Стальной венец 1: тамахаганэ

      Собрание клана проходило как обычно. Фугаку выслушивал горячие речи своих соклановцев, кивал, другие дополняли уже сказанную информацию такой же информацией, стараясь придать большей окраски с помощью различных эпитетов и вычурных слов. Казалось, что в помещении собрались не умудрённые опытом ниндзя, а дети, которые решили вместе обсудить, какой вредный учитель, что задаёт так много уроков, или как надоели родители с их правилами и запретами.       Шисуи не видел никакого смысла во всех этих сборищах. Трата времени, не больше. Люди собирались здесь будто бы лишь для того, чтобы спустить пар, покричать, заявить о своей значимости и ущемлённости и со спокойной душой пойти домой спать. Никаких кардинальных решений и действий не принималось. Пока. Однако юношу это радовало.       Сам же Фугаку знал, что время для действий наступит позже, поэтому всеми возможными методами пытался утихомирить своих подчинённых, хотя прекрасно понимал, что надолго людей не хватит. Но несмотря на это, пока он имел авторитет среди этих шиноби, его слово — закон.       Шисуи сидел и наблюдал за лидером со своего места в конце комнаты. Порой юноше казалось, что Фугаку это всё в общем-то и не нужно. Он был человеком смирным и покорным. И, Шисуи был готов дать руку на отсечение, что все эти мысли о перевороте далеко не его затея. Были в клане люди с слишком уязвимым чувством собственного достоинства, которых хлебом не корми, а дай доказать свою исключительность. Такими были, например, Учиха Яширо или Инаби. Близкие подчинённые отца, не последние люди в Военной Полиции Конохи. Они-то и начали весь этот спектакль, разгорячая внутренние сомнения и недовольства системой, что создали верхи селения.       Но Шисуи всё понимал. К клану и правда относились с предубеждением и опаской. Вклад Учиха в последнюю войну был отмечен ровно никак, а кандидатуру Фугаку на пост Хокаге даже и не рассматривали, поставив во главе селения молодого Минато Намикадзе. Беря в расчёт вышесказанное, Учиха всё ещё не разделял настроя своей семьи.       — Шисуи.       Мальчик услышал своё имя и поднялся.       — Да?       — Ты уже больше недели работаешь в поместье Шихоин. Есть ли информация, которую мы должны знать? — Фугаку пристально посмотрел на Шисуи, что сделали и остальные.       Учиха уже давно решил, что всю информацию, которую сможет получить в семье нанимателя, он будет тщательно фильтровать перед тем, как доносить её на собрании. Остальные двое шиноби из его клана, которые должны были служить вместе с ним, были аккуратно отстранены от той работы, которой занимался Шисуи. Он назначил их на охрану и патрулирование поместья и время от времени проверял, знают ли они слишком много, используя гендзюцу. Пока что всё было в порядке, никаких лишних сведений те двое не знали. Как и большинству, им было известно лишь об убийстве подчинённого Кеншина Шихоин. О том, что это мог быть своего рода вызов на ристалище от других кланов или организаций, из-за которого внутри страны вспыхнет гражданская война, они способны были только догадываться. Тэкеши разумно решил, а другие его поддержали, что эта версия будет держаться в тайне. Основная — попытка захвата в плен посла с целью выкупа, которая провалилась из-за оказанного воинами Шихоин сопротивления.       — Пока идёт расследование по поводу убийства посла. Есть несколько версий по этому поводу. Всё проверяется.       — Что-то ещё?       — Убийство близкого подчинённого Кеншина Шихоин единственная важная тема на данный момент.       — А насчёт отношения местных?       — Ко мне пока относятся настороженно.       Фугаку внимательно посмотрел на ничего не выражающее лицо Шисуи и кивнул.       — Хорошо, спасибо за работу.       Никакой ценной информации лидер не получил: ни о том, что против Шихоин готовится потенциальное восстание, ни о том, что Шисуи быстро нашёл общий язык как с главой Шихоин, так и со всеми домочадцами. На службе уважение к нему возросло. Из-за своего ума и лидерского качества Учиха снискал доверительные отношения с Тэкеши и другими бойцами. Он прекрасно проявил себя, занимаясь расследованием, допросами, построением различных теорий.       