Ты можешь не верить, но здесь тебя всегда ждут

По кухне разливается тихая музыка, припев которой повторяют даже в проигрыше, а с лица никак не хочет сходит глупая улыбка. Известие о приезде единственного любимого сына заставило хозяина дома вмиг прогнать сонливость, вскочить с кровати и приняться за уборку. Увесистые стопки с документами, заставившие все столы от кофейного до кухонного, сейчас ютятся в спальне, не оставив там свободного места, а на кухне вовсю ведётся готовка — гость наверняка будет очень голоден. Почему бы не побаловать его любимым мясным пирогом? В дверь внезапно звонят, и ехидна тут же срывается с места, забыв снять фартук, перепачканный тестом и кровью. Волнение охватывает всю сущность, когда дверь едва слышно скрипит и перед взором предстаёт нынешний Хранитель Мастер Изумруда, что добродушно улыбается, роняя: Привет, пап. — Как я рад видеть тебя, На… Ты? — хозяин дома замирает, натыкаясь взглядом на стоящего чуть позади альбиноса. — Я тоже рад встрече, Лок, — выдавливает из себя Финитевус, натянуто улыбаясь. — Отец, — зовёт Наклз, привлекая к себе внимания, — тесак убери. Антроп бросает мимолётный взгляд на сжатый в руке столовый прибор, а после и на нежданного гостя. С трудом, но ему удаётся сдержать себя, чтобы не пустить холодное оружие в действие. — Вижу ты ждал нашего приезда, — саркастично подмечает альбинос, благоразумно сделав шаг за спину племянника. — Да, я… эм… готовил мясной пирог, — наконец находится с ответом Лок и чуть отходит в сторону, пропуская гостей внутрь. — Из альбиносов, — бросает он вслед прошедшим вглубь дома и закрывает дверь. — Отец, — с нажимом произносит Наклз, прожигая в хозяине дома дыру. Все трое проходят на кухню. Гости тут же садятся за стол и молчат, не зная как начать беседу да и не находя темы для неё. Повисает неловкая пауза. Только музыка нарушает тишину, но вскоре и её выключают. Лок убирает разделанное мясо в холодильник и подходит к духовке, пристально наблюдая за пирогом, что начинает уже румяниться: минут пять и он будет готов. — А чайник горячий? — как бы невзначай спрашивает Хранитель, вставая со стула. — Да, — тут же отвечает хозяин дома и подходит к навесному шкафу, доставая из него упаковки с напитками. — Чёрный, зелёный, фруктовый, с мятой, с лимоном, — перечисляет он. — Зелёный, — делает свой выбор Финитевус, продолжая вертеть в руках салфетницу. Непримечательное керамическое украшение стола. Даже салфеток в ней не было. — С сахаром… и молоком, — добавляет он спустя пару секунд. — А мне с лимоном, — как можно более непринуждённей произносит Наклз, неуютно себя чувствуя в компании этих двоих. Альбинос всё же отставляет блеклую керамическую держательницу и лениво пробегает взглядом по кухне. Навесные дубовые шкафы, покрашенные в светлый, под стать им тумбы, отёртые до блеска, плита с духовкой, где томится пирог, большой холодильник, усеянные магнитами — сувенирами из разных уголков мира, что привёз сын. Широкий стол на металлических ножках, застеленный глянцевой скатертью с лесными ягодами, да четыре стула, один из которых ютится сейчас в углу комнаты. Обычная кухня. Да в любом доме такая же, а потому Финитевусу становится всё сложней сосредоточить своё внимание на окружении, отгоняя неприятное ощущение «семьи» на задний план. — Как хоть твои дела, пап? — внезапно спрашивает Наклз, нарушив вязкую тишину. Этот вопрос прогремел, как гром в чистом небе, на миг оглушив. — Ну… — неуверенно тянет хозяин дома. Он ожидал этого вопроса, но ответа пока не подготовил. — Вполне неплохо, — универсальная беспроигрышная фраза. Но тут она не прокатит. — Перебираю кучу бумаг, сопоставляю