Easily

      Наконец, наступил сентябрь. К этому времени Мэри ещё раз побывала на консультации у Алоиза, сделав УЗИ и получив заверения, что у неё всё проходит отлично; начала ежедневно посещать школу, ближе знакомясь с учениками и коллегами; выбрала клинику поближе к дому, предупредив своего нового врача, мисс Томминс, что нужно будет соблюдать полную конфиденциальность. Доминику она так ничего и не сообщила, справедливо полагая, что его не стоило волновать перед началом новых больших гастролей.       Первого числа он привёз Мэри на её новую работу, напутствовал долгим поцелуем и пожелал удачи, пообещав забрать после занятий. Мэри, осваиваясь, несколько подзадержалась, поэтому, садясь в машину к любимому уже в районе пяти часов, смогла лицезреть целых две недовольные мордашки: хозяина и его питомца. Целуя мужчину, она проказливо хихикнула: знал бы он, что скоро в их доме прибудет, возможно, не смотрел бы так ласково… Мэри тут же подавила грустные мысли: она ведь всё для себя решила. Нужно было беречь себя и ребёнка, даже если он не обрадуется…       Через неделю, наконец, состоялось первое выступление на радио, в поддержку нового тура, а затем — небольшой концерт. Мэри, купившая билет заранее, красовалась на первом ряду, наслаждаясь энергией и драйвом отдохнувших музыкантов, и смущённо краснела, когда Доминик время от времени улыбался ей. Она так же смущалась и в аэропорту на следующий день, провожая его в Берлин, но всё же, целуя мужчину под насмешливые взгляды остальных, многозначительно улыбалась.       — У тебя такой вид… странный, — двинул бровями Доминик, весело поглядывая на неё, пока они в обнимку шли к досмотровой зоне. — Уже скучаешь? Я позвоню по прилёту.       — Буду ждать… Я просто устала с непривычки, у детей много сил после полутора месяцев отдыха, — усмехалась она.              Пока любимый наматывал мили по Европе, а затем — по Азии, присылая, по обыкновению, виды со сцены, интересные достопримечательности и номера отелей, Мэри осваивалась в школе. Да, действительно, дистанционно трудиться было легче, но она радовалась большому количеству учеников, шумным переменам, новым обязанностям… Миссис Амбери была немало удивлена заявлению о том, что девушка со следующего года вновь переходит на удалённую работу и более того — даже не сможет завершить это учебный год, но тем, не менее, искренне порадовалась за неё.       Пустой дом и холодная постель заставляли вспоминать, как было тоскливо ей в июле, и Мэри не любила возвращаться домой после работы. Только Флойд как-то скрашивал тоскливое ожидание; мало-помалу она начинала понимать, как много сможет дать ей ребёнок в отсутствие любимого. Много времени она проводила у Элейн, заставляя делиться сведениями о материнстве. Обложилась книгами, стала выписывать журналы…       С каждым днём всё тяжелее было держать секретность. Да, беременность пока не бросалась в глаза, и всё же так хотелось рассказать всем — Эль, Эмме, Мэри… Но она хотела сама сообщить эту новость Дому, и потому, отмахиваясь от одиночества, доверила свою тайну только могиле родителей и клинике, в которую наведывалась раз в две недели.       День её второго ультразвука пришёлся аккурат на первый концерт группы в Чили. До этого Доминик, пользуясь перерывом, один раз всё же слетал в Лондон и пару дней провёл с Мэри, но тут же вынужден был отбыть к Мэтту в Италию, который вызвал его для аранжировки новых песен. Девушка была так рада его короткому, пусть и неожиданному визиту, что на время забыла свои переживания. Своё признание она решила отложить до более подходящего момента, буквально не отходя от мужчины; по счастью, он будто специально подгадал, приехав на выходные.       