Если говорить о самом деле, то Шисуи чувствовал, что они стоят на месте. Было опрошено много людей, проверена куча досье, была обыскана большая территория, но ответов всё ещё не было. Единственное, что они узнали, так это то, что неприязнь к Шихоин действительно существует в обществе, однако все те люди, что непосредственно работали в поместье, любили семью и относились к ней благосклонно, что выяснялось во время бесед с местными:       — Все любят господина и его детей, — говорила старая женщина, что работала на кухне клана. — Никто бы им зла не пожелал.       — А что насчёт посла? — Шисуи следил за эмоциями женщины, крутя карандаш в руке.       — Он был такой забавный малый, — женщина платком вытерла выступившие слёзы. — Всегда был вежлив, улыбался, так громко говорил, что даже я, глуховатая старуха, его слышала. Иногда прибегал на кухню и просил что-нибудь приготовить для его жены, ведь она в интересном положении! Бедная, бедная маленькая милая женщина!       Шисуи согласно кивнул и пометил себе в блокноте поговорить с женой посла, однако хотел оставить это на потом, потому что знал, что в настоящее время от убитой горем женщины мало чего можно было добиться.       — Может быть вы слышали, чтобы кто-то плохо о нём где-нибудь отзывался или о семье в целом? Любая деталь важна.       — Что, прости, милок?       Шисуи терпеливо повторил, повысив голос.       — Никогда! Семья Шихоин прекрасные щедрые люди. Работать на них честь. Это вам любой скажет.       Так и есть. Все проверенные люди лишь хвалили семью, хотя, парадокс, многие потеряли своих родных на войнах, включая эту женщину, которая осталась без сыновей и мужа. Отец её был убит во второй войне. Но эти люди были настолько привязаны к Шихоин, что это казалось как минимум странным.       — Не верю я всем этим россказням, мол, это господин Кеншин все эти войны затеял. Не верю, и всё тут. Поверьте опыту старухи, молодой человек, они святые люди.       Шисуи кивал. Он видел, что женщина не врёт, как и другие. Можно было бы подумать о том, что рабочих заставляют говорить подобные вещи о своих работодателях, однако в лицах этих людей не было ничего кроме искренности и преданности.       — Я работала на кухне, когда господин Кеншин ходил под стол и бегал голышом по всему поместью. Я знала его отца, довольно мрачного мужчину, который позже переехал в Облако, чтобы заменить своего покойного дядю. Он оставил поместье совсем молодому сыну. Кеншин-сама был не старше вас, уверяю!       — Я понял вас, — Шисуи быстро написал на листке «отец Кеншина. Облако» и улыбнулся женщине, закрывая записи. — Благодарю, что уделили мне время.       — Вы такой хороший мальчик, — старая женщина ласково похлопала Шисуи по щеке.       Следующая на очереди была дочь доярки.       — Они платят хорошо, — девочка, что была чуть старше Шисуи, закинула ногу на ногу и стала рассматривать свои ногти. — Хотя могли бы и больше. Чего им стоит? А тебя как зовут, кстати?       — Шисуи. А вы не слышали, чтобы кто-то яро бранил семью?       — Что такое бранил?       — Говорил гадости.       — А, не, не слышала, — девушка прищурилась, поставила локти на стол и положила голову на руки, ближе придвинувшись к Учиха. — Знаешь, а ты ничего такой.       — Спасибо, — Шисуи поднял глаза с блокнота и бесстрастно посмотрел на собеседницу. — А посол? Были ли у него ссоры с кем-нибудь?       — Не знаю, — девушка кокетливо стала закручивать белокурый локон. — Может, мы с тобой сходим сегодня вечером куда-нибудь, и я, возможно, вспомню что-то?       Помощник Шисуи, что всё это время сидел в углу комнатки и что-то усердно конспектировал, остановился и стал кашлять.       — Если скажите мне сейчас, то я подумаю.       — А так без шансов?       — Да.       — Ну, — девушка вздохнула и опять облокотилась на спинку стула. — Я слышала, что в деревне говорили про его смерть, типа поделом ему. На рынке, но там часто можно такое услышать.       — Где именно?       — Продавцы рыбой. Лотки в конце рынка.       — Хорошо, спасибо, — Шисуи сделал запись и встал. — Можете идти.       — Так ты сводишь меня в кафе?       Шисуи безмолвно с искусственной улыбкой открыл дверь на выход, этим немым жестом давая ответ на вопрос девушки.       