Ты можешь не верить, но здесь тебя всегда ждут

Яркое солнце приветливо улыбается с высоты зенита, изредка прячась за лениво проплывающими облаками. По дороге проезжают редкие машины, а по тротуарам гуляют жизнерадостные жители Нового Альбиона. На глаза попадается ехидна, облачённая в тёмный металлический доспех. Легионер важно шествует по другой стороне улицы. В него резко врезается ребёнок, что от столкновения падает и недовольно поднимает взгляд, но, осознав кто перед ним, тут же рассыпается в извинениях. Рука в перчатке треплет алые иглы, лицо озаряет добродушная усмешка, а с губ слетает напутственное: Будь осторожен. Финитевус горько усмехается, став свидетелем невинной сценки, и, опустив взгляд вниз, продолжает лениво шагать вслед за Локом. Мерзкое ощущение, что его выгуливают, не хочет отпускать, вцепившись острыми когтями в сердце, впиваясь в него до крови. Взор жёлтых глаз на миг поднимается на алую спину, скрывающуюся под коричневым жилетом, и перебегает на пешеходов вокруг. Маленькое дитя резко останавливается, во все глаза таращась на встречного, пересекаясь с ним взглядом. Секунды хватает для осознания что перед взором не мираж, и ехидна резко дёргает мать за край платья, тыкая пальцем в сторону Финитевуса, повторяя: — Мама, ты посмотри. Он совсем белый! — в голосе отчётливо слышится восхищение и детское любопытство. — Милая, ну что ты такое го…воришь, — антропка замирает, наткнувшись взором на белоснежную шерсть сородича, казавшегося ходячим сугробом в тёплый апрельский день. — Не может быть, — едва слышно выдыхает она, остановившись как вкопанная, продолжая провожать взглядом удаляющегося прочь альбиноса. Только сейчас Финитевус начинает замечать устремлённые на него взгляды легионеров, что провожают изредка показывающуюся из-под чёрного плаща белую спину недовольным, пристальным взором. Слышит изумлённые вздохи горожан, остановившихся на месте, забыв куда они шли. И замечает лениво ползущие по дороге машины, которые чуть ли не останавливаются у обочины, а водители неотрывно пялятся на бывшего Хранителя. Финитевус инстинктивно выпрямляется, усилием заставляя себя не вздёрнуть гордо подбородок. Происходящее вокруг невольно возвращает в прошлое, когда он, будучи ещё молодым Хранителем, вальяжно шествовал по дорогам Ехиднополиса, ловя на себе почтительные взгляды и слушая восторженные вздохи. Буйство крови и осознание своего статуса затмевали разум, мешая трезво смотреть на вещи. Каким же он был тогда глупцом и слепцом, бездумно внимающим любому слову Совета Братства. Но настоящее не отпускает, нагло вырывая из омута воспоминаний. Нет. Даже если у него появится возможность изменить своё прошлое, он этого не станет делать. Он поступал правильно. И поступил бы так снова. Ради своего народа. Пожертвовав самым ценным что у него есть. Домом. Плащ резко дёргается, и альбинос останавливается, опуская взгляд вниз, на юное невинное дитя, что приветливо улыбается, держа одно ручкой чёрную ткань плаща, а во второй цветок — гвоздику. Ехидна что-то неуверенно и тихо мямлит, но слов совершенно не разобрать, а вот цветок поднимают чуть выше, во взгляде читается просьба. Финитевус, чуть помедлив, всё же приседает на одно колено перед ребёнком. Кроха вставляет между иглами цветок и проверяет, хорошо ли тот держится. Убедившись в этом, она резко обнимает за белую шею старшего сородича, после чего проронив тихо: «До свидания», убегает к матери, стоящей чуть в стороне. — Ты, помнится, сам говорил, что молодым не ведомы ужасы тех лет. Может быть и нам пора поменяться вместе с поколением? — раздаётся где-то сбоку. Альбинос встаёт, повернувшись к собеседнику и невольно