Стальной венец 1: тамахаганэ

Эта глава была бы чрезвычайно короткой, что не заслуживала бы даже названия главы. И всё же это отдельная глава, и притом очень важная. Разве в жизни всякого из нас не встречаются коротенькие главы, кажущиеся сущим пустяком, но воздействующие на весь дальнейший ход событий? Уильям Теккерей, «Ярмарка тщеславия»

      Яркое солнце бликами отражается в утренней росе. Лёгкий ветер колышет траву, создавая на полях огромные зелёные волны. Череда холодных пасмурных дней сменилась жаркими и знойными. Конец июля, и лето будто бы только вступило в свои права.       Небо ослепляет своей синевой и чистотой. Бескрайние просторы, по которым плывут редкие пушистые облака и по которым, бывает, пролетит одинокая птица.       Со всех сторон окружает свежесть и запах полевых цветов. Они, словно рассыпавшиеся разноцветные бусины с порванного ожерелья, усеяли поле.       Всё вокруг благоволит душевному равновесию, спокойствию и миру. Сердце радуется наступившим погожим денькам, отстукивая мерный ритм в груди.       И даже солнце, что слепит глаза под закрытыми веками, радует, грея лицо множеством лучей.       Кажется, что в такие мгновения чувства обостряются: ощущаешь мир вокруг чётче. И жужжание шмеля, что пристроился на васильке, и шорох трав, и льющаяся неподалеку река Могами — всё это словно уже внутри тебя, часть твоего тела и разума. Тишина и одиночество соединяются с природой, даря невероятную лёгкость внутреннему миру.       Маленькая девочка слегка прикрыла ладошкой закрытые глаза от нещадного солнца. Темнота под веками окрашивается в красный. Девочка улыбалась и была поистине счастлива, ведь омрачённые погодой дни подошли к концу. Мир ожил.       — Йоруичи-доно!       Девочка поправила жёлтое кимоно и распласталась звездой на траве, пытаясь, видимо, слиться с землей, стать более незаметной.       «Меня здесь нет, уходи».       — Принцесса! Я вас вижу.       «Меня здесь нет».       — Не притворяйтесь, что спите, — шаги приближались. — Эта ваша привычка сбегать когда-нибудь окончится плохо.       Девочка невольно открыла один глаз под нависшей тенью своего учителя.       — Хаттори-сан, привет! — девочка улыбнулась во весь рот, показывая маленькие молочные зубки со множеством щербин. — А я тебя и не слышала…       — Неужели? Так я вам и поверил, — мужчина сложил руки на груди, секунду подумал, осмотрелся вокруг и присел рядом со своей маленькой госпожой. — А погодка-то и правда сегодня хороша.       — Да.       Хаттори было отрадно видеть этого ребёнка таким счастливым. Всё-таки дети должны гулять на улице, дышать свежим воздухом, а не сидеть в затхлом помещении домов. А тут ещё погода совсем уж разбуянилась, и эту маленькую бунтарку пришлось посадить в её покои, занимая время чтением и игрой на музыкальных инструментах. Настоящий кошмар для ребёнка.       — Меня мама ищет? — девочка не поворачивалась к наставнику, лишь сложила ручки на животе и стала качать босыми ступнями из стороны в сторону.       — Да, к нам сегодня наведаются важные люди, — мужчина тоже не отвлекался от созерцания бескрайних просторов. — Хотя я вас вчера предупреждал, чтобы вы не уходили, но… Понимаю, почему вы это сделали.       И, словно по команде, оба вдохнули чистый природный запах, что сразу заполнил лёгкие, выветривая остатки спёртости поместья Шихоин.       — Значит, мне теперь можно уходить, когда я захочу? — Йоруичи хитро улыбнулась и хихикнула.       — Ну уж нет! Ещё чего придумайте, — Хаттори Хандзо* понизил нарочито строгий голос и продолжил: — Просто сегодня впервые за долгое время вышло солнце. И вы недалеко от дома. Но прошу вас, избавляйтесь от привычки уходить одной, а то я стану следовать за вами по пятам.       — И в туалет?       — Йоруичи-доно!       Девочка звонко и искренне рассмеялась, от чего Хаттори сам невольно улыбнулся. В поместье единственную дочь господина и госпожи Шихоин любили все. Да и в общем детей четы холили и лелеяли, испытывая невероятную нежность к ним. Но вот принцесса… Этот ребёнок давал энергии всем, с кем встречался, ведь имел прекраснейшую в мире привычку: всегда улыбаться.       — Я бы хотела сходить на речку. Давай сходим. Братьев возьмём, — девочка сделала то самое лицо, которое всегда помогало добиваться всех её желаний: слегка нахмуренные бровки, губки бантиком. Но мужчина не раз уже испытывал этот взгляд.       — Йоруичи-доно, меня этим не проймёшь, — в ответ Йоруичи лишь хмыкнула и отвернулась. — Из-за дождей река вышла из берегов и затопила некоторые близлежащие участки. А вы купаться.       — Ладно, как скажешь, — девочка драматично вздохнула и вальяжно поднялась. Это тоже было знакомо личному учителю девочки.       — А вот сейчас серьёзно, — мужчина взял девочку за руку и, не вставая, посмотрел в её зелёные глаза. — Это опасно. Я вам не просто запрещаю, я, зная, что вы не по годам мудры, настоятельно рекомендую. Вы ведь и правда так умны, как я думаю о вас, чтобы послушать меня?       Сработало, малышка попалась. От комплимента её глаза засверкали, острый подбородочек приподнялся, и выражение приняло тот вид, что она часто наблюдала на официальных приёмах у благородных женщин и мужчин. Сдерживая улыбку, Хаттори ждал ответа.       — Конечно! — и с таким видом шестилетняя Йоруичи Шихоин направилась домой.       Хандзо поднялся и пошёл за своей госпожой, но потом вернулся, забрав сандалии, которые сняла девочка. Догнав её, продолжил разговор.       — Вам не интересно, кто приедет?       — Нет. Какой-нибудь важный дядька с огромным животом, — Йоруичи показательно обвела полукруг от шеи до ног. — Они у всех такие огромные, будто они живьём съели кабана, нет, скорее быка.       — Показатель хорошей жизни… — Хаттори прервался, заметив, что девочка остановилась. — Йоруичи-доно?       Девочка испуганно посмотрела на мужчину: «Хаттори-сан, так и у меня такой будет?»       — Если не будете есть живьём быков, нет, — Хандзо наблюдал, как испуг сменился непониманием, а позже до девочки дошло, и она опять звонко рассмеялась, схватив воспитателя за руку.       — У этого человека нет живота, не было, когда мы встречались в последний раз. Он глава клана Учиха, сильный ниндзя. Ему положено быть в хорошей…       — Ниндзя? — девочка прямо ахнула. — Он приедет учить братьев.       — Нет, у них с вашим отцом деловая встреча, такая же, как у пузатых дядек с господином Шихоин. Ничего…       — А он покажет что-нибудь крутое? — девочка обежала Хаттори и стала идти задом наперед, продолжая разговор. — Я слышала, ниндзя могут как драконы выпускать пламя! Представляешь? Или управлять морем. Или призывать различных существ. Или разделять землю на части!       — Он занятой человек, госпожа, — Хаттори вовремя схватил Йоруичи за руку, чтобы она не споткнулась о камень. — Он сюда приехал не для того, чтобы развлекать нас.       — А если я прикажу? — девочка остановилась и скрестила руки на груди.       — Йоруичи-доно, запомните раз и навсегда, — мужчина сел на корточки, — никогда не позволяйте вашему статусу чувствовать себя выше других. Не выше крестьян, что собирают зерно на ваш хлеб, не выше охраны, что бережёт ваш сон, не выше ниндзя, что берегут сон всей страны…       Мужчина видел, что Йоруичи уловила иной тон в его голосе, и глаза её слегка заслезились. Так бывало, когда она чувствовала, что по-настоящему ошиблась.       — …потому что все мы люди, которые зависят друг от друга, которые дышат одним воздухом и которым земля позволяет жить на ней. Все мы чем-то жертвуем и страдаем от чего-то. А быть шиноби — это значит страдать и жертвовать очень часто. Подумайте об этом в свободное время, хорошо?       Девочка кивнула, губки её задёргались. Она вспомнила, как спросила у матери, что с руками её учителя, когда однажды увидела те без привычных ей перчаток. Сплошной ожог, а не руки. Тогда мама сказала, что Хаттори бывший воин.       Для Йоруичи слово «жертва» было трудным для осознания. Представлялось нечто материальное. Девочка наивно решила, что жертвой Хаттори были красивые руки. Она обняла Хандзо за шею и попросила прощения.       — Всё в порядке, госпожа. Я ведь специально здесь, чтобы обучать вас.       При дворе все очень удивлялись тактике воспитания учителя маленькой принцессы, но из-за большого уважения либо скромно молчали, либо отпускали безобидные шутки по этому поводу. Мол, слишком ты, Хаттори Хандзо, сложные книжки ей даешь, говоришь о каких-то материях. Она ведь ребёнок! С ней бы сюсюкаться да нянчиться. Но это было не в правилах мужчины. Он с самых первых лет обучения демонстрировал серьёзность в подходе к воспитанию ребёнка. Никаких тебе «ути, маленькое солнышко, где же вы так испачкались?», а серьёзное «госпожа Йоруичи, подобает ли так выглядеть представительнице великого клана?». Но со временем Хандзо понял характер подопечной и на многое закрывал глаза (на те же вечно выпачканные платья и огромную любовь ребёнка ходить босиком), потому что не хотел убивать некоторые черты в ней, её личные качества. Как можно сказать кошке не лазить по деревьям, а птице не летать в небе?       — Учиха-сан приедет с сыном, — мужчина аккуратно отстранил девочку, которая тыльной стороной вытирала глаза, как и учил Хаттори. — Может, он вам покажет что-нибудь интересное.       Девочка опять засияла, и мужчина улыбнулся в ответ.       Наступление хорошей погоды в поместье означало также наступление работ. Пустеющий доселе двор сейчас полон людей, которые стараются привести окружение в порядок. Период сильных дождей сильно подпортил обстановку, которую с большим трудом подстраивала под себя мать Йоруичи, Айяно Шихоин.       Госпожа любила цветы и зелень. Она с огромным удовольствием делала проекты ландшафтного дизайна, рисуя планы двора и объясняя слугам, как именно она хочет разместить клумбы и с какой стороны лучше посадить деревья.       После переезда Айяно в поместье, она сразу начала работы. Муж спокойно и с некоторым восхищением наблюдал, как его молодая жена поздно вечером выводила чернилами на бумаге планы, линейками меряя масштаб, а наутро делала обход территории, большими шагами перепроверяя правильность сказанных ей расстояний служащими. Порой она так увлекалась, что работала до восхода солнца. А её муж просто наблюдал, с каждым вечером влюбляясь всё сильнее в эту женщину.       Йоруичи с некоторой грустью взглянула на поваленные деревья, кусты, которые от сильного ветра и нещадных дождевых капель сбросили листья. Рассматривая полуразрушенный двор, девочка вычленила фигуру женщины в резиновых сапогах и перчатках, с косынкой на голове. Женщина махала руками, руководя работой, с измазанными в грязи коленками.       — Мама! — девочка отпустила руку Хаттори и побежала навстречу матери, а мужчина с ужасом наблюдал, как его воспитанница бежит по грязи в прекрасном шёлковом кимоно, которое в некоторых местах позеленело от травы.       — Привет, кошечка, — женщина положила голое чистое запястье на плечо девочки, стараясь не вымазать её перчаткой. — Где была?       Девочка кивнула в сторону поляны.       — Извини, что прервала твою медитацию, но… — тут к Айяно подошёл мужчина с огромным горшком, в котором стояла сакура — одно из спасённых во время ливней деревце. — Это в тот угол. Нет, там, где яблоня.       Мужчина и страхующая его женщина направились в ту сторону. Айяно задумчиво кивнула сама себе, будто продолжая инструктировать тех двоих.       — Мам?       — А, да, — женщина перевела зелёные глаза на дочь. — Отец слезно просил привести себя в порядок: приезжает важный гость. Хаттори-сан ведь сказал тебе?       — Ага.       Обе осмотрели себя с ног до головы и рассмеялись: работы предстояло много. Хандзо, стоявший на безопасной от грязи территории, всё ещё держа сандалии своей маленькой воспитанницы, подметил в очередной раз, что девочке достались не только глаза от матери, но и её звонкий смех.       — Сегодня, моя дорогая Йоруичи, историческое событие, — женщина с дочкой направились в сторону Хаттори. — Запомни этот день. Ведь в дальнейшем ты будешь вспоминать его как начало долгих и прочных отношений двух великих кланов — Шихоин и Учиха. Если, конечно, эти мужчины смогут договориться.       Мать улыбнулась своему ребёнку и сильнее прижала его к себе, стараясь вышагивать с девочкой один ритм. Йоруичи понравился мамин задорный тон, но и заставил задуматься. Договор? Отношения? Взрослые никогда не посвящали её в дела клана, это уж точно. Да и мельком услышав что-то, шестилетняя Йоруичи не особо интересовалась этим, ведь на подобных разговорах стояло табу для ребёнка с надписью: «ТОЛЬКО ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ. ДЕТЯМ ВХОД ЗАПРЕЩЁН». Но несмотря на это, принцесса почувствовала себя невероятно счастливой и довольной, будто бы понимая, о чём идет речь, будто бы завладев некой тайной. Ей позволили заглянуть за дверь, лишь слегка, в щёлочку, на которой красовалась эта страшная надпись, что запрещала детям вход. В некотором роде это приблизило её к взрослым, а это дети любят безмерно.       Йоруичи с мамой зашли в поместье. Теперь запах здесь переменился. Окна все были открыты, запуская свежесть летнего дня; слуги, что выносили цветы и кустарники на улицу, оставляли за собой мягкий шлейф душистых ароматов. Ещё запах с кухни! Обед сегодня будет, по-видимому, невероятно разнообразным и поистине праздничным.       Йоруичи с умыванием и причёсыванием закончила раньше Айяно. Для неё эти процессы были настоящим мучением, ведь усидеть на месте казалось просто невозможным! Да ещё и сегодня, когда солнце так светит и девочка может познакомиться с настоящими ниндзя. Она с нетерпением ждала их прихода.       Не то чтобы принцесса никогда не видела ниндзя. Видела, часто, ведь они, бывало, в качестве личной свиты сопровождали многих их гостей. И все они были несговорчивыми скучными дядьками, что, порой, посмотрят на тебя, и по телу пробегает табун мурашек. Жуть.       Но тут нечто иное. Ниндзя будет гостем, да и приведет своего сына, с которым можно познакомиться, ведь он тоже ребёнок, как и она (у Йоруичи была детская ассоциация со словами «сын» и «дочь», услышав их, была несомненно уверена, что речь идёт о детях). И он точно не будет на неё смотреть, как те… страшные ниндзя. Дети так смотреть не могут.       Поэтому Йоруичи спустилась в почти опустевший холл (как долго её мучили с этими непослушными волосами!), села на предпоследнюю ступеньку деревянной лестницы и стала ждать. У неё было сильное и странное чувство. Даже пугающее. Предчувствие скорых перемен. Она поёжилась. Спустя много лет, вспоминая их первую встречу, Йоруичи поймёт, что знала. Знала уже тогда, в свои шесть, теребя от волнения ленточки на своём кимоно, что все изменится. Эта встреча изменит всё.