вежливо попросил не дымить внутри остановки, — задумчиво произнёс Шинобу, рассматривая высокого второкурсника, который о чём-то разговаривал со своей сестрой. — Просто у него правильная осанка, и кажется, что он смотрит на всех свысока. На самом деле он красивый, у него интересное лицо… Я бы хотел нарисовать его, но, наверное, он не согласится позировать.       Джун также не сводил пристального взгляда с сэмпая, который был практически того же роста, что и он сам, но держал спину так прямо, будто бы зажимал лопатками карандаш и боялся его уронить, и оттого казался ещё выше. Длинные волосы его были аккуратно уложены и спускались чуть ниже плеч — почти такие же отрастил себе в прошлом году Оносэ, но перед началом учебного года мать уговорила его постричься короче, дабы произвести благоприятное впечатление на новых учителей. В остальном же — парень как парень, носатый какой-то, одет обычно: джинсы и куртка, — чего тут рисовать?       Почувствовав, что сейчас опять вспылит на ровном месте, громила Джун затянулся в последний раз, выпустил дым через ноздри и затушил окурок о край урны.       — Сестра у него ничего так, но я бы не стал знакомиться с такой капризной малолеткой, — поставил он свой вердикт и отвернулся, чтобы посмотреть, не идёт ли их автобус. Поймав на себе удивлённый взгляд Ино, пожал плечами и пояснил: — Я бы мог понять, если бы ты захотел нарисовать её, но почему он? Что в нём такого эдакого?       — Не знаю, — тихо отозвался Шинобу, глядя, как двое садятся в маршрутку. Потом снова перевёл взгляд на недовольное лицо друга и улыбнулся. — Я бы хотел нарисовать и тебя, но, боюсь, ты не сможешь усидеть на месте неподвижно дольше трёх минут.       — Меня?       Вся злость, которую он только что испытывал, куда-то испарилась, и бесстрашный «сёгун» Оносэ ощутил, как к скулам прилила кровь, а сердце заколотилось чересчур быстро от непонятного волнения. Иноуэ смотрел на него так, будто бы видел насквозь каждое движение его души, но насмешка в его глазах была ласковой.       — Тебя. Мне нравится, когда ты не корчишь рожи, а сосредоточен, решая задачи, например. И когда ты сидел над моей самодельной картой, мне очень захотелось нарисовать твоё лицо — такое оно было серьёзное, строгое. Сразу видно: настоящий полководец, стратег. У тебя крупный нос, но он только подчёркивает твою индивидуальность, а ещё у тебя очень красивый разрез глаз, можно сказать, идеальный, как у самураев на старинных гравюрах. И очерк губ…       Тут Шин-кун замолк, боясь перегнуть палку: ещё немного такой неприкрытой лести в глаза — и от смущённого в край Джуна пошёл бы дым, как от проснувшегося вулкана.       — Скажешь тоже, — буркнул он, глядя куда-то поверх головы приятеля, делая вид, будто высматривает нужный транспорт вдали. — Я совершенно обычный парень, каких тысячи и даже миллионы.       — Большинство великих людей когда-то были самыми обычными мальчишками, — повёл бровями Ино, снова улыбаясь. — Ну, так что? Попозируешь мне хотя бы полчаса?       — Наш автобус, — отозвался Оносэ и подошёл ближе к остановке, чтобы водитель случайно не проехал мимо. Едва войдя в полупустой салон, узнал у кондуктора стоимость билета до залива, отсчитал нужную сумму и потопал в самый дальний угол, где оставалось несколько свободных сидений. Плюхнулся на одно из них, оставив рядом с собой место для Шинобу, лихорадочно соображая, что ответить на его вопрос.       — Ты позволишь мне попробовать? — повторил попытку Ино, садясь не рядом, а на сиденье, удачно расположенное как раз напротив. — В тот раз я рисовал тебя издалека и не спросив — такие были обстоятельства… а сейчас мы будем долго ехать до побережья, я бы мог сделать пару набросков, если ты не против.       