поправив цветок в иглах, и тихо произносит: Возможно, — после чего направляется дальше по дороге. Прогулка становится куда приятней после внезапной встречи и подарка. По крайней мере улыбка никак не хочет сходить с губ, отчего Финитевус невольно дарит её окружающим, а те отвечают взаимностью. В груди начинает мерзко щемить сердце. Неужели они вот так просто простили его? Смирились с произошедшим? Скорей всего нет. Это просто маски, что так легко надевают взрослые ехидны, скрывая свои истинные чувства. Не то что дети. Но ведь Наклз уже не ребёнок. Но всё равно единственный, кто продолжает приветливо улыбаться, встретившись взглядом с родственником, предлагает помощь, не прося ничего взамен, обеспокоенно интересуется самочувствием, искренне радуясь хорошему ответу. Пальцы машинально сжимают тонкий стебелёк цветка. Всё же дети и вправду не… Где-то вдалеке внезапно раздаётся странный шум, заставивший Финитевуса замереть на месте и обернуться, навострив уши. — Ты слышал? — спрашивает он у Лока, также обратившегося во слух. — Да. Очень странно. Это похоже на… Звук повторяется, но теперь громче и отчётливей. Грохот сотрясает воздух, напугав жителей, что резко замирают, задрав головы. Над крышами домов виднеется тонкая струйка чёрного дыма, что скапливается в облако. Немногочисленные легионеры, опустив забрала шлемов и приготовив оружие, срываются с мест, направляясь в сторону дыма. — В той стороне Научный Центр, — тихо цедит старый Хранитель, также срываясь с места и направляясь вслед за стражами порядке, попутно узнавая у ближайшего о случившемся. Финитевус медлит, не зная как себя повести: помочь мирным жителям Нового Альбиона или выяснить причину чёрного шлейфа. Новый взрыв склоняет чашу весов в свою пользу, и альбинос направляется за убежавшими легионерами и Локом. Пробежав с пару метров, Финитевус резко сворачивает, ловко перепрыгивая ограждение, и перебегая на другую сторону, а после заскакивает в переулок. Знания о расположении улиц Альбиона не подвели, как и следование традициям строителей, и вскоре альбинос встречается с отцом племянника и отрядом стражей порядка. — Что случилось? — интересуется бывший Хранитель, поравнявшись с легионером. — Какое-то ЧП в лаборатории Z Научного Центра. Более подробной информации не поступало, — отвечает солдат, и все бегущие синхронно сворачивают в переулок, пройдя который, они встречаются с командирами. — Отряд четыре заходит с западного фланга. Отряды восемь и двенадцать — ваша задача эвакуация гражданских из района Радужный. Отряд семь отправляется на подмогу первому. У них серьёзные потери, — отдаёт приказы голова ехидны, стоящая на длинных щупальцах-манипуляторах. Капитаны отрядов, отдав честь, убегают исполнять поручения, созвав своих легионеров. — Магистр Димитрий, что произошло? — с ходу интересуется Лок, подойдя поближе к сородичу, от которого ныне осталась только голова, да и то благодаря стараниям Доктора Финитевуса. — Ах, достопочтенный Лок, — коротко приветствует своего собеседника командующий Легионом. — Во время испытаний прототипа HtE-1 что-то пошло не так, система опознания «свой-чужой» дала сбой. Сейчас машина идентифицирует всех ехидн как противников. То что вы здесь — очень хорошо. Откройте портал, необходимо эвакуировать гражданских из этого района. — Как далеко забралась эта маш… — Дедушка! — громкий крик привлекает к себе внимание. Ехидна с бардовой шерстью подбегает к Магистру, тут же склонившись в попытках восстановить дыхание. — Сначала этот взрыв, а потом и Джули сообщает, что что-то случилось. Кто враг? — Лиен-да, возьми на себя отряды два и шесть, подготовьте засаду между улицами Эдмунда и