В этот раз он, вопреки обыкновению, никуда не стремился сам и не тащил её, просто отдыхая дома в её скромной компании. Его присутствие, понимание того, что скоро она подарит ему (как она надеялась) большую радость, наполняло всё её существо таким счастьем, что его запаса должно было хватить до самого Рождества.       Присланные им фото застали девушку уже в клинике. Сидя в коридоре и дожидаясь своей очереди, она умилённо рассматривала троицу на фоне фанатского флага с логотипом группы. Ребята выглядели довольными, любимый, как всегда, дурашливо указывал вверх, отличаясь от остальных творческим беспорядком на выкрашенной голове…       — Мисс Левинс! — из двери кабинета вышла медсестра и приветливо улыбнулась. — Вы готовы?       Кивнув, Мэри последовала за ней и более уверенно, чем в прошлый раз, улеглась на широкую кушетку. Процедура снова длилась недолго, но девушка, уже покинув клинику и привычно забрав у Элейн Флойда, всё ещё слышала в ушах частый стук сердечка её ребёнка. Вот теперь он стал для неё осязаемым по-настоящему.       Попав домой, она долго-долго разглядывала его ещё нечёткое чёрно-белое изображение, так и эдак прикидывая, каким будет их малыш, а затем навела на кусочек тонкого картона фотокамеру.       Когда за окном уже совсем стемнело и Мэри уже лежала в постели с книгой, Доминик снова вышел на связь. Она радостно улыбнулась, видя любимого в бассейне отеля; на заднем плане с коктейлями в кокосовых орехах плескались Мэттью и Крис.       — Привет, Мэри! — махнули они из-за спины друга, кивая её улыбке. Доминик, подняв телефон повыше, взобрался на бортик, держа остальных в поле видимости.       — Привет…       — Добрый день, любимый. У вас ведь день там?       — Около шести, — Доминик скосился на часы и вновь посмотрел на девушку. — Как ты?       — Всё отлично, а ты?       — В девять концерт. Сейчас поплаваем, и вперёд. Ты ложись, не дожидайся…       — Хорошо. — Мэри нетерпеливо улыбнулась. — У тебя настроение как?       — Да с утра хорошее было… Испортить хочешь? — Доминик широко улыбнулся.       — Не-а. Улучшить.       — Давай! Чем? — Мужчина поёрзал на краю бассейна, устраиваясь поудобнее, и с интересом взглянул на девушку. Она ощутила, как что-то замерло внутри, в то время как сердце отбивало чечётку от волнения. Вместо ответа она молча отослала снимок.       Доминик пару секунд глядел в угол экрана, видимо, разглядывая присланное, затем вопросительно посмотрел на девушку:       — Это чё ещё такое?!       — А что там?.. — любопытный Беллами возник рядом, и Доминик чуть сдвинул руку, давая другу возможность посмотреть.       — Э, Крис, плыви сюда, — как-то совсем по-детски хихикнул Мэтт, вызывая его озадаченный взгляд. Приблизившись, Крис тоже взглянул туда, куда ткнул ему соломинкой Мэтт, и широко улыбнулся. Посмотрев на Мэри, подмигнул, показал большой палец и с плеском вышел из кадра.       — Круто! Рад за тебя! Молодец, Мэри! — Беллз разливался соловьём, заставляя друга всё более удивлённо и настороженно глядеть то на него, то на согласно кивавшую девушку, посылающую в камеру воздушные поцелуи.       — Это рентген, Хов, — Мэтт, издав нечто между хрюканьем и фырканьем, уткнулся в свой кокос. Доминик озадаченно сдвинул брови.       — Рентген? Ты что-то сломала?! Так что же тут хорошего-то… Больно?! Что сломала?!       Мэри, уже не пытаясь скрыть смех, расхохоталась: боже, её любимый был неподражаем!.. Подмигнув Мэтту, тактично подавшемуся назад, она успокаивающе улыбнулась явно растерянному мужчине.       — Любимый, это не рентген. Это УЗИ.       — То есть ты ничего не ломала?! Ну слава Богу, — он с облегчением вздохнул и сердито покосился на Мэтта. — А тогда зач…?       