Это был уже двадцатый человек за утро, с которым говорил Шисуи, и юноша уже начинал чувствовать, что веки стали предательски подрагивать. Ночью он не спал, ведь нужно было столько проверить. Как и прошлой. Вообще, если честно, то дни с начала работы в поместье отметили старт нового марафона бессонницы Учиха. Но сейчас он не спал не из-за тяжёлых мыслей, а из-за работы, чему Шисуи был рад. Однако юноша понимал, что виной появлению новой пары синяков под глазами ещё и утекающее время. Всё было взаимосвязано: чем быстрее Шисуи закончит с этими клановыми междоусобицами или тайной мятежной организацией, тем ближе наступит дата восстания Учиха. И, возможно, юноше стоило бы немного притормозить и спешиться со своим детективным расследованием. Однако была другая сторона медали.       «Эти повстанцы такая же угроза, как и Учиха. С последними есть план «Б», а вот с первыми нет. Либо я их остановлю, либо быть беде».       Шисуи с закрытыми глазами почесал карандашом голову под лентами повязки и стремительно встал, чувствуя, что сон начинает медленно захватывать его в плен.       — Я проветрюсь. Подмените меня, пожалуйста, — Шисуи отдал поручение помощнику, и, как только тот кивнул, Учиха вышел за дверь.       Шисуи подставил лицо солнцу и глубоко вдохнул. Потянувшись, он направился немного прогуляться по территории, чтобы хоть на толику прогнать дремоту. Люди всё также суетились, работали, разговаривали, но мальчик чётко увидел у всех у них в глазах одно общее чувство, что не ушло от зоркого взгляда Шисуи: тревога. Все были в ужасе от последних происшествий: сначала маленькая наследница чуть не погибла, потом та злополучная лошадь с ужасной посылкой. Траур навис над этим местом, который люди ещё надели в день, когда Шисуи принёс девочку в поместье. Однако сейчас этот траур материализовался, превратившись в чёрные одежды, а герб семьи сменили на его тёмную версию.       Люди пребывали в каком-то состоянии сомнамбулы, зачарованные неожиданно навалившимися неприятностями, которые так давно не тревожили покой местных обитателей.       — Я тебе говорю, что это объявление войны! — кузнец, облокотившись на стену постройки, затягивался сигаретой. — И никак иначе.       — Не мели чушь. Они не посмеют.       И подобные разговоры исходили из уст большинства местных жителей, головы которых только этим и были забиты. Кроме одной. Шисуи увидел, как черноволосая макушка высунулась из окна первого этажа. Кажется, оно вело на кухню. Обладательница вышеупомянутой головы посмотрела направо и налево, а потом смело спрыгнула с окна, мягко приземлившись босыми ногами в траву, и ринулась в противоположную от Шисуи сторону, направляясь, видимо, в маленький садик за поместьем.       «Хоть одно существо здесь чувствует себя неплохо».       Йоруичи поправилась быстро, на радость всем. Как и её мать, узнав, что опасность миновала любимое чадо. Айяно, зная характер девочки и видя, что та совершенно не намерена сидеть в четырёх стенах до полного выздоровления, начала пристально за ней наблюдать. Женщина поселила ребёнка в родительской спальне (Кеншин всё ещё не допускался в то место) и ежедневно поила его различными смесями, проверяла порез на ноге, с ужасом осознавая, что, когда её дочь вырастет и расцветёт, этот шрам будет напоминанием неприятных событий далёкого детства и испортит прекрасную атласную кожу, что, в принципе, делал и сейчас.       Шисуи из-за работы давно не болтал с девочкой, но видел её скучающее личико в окне, что по вечерам перед сном глядело на гаснувший день. Йоруичи не выпускали на улицу, поэтому бедная малышка искала развлечений в поместье, но и там все её действия и передвижения были весьма ограничены. Лишь недавно ей разрешили выходить погулять.       Учиха проследовал за девочкой.       — Здесь же было четырнадцать булочек! Я сделала их четырнадцать!       — У тебя всегда было плохо со счётом, дорогуша.       Шисуи услышал разговор из окна, из которого спрыгнула девочка минутой назад, и усмехнулся.       Сад, что обустроила Айяно Шихоин, был поистине прекрасен. Такой маленький уютный уголочек среди житейской суеты. Фруктовые деревья, кустарники, клумбы, аккуратно скошенная трава, ровная мощёная камнем дорожка, поющие где-то над головой птицы, порхающие перед носом бабочки. Всё это наводило умиротворение, и Шисуи подумал, что хотел бы сейчас прилечь в тени одного из деревьев и вздремнуть хоть на минуток десять.       — Давно не виделись.       Юноша остановился и поднял голову. Девочка сидела на ветке яблони и ела взятую с кухни сладость.       — Это точно, — Учиха улыбнулся. — Как дела?       — Неплохо, — девочка пожала плечами, стряхивая крошки с платья. — Что у тебя с работой?       — Глухо, если честно. Но мы стараемся.       — Знаю, — Йоруичи кивнула. — Ты не спишь по ночам.       — Откуда ты знаешь? — Шисуи сложил руки на груди и с интересом поглядел на принцессу.       — Свет у тебя горит ночью.       Шисуи дали комнату в поместье. Это облегчало работу, однако юноша переживал за свою мать, которая осталась наедине с пустым домом в клановом квартале. Учиха обещал себе, что навестит её, как только разгрузится с делами. Женщина к отсутствию сына привыкла, конечно, но они не виделись уже почти две недели. Ещё одно бремя, которое нёс на себе тринадцатилетний мальчик.       — Смотрю, ты тоже полуночница.       — Да, не спится, — Шихоин задумалась. — Что же я хотела спросить…? А, точно! Ты обещал меня научить той технике.       — Какой? — Шисуи знал ответ, но сделал вид, что не понимает, о чём говорит ребёнок. — Может, этой? — и в мгновение ока мальчик исчез из поля зрения.       Йоруичи перестала есть свою добычу и начала оглядываться, мотая головой из стороны в сторону. Внезапно рука легла на её макушку, и, вздрогнув, Шихоин взметнула голову вверх, встретившись с чёрными глазами. Шисуи стоял на ветке выше, свесившись вниз головой.       — Опять ты со своими фокусами.       — Может только чуть-чуть, — Учиха подмигнул девочке.       Йоруичи прищурилась, и в зелени её глаз загорелся игривый огонёк. Через секунду быстрым движением она дёрнула за одну из ленточек на затылке Учиха, развязывая этим протектор. Принцесса быстро схватила падающую бандану и спрыгнула с ветки.       — Поймай меня! — девочка побежала в глубь сада, обегая деревья, стараясь найти глазами укромное местечко, чтобы спрятаться.       Быстро обернувшись, она заметила, что Шисуи исчез со своей бывшей позиции. В следующую секунду она врезалась в чей-то живот. Девочка рассмеялась и повернула в другую сторону.       «Она похожа на Саске».       Учиха видел, что девочка спряталась за розовым кустом справа за тремя деревьями от него.       — Где же вы, принцесса? — Шисуи стал делать длинные шаги, заложив руки за спину, заглядывая за каждое дерево на пути. — Может, здесь? Здесь? Или, — Шисуи неожиданно оказался за спиной девочки, — здесь?       Девочка счастливо вскрикнула и опять побежала. Шисуи умилённо следил за ребёнком, каждый раз удивляя принцессу неожиданными появлениями около неё.       Йоруичи вновь спряталась за деревом, выглядывая из-за него, параллельно кусая недоеденную булочку. Шисуи появился опять внезапно, наклонившись к ничему не подозревающему ребёнку, и откусил большой кусок от детской сладости, достав зубами почти до самых девичьих пальцев, что держали сдобу.       — Ничего себе! — девочка удивлённо посмотрела на ничтожный кусок в её руках. — Ну ты даёшь. Мог бы ещё мне руку откусить.       — А вкусно, — произнёс Шисуи с набитым ртом, блаженно жуя свежую выпечку.       — Ну держись! — девочка закинула в рот остатки булки, завязала бандану на голове (знак Листа разместился вверх тормашками) и грозно пошла в наступление.       Шисуи, всё ещё жуя, увернулся от кулака девочки, сделав поворот, а потом шутливо стал боксировать с ребёнком, тихонько дотрагиваясь кулаками в плечи и живот. Йоруичи пыталась копировать движения Шисуи, что выходило у неё довольно забавно.       — Когда бьёшь правой, поворачивай правую ногу на носке. Нет, не в сторону, а внутрь.       — Так?       — Да, — Шисуи всё время двигался, прыгая с одного места на другое, в полуприседе оставаясь в боевой стойке. — Кулаки неправильно держишь.       — А как надо? — девочка растерянно посмотрела на свои руки.       — Вынь большой палец из кулака и положи его на согнутый средний.       Йоруичи выполнила команду и вытянула руки к Шисуи, покрутив руками перед ним, дабы он проверил. Учиха на секунду наклонился, всё ещё держа руки наготове и лёгкими прыжками перемещая вес с одной ноги на другую, и одобрительно кивнул Шихоин.       — Я атакую.       — Я жду, — Шисуи поднял кулаки, закрывая лицо.       Вскоре девочка поняла, что пришла пора хитрить. Она замерла, её лицо исказила гримаса боли, и принцесса сильно сощурилась, держа себя за левое бедро, начала медленно опускаться на колени. Шисуи вытянул руки, чтобы словить Йоруичи, но та, оказавшись достаточно близко к мальчику, с победоносным «кийя!» направила кулак ему в живот.       — Хорошая попытка.       — Ты там что, доски носишь? — Шихоин ошарашенно стала постукивать кулаком по торсу мальчика.       — Это называется пресс, — Шисуи немного приподнял футболку и тут же опустил.       — А у меня есть пресс? — девочка задумчиво схватила подол платья и стала поднимать.       — Стоять!       — Ага! — девочка выскользнул из рук мальчика и направила колено тому в бедро: выше её нога просто не доставала. Удар оказался довольно сильным, но как только это произошло, Шисуи исчез, оставив за собой дым и бревно. — Чего?       Йоруичи недоверчиво толкнула бревно пяткой.       — Грязные фокусы! — Шихоин громко выкрикнула, не находя мальчика поблизости.       — Грязные приёмы, — Шисуи сидел на дереве и болтал ногами.       — А протектор ведь всё ещё у меня, — девочка покрутила рукой, размахивая лентой по кругу.       — Что насчёт салочек?       — Ты начинаешь! — принцесса, опять побежала в глубь деревьев, и Шисуи с глубоким вздохом, но и ласковой улыбкой спрыгнул с дерева, начиная игру.       — Я устала, — запыхавшаяся девочка, всё ещё смеясь, упала навзничь около дерева.       — Я победил, — Шисуи скрестил руки. — Протектор, пожалуйста, на родину.       — А зачем он нужен? — Йоруичи пропустила мимо ушей реплику юноши и, вытянув руки, стала разглядывать ленту.       — Чтобы показать, с какой деревни тот или иной ниндзя, — Шисуи сел, облокотился спиной о дерево и закрыл глаза. — У всех шиноби, которые закончили академию, есть такой знак.       — Здорово, — девочка положила протектор себе на лоб и мечтательно закрыла глаза. — От него лицо потеет.       — И не говори.       Вот и исполнилась мечта Шисуи, о которой он грезил минут пятнадцать назад, следуя за девочкой по саду.       «Всего на минуту».       Дрёма начала брать своё, и Учиха почувствовал, как всё тело обмякает.       — Йоруичи?       — Да? — девочка открыла глаз и повернулась в сторону мальчика, при этом протектор сполз принцессе на нос.       — Встряхни меня через десять минут.       — Ты будешь спать?       — Немного.       Йоруичи задумалась и спросила:       — В десяти минутах шестьсот секунд?       — Точно.       — Скажи, когда начать считать.       Шисуи улыбнулась, поудобнее разместился и дал команду девочке. Шихоин в свою очередь начала считать про себя, шевеля губами, чтобы не сбиться.       Шисуи давно не чувствовал такого спокойствия. Каждая клеточка тела, что была так напряжена до этой минуты, внезапно расслабилась. Каждый натянутый и оголённый нерв ощутил, что количество вольт в нём снизилось. Удовольствие может приходить при самых неожиданных обстоятельствах, которые, впрочем, делают его ещё чудеснее. Юноша разделял ощущения с Йоруичи. Последней единение с природой всегда приносило блаженство.       К сожалению, счастье, как правило, длится недолго, вечно прерываемое бытовой сутолокой, но тем это чувство и приятнее, что добиться его можно так редко в его подлинной прекрасной форме. Шисуи в минуты, когда можно было побыть наедине с самим собой, отбросив проблемы и насущные вопросы, любил порассуждать на глубокие темы.       «Что есть счастье для человека?»       Учиха пришёл к выводу, что в мире шиноби превалирует долг над счастьем, и люди так и живут, ответственные за всё подряд, но не за своё внутреннее удовлетворение. Хотя, возможно и только возможно, если бы было наоборот… мир был бы лучше? И что влияет на эти факторы: несчастные люди создают страшные обстоятельства или наоборот? Шисуи видел сотни примеров, подтверждающих как одно, так и второе предположение. Тьма бедствий поглощала светлых людей и чернота людей превращала всё вокруг в смерть и мрак. В мире хватало первого и второго.       — Шисуи.       Юноша пребывал в полусне, обычное состояние для шиноби, когда человек готов в любой момент взять кунай в руки и ринуться в бой.       — Шестьсот секунд прошло? — не открывая глаза, Учиха улыбался, слушая шёпот Йоруичи.       — Да.       — Хочешь секрет?       — Давай, — девочка присела рядом с Шисуи и посмотрела ему в лицо, которое наполовину покрыла тень, наполовину — луч солнца, что пробился через зелёное кружево кроны дерева.       — Это были самые счастливые десять минут за последнее время.       Недоумение проскользнуло в глазах девочки, но она, ничего не сказав, вложила протектор в ладонь мальчика.