Авроры. Расчёт на противника C класса, — отдаёт новые указы Димитрий. — По… — Пригнитесь! — громкий крик перебивает антропку, и все одновременно припадают к земле, закрывая головы. Над ехиднами пролетает автомобиль, что отскочив от асфальта, падает в гущу легионеров, придавив нерасторопного воина. Тот пронзительно вскрикивает, вцепившись в бедро и пытаясь выбраться из-под теперь уже груды обломков. Финитевус, не задумываясь словно на автомате, срывается с места и подбегает к пострадавшему. С трудом, но ему удаётся приподнять автомобиль на достаточную высоту, чтобы товарищи смогли вытащить раненного. В днище машины попадает ракета, и альбиноса отбрасывает от неё взрывной волной. Тот поднимается с земли на четвереньки, откашливаясь и интенсивно мотая головой, в попытках придти в себя. Это вскоре удаётся, и теперь остаётся лишь сфокусировать взгляд на расплывчатом лице перед глазами. Резкий лёгкий удар по щеке вмиг приводит в норму, но слишком быстро, отчего Финитевус продолжает нелепо всматриваться в испуганное лицо Лока. — Вставай же! — наконец долетают до слуха чужие слова. — Он уже здесь! Совсем рядом раздаются взрывы, в которых тонут крики боли. Сильные руки тянут вверх, заставляя встать на ноги, а после и в сторону, уводя в укрытие. Альбинос переводит взгляд на стену пламени, перекрывшую дорогу, и на силуэт, что на мгновение её разгоняет, уверенным шагом направляясь вперёд. Робот в три, а то и все четыре раза выше ехидн, кажется самым настоящим исполином. Маленькая голова с тремя камерами глаз, вертится медленно из стороны в стороны, пока системы выискивают противников, сканируя местность. Руки, трансформированные в огнемёт и ракетницу, закрывают голову от выстрелов, оставляющих на корпусе лишь маленькие выжженные отметины. Машина разрушения останавливается, наведя ракетницу на перевёрнутую машину, бывшую укрытием Магистру и капитанам отрядов. Самый верный способ одолеть змею — обезглавить. — Ааа! — с грозным криком на спину робота прыгает розовая ехидна, что тут же втыкает меч в зазор у шеи врага. Слух режет противный скрежет металла о сервоприводы и сталь корпуса, а лезвие клинка проталкивается вглубь, но даже этого не достаточно, чтобы остановить машину смерти. Она лишь ненадолго отвлекается, пытаясь скинуть неопознанный объект, зашедший в слепую зону. Исполин резко замирает, чуть приседает и подпрыгивает. Земля содрогается под его весом, а легионер не удерживается, падая вперёд, и её тут же отбрасывают прочь мощным ударом. Ехидна распластывается на дороге недвижимой тушей. — Джули! — испуганно зовёт сестру антропка, выскакивая из укрытия и подбегая к раненной, что отвлекла врага, дав им шанс спрятаться. Пальцы судорожно шарят по шее в поисках пульса, что вскоре находится, правда слабого. Внезапно легионер резко вскакивает на ноги и грозно бросает: — Сдохни! — Лиен-да вскидывает бластер и яростно жмёт на крючок, поливая противника снарядами, но тот их даже не замечает, подходя ближе. Манипулятор трансформируется в пулемёт, что нацеливается на ехидну, стиснувшую зубы лишь сильнее. До слуха долетают выстрелы. Но пули отскакивают от появившейся невесть откуда живой стены колец. Ехидна изумлённо опускает оружие и оборачивается. Чуть в стороне стоит Финитевус, вокруг которого струятся потоки Хаоса. Энергия, отзываясь на усиленный Гипер Формой зов, материализуется в кольца, что ощетиниваются шипами, и, ведомая волей альбиноса, направляется на врага. Живая жёлтая стена перемещается, заключая робота в плотный кокон, не давая ни сдвинуться, ни атаковать. — Я его удерживаю, живо уходите! — прикрикивает на легионеров Финитевус, надвигаясь на обезумевшую машину. Вокруг