результаты исследований. Иногда участвую в каких-нибудь… эм… особенно интересных. Жизнь бьёт ключом. Да. А у тебя? — резко переводит течение разговора на сына Лок, обернувшись и подойдя к столу с чашками. — Ну, я буквально позавчера закончил восстановление третьего потока в западном озере колец пятого сектора. Рыжие опять ставили там свои эксперименты по исследованию влияния разных волн Хаоса друг на друга. В этот раз они решили проверить: как озеро отреагирует на всплеск энергии с диапазоном волн отличных от его на двадцать семь процентов?! — Двадцать семь? — одновременно переспрашивают старшие ехидны, округлив глаза и уставившись на рассказчика. — Да, Хаос побери! Да из озера просто фонтаном забили кольца! Я охерел, когда мне привезли огромные ящики весом в три тонны с ними. Мы с Тейлзом охерели вдвойне, когда обнаружили в одном из них с десяток чёрных колец! — постепенно повышает голос Наклз, вспоминая события недельной давности, будто бы они произошли пару часов назад. — Чёрных? Так они же нестабильны и почти сразу же разрушаются, распадаясь на золотые, — уточняет Лок, попутно вспоминая всё, что он изучал об этих хранилищах энергии Хаоса. — Вот именно! Мы просто стояли по средь моря ёбанных колец! — Хранитель не выдерживает и вскакивает со стула, всплёскивая руками. Он словно бы вновь оказался там, в ангаре, в центре звенящего жёлтого моря. — Это был просто… просто… — молодой антроп никак не может подобрать более цензурное слово. На языке вертятся только бранные. — Это был пиздец! Никак иначе. — Теперь понятно что это был за всплеск энергии Хаоса не так давно. Ты наверняка здорово вымотался, восстанавливая направляющий обод потока? — ласково, с сочувствием спрашивает Лок, заглядывая в фиолетовые глаза и чуть сжимая ладонь сына, чтобы тот хоть чуть-чуть успокоился. — Не то слово. На меня будто Остров Ангела упал, — сокрушённо сознаётся Наклз и кладёт голову на стол. Холод столешницы прекрасно остужает пыл, разгоняя гневные мысли, заменяя их блаженной пустотой. — А твои как дела, Финитевус? — всё же решает обратиться ко второму гостю антроп. Просто из вежливости. — Занимаюсь переписью раздела, посвящённого четвёртому классу Порождений Хаоса, а именно — акваларам, — будничным тоном отвечает альбинос, делая ещё глоток сладкого чая. — На счёт этого. Совет Братства ещё не высказал благодарности за прошлую твою помощь с переводом восемнадцатого раздела третьего тома альманаха, поэтому их озвучу я сейчас. Спа… — Как закончу с этим манускриптом и верну его обратно вместе с копией — можете начинать благодарить. А сейчас не стоит, — перебивает собеседника Финитевус, откусывая печенье. — И всё же спасибо. Ты единственный, кто может разобрать почерк Митрума, — пытается пошутить Лок, и это у него даже выходит. — Мне просто нравится работать с этими записями. А любимым делом грех пренебречь. — Да. Любимым, — тихо повторяет хозяин дома и внезапно сникает. В памяти так неудачно всплывает правда о сидящем напротив госте. О его громком предательстве и вступлении в проклятый Тёмный Легион. Пальцы судорожно сжимаются и разжимаются, а зубы нервно покусывают губу. Разговор внезапно заходит не в то русло. И все это начинают чувствовать. В особенности альбинос. — И мы даже ничего не попытаемся предпринять? — голос внезапно дрогнул от досады, но злость продолжала выталкивать мысли наружу, и те слетали с языка острыми лезвиями. — Хранитель Финитевус, вы как ни кто другой должны понимать всю ответственность. Если мы вмешаемся — война вновь захлестнёт мир, — спокойно произносят в ответ усталым голосом. — Вы просто кучка слепцов и трусов, привыкших к… — Рационалистов, — грубо