Fuck You, I'M Drunk

И вновь я доверился мудрости Аристотеля и Моцарта, вознамерившись основательно воздействовать на этическую природу моих милых дикарей и спасти драматическое положение, пленив их своими любовными потугами. Однако оживляя покладистый инструмент всей своей страстью, данной мне природой, томящейся под напускной сдержанностью и якобы спокойным нравом, самозабвенно вкладывая в игру все любовные переживания, концентрация которых в моей жизни зашкалила за последнее время, я не ожидал, что произведу именно такой грандиозный эффект. Спустя какое-то время моя дерзкая попытка увенчалась успехом — таинственная возня, смешки, вскрики, звонкий мат в прихожей смолкли, и в комнату пружинистым быстрым шагом вошел Фредди. Роджер же, порозовевший, взъерошенный и мокрый, тащился за ним по пятам, привязчиво уцепившись за задний карман его брюк. Видимо, Фредди так резко оторвался от их увлекательного занятия, что рванул ко мне, забыв о нем, и потому Тейлор с грохотом ввалился следом. Он так и продолжал маячить позади, чуть справа, зачем-то продолжая трогательно цепляться за Фредди. Ооh, back hurry back, Please bring it back home to me Because you dont know what it means to me. Фредди безупречно пропел последний куплет и задержал мои пальцы своей теплой, чуть влажной ладонью. Love of my life, Love of my life… — Красиво, словно соловушка, пропел он уже, а капелла… пропел мне в губы, с аккуратной осторожностью убирая в сторону зажатую между нами гитару. — Хочешь, я попрошу Брайана уступать тебе иногда аккомпанирование, дорогой? — мягко шевельнулись его губы, и я улыбнулся, чуть качнув головой. — Не говори ерунды, Фредди, никто не сыграет ее также хорошо, как Брайан. — Ты сыграешь, — уверенно шепнули губы, и Фредди резво оседлал мои колени, крепко зажав их между своих сильных бедер. Это окончательно обезоружило меня и, поддавшись сильному желанию, я прижал его к себе за талию. Роджер сзади с чувственной силой массировал его плечи, Фредди, приятно наливаясь возбуждением, вздрагивал в моих объятьях и под его прикосновениями, без возражений принимая двойную ласку. Безвольно, утонув в томном, вязком поцелуе, я, тем не менее, не забыл вопросительно взглянуть на Роджера. Наши взгляды встретились, когда я чуть отстранился, чтобы вдохнуть воздуха, и Фредди увлеченно, не обращая больше ни на что внимания, занялся сексуальным насилием над моей шеей, проставляя свои метки поверх меток Лиззи. В глазах Роджера я прочитал жертвенную покорность ситуации. А еще — липкое от страсти, очень распутное и одновременно слегка злорадное выражение, говорящее о том, что он задумал очередную шалость. На этот раз — взрослую, и я не знал, радоваться этому или попытаться притормозить происходящее с нами безумие. Но было слишком поздно. Совершенно охуевшим от коварства взглядом он указал мне на моего горячего «наездника», и его пальцы сильными, массирующими движениями обхватили шею, уши и виски Фредди. Фредди провибрировал мне в покусанную шею горячим, по-собачьи учащенным дыханием и до невозможности сладким, протяжным стоном, от которого мой член под полурасстегнутыми брюками требовательно уперся в его пах. Роджер заставил его оторваться от меня, откинуться к нему на живот и ухватиться руками за обнаженные сливочные бока. Голова Фредди утонула в его повторяющихся сильных прикосновениях и поглаживаниях. Фредди закатывал глаза, с шумом дышал, приоткрыв пухлый рот, и волнующе закусывал нижнюю губку, которая от такого пренебрежения приобрела совсем пошлый рубиновый оттенок от прилившей к ним крови. Как же сексуально, черт… Я откинулся на спинку дивана, наблюдая за ними сквозь полуприкрытые веки, и грубовато вцепился в бедра Фредди, вынуждая его пах теснее скользить и по моему члену, тереться об него как можно резче. — Вашу мать… Родж, давай… — внезапно для себя простонал я, совершенно потерявшись в своей личной эйфории, выразив общее мнение и подтолкнув Тейлора к более активным действиям. Он пьяно ухмыльнулся, нагнулся, схватив Фредди за подбородок и поцеловал, вторгаясь своим юрким язычком глубоко в рот. Я только успел откровенно залюбоваться их любовной, бесстыжей «дуэлью», но Роджер уже разорвал поцелуй, шлепнул Фредди по задорно вздернутой заднице и заставил его приподняться. Мы вместе раздели его, стреляющего в нас черными от страсти, потрясающими, искусно подведенными глазами, послушного, молчаливого, словно нашу общую красивую куклу, Роджер разделся сам, небрежно отбросив их одежду куда-то в сторону. Я последовал их примеру и спустил брюки с бельем, с трудом приподнявшись, так как ноги не держали меня совсем, колени дрожали, да я весь дрожал, черт возьми! Словно в лихорадке, меня сильно знобило от сумасшедшего