белого тела материализуется новая партия колец, что тут же летят к врагу, прорезая шипами пласт брони, оставляя в ней десятки брешей. Ещё немного и обнажатся провода. Робот, оценив обстановку, скрещивает манипуляторы, ударяя их друг об дружку. Вокруг него появляется полупрозрачный кожух энергетического щита, от соприкосновения с которым кольца рассыпаются снопом искр. «Анти-Хаосный щит? Проклятье», — соображает альбинос, делая шаг назад. Перед носом пролетает кольцо, сбившее пулю. Гипер Форма сама знает как защитить своего хозяина, но нападать с её помощью теперь бессмысленно. Машина смерти вначале медлит, оценивая обстановка, высчитывая насколько объект перед ней опасен, а после резко срывается с места. Дальние атаки не приносят результата, значит придётся прибегнуть к ближней. Финитевус также начинает убегать, не оглядываясь, грохота за спиной достаточно, чтобы удостовериться в продолжающейся погони. «Моя Гипер Форма сейчас бесполезна, а в физическом плане я тоже не слишком хорош — пробить такую броню мне не под силу, — размышляет альбинос, сворачивая в переулок. За спиной гремят мусорные баки и хрустит штукатурка домов. — Надо что-то предпринять. Хм, здесь нужен удар достаточной силы, чтобы пробить корпус насквозь». Робот, занятый погоней, не обращает внимания на легионеров вокруг, те для него словно надоедливые мухи, от которых совершенно нету вреда, только раздражение. Но у машины нет такого чувства, только протоколы действий при проведении боевых операций: вычисление наиболее опасного противника и его устранение в первую очередь. И этот противник прямо перед ним: пока единственная из встреченных ехидн, что смогла принять Гипер Форму. Ракета, сбитая кольцом, врезается в здание, от которого отваливается кусок бетона. Фонарный столб сминается под его тяжестью, словно травинка, а лампа, стукнувшись об асфальт, разлетается осколками. План сам выстраивается в голове от короткого взгляда на непредвиденные разрушения, и Финитевус резко тормозит, проезжая немного вперёд, чтобы тут же рвануть на противника. Ловко поднырнув под стальной рукой, он бежит в совершенно противоположную сторону. Робот медленно поворачивается, производя переоценку ситуации, не понимая поведения антропа, но всё равно направляется следом. Несколько минут беспрерывного бега, и вот за поворотом впереди виднеется цель: высокий небоскрёб — его веса точно хватит, чтобы превратить HtE-1 в груду металла. Альбинос прищуривается, и кольца, кружащие рядом, устремляются к основанию здания, застревая в бетоне ровной горизонтальной линией, чуть выше окон первого этажа. На дорогу рядом с Финитевусом обрушивается удар тяжёлым манипулятором: когда враг успел его нагнать? Ехидна резко оборачивается, останавливаясь, и выставляет блок рук, защищаясь от следующего удара. Кольца создают стену, что тут же рассыпается снопом искр, манипулятор отбрасывает противника прочь. Спина отзывается резкой болью от столкновения со стеной, и Финитевус падает на тротуар, тут же сплёвывая на землю кровь. Собрав все силы, он встаёт, прожигая взглядом подходящего противника. — Я не позволю тебе причинять вред моему народу, — грозно бросает бывший Хранитель, возвышающейся машине, которая заносит руку для удара, и сам бьёт кулаком по земле. Позади раздаются взрывы, а затем и хруст бетона. Робот поднимает голову, и, кажется, его камеры глаз округляются от ужаса, наблюдая как многотонное здание обваливается на него. Ехидна вскакивает с места и убегает прочь, бросив попутно кольцо. То за секунду расширяется в портал, который исчезает прямо перед носом — снаряд, выпущенный машиной, его разрушил. За миг тьма поглощает всё вокруг.