поправляет взбунтовавшегося женский голос. Ехидна смотрит на собеседника сверху вниз, с явным недовольством. — Рационалистов? По мне так рациональней было бы использовать силу Мастер Изумруда ещё вначале войны. И закончить её вмиг! Без всех этих миллиардных смертей! Без выжженных пустошей! Без… — Довольно! — советник, сидящий в центре стола, внезапно стукает по нему кулаком и встаёт, грубо перебив. — Эта сила не для того призвана в наш мир, чтобы сеять хаос и разрушения. Так считает Совет Братства. И так считал ваш отец. — Считал? Да вы просто вбили ему это в голову. Вы просто боитесь использовать эту силу, потому что вы никогда не были Хранителями. Вы просто жалкая кучка политиков, погрязших в своих играх, — слова наполнены такой ненавистью, презрением, что услышавшие их изумлённо выпрямляются, переглядываясь меж собой, не находясь с ответом. — А я — да. — Хранитель Финитевус, что вы задумали? Хра… — слова обрываются хлопком тяжёлых дверей. — То, что должен, — слова звучат совсем тихо, но в тиши коридора кажутся криком. — Хаос — это сила семи объединённых Изумрудов, — слова разносятся по пещере, отражаясь от стен, и подхватываются эхом, усиливаясь во сто крат. — Мощь, что подчиняется воле Главного. — Хранитель Финитевус, что вы творите?! — со стороны входа доносится изумлённый вскрик и лязг оружия. — То, что должен. Сила, что отвечает на зов сердца. — Остановите его, не дайте ему завершить обряд! — И если сердце… Ааа! — боль пронзает плечо, и слова вылетают из головы, а слабый, но отчётливый шёпот растворяется в звуках битвы. — Здесь Тёмный Легион! В атаку! Лязг, крики, выстрелы и ругань. Всё смешалось в один большой ком, мешая сосредоточиться. Кровь течёт по белой шерсти, окрашивая её в алый. «Глупцы, глупцы и трусы», — вертится в разуме одна мысль, прогоняя прочие. Руки вновь дотрагиваются до насыщенно-зелёной грани, а из недр камня рождается потусторонний свет. — И если сердце… — Сгнило, то эта сила пожрёт тебя, — перебивает шипящий голос, и пальцы пронзает нестерпимая боль. Мастер Изумруд на миг тухнет, чтобы вспыхнуть яркой вспышкой и отбросить сражающихся прочь могучей волной. Боль сковывает всё тело. Руки жжёт, словно от прикосновения к раскалённому металлу, а рану начинает щипать от встречи с гранитной дорожкой. Чьи-то руки помогают встать на ноги, но они принадлежат не стражам, а легионерам. — Вы сделали свой выбор… Финитевус, — чуть помедлив, произносит с пренебрежением советник, смерив бывшего Хранителя изничтожающим взглядом. — Для тебя — Доктор Финитевус, — бросают с усмешкой. — Доктор Финитевус, — в который раз зовёт Лок собеседника, ушедшего в себя. Тот, резко дёрнувшись, поднимает взгляд жёлтых глаз. — Вам кусок пирога побольше или поменьше? — Побольше. Я сегодня не завтракал ещё. — Что? — в голосе Хранителя проскальзывает явно возмущение. — То есть вы не завтракали, дядя? Почему? — У меня было много работы, — отмахивается от настырного племянника альбинос и приступает к еде. — Буду теперь самолично проверять вас. Не дай Хаос, я обнаружу вас в голодном обмороке… — Руж готовит так вкусно, что я вряд ли буду морить себя голодом. Но мне вправду надо было кое-что закончить, — успокаивает разошедшегося не на шутку Финитевус, подняв руки в примирительном жесте. — Ладно, — выпускает пар Наклз и откусывает от пирога крупный кусок, остервенело его жуя. Воцаряется вновь тишина, что разбавляют звон столовых приборов да недовольное сопение молодого ехидны. Громкая мелодия телефона привлекает всеобщее внимание. Хранитель достаёт мобильник из кармана и, только глянув на экран, недовольно кривится. Тяжко выдохнув, он отцепляет маленький наушник