нетерпения вновь сделать его полностью своим. Точно так же дрожащий, обнаженный красавец Фредди грациозно встал на диване, угловой его части, на четвереньки, невообразимо прогнувшись в спине, припав к моим ногам шерстяной грудью, и я властным движением притянул его за пушистый влажный загривок к члену. И тут же задохнулся от сосущего жара, внезапно почти невыносимо опалившего мой ствол и яйца, дернулся, но вместо того, чтобы отстраниться, толкнулся еще глубже, ускользающим сознанием пытаясь узреть, где Роджер и почему он грохочет и шарится по комнате, вместо того, чтобы… Я будто боялся не успеть или того, что наша своенравная стихия передумает, покажет нам хер в ином смысле, устроит истерику, театральное представление, свою любимую гребанную драму, свалит к своему Винни, или сам «повелитель баварских сосисок» нагрянет вдруг, если Фредди решил вновь сыграть на его медвежьих хрупких нервах… да, блять, да что угодно может случиться! Не верю я в это грандиозное счастье по имени Фредди, как было мимолетным, так им оно и останется, он не дастся, он только сведет нас с ума в очередной раз и оставит в одиночестве зализывать раны. — Роджер, давай же… Ну! — болезненно выстонал, выстрадал я эту фразу, натягивая пока еще послушно сосущую воронку удовольствия Фредди на свой член. Чего он медлит, именно сейчас, нет, ну это невозможно же! — Да заткнись же ты, хватит на меня орать… — раздраженным, озверевшим котом мяукнул на меня Роджер, вдруг попавшись мне на глаза. Кажется, он нервничал не меньше меня, излишне обостренно воспринимая мои команды. С плотным резиновым звуком он натянул на свой член презерватив (попка Фредди задралась еще выше, будто почувствовав неминуемую расплату за свои беспорядочные романы с нами обоими). — Давай, трахни его, — задорно скомандовал я, подогреваемый своей болью и сексуальным азартом. Роджер бархатисто взрычал на меня, демонстрируя непокорность, вызывая у меня улыбку. Послушаешься, никуда не денешься. Иначе он уйдет от нас, ведь ты этого не хочешь, правда? А вдвоем мы, может быть, с ним справимся, объездим, стреножим, наконец, нашего норовистого, мятежного скакуна. Роджер от души шлепнул несколько раз Фредди, смазал свой член и вошел в него, кажется, излишне резко, потому что мой член утонул в горячей слюне захлебнувшегося вскриком Фредди. — Что, нравится тебе такая тихая гавань, сучка? — очень интимно, нежно поинтересовался у него Роджер, озвучив мои мысли, осторожно выходя из него и теперь уже медленно, длинными толчками въезжая в него полностью, и чуть задерживаясь, давая прочувствовать… Фредди отзывался мелкими вздрагиваниями, я зарылся пальцами в черные короткие пряди, помогая ему глубже насаживаться. На какое-то мгновение он соскользнул с члена, облизнул свои сочные губы, чмокнув ими, описав языком круг, выпустив наружу непокорные зубы, и глянул на меня — влажно, шально, жертвенно, неадекватно… влюбленно. Господи, Фредди, я ведь тоже влюблен в тебя долгие годы, как мальчишка, пойми это, наконец, и прекрати меня мучить! Я смахнул с щеки предательскую слезу, его лицо исказилось трогательным, искренним сочувствием и даже пониманием… надо же… Он судорожно, рвано вздохнул, будто вдруг устыдившись, опустил взгляд, разрывая контакт нашей неожиданной взаимной эмпатии, очевидно, остро лавируя сейчас между любовными переживаниями и сильнейшим возбуждением, подогреваемым ритмичными, жесткими толчками Роджера. Фредди выбрал второе, и я не смел ему мешать, желая того же, закрепив это стремление, игриво хлестнув фаллосом по его острым скулам. Фредди с удвоенной энергией и присущей ответственностью перфекциониста взялся за порученное ему дело и очень скоро, мастерски орудуя своим мощным, сильным ртом довел его до логического завершения. Когда я начал бурно и долго кончать, он затих, приняв в себя весь щедрый поток моей горячей спермы. И лишь когда я замер, вздрагивая от его прикосновений к обостренно чувствительной головке моего члена, он сделал глотательное движение. Кажется, вместе с нами замер и Роджер, но, как я обнаружил чуть позже, немного оклемавшись, он, синхронизировавшись, тоже кончил Фредди на задницу и спинку, попутно пришпорив и оргазм нашей возлюбленной королевы. Затихнув, Роджер обессиленно повис на нем. Я приласкал Лиззи благодарным взглядом, он ответил мне усталым и довольным. Мой милый, славный падший ангел, очень вовремя спасший меня от любовной тоски. Может, теперь спасший и всех нас троих. Скоро узнаем… Фредди, не удержавшись, рухнул на живот в скользкую и теплую лужицу собственной спермы на кожаном диване и плавно опустился щекой на мое бедро. Я принялся с ленивой лаской поглаживать его по влажным от пота волосам. Разговаривать не хотелось.