***

Финитевус открывает глаза и тут же зажмуривается: они слезятся от белизны вокруг. С трудом, но наконец проморгавшись, альбинос невольно шоркает ногой по тому, что должно быть землёй. Такая белая как и всё вокруг. Понимание происходящего приходит само по себе, и Финитевус, улыбнувшись, садится, вытянув одну ногу, а вторую согнув в колене. Он делает глубокий вдох — воздух кажется совершенно чистым, идеально чистым и свежим. Словно бы всё вокруг ненастоящее. Возможно так и есть. Внезапно до чутких ушей доносится чьё-то мерное дыхание. Альбинос лениво поворачивает голову и тут же вскакивает. Чуть поодаль, в позе лотоса, сидит ещё одна ехидна — его глаза закрыты, а кольца на иглах звенят друг об дружку от несуществующего ветра. Финитевус открывает рот, но вместо слов вырывается лишь облачко пара. Глаза отчего-то начинает щипать, а к горлу подступать мерзкий ком. Он готовился к этому моменту, знал, что он наступит, даже писал речь. А что в итоге? Стоит, нервно сминая в руках край плаща, и молчит, поджав губы, взгляд опущен вниз из-за страха пересечься с чужим. Но это не может продолжаться вечность, хотя сейчас даже она не имеет веса. — Привет… пап, — наконец находит в себе силы альбинос и поднимает взор, заглядывая в родные глаза. — Я… — хочет начать рассказ о себе Финитевус, но вместо этого осекается, а по щеке скатывается предательская слеза. Он боится. Нет. Не гнева. А боли в фиалковых глазах. Он предал всё, за что отец сражался, что защищал. Отправил к Хаосу все те принципы, что тот с любовью в голосе расписывал на ночь вместо сказки. За что готов был пожертвовать собой, и за что погиб. Не такой должна была быть их встреча. Но время вспять не повернуть, надо было сразу думать о последствиях. Ах да. Он-то думал, но того факта, что ему стыдно это не изменит. — Ты наверно и так всё знаешь. Верно? — сквозь ком интересуется бывший Хранитель и улыбается через силу. Слёзы прочерчивают дорожки по щекам и падают на землю, тут же впитываясь в неё, не оставляя после себя и следа. Ответа не следует. Сидящий просто смотрит на своего взрослого сына, а во взгляде нет ни одной эмоции. От этого становится ещё отвратительней. Пальцы с силой, до треска сжимают чёрную ткань, губы судорожно дрожат, едва сдерживая рвущиеся наружу всхлипы. Внутри внезапно закипает злость. На самого себя. — Прошу. Скажи хоть что-нибудь, — просит, нет, умоляет Финитевус, делая шаг вперёд. — Ну хоть что-то… — Чем вы вообще думали?! — знакомый крик оглушает, а мир вокруг вмиг начинает таять, сменяясь непроглядной тьмой. — Хранитель, это новейшая разработка для защиты Нового Альбиона от угроз. Это был первый бета-тест, но видимо в системе опознания «свой-чужой» произошёл сбой и… — пытается оправдаться собеседник, но его вновь перекрикивают. — Новейшая разработка?! От кого?! От кого вы поставили на него генератор анти-Хаосного щита? — продолжает орать Наклз. — Прошу, сын. Успокойся, — пытается вклиниться в перепалку Лок, на что ему бросают грозное: «А с тобой у меня будет отдельная беседа». — От Порождений Хаоса. В свете последних событий Совет посчитал, что это… — Ах, Совет посчитал? Где этот Совет?! Я им сейчас всё выскажу! Им моей семьи мало, они решили теперь весь наш вид истребить?! — племянник со злостью открывает дверь, отчего та громко стукается ручкой о стену. — Хранитель, прошу вас, — взмаливается Магистр, цокая щупальцами по плитке. Вскоре голоса стихают где-то в коридоре. Но наступившую тишину нарушает неприятный скрип кровати и прикосновение к ладони горячей руки, что тут же её ощутимо сжимает. — Я знаю, что ты уже не спишь, — спокойно произносит Лок, и Финитевус открывает глаза, встречаясь тут же взором с чужим. — Я подумал, что умер. — Ты пытался, — неумело отшучивается ехидна, улыбаясь. — Серьёзно? — удивлённо приподняв бровь, спрашивает альбинос и пододвигается на койке, пытаясь принять полусидящее положение, что не сразу удаётся, но ему помогают. — Ну, ты две минуты был мёртв, — всё же отвечает Лок, поправив подушку. — Хм, зря вы меня спасли. — Почему же? — изумляется ехидна. — Да потому. Я же для всех обезумевший фанатик, предатель, эгоистичный подонок, — характеризует сам себя Финитевус, представляя как эти самые слова слетают с губ отца. Наверное именно так он бы его охарактеризовал. Лок даже не пытается перебить или переубедить собеседника, молча слушая ругательства. Но в какой-то момент он встаёт и, тяжко вздохнув, направляется к двери. Бывший Хранитель вмиг замолкает, закрывая глаза и сжимая край одеяла. Эта реакция — лучшее доказательство его слов. — Это ведь и твой дом, — замерев в проёме, бросает через плечо антроп. — Ага, как же, дом там, где ты хоть кому-то нужен, — цедит сквозь зубы Финитевус. — Ты можешь не верить, но здесь тебя всегда ждут, — улыбается Лок, обернувшись, а затем уходит прочь.