Easily

      Внутренняя обстановка отеля, многократно виденная в японских мультфильмах и сериалах, которые они так любили смотреть вместе с Кэтрин, вызвала у Мэри чувство светлой грусти. Было очень жаль и несправедливо, что она сейчас видит это, а подруга — нет.       Их номер был на верхнем этаже. На ходу скидывая с ног пёстрые слипоны, Ховард прошёл через весь разделённый парой перегородок номер, бросив сумку к стоящему в углу чемодану, и скрылся в дальней комнате. Судя по зашумевшей воде, это была ванная.       Мэри тоже сняла сандалии и, выставив их обувь наружу, задвинула массивные расписные фусума. По-хозяйски оглядела номер. Она в Японии.       Большое окно выходило на крышу, открывая великолепный вид на горы. Судя по стоящим за стеклом горшочкам с цветами, туда можно было выходить и любоваться природой. Лакированные столики с мягкими розовыми дза… дзабуттонами, кажется… Гравюры с цветами на стенах, эти же цветы в маленьких глиняных вазах на крошечных столиках. Лежащий у входа рекламный проспект крупными буквами гласил: Наэба. Она прилетела на «Фудзи Рок»?! Значит, сейчас конец июля… Где-то за неделю до сегодняшних событий.       Посреди комнаты был накрыт переносной столик с ужином, в углу лежало два одеяла. Мэри напрягла память, чувствуя боль в висках. Футаны… нет, футоны. Кровати такие.       Услышав смешок Ховарда, девушка повернулась к вышедшему без рубашки мужчине. Расслабленно поводя плечами, он стоял, задумчиво оглядывая накрытый стол:       — Мэтт, долбаная задница! Он знал, что ты приедешь, да?       От маскирующегося за упрёком веселья в голосе девушка нежно улыбнулась. Смущение мешалось с желанием раздеть его до конца и…       — Ну да. Ты недоволен? Я просто подумала…       Мужчина шагнул к ней, притянул к себе и запечатал рот поцелуем, скользнув пальцами в волосы. Отвечая на нетерпеливые прикосновения, девушка сама вжалась в тело любимого, лаская горячую кожу спины, чувствуя, как мощно стучит его сердце и вибрирует тело, когда она проходит пальцами по маленьким бусинкам сосков и гладит впалый живот…       Когда Ховард оторвался от её губ, девушка неосознанно потянулась за добавкой, обхватывая руками увешанную кулонами шею:       — Ещё…       — Ещё, — согласно проговорил он, вновь припадая к мягким губам, целуя неистово, жадно, хаотично лаская пальцами спину и бёдра, передавая её телу свою дрожь бешеной страсти и желания.       Но вскоре Доминик нехотя отстранился, всё ещё удерживая в кольце рук её податливое тело, вгляделся в пылавшее лицо, невесомо пробежался ладонью по растрепавшимся волосам. Мэри охотно разделяла ощущения своего вновь наполнявшегося жаром тела, ещё неостывшего от недавней ночи. Незнакомые ощущения внизу живота, отдающие пульсацией между ног, отключали голову, прося, умоляя разум покинуть хоть ненадолго…       Девушка невольно насторожилась: неужели она подменяет любовь страстью? Тогда он ей быстро наскучит… хотелось верить, что она сама, в прошлом, тоже это понимала.       — Устала? Есть хочешь?       — А ты? — Она, переведя дух, облизнула губы и улыбнулась, и Мэри стало интересно, почему лицо мужчины в ответ приобрело страдальческое выражение.       Выпустив её из объятий, он, издав нечто между стоном и кряхтением, кое-как умостился за низеньким столом. Девушка торопливо опустилась напротив, беря палочки и наблюдая, как мужчина безуспешно пытается с их помощью ухватить хоть что-то из маленькой тарелки, зажатой в ладони.       — Кормят здесь потрясно… Фло где?       — Оставила у Элейн. Ничего?       — Да норм, мы же завтра обратно… Как её сын? Спит нормально?.. Это ж чёрт-просто-блядски-невероятно-трудно, — проворчал Ховард, отбрасывая, наконец, бесполезные деревяшки и беря вилку.       — Да, он стал спокойнее… Забавно, что не все палочки тебе подвластны, — хихикнула девушка, наблюдая, как мужчина ожесточённо втыкает блестящие зубцы в рыбу. Закинув в рот сразу весь кусок и опустошив пиалу, он укоряюще глянул на неё и принялся за овощи.       — Как долетела?       Девушка кивнула от миски с рисом.       — Отлично. Выспалась. Кормили тоже отлично. А ты сегодня поел нормально?       — Ага. Это ты мне, получается, из самолёта писала, что сидишь, скучаешь?       Плясавшие хитринки в глазах напротив заставили её поспешно проглотить застрявший в горле клейкий комок зёрен. Она смущённо кивнула, с трудом отводя взгляд от его обнажённой груди: еда определённо сейчас стояла не во главе приоритетов.       — Как так получилось, что Филипс сменил гнев на милость?       Отставляя пустую посуду на поднос, девушка улыбнулась. Наполненный желудок немного притушил пламя желания, но Мэри всё равно ощущала его где-то глубоко внутри себя.       — Сказал, нужды нет торчать здесь. С тобой, мол, безопаснее.       О чём они говорят? Голову прострелило болью, но Мэри, поморщившись, ждала.       — Это точно. Чем суд кончился?       — Дали им по пять лет… да, прикинь, — девушка поймала изумлённый взгляд мужчины поверх чашки с чаем. — Джеймс сказал, что пока я свободна. Ну, вот и решила… увидеть тебя. Я соскучилась…       — Я тоже, — Ховард взял её лежащие на столе пальцы и ласково сжал их. — Даже не представляешь, насколько.       — А куда ребята все делись? Они в другом отеле, что ли? — счастливо улыбаясь, Мэри отставила чашку и оглянулась на дверь.       Ховард фыркнул, отпуская её руку, заваливаясь назад и растягиваясь во весь рост на покрытым циновками полу.       — Этот номер наш с Беллзом. Крис и ребята в другом были.       — Подогреваете фанатские слухи? — усмехнулась девушка, ловя упрёк во взгляде с пола, но тут же озабоченно нахмурилась. — А как же… теперь? Я не бронировала себе номера…       — Вот честно, даже думать не хочу, как они там теперь будут, — широко улыбнулся мужчина и потянулся, напрягая мускулатуру и пуская этим обширные стада мурашек по девичьему телу. — Ты со мной, и это главное.       — Ладно, — девушка тоже улыбалась. — Но всё же, почему они с нами не вышли?       — Развлекаться поехали, — Ховард повернулся на бок, подперев голову ладонью и глядя в её вопросительно поднятые брови. — И нет, я с ними не хочу. Завтра планировали на других поглядеть, вот тогда и присоединимся. Согласна?       Девушка кивнула. Гибко поднявшись, Ховард сел на циновку и почесал нос.       — Пойдём, в источники сходим, что ли? Мэтт вчера расхвалил, до ночи торчал…       — А ты чего не ходил? — Она послушно поднялась и направилась к сумке. Вытащив косметичку и прозрачный пакет с одеждой, закрыла молнию.       Мэри с любопытством разглядывала нечто хлопковое тёмно-голубого цвета. Халат? Платье?       — С Беллзом? Подогревать фанатские слухи? — сзади послышался весёлый смешок. — Прям давно я его задницу не видел…       — Всё, я готова. Идём?       — Да, только одежду возьму… Здесь тоже юкаты дают, — подойдя к шкафу, мужчина вытянул длинную, серую, напоминающую халат, одежду. — Мэтт вчера потрясно смотрелся…       — Заснял?       — А как же, — Ховард вытащил из кармана смартфон, но вдруг подошёл, наклонился и поднял что-то позади неё. Это оказался блокнот с автографом Моргана. Пролистав несколько страничек, Ховард вдруг застыл, машинально засовывая обратно девайс.       Мэри непонимающе видела, как меняется его лицо. Что там такого?       Судя по внутренне обуревавшей тревоге, девушка тоже знала содержимое страницы.       Изучив его, мужчина поднял на неё глаза. Мэри явственно видела изумление и… обиду, сводящую к переносице светлые брови, опускающую уголки губ. Что его так задело?       — Ты это серьёзно? — Он резко отшвырнул блокнот, как ядовитую змею, и тот, шелестя, приземлился возле чемодана.       — Да, — тихо произнесла девушка и кивнула. — Прости…       Взлохматив обеими руками волосы и позволив одежде упасть под ноги, Ховард вздохнул.       — И давно ты так считаешь?       — Нет. Не очень…       — Печально, что я дал повод к таким размышлениям. — Голос Ховарда звенел возмущением, и от этого Мэри стало совсем неуютно. Впрочем, её телу сейчас — тоже. — Приехала, чтобы расстаться?!       