Он положил на колени полупустую сегодня сумку и вытащил из неё пластиковый планшет для рисования со специальными зажимами по краям, которые удерживали несколько чистых листов, потом поднял глаза и снова посмотрел на своего спутника, легко читая его эмоции: неуверенность и любопытство.       — Ано… что, совсем нельзя будет шевелиться? — настороженно спросил этот верзила, глядя на видавший виды девайс в руках приятеля.       — Расслабься. Сядь поудобнее и просто смотри в окно. Больше ничего не нужно, я же не батальное полотно собираюсь рисовать. Мне давно никто не позировал, я сперва потренируюсь, так что можешь немного шевелиться, но не очень часто. Если вдруг станет неудобно сидеть, — добавил Иноуэ, акцентировав свою заботу голосом, — ну, там, ноги затекут, то ты скажи, не молчи. Хорошо?       — Угу.       Глубоко вздохнув, высокий парень откинулся на спинку сиденья, постарался расслабиться и не косить глазом на сидящего напротив друга, который принялся сосредоточенно шуршать карандашом по бумаге, держа планшет в правой руке и иногда чуть поворачивая его для удобства. Сперва Джуну приходилось прикладывать усилия, чтобы не ёрзать по-привычке, но потом мысли его зацепились за оброненную невзначай фразу друга: «Мне давно никто не позировал», — и вернулись ко вчерашнему разговору с матерью. Он вспомнил то, о чём думал перед сном, и снова удивился сам себе: как легко удалось сдружиться с человеком, который был совсем другим, едва ли не полной его противоположностью.       Шинобу сменил в планшете третий лист, сунув неудачные наброски под чистые листы, и торопливо набросал новый, спеша воспользоваться странной задумчивостью, напавшей на его беспокойного и болтливого спутника. Ужасно хотелось спросить, о чём он сейчас думает, но парень не стал тратить время на разговоры — успеется. Ему казалось гораздо более важным потренировать руку, покуда «сёгун» изволит сидеть смирно. К тому же, освещение возле окна было хорошим, не резким, поскольку солнце ещё пряталось где-то за облаками, а автобус плавно катил по широкому шоссе, не мешая рисовать. Ино закончил четвёртую попытку, когда яркий солнечный свет вдруг затопил салон, выдернув Оносэ из раздумий. Наткнувшись на внимательный взгляд одноклассника, он сел иначе и повёл плечами, чтобы размяться.       — Ну как? Нарисовал? — не смог удержаться от вопроса дылда, слегка растирая свои руки, разгоняя застоявшуюся кровь. — Дашь глянуть?       — Это просто набросок, — чуть смущённо отозвался юный художник, чувствуя волнение — гораздо более сильное, чем в те разы, когда отдавал свои работы на конкурсы. — Я умею лучше, но давно не практиковался, поэтому… вот.       Чтобы не тянуть кота за хвост, сам протянул другу планшет и стал следить за реакцией. Джун молчал почти минуту, но было видно, что молчание это вызвано положительными эмоциями.       — Это я, — наконец, решил он и неуверенно улыбнулся. — Но этот «я» какой-то странный… будто бы сказочный. Добрый, что ли. А я ведь не такой, я плохой парень из плохой компании, ну, как бы тебе объяснить, — нетерпеливый жест. — У меня не бывает такой странной улыбки, и я не похож на чуваков из журнала мод моей сестры. А этот, — он ткнул пальцем в рисунок, — похож на фотомодель.       — Но это ты, — тепло улыбнулся Шинобу, не торопясь забирать свой девайс. — Когда ты задумчив и думаешь о чём-то хорошем, ты именно такой, и я это вижу.       — Правда? — слышать это было приятно, и Оносэ не стал больше спорить.       — Правда. А о чём ты думал?       «О тебе», — едва не брякнул верзила и снова пошёл малиновыми пятнами, осознав, что это прозвучало бы весьма двусмысленно.       — Ну, так… ни о чём конкретно, — увильнул он от ответа и принялся снова разглядывать рисунок, пытаясь понять, чем же это изображение отличается от того, что он сам периодически видит в зеркале. Чёрно-белый парень смотрел чуть вниз и влево, его отросшие волосы торчали во все стороны, но это было даже красиво, совсем не так, как в жизни, например, после тренировки. И ещё это странное выражение лица, словно бы нарисованный Джун и в самом деле думал о чём-то хорошем, едва заметно улыбаясь своим мыслям. «Значит, он видит меня таким?»       Подняв глаза, Оносэ понял, что его друг ждёт более честного ответа, но не знал, что сказать, чтобы не попасть в неловкое положение. Пытаясь потянуть время, он вернул Иноуэ его планшет и сжал пальцами линялую джинсу на своих коленках.       — Извини, что спросил, — нарушил молчание одноклассник, неторопливо убирая рисовальные принадлежности в сумку. — Я не знал, что это такой сложный вопрос для тебя.       — Это не… хмм… я просто… наверное, да, не смогу рассказать всё то, о чём думал, глядя в окно, — вздохнул Джун и провёл ладонью по своей шее. Потом спохватился, пригладил растрёпанные хайры обеими руками, нахмурился и решительно добавил: — Но я попробую. В общем, сначала я вспомнил вчерашний разговор с мамой. Она сказала, что ты произвёл на неё впечатление тихого и скромного мальчика. Мне было смешно, но я не стал ей говорить о твоих крутых подвигах в среду и в пятницу. Я ведь даже не рассказывал ей о том, как мы с тобой познакомились. А потом она вдруг сказала, что таких, как ты, часто преследуют и обижают, а я ответил, что так бывало, да, но мы с ребятами не дадим тебя в обиду больше. Вот. И ещё я думал о том, что мы разные очень и всё равно хотим общаться, потому что нам нравится одна и та же музыка, например, — я видел кассеты у тебя в шкафу. Ну… и всякое такое думал ещё, про дружбу и то, как важно найти правильных друзей — помнишь, это сказал Окура-сан.       — Помню, — кивнул Шинобу и улыбнулся уголками губ. «Значит, он думал обо мне? Вот это сюрприз». — Спасибо, что поделился своими мыслями, Джун. Для меня это важно.       — Слушай, — торопливо произнёс тот, ловя новую идею. — Ты сказал, что тебе никто давно не позировал, так я могу попросить кого-нибудь из своих дружбанов, чтобы ты мог потренироваться ещё и на них. И, вот, кстати, Окура-сан, он ведь тоже такой, ну, необычный, а ты бы хотел его нарисовать, верно?       — У него очень эффектная внешность, да, — кивнул Ино. — И он умеет ею пользоваться. Но, наверное, не стоит его беспокоить из-за таких пустяков, всё-таки он взрослый, у него много своих дел. Мы и так ему обязаны теперь за помощь.       — Не бери в голову, — отмахнулся «сёгун». — Когда я говорил с Кадзуки-куном, он сам предложил позвать его братца, который официально работает в каком-то местном театре. Да, он помог нам всем выглядеть более убедительно, поскольку знает некоторые тонкости поведения Безликого, но он сразу же предупредил меня, что действует «частным порядком», типа, заради искусства. Я так понял, что якудза не потребуют с нас ничего за это.       — Говори потише, — предупредил приятеля Шинобу, пересаживаясь ближе к нему и надеясь, что никто из пассажиров не услышал слов о мафии. — То, что Окура-сан помог нам бесплатно, ещё не означает, что мы ему ничего не должны.       — Ты опять за своё? — ухмыльнулся Оносэ. — Мне ты предложил помогать с уроками, хотя я не собирался что-либо с тебя брать. А что ты можешь предложить ему, взрослому человеку, который, к тому же, выше тебя по статусу?       — Да, ты прав, у меня ничего нет, чтобы предложить ему и его брату, — подумав с минуту, вздохнул Иноуэ, разглядывая свои руки, лежащие поверх сумки. — Но что-то внутри меня мешает мне быть спокойным теперь.       — Ага, я уже понял, что у тебя слишком правильное воспитание, — беззлобно фыркнул дылда и поёрзал на сиденье, чтобы немного отвернуться от солнечных лучей, бьющих через окно ему в лицо. — Ну, тогда я тебе так скажу: идея позвать сэмпаев была моя, и договаривался с ними тоже я. Так что ты тут вообще считаешься не при делах, ясно? — дождавшись молчаливого кивка от одноклассника, продолжил, хитро щурясь: — А если тебе опять начнёт мешать чувство обязанности мне, то я что-нибудь придумаю, не беспокойся. Я не оставлю тебя с таким камнем на душе.       Сейчас, при ярком свете Джун хорошо видел вблизи лицо друга, каждую чёрточку, каждую пигментную крапинку на левой половине, даже те, которые прятались на верхнем веке — после вчерашних слов матери он стал внимательнее к подобным мелочам.       — Да что ж такое-то, — Ино поднял глаза, с трудом сдерживая смех. — Неужели, я так и буду на всю жизнь обязанным тебе, о, великодушный сэйи-тайсёгун Оносэ-сан?       — Как минимум, до тех пор, покуда не перестанешь влипать в истории, — широко улыбнулся тот, хищно блеснув крупными клыками.       — Значит, это навсегда, — притворно вздохнул Шин-кун и добавил с теплом в голосе: — Мне нравится думать, что ты всегда будешь рядом, чтобы защищать меня от всяких неприятностей, хотя рассудком я и понимаю, что так не бывает. Уж не знаю, почему тебе так хочется казаться плохим парнем, но ты такой хороший, Джун. Мне давно не бывало так спокойно, как сейчас. А когда мы уже приедем? — сменил тему Иноуэ, видя, что его спутник снова прячет взгляд, смущаясь от похвал.       — Не знаю, наверное, скоро, — тот был рад отвлечься и вскочил, оставив свой рюкзак на сиденье. — Погоди, спрошу у кондуктора.       Высокий парень ловко проскользнул между рядами сидений, наклонился к сидящему у дверей контролёру, чтобы задать свой вопрос, потом также легко прошагал обратно, но не сел, а подхватил рюкзак и повесил на плечо.       — Пойдём к выходу, почти приехали, считай, — скомандовал «сёгун». — Три минуты до остановки.       Автобус свернул с шоссе на тихую улочку приморского города, а оттуда — на вокзальную площадь, где и остановился. Все пассажиры степенно вышли и разбрелись по своим делам, а двое школьников, щурясь от солнца, направились к побережью, ориентируясь на указатели.       — Ты мне так и не объяснил, кстати, почему вдруг решил потратить свой выходной на поездку сюда. Да ещё и со мной, — скосил глаза на друга Шинобу, вдыхая непривычно влажный воздух пополам со знакомым запахом табачного дыма.       — Одного меня бы не отпустили, — вынув сигарету изо рта, хмыкнул Оносэ.       — Но у тебя же есть ещё шестеро друзей.       — Так с ними я уже ездил, а с тобой — нет.       — Вот как, значит.       — Угу.       «Ты опять что-то не договариваешь», — во взгляде Ино блеснуло подозрение, но он ничего не сказал больше, потому что они как раз подошли к переходу через широкую полосу автобана, за которым расстилалась бескрайняя синь залива, где-то за горизонтом плавно переходящего в Тихий океан. Дождавшись зелёного сигнала, двое перешли дорогу и спустились на пустынный узкий песчаный пляж, который заканчивался нагромождением бетонных блоков, служащих для укрепления береговой линии. Прибой был сильным, волны с грохотом разбивались об искусственную преграду, швыряя в воздух клочья белой пены, и резкий ветер подхватывал брызги, далеко унося водяную пыль.       