Девушка с интересом наблюдала, как менялось его лицо. Из хмурого оно становилось недоумевающим, затем — ошеломлённым. Неверяще он посмотрел на ребят потрясённо расширившимися глазами. Мэри заметила, что с краю экрана Мэтт кивает ему, и была абсолютно уверена, что и Крис делает то же самое. Полностью обескураженный, Доминик повернул к ней голову; она по-прежнему улыбалась, хотя всё внутри замерло в ожидании. К её удивлению, он торопливо сунул телефон Беллами, и девушка ещё успела углядеть, как мужчина с громким всплеском уходит под воду. Мэтт, по счастью, сразу навёл камеру на себя:       — Абонент не отвечает или временно съебался, — он весело рассмеялся. — Погоди, он тебе перезвонит. Не волнуйся, — добавил он серьёзно спустя секунду, — мы очень рады и поздравляем вас обоих. Как себя чувствуешь?       — Теперь даже и не знаю, — Мэри выпустила на лицо часть обуревающей её тревоги, только усиливающейся от реакции любимого. Мэтт мягко улыбнулся:       — Не боись, ща выловим. Он нам сегодня ещё нужен…       — Хорошо. Спасибо, ребята, — Мэри отключилась и отложила телефон в сторону. Её грела мысль, что остальные были рады, но Доминик…       — Не волнуйся, — положив ладонь на живот уже машинальным движением, девушка погладила его. Ей вдруг захотелось плакать. — Папа просто испугался…              Шли минуты, мужчина не звонил. Пройдя все стадии, вплоть до депрессии и торга, Мэри огорчённо выключила смартфон и легла спать, подгребая к себе Фло. Ну и ладно, можно подумать, ей легко…       Но сон всё не шёл. Помаявшись с планшетом около двух часов, она вновь включила телефон. С некоторым злорадством увидела кучу пропущенных от Доминика.       Вдруг он снова позвонил; с некоторым колебанием Мэри провела по экрану и приложила девайс к уху.       — У меня концерт через десять минут, ты в курсе?! Я уж билеты заказывать собрался…       — Какие билеты?       — К тебе, блять, если ты трубку так и не возьмёшь!..       — Зачем?! Ты что?! Не вздумай! — Мэри села повыше, взбивая подушку: обида вмиг сменилась тревожным беспокойством. — У тебя ещё один послезавтра!       — Да в курсе… Опять краситься придётся. Включи видео…       — Зачем краситься? — Мэри перевела звонок в видеорежим и расстроенно всмотрелась в осунувшееся лицо любимого. Тот усмехнулся, косясь на сцену позади, где уже слышался гул стадиона:       — Ты меня седым сделаешь с такими новостями… — Отойдя в сторонку, он внимательно всмотрелся в девушку. — Это правда, не шутишь?       — Нет, — Мэри грустно усмехнулась. — Что, испугался?       — Сначала — да, если честно, — мужчина виновато потупился, но тут же снова взглянул на неё. Кто-то, проходя мимо, поздоровался, но мужчина не обратил на него внимания. — Прости, если обидел. Это правда… что-то с чем-то…       — Это не что-то с чем-то, а наш ребёнок, — Мэри вздохнула. — И я не заставляю тебя мириться с этим. Я просто должна была сказать… и показать.       — Это вот там, — Доминик неопределённо кивнул куда-то, — был он?       — Угу. Снимок моего живота. А там — он. Или она, — улыбнулась Мэри, но тут же посерьёзнела. — Послушай, это подождёт. Выступай, и поговорим спокойно. Поверь, я приму и пойму, если ты против…       — Э, стой, стой, стой! — Доминик нахмурился. — Кто сказал, что против? Просто… не ожидал, — он растерянно улыбнулся. — Я… честно, не очень знаю, что сказать, но поверь, я не против. То есть, я рад. В общем, поздравляю, — он почесал шею. — Блять, пиздец какой-то, стою тут, мямлю, как малолетка…       Мэри нежно улыбнулась:       — Можно три вопроса?       — Давай, только быстро… — Он вновь оглянулся.       — Хорошо. Первое: ты рад? Хочешь его? Я долго думала над этим…       — Конечно. Очень, если честно… Прошу, береги себя, я прилечу в начале ноября, — он серьёзно посмотрел на девушку. Она кивнула.       — Второе. Мы не помешаем тебе?       — Я уже говорил, что нет, — он переступил с ноги на ногу, — давай дальше…       — Ты не сердишься на меня?       — Я благодарен. Когда вернусь, скажу, насколько. И покажу, — мужчина широко улыбнулся. Мэри почувствовала, как сердце затапливает нежная теплота и надеялась, что ребёнок тоже чувствует это.       — Я люблю тебя. И ты у меня — самый лучший, самый талантливый, самый добрый и красивый мужчина на свете. И у нас будет самый лучший малыш в мире. А теперь иди, выступи как следует и помни, что мы ждём и любим тебя. Поговорим завтра.       — Я тоже… вас люблю.       После смущённого признания девушка улыбнулась и выключила телефон. Протяжно зевнула, чувствуя покалывание в груди от переполнявших счастливых эмоций. Вот теперь можно было спать спокойно.              Их разговор на следующий день вышел таким длинным, что Мэри запретила ему впредь говорить больше пяти минут. Доминик интересовался всем: когда это случилось, как она себя чувствует, где обследуется, когда узнала, почему не сказала сразу… На последнее он даже обиделся, мстительно припомнив, что не так давно она уже скрывала от него важную правду.       На это Мэри только снова и снова признавалась, что любит его, видя, как смягчается обременённое новыми заботами мужское лицо. Кроме того, Ховарду чрезвычайно польстило, что он узнал обо всём первым.       Заверив, что пока прекрасно справляется сама и пообещав больше не скрывать ничего, девушка с чистой совестью отпустила его до следующего звонка. И тут же набрала миссис Ховард. Выслушала восторженные поздравления, рассказала о реакции Дома и с трудом уговорила взволнованную женщину не приезжать, пока действительно не потребуется её помощь, очень прося позаботиться о ней по-матерински.       Беседа с Эль вышла не такой трогательной, но та искренне порадовалась за неё, предложив потом устроить романтичную фотосессию. Мэри согласилась, всё же полагая, что Дом захочет как можно меньше шума вокруг этого события.       Оповестив близких, Мэри полностью отдалась работе, продолжила спортивные тренировки. Октябрь ливнями прошелестел мимо неё, поглощённой и погружённой в своё новое счастье, ноябрь лёгким морозцем и ярким солнцем подразнил уходящие летние воспоминания.       В этот раз они провели вместе целых пять дней; Мэри заранее отпросилась с работы. Как и в прошлый раз, это был тихий, спокойный отдых: они подолгу гуляли, решали вопросы, связанные с обустройством ближайшей свободной спальни под детскую и закупкой детских вещей, вместе сходили в клинику… Девушка искренне хотела избавить любимого от этих хлопот, но он охотно и с интересом впрягался во всё: искал мебель, шерстил интернет-магазины в поисках игрушек (и Мэри ласково подтрунивала над ним, ибо бОльшая их часть годились пока разве что ему самому), интересовался у доктора, как будут проходить роды… Доминик был не против, чтобы девушка оставалась в Англии, хотя и предлагал и Ниццу, и Лос-Анджелес. Но Мэри хотела рожать дома.       — Зря ты, наверное, приехал — одно беспокойство тебе. Лучше бы отдохнул где, — сказала она как-то, когда они катались верхом в одном из загородных конных клубов. Пожухлая трава жалобно шуршала под копытами лошадей, мороз чуть пощипывал щёки.       Доминик помотал головой, подъезжая ближе:       — Я тут отдыхаю. С тобой. С вами, — поправился он со смущённым смешком, — всё никак не привыкну…       — А хочешь привыкнуть?       Доминик помолчал минуту, всё так же двигаясь рядом. Мэри не видела его глаз за солнцезащитными очками, но от широкой улыбки на мужских губах сразу приободрилась.       — Ага. Интересно будет…       — Мне так жаль, родной, что я ничем не могу помочь тебе, — она улыбнулась его удивлённому взгляду. Протянув руку, он ухватил и сжал её обтянутые перчаткой пальцы.       — Ты уже помогаешь… Ну что, будешь снимок выкладывать?       — Нет, — девушка категорично покачала головой, поправляя сползшую с уха шапку. — До рождения ребёнка — однозначно нет. Но я понимаю, что это всё тебе нужно, — она тоже сжала его пальцы и глубже вдохнула морозный воздух, — так что решай сам. Я опубликую всё, что скажешь, и, конечно, ты тоже.       — Разрешаешь? — Ховард поправил очки. Мэри кивнула.       — Мы же доверяем друг другу. Кстати, что ты там говорил про имена?.. Мы, правда, пока пол не знаем…       — А, да, — мужчина оживился, отпуская её руку и отъезжая в сторону. Собрав поводья в одну руку, он вытащил смартфон и кое-как стянул перчатку. — Сейчас зачитаю…       — У тебя там что, список?! — Мэри рассмеялась, но, к её удивлению, Доминик серьёзно кивнул:       — Конечно, один Беллз целых три варианта подкатил и туда, и туда! Итак…       Ещё с бОльшим нетерпением девушка ждала следующее обследование. Она не удивилась, когда оно совпало с очередным выступлением группы, на этот раз в Канаде — вся их жизнь проходила под аккомпанемент музыки. И в этот раз ей снова было чем порадовать любимого.       Декабрь выдался бесснежным и неожиданно тёплым: Мэри только радовалась этому, активно передвигаясь по городу. Перед Рождеством она долго украшала дом и начала обдумывать проект детской во Франции, куда она должна была уехать после родов; оставалась лишь ёлка, которую они должны были принести вместе с Домиником.       В сочельник, после работы, девушка сразу поспешила в аэропорт: Доминик предупредил, что прилетает около пяти. Дождавшись его снаружи здания, она махнула остальным и ему, сонному после долгого перелёта, указывая на припаркованный рядом маленький серебристый «Фиат».       — Ты в курсе, что он размером с банан уже? — Было первым, что она услышала от мужчины после приветственного поцелуя. Доминик восторженно смотрел на неё. — Его рост уже под десять дюймов, а вес около десятка унций!       Мэри рассмеялась, отстраняясь от него и ласково проводя ладонью по его небритой щеке.       — Да, особенно когда плотно поем…       — Купила уже? — Ховард с любопытством обозрел автомобиль. Мэри улыбнулась и снова поцеловала его.       — Да, спасибо. Тебе не стоило помогать…       — Ну да, ну да, особенно с твоей зарплатой… Садись, холодно, — мужчина ласково подтолкнул её к пассажирской двери, открывая багажник и убирая туда чемоданы и сумки.       — Я ведь тебе так и не отдарилась, ещё с Ниццы должна, — сокрушённо вздохнула Мэри уже в салоне, когда Дом выруливал со стоянки аэропорта на ведущую за город магистраль.       — Ну как же… — Он указал глазами на её живот. — Ты и в сроки даже уложилась. А кстати, там как, неясно, кто?..       — Там Эйси Уильям Левинс, — Мэри стеснительно улыбнулась. Доминик быстро глянул на неё:       — Знаешь, мне нравится. Кстати, такой вариант имени тоже был…       — Угу.       — Можно попросить у тебя ещё один подарок?       — Конечно. Всё, что захочешь, — девушка удивлённо взглянула на мужчину. Тот усмехнулся:       — Блять, всё через задницу вечно… Дома тогда, ладно?       Девушка удивлённо кивнула:       — Конечно… А что?       — Да место тут, — он обвёл глазами салончик авто, — неподходящее… для таких разговоров. Тогда за Фло и потом — ёлку?       — Ага. Ах, да… — Девушка потянулась к нему, когда машина на минуту притормозила перед разъездом, и поцеловала. — С праздником, любимый.       Доминик широко улыбнулся, отвечая на ласку.       — Счастливого нам Рождества.