Услышав сменяющие гнев отзвуки тоскливой паники, девушка вскинулась. Бросив на пол вещи, она шагнула ближе, обхватывая ладонями мужские плечи, вглядываясь в растерянное лицо.       — Нет! Я никогда не оставлю тебя… — Она в замешательстве потупилась, устремив взгляд в ямку между его ключиц. — Боюсь, ты сам…       Последние слова прозвучали так тихо, что Мэри не столько расслышала их, сколько прочитала в мыслях.       Неожиданно Ховард привлёк её к себе, позволяя сомкнуть руки на своей шее. Его руки ласково огладили её спину.       — Может, и мне такую таблицу составить на тебя? «Плюсы и минусы Мэри Левинс»?..       — Эй…       — Шучу. Но, знаешь… Ты права. Я не был рядом, когда был нужен тебе.       — Ты не виноват, — девушка чуть отодвинулась, вглядываясь в него: он улыбался.       — Знаю. Главное, чтобы ты понимала это. Здесь, — он указал глазами на левую сторону груди, — я всегда с тобой. Ты нужна мне. Ты же знаешь это? — его взгляд снова стал встревоженным, и Мэри потянулась и легонько поцеловала уголок его губ, торопливо закивала, видя, как Доминик тут же расслабляется.       — Пока ты меня любишь, это всё не имеет значения, — он широко улыбнулся, заглядывая в её, судя по всему, краснеющее лицо.       — Больше жизни. Благодаря тебе мой мир стал таким большим. Меня это иногда пугает…       — Тогда отвлечём тебя, заставим немного меня забыть… Но ненадолго, — весело подмигнул Ховард, вынуждая застенчиво улыбнуться, и отошёл, поднимая их вещи. — Идём.       Пока они шли по отделанным бамбуком коридорам к лифту, Мэри размышляла. Стоило абстрагироваться на время от захлёстывавших душу эмоций: у неё ещё будет время вспомнить всё подробнее. Важнее было другое.       Суд. Был суд, и судили не её, значит, она была или свидетелем, или… потерпевшей. Пятна, кровь на лице, письмо, смерть подруги, порт. Так… Судя по всему, Доминик в курсе всех событий. Но за что же он извинялся? Что не мог защитить её? Но кто-то… как его… Джон? Джим? А, Джеймс… не отпускал её. Целый, судя по всему, месяц, иначе она давно была бы рядом с Ховардом. Так она всё же свидетель или жертва?       Значит, это случилось в конце июня. Получается, события развивались быстро…       — Тебе туда, — вынырнув из своих мыслей, Мэри посмотрела в указанном мужчиной направлении. Они стояли у дверей с табличками-рисунками и надписями на японском.       — А ты?       — А мне туда, — кивнул мужчина направо. — Встретимся тут через полчаса. Не забудь полотенце на голову холодное положить, поняла?       — Угу. — Девушка кивнула и вошла в левую дверь.       Онсэн был чудесен, но сейчас его прелесть была несущественна. Поглощённая раздумьями, Мэри продолжала напрягать голову, ощущая подступающую к затылку боль. Она была потрясена, как много сумела узнать из одного сна, и надеялась, что её не выбросит до того, как прозвенит утренний будильник.       Тщательно вытеревшись в предбаннике, она снова собрала волосы, скрепив пучок найденной в косметичке длинной шпилькой, облачилась в юката, подпоясалась широким поясом. Всунув ноги в сандалии и прихватив свёрнутые в узелок вещи, вышла наружу.       Тихий свист заставил вздрогнуть и изумлённо обернуться. Ховард с пакетом в руке, видимо, беседовал с каким-то японцем, но сейчас восторженно смотрел на неё.       Мужчины тоже были в юката, и светло-серая ткань выгодно обрисовывала контуры стройного тела Доминика, подчёркивая широкие плечи и узкие бёдра. Тонкий пояс прихватывал концы распахнутого на груди ворота. Обутые в гэта босые ноги окончательно довершали сходство музыканта со стоящим рядом жителем Страны Восходящего Солнца; девушка восхищённо вздохнула.       — Выглядишь прекрасно, Мэри!       Невольно зардевшись, она мелким шагом приблизилась: узкие полы юката не оставляли шансов для широких манёвров. Подойдя ближе, девушка потупилась и церемонно поклонилась местному жителю; тот ответил тем же, скользнув по ней одобрительным взглядом.       — Это один из наших организаторов, Сержио Юкихита, — улыбнулся Ховард, заинтересованно оглядывая обоих. — Он нас тут поселил.       — Спасибо, что позаботились о нём, — девушка улыбнулась японцу. — Рассчитываем на Вас, — она вновь поклонилась.       Тот с готовностью склонился тоже, а, выпрямившись, весело улыбнулся:       — Буду рад. — Он бросил быстрый взгляд на Ховарда. — Увидимся позже, Доминик.       Коротко наклонив голову на прощание, он степенно двинулся по коридору, цокая по плиточному полу деревянными гэта.       — Как они в них ходят? — вздохнул брюнет, озабоченно покосившись на ноги, и сделал пару неуверенных шагов. — Прикольно… Как в сандалиях почти. Ты идёшь?       — Ага, — любовавшаяся им девушка отмерла и поспешила догнать уже уходящего мужчину. Пристроившись рядом, она стеснительно улыбалась попадающимся навстречу постояльцам и прижимала к себе свёрток с вещами.       — Тебе юката больше идёт, — завистливые нотки в мужском голосе заставили удивлённо взглянуть на Ховарда: он бодро шагал вперёд, пытаясь сохранить достойное равновесие, но явно торопился побыстрее вернуться в номер. — Как онсэн?       — Очень хорошо. А насчёт юката — неправда, ты тоже очень красивый. Настоящий японец… Айшитеру, — девушка покраснела, но упрямо смотрела в лицо, на котором удивление сменялось удовлетворённым пониманием, а затем — желанием. Тёмным и завлекающим.       — Айшитеру ту, — легко улыбнулся Доминик, пропуская девушку в заполненную кабину лифта и разочарованно вздыхая.       — Это-блядски-просто-чудесно, — с невыразимым облегчением простонал он, входя в номер и торопливо стряхивая с ног сандалии, с тяжёлым стуком упавшие на циновку. Мужчина совсем по-кошачьи потряс ногами, шевеля онемевшими пальцами. — Такую обувь надо официально запретить Женевской конвенцией…       — Ладно тебе, — голос закрывавшей двери девушки прозвучал сдавленно от еле сдерживаемого смеха, и она, широко улыбаясь, направилась к сумке. Уложив одежду и косметичку, повернулась к стоящему посреди комнаты мужчине. Не удержавшись, протяжно зевнула. — Что теперь?       — Теперь спать, — Ховард прошёл за перегородку. Последовав за ним, девушка увидела, что он сдвигает вместе лежащие рядом матрасы и одеяла и перекладывает подушки.       Опустившись рядом с ним на импровизированную постель, она довольно вздохнула, когда он придвинул её ближе, позволяя уложить голову на плечо и обнять в ответ. Блаженно замерев в кольце тёплых рук, девушка молча слушала размеренное дыхание.       — А знаешь, ты ведь всё правильно написала там, — неожиданно произнёс Доминик спустя какое-то время, выдёргивая сознание из сладкой дрёмы умиротворения.       — Дом… — Девушка встрепенулась, но мужчина крепче стиснул руки, вынуждая снова откинуться на него.       — Нет, правда. Я действительно мотаюсь по всему миру и тогда, когда я буду тебе снова нужен, меня может не оказаться рядом. Я не большой любитель вот этой всей ванильной романтики и показательных церемоний. Но в одном ты была неправа, — мужчина приподнялся на локте. Пойманная в плен его серебристых в темноте озёр-глаз, Мэри заворожённо глядела на него. — Я люблю тебя. Я хочу заботиться о тебе. Защищать. Чтобы ты была только моей, — он усмехнулся, скользнув жадным взглядом по её закутанному в голубое телу, но уже серьёзно посмотрел в глаза. — Боюсь, очень боюсь потерять тебя, потому что уже дважды чуть не прошёл через это. Вот и все мои условия. Если есть свой райдер — выдвигай, обсудим, — мужчина поёрзал, чуть меняя позу.       Девушка помотала головой, по-прежнему не отводя взгляда от его настороженного лица.       — Ну какой райдер… — Она протянула руку, поглаживая лицо Доминика, чувствуя кожей ладони каждый волосок на его щеке, каждый изгиб. — Я твоя. Безо всяких условий.       — Точно? Есть же тату-салоны и свингер-пати…       — Ага, — хихикнув, девушка покивала. — Я только хочу, чтобы ты был счастлив. Помоги мне сделать тебя счастливым.       — Я счастлив, пока ты рядом. — Ховард прикоснулся губами к её лбу и ненадолго замер.       