Словно загипнотизированный этим зрелищем, Иноуэ прошагал до самого края берега и взобрался на один из горизонтальных блоков, забыв застегнуть ветровку, вмиг ставшую мокрой со всех сторон. Что-то странное творилось в его душе сейчас, и он не слышал ничего, кроме шума волн, неумолимо крошащих бетон возле его промокших ботинок. Джуну пришлось карабкаться следом и буквально силой уводить друга из опасного места, рискуя свалиться вместе с ним в глубокие щели между блоками.       — Ты с ума сошёл?! — проорал он, грубовато встряхнув потерявшего контроль Шинобу, когда они оба оказались на песчаной полосе. — Какого чёрта ты туда полез? Твоя мать мне башку оторвёт, если ты заболеешь! Ино! Ты слышишь меня, вообще?!       Вместо ответа тот покачал головой и вдруг крепко обнял своего долговязого спутника, показывая ему, что испытывает сейчас очень много эмоций, требующих выхода. И Оносэ понял его.       — Ты меня так напугал, — чуть тише признался он, обнимая приятеля в ответ и пытаясь укрыть его собой от пронизывающего ветра. — Что с тобой? Что произошло?       Не дождавшись внятного объяснения, он поспешил увести Иноуэ обратно к пандусу, который немного защищал от ветра, чтобы там заставить его переодеться. Достал из рюкзака свою шерстяную безрукавку и вручил её другу, предупредив довольно жёстко:       — Надень под ветровку. Или мы сейчас же едем домой, без разговоров.       — Прости меня, Джун, я правда не понимаю, что на меня нашло, — чуть отойдя от первого потрясения, Шин-кун ощутил стыд за своё поведение и беспрекословно повиновался, натянув колючую безрукавку поверх влажной рубашки и торопливо застегнув ветровку. — Я всегда был очень впечатлительным, да, но я не думал, что… что вот так… потеряю голову вдруг. Не беспокойся, пожалуйста, — он смущённо улыбнулся, глядя чуть снизу на высокого приятеля. — Я не успел замёрзнуть, ни капельки. Видишь?       И в доказательство сжал тёплыми руками его ладонь. Оносэ недоверчиво покачал головой и полушутливо погрозил ему свободной рукой.       — Только чихни мне тут — мигом поедешь домой, пить свой шиповник и дышать корейским бальзамом.       — Так точно, сёгун-сан! — Ино уже успокоился и легко ответил на шутку. — Ну, пойдём туда, на песок. Обещаю, я больше не полезу в прибой.       Двое прошлись вдоль берега до того места, где песчаный пляж был шире, и шум автобана полностью терялся в грохоте прибоя. Они нашли обломок бетонной конструкции в стороне от основной гряды и сели, чтобы просто наблюдать за прекрасной бурной стихией. Шинобу достал было свой планшет, но быстро понял, что только испортит всю бумагу и те рисунки, что лежали снизу — брызги воды долетали и сюда.       Разговаривать было невозможно, и парни молчали, щурясь на бликующие волны. Джун пару раз вставал, прохаживался вдоль береговой гряды, выискивая что-нибудь интересное, нашёл пару целых раковин и блестящий на солнце мокрый камень жёлтого цвета, обтёр о штаны и сунул в карман. Вернувшись к неподвижно сидящему другу, коснулся его рук и почувствовал, что они холодные.       — Ты замёрз, пойдём, — перекричав шум волн, сурово приказал ему «сёгун», и тот не стал спорить, поднялся и направился к пандусу, подталкиваемый в спину порывами сильного ветра. Они нашли маленькое кафе на той стороне автобана, молча поужасались местным ценам и попросили горячего чая.       — Вам с бренди или с ромом, молодые люди? — лукаво улыбнулась хозяйка, разглядывая симпатичных, но продрогших парней и явно догадываясь о том, что им ещё нельзя покупать алкоголь.       — Просто чёрный, пожалуйста, — вежливо ответил на улыбку Иноуэ, чувствуя, как в тёплом помещении горят его уши, а по пальцам бегают противные колючие мурашки. — Вы не против, если мы достанем свои бенто?       — Да на здоровье. Всё равно в такую погоду никого больше нет, вы не помешаете, — пожала плечами женщина и повела рукой в сторону столика у окна. — Садитесь там, пожалуйста, сейчас вам принесут чай.       — Неплохой вид отсюда. Берег высокий, хорошо видно море, — негромко прокомментировал Шинобу, садясь и вытаскивая из сумки пластиковую коробку с едой. Потом вытер руки салфеткой и взялся за палочки. — Приятного.       — И тебе, — отозвался Оносэ, принимаясь за еду. Через пару минут добавил: — Ты в норме? Ноги не замёрзли?       — Всё в порядке, — прожевав, кивнул одноклассник. — Поедим и сходим на берег ещё.       — Смотри у меня, — якобы строго нахмурился Джун. — Завтра же тренировка.       — Я помню. Но думаю, что всё будет нормально, — отодвинув свой бенто, чтобы официантка могла поставить на столик поднос с чайником и чашками, Ино поблагодарил её и сказал приятелю: — Мы погуляем ещё час, а потом пойдём к автобусу, мне же надо быть дома пораньше.       — Всё-таки тебе понравилось море? — улыбнулся верзила, глядя через стол в лицо Шин-куна.       — Да. Очень, — выразительно вздохнул тот. — У меня просто нет слов сейчас, чтобы объяснить. И спасибо тебе за то, что привёз меня сюда. За эту неделю ты столько всего сделал для меня, Джун.       — Неделю? М-да. В самом деле, всего лишь неделя прошла, а мне кажется, будто бы мы с тобой знакомы много лет, — хмыкнул он, подчищая рис из своей коробки. — Знаешь, я бы хотел попросить у тебя этот рисунок, ну, мой портрет, да. Подаришь?       — Да какой же это портрет, — растерянно пробормотал юный художник, смущаясь. — Это просто эскиз.       — А я хочу подарить его своей маме, вот. Ей наверняка понравится такой «сказочный» я.       — Боги, Джун, я лучше нарисую нормальный твой портрет, красками.       — И красками тоже нарисуешь, но я хочу получить этот, первый.       — Ну, как хочешь, — сдался Иноуэ, пряча глаза. Ему было приятно, что друг так высоко оценил его творчество и даже считает подобный набросок хорошим подарком. — Я пока подержу его в планшете, чтобы не помялся по дороге, ладно? Отдам возле дома.       — Договорились.       Оносэ налил ему ещё чаю, а остатки вылил в свою чашку и выпил залпом, пока не остыло. Поделив плату на двоих, парни оставили деньги на подносе и, забрав свои бенто, попрощались с хозяйкой, прежде чем уйти. Улица встретила их таким же сильным ветром, но после еды и горячего чая им было уже не так холодно, поэтому они побродили вдоль бетонной гряды ещё около часа. Шинобу тоже прихватил себе на память красивую ракушку, вытряхнув из неё мокрый песок, а потом вернулся с приятелем на автовокзал, и через несколько минут к остановке подкатил нужный им автобус.       — Смотри-ка ты, даже ждать не пришлось, — восхитился Джун, залезая внутрь.       — Да, я нарочно посмотрел расписание обратных рейсов, — спокойно отозвался Ино. — Потому что мне надо быть дома вовремя.       — Тьфу ты, а я уж решил, что мистика, — негромко хохотнул этот дылда и снова занял дальнее от выхода сиденье у окна. Его одноклассник устроился рядом, положив свою сумку на колени, и задумчиво молчал, всё ещё переживая бурю эмоций от знакомства с морской стихией. В голове до сих пор немного шумело, словно бы прибой остался там, затопив собой все мысли, растворив их в себе, избавив от былого беспокойства по пустякам. Оносэ, видя такое состояние друга, не стал ему мешать разговорами, но губы его то и дело трогала довольная улыбка: ему удалось удивить и даже шокировать обычно спокойного и рассудительного Шин-куна. «А ведь не хотел ехать, дела у него, видишь ли, домашние».       