Девушка опустила пальцы, проводя по его шее, слегка выступающему кадыку и останавливаясь на пульсирующей жилке. От ощущения жизни под подушечками пальцев чувство, похожее на безумие, только усиливалось, подпитывалось шумным дыханием. Пальцы скользнули под ворот распахнувшейся юката, на горячую гладкую кожу плеч и спины, ощутили, как вздуваются мышцы, чувствуя каждую выпуклость, впадинку — твёрдое и упругое тренированное тело.       — Ты выпила свою таблетку? — шумно вздохнул мужчина на ухо. Девушка закивала, и Мэри, бывшая пока что безмолвным участником событий, задумалась: с какого же времени она принимает их?       Но дольше ей раздумывать не дали, отвлекая нетерпеливыми, горячими, жадными поцелуями. Пока все здравые мысли медленно ретировались в поисках более подходящей трезвомыслящей головы, она, наконец, поняла: та, внутри неё, по-настоящему любила этого человека. Значит, и она тоже. И, чтобы не произошло между ними в прошлом, как бы она не тревожилась — это не изменит её чувства. Это нужно было понять и принять как данность. А память… Даже если она ничего не вспомнит, это же не помешает ему любить её, правда?       Мэри успокоенно выдохнула, слыша свои стоны-всхлипы и запрокидывая голову назад, покоряясь настойчивой ласке губ и языка на шее. Подавленные час назад ощущения вновь скручивали тугой узел внизу живота, увлажняли промежность, заставляя выгибаться навстречу сжимающим грудь через ткань пальцам, тихо постанывать от вспыхивающих ожогами поцелуев на высвобождённых плечах…       — Как снять это безобразие? — раздражённо шепнул Ховард, безуспешно пытаясь развязать туго стянувший её талию пояс. Девушка неуловимо скользнула пальцами по узлу сбоку, и мужчина тут же отбросил мешающуюся полосу подальше. Неторопливо развёл полы юката в стороны. Провёл пальцами от выступающих ключиц к напряжённым соскам, затем вниз, к трепещущему от неровного дыхания животу, и ниже, ниже, туда, где огненным цветком распускалась страсть, гоня волны жара по всему телу.       — А ты шумная девочка, — усмехнулся Ховард куда-то в её плечо, шевельнув пальцами между девичьих бёдер и получив в ответ громкий стон, — мне бы не хотелось перебудить весь отель…       — Главное, чтобы ты не уснул, — Мэри, открыв наполненные сладкой истомой глаза, потянулась к его поясу, развязывая и так же отшвыривая его в сторону.       Ховард широко улыбнулся и парой движений отправил свою одежду в компанию к поясам. Мэри не без любопытства оглядела нависшее над ней обнажённое тело, задержавшись в области паха: да, субъективно она была вчера совершенно права. Но, едва это тело легло, прижимаясь, вжимая в пол, давя, раздвигая, соединяясь, вкладываясь в неё до упора, до пляшущих в голове звёзд, — всё вылетело из головы, оставляя только серебро его глаз перед собой. И ощущение полноты, целостности внутри. Мужские бёдра двинулись, заставляя податься навстречу с громким стоном, обхватить их напрягшимися мышцами ног.       — Не больно?       Мэри помотала головой беспокойству в потемневшем взгляде: он тоже очень ждал эту встречу.       — Тебе хорошо со мной?       Короткий резкий мужской выдох и кивок, полные покорности и сдержанного возбуждения, вполне сошли за ответ, пока его ладони обхватывали её ягодицы, приподнимая навстречу обоюдному желанию, которое снова и снова захлёстывало своей силой, понуждало медленно, а затем быстрее, исступленно, рвано двигаться навстречу, целовать дрожащие от напряжения горячие губы, царапать гладкую спину в бессильном желании выдохнуть, выпустить наружу разрастающийся внутри фейерверк эмоций… и глубоко выдохнуть, чувствуя, как взрывается, выплёскивается внутри, наполняя доверху, страсть и удовлетворённая нежность.       Встретить мокрой от пота кожей привычный уже немалый вес мужского тела. Отдыхать, плывя в тумане блаженства, чувствуя еле ощутимое подрагивание внутри себя и отчаянный стук второго сердца.       — Спасибо… Извини, если что не так… — Хриплый от усталости голос почему-то не успокаивал, а, наоборот, заводил ещё больше. Мэри открыла глаза: оперевшись на локоть, Доминик в изнеможении приподнялся над девушкой. Она нежно улыбнулась ему, погладив ещё влажную щёку. — Не тяжело?       — Всё идеально. Ты идеален. Великолепен. Ты действительно бог секса.       Мужчина смущённо усмехнулся:       — Угораздило брякнуть… До сих пор припоминают…       — Но приятно? — Девушка опустила руки на широкую спину, удерживая мужчину в том же положении.       — Ещё бы, — самодовольно улыбнулся он, но в устремлённом на неё взгляде мелькнуло беспокойство. — Не будешь ревновать?       — Буду. К каждой, кто на тебя посмотрит, кто дышит в твою сторону. Но, — Мэри улыбнулась, — упрекать не буду. Потому что не имею права.       — Имеешь. — Мужчина помотал головой и улыбнулся, видя её недоумение. — Но не будешь. Сейчас я весь твой.       — Мой, — с готовностью кивнула девушка, и Мэри ощутила, как от сжавшихся внутренних мыщц готовность Доминика к продолжению стремительно растёт и ширится.       — А ты моя, — выдохнул он ей в губы и стремительно повернулся, укладывая на себя. Стащил с неё ненужную уже юкату, вынуждая упереться руками в голые плечи и сесть на его бёдра. Громко простонать от нового ощущения.       — Я никогда не хотела быть чьей-то ещё…       Будто раскалённые, ладони, огладив её спину, замерли на ягодицах, сминая их упругую мягкость, поласкали живот. Поднялись к груди и с силой сжали мягкие полушария…       Всё, что помнилось потом — плавающие движения, сильные, до синяков, пальцы на своих бёдрах, тихие мужские стоны, от которых всё горело внутри ещё сильнее и… опустошающее удовлетворение.       Первая мысль, пришедшая в пустующую самолётным ангаром голову — почему она ещё здесь? Ах, вот зачем: увидеть истомлённое негой мужское лицо, блестящую от пота почти безволосую грудь, расчерченную мелкими квадратиками света из окна напротив, обессиленное, безвольно распластанное под ней тело. Вдохнуть ещё витающий в воздухе запах их тел, их страсти.       Сметая всё пережитое, голова вдруг стремительно наполнилась болью, сильной, острой, обхватившей, казалось, всё тело, всё существо. Мэри испуганно охнула, понимая, что её выдирает из сна, но, почувствовав под веками свет, тут же прикрыла глаза рукой. Осторожно приподняла ресницы, моргая.       Она вновь была в спальне их дома. В Лондоне. Доминик смотрел испуганно, наклоняясь над ней и гладя по волосам. Девушка позволила гудящей от боли голове удобно улечься в широкую ладонь.       — Как ты? Ты беспокойно спала: стонала, морщилась… Болит?       — Я… тебя разбудила? — Мэри превозмогла боль и пристально глянула на мужчину. Он выглядел отдохнувшим, но встревоженным. И опять из-за неё. Пора было это заканчивать: больше она не будет волновать его, у него всегда должно быть только такое лицо, с каким она оставила его там, неделю назад…       Девушка улыбнулась, притянула мужчину к себе за плечи и поцеловала. Ещё, и ещё, чувствуя, как мягкие губы отвечают всё жарче и жарче, как нагретый металл его побрякушек падает в ложбинку между грудей…       — Эй, — мужчина чуть отодвинулся, облизываясь с видимым сожалением, — я же не успею быстро… А нам через час надо быть у доктора. Ты что, вспомнила всё?       — Нет, — Мэри покачала головой, улыбнувшись разочарованию в его взгляде, — кое-что.       — И что же?       — Что я… встречалась с Джеймсом, пока ты катался по Европе, — она с вызовом встретила его ошеломлённый взгляд и хотела выбраться из постели, как его руки вернули её на место, грубо сжав плечи. Она с удивлением ощутила вибрацию: дрожит, он так рассердился? Или… действительно боится?       — С этого места поподробнее, — недобрая улыбка исказила красивое лицо Ховарда, плавно превращаясь в оскал, и девушка сглотнула:       — Ну, суд же был… консультации…       — Ах, консультации… — Стремительно, жёстко мужчина впился поцелуем в её губы. Неласково, больно прикусывал нежную кожу, проникал языком вглубь рта, заставляя жадно хватать глотки воздуха в перерывах. Отпустив истерзанные губы, спустился на шею, кусая, зализывая, оставляя за собой цепочку тёмных пятен…       — Дом, что ты…       — Тоже… консультирую, — его руки откинули одеяло и накрыли её грудь, и на какое-то время всё опять стало неважным…