Через несколько остановок салон автобуса немного опустел, а место напротив сидений, которые заняли школьники, освободилось, что вывело Иноуэ из задумчивости, и он заметил, что его спутник задремал, откинув спинку своего сиденья чуть назад. Это был шанс потренироваться в рисовании ещё, нельзя было его упускать, тем более, что первый удачный набросок он обещал отдать Джуну. Тихонько пересев в противоположное кресло, парень достал свой планшет и карандаш с резинкой и принялся наскоро зарисовывать лицо спящего.       «Он так забавно смущается, как будто бы ему никто раньше не говорил, что он красивый», — мимоходом думал Шинобу, любуясь и стараясь поточнее передать в рисунке ставшие более плавными черты скуластого лица. «Посмотреть бы на него лет через пять или десять — небось, девицы на нём гроздьями висеть будут». Усмехнувшись своим мыслям, Ино быстро довёл эскиз до приличного состояния и спрятал его под другие наброски, желая оставить это себе. Потом пересел обратно и несильно сжал пальцы приятеля, чтобы разбудить его.       — Слышь, сёгун Оносэ, хватит храпеть на весь автобус, — решил пошутить он, с улыбкой наблюдая за сонно моргающим верзилой. — Мы уже скоро приедем, кажется.       — Я что, правда храпел? — с трудом подавив зевок, глухим голосом спросил тот, но потом заметил блеск в глазах Шинобу и усмехнулся криво. — Ну, ладно, шутник, пользуйся, что я сегодня добрый… хотя очень не люблю, когда меня будят. Знаешь, сколько будильников я уже расколошматил об стену? Девять. Вот так. И у тебя неплохие шансы стать десятым, юбилейным.       Джун насладился замешательством спутника, а потом легонько пихнул его плечом в плечо и негромко рассмеялся, показывая, что тоже шутит.       Автобус почти достиг нужной парням остановки, когда небо над Хадано резко потемнело, и на городок обрушился сильный дождь, заставив водителя несколько сбавить скорость машины. Двое школьников выскочили из дверей и сразу же спрятались под жестяную крышу остановки, понимая, что придётся переждать основной залп ливня.       — Ксо, — хмуро бросил Иноуэ, садясь на узкую скамейку. — Если через десять минут дождь не ослабнет, придётся бежать так — я обещал, что вернусь до пяти вечера.       — Не дури, Ино-кун, — покачал головой Оносэ, привычно закуривая. — Твои родители примут во внимание погоду, ты ведь объяснишь, что задержался только из-за ливня. Если надо, я могу дойти до тебя и подтвердить это.       — Ну, вот ещё, — фыркнул тот, невольно смеясь. — Мои родители, конечно, строже твоих, но не до такой степени. И они в самом деле понимают, что если я что-то не смог сделать, как обещал, значит, на то были объективные причины, а не моя лень или раздолбайство.       — Как интересно, — задумчиво протянул Джун, сунув руки в карманы и глядя сверху вниз на сидящего друга. — Хочешь сказать, что моя мамуля не доверяет мне потому, что знает о моих слабостях?       — Откуда мне знать? — пожал плечами Шинобу. — Возможно, что так. Если ты игнорируешь простые её просьбы — ну, например, не задерживаться после школы или, там, прибираться у себя в комнате хотя бы раз в неделю, — то да, поездку на залив она сочтёт более сложным испытанием для тебя и скорее запретит, чем разрешит. Ведь она беспокоится за тебя. А ты иногда ведёшь себя, как несмышлёныш.       — Вот как, — долговязый парень не подумал обижаться, только вздохнул и потушил окурок под дождём. Потом сел рядом на скамью. — Ты заставляешь меня задуматься о вещах, которые раньше никогда не приходили мне в голову. Почему так?       — Не знаю, — Иноуэ пожал плечами, но потом вспомнил утренний разговор. — Может быть потому, что я не похож на тех, с кем ты раньше общался. Но мне трудно судить об этом.       — Правильно, — улыбнулся Оносэ и чуть склонил голову, заглядывая в лицо приятеля. — Ты не такой, как все, потому что ты отмечен Судьбой.       — С чего ты взял?       — Мама сказала, что твои родинки не просто так лежат на левой стороне лица. А я ей верю, она редко ошибается в людях.       — А, ты об этом, — выдохнув с заметным облегчением, Шин-кун покусал губу и добавил: — История и в самом деле странная, но я расскажу её тебе, если ты пообещаешь не смеяться… и не трепать всем остальным. Даже маме своей не говори, ладно?       — Обещаю, что не буду смеяться, — торжественно кивнул Джун, сгорая от любопытства. — И что дальше меня это не пойдёт.       — В общем-то, моя мама тоже верит во всякие мистические знаки, особенно такие, которые трудно объяснить чем-то ещё, — негромким голосом начал Ино, сжав коленями свои ладони и глядя на ручейки, утекающие мимо остановки в сток. — Она мне рассказала об этом несколько лет назад, когда я спросил, у кого из родни есть похожие отметины — мне тоже стало любопытно. Так вот, оказывается, когда я родился, никаких родинок на лице не было, а появились они буквально в течение месяца или двух после смерти моего прадеда по материнской линии. Мне было тогда чуть больше трёх лет, — выдержав небольшую паузу, Шинобу продолжил рассказ таким же тихим монотонным голосом, который весьма гармонично сочетался с грохотом дождя по жестяной крыше. — Говорят, что со временем у многих новорожденных меняется цвет волос или цвет глаз, появляются пигментные пятна и прочие отклонения, но совпадение было ещё и в том, как расположились родинки на моём лице. Все родственники, кто был посвящён в это дело, утверждали, что точно такой же рисунок был на лице моего прадеда.       Долговязый парень рядом забыл, как дышать, слушая эту «страшную историю». С одной стороны, ему хотелось рассмеяться и сбросить с себя это наваждение, но одноклассник рассказывал так, что верилось каждому слову. Да ещё и место, в котором они оказались отрезаны от всего мира стеной ливня, располагало к «страшилкам».       — А кем был твой прадед? — почуяв, что пора задать вопрос, не стал отмалчиваться Оносэ.       — Он был уличным барабанщиком, выступал с настоящими тайкодза.       — Круто! — искренне восхитился Джун. — И что, ты теперь его наследник, и душа предка велит тебе заняться игрой на тайко?       — В том-то и дело, что вроде бы нет, у меня нету каких-то особых талантов в музыке, — пожал плечами Ино, выпрямляясь. Прислонившись спиной к стенке, он всё также смотрел перед собой на струи дождя, похожие на прутья частой решётки. — Мне нравится ритмичная музыка, но отец сказал: «Никаких барабанов», — так что я и не пытался особо. К тому же, я люблю тишину — например, в лесу или в горах.       — Сходим в горы через неделю? — улыбнулся «сёгун», легко выстраивая планы на будущее.       — Не знаю, может быть, — замялся его одноклассник, чувствуя себя странно. Он очень хотел согласиться сразу, но не мог побороть привычную стеснительность — и без того чувствовал себя обязанным другу.       — Там и порисуешь ещё, — с уверенностью хмыкнул дылда, поднимаясь на ноги, чтобы потянуться. Он уже понял, что легко сможет уговорить Шин-куна.       — Наверное, — прикрыв глаза, кивнул тот. А потом тоже поднялся. — Слышишь? Дождь, кажется, утихает. Пробежимся?       — Так, сперва — ко мне, до меня ближе, — свёл брови Оносэ. — Отдашь мне мой портрет и заодно заберёшь свой зонт.       — Хорошо.       Иноуэ укоротил лямку и повесил свою сумку на шею так, чтобы она оказалась под мышкой, потом натянул ветровку на голову и выбежал вслед за Джуном под мелкий дождь… =================