от боковины устройства и вставляет его в ухо, нажимая на иконку вызова. — Хранитель Наклз слушает. Ага. Да… Что?! Вы серьёзно?! Там в документах это написано. Как это нет? Ну вот давайте, читайте, — Наклз встаёт из-за стола и теперь нарезает круги по кухне, попутно возмущаясь и злясь. — И… дальше, на следующей странице. Как это нет страниц? Там ещё страниц пять должно быть! В смысле нету?! Вы, Хаос побери, издеваетесь?! — ехидна резко останавливается и всплёскивает руками, едва не выкинув телефон. — Ох. Нет, нет. Всё в порядке. Да, конечно я прибуду. Прям сейчас? Это так срочно? О, да, я понимаю. Да конечно, ждите, — заверяет он, устало массируя висок, и завершает вызов. — Мне придётся оставить вас. — Что произошло? — обеспокоенно спрашивает отец, бегая взглядом по лицу сына. — Магистр Вавилона звонил. Сказал что у них опять с ними проблемы. Я… Хаос, как они меня бесят, — сконфузившись, отвечает Хранитель, убирая наушник и телефон в карман, попутно доставая телепортационное кольцо. — Я постараюсь быстро управиться. А вы! — Наклз ткнул пальцем в каждого их родственников. — Чтобы я вернулся не на чьи-то похороны. Понятно? — грозно бросает напоследок он, скрываясь за гранью портала, что исчезает со звоном. — Легко сказать, — радушная улыбка исчезает с лица хозяина дома, когда он встречается взглядом с оставшимся гостем. — Я тоже не в восторге от твоей компании, Лок. Но мы ведь можем и дальше делать вид, что всё хорошо, — в манер ему отвечает альбинос, чуть скалясь и хмурясь, во взгляде читается пренебрежение и недовольство, что так хорошо скрывались под маской тепла и добродушия. — Учитывая твои «заслуги», это очень проблематично. Крайне проблематично. — Что ты творишь?! — грозный крик привлекает к себе внимание, заставляя обернуться к говорящему. — То, что нужно, Лок, — слова сквозят ядом и ликованием. — Почему именно мой сын? Почему Наклз?! — Ты сам его готовил к этому, забыл? Ты сам проводил над ним эксперименты, делал его лучше, создавал для этого. А сейчас ты спрашиваешь почему?! — злость наполняет слова. «Неужели он такой же слепец?» — Даже если и так, он всё равно не готов! Посмотри, что он творит! — крик тонет в оглушительных взрывах, что озаряют небеса. Где-то там, средь облаков проскальзывают две жёлтых и серебряная молнии, кружащих вокруг зелёной сферы, периодически сталкиваясь, в тщетной попытке укротить неведомую силу. — Он почти полностью уничтожил Тёмный Легион. Тех, к кому ты сам же и примкнул! Сровнял с землёй Ехиднополис! — Они сами навлекли на себя его гнев, — служит ответом. «Они были глупцами и невеждами, посмевшими перечить Богу». — Останови это безумие, пока не стало слишком поздно. Ты сам видишь, к чему оно может привести! Неужели этот мир мало страдал?! — ещё одна попытка вразумить слетает с языка старого Хранителя, пока он поднимается по ступеням к Святилищу. — Ха, и ты такой же как эти напыщенные советники Братства. Всё талдычат одно и тоже. Если они трусы, это не значит, что мы все должны быть такими! Тёмный Легион сам начал атаковать Энерджака, словно тупое стадо баранов, забыв о своём Боге. Это не его вина, а их! — особенно громкий взрыв перекрывает крик, и на землю подле ступеней падает окровавленное тело, прервав своим появлением обмен угрозами, мольбами и просьбами. Лежащий золотой ёж пытается встать, но ни руки, ни ноги не слушаются его, дрожат при малейшем напряжении. Даже Супер Форме не под силу исцелить раны от удара Бога. Золото в некоторых местах начинает сменяться белизной шерсти, а раны в них же кровоточить с удвоенной силой. — Посмотри! Даже им не под силу остановить Энерджака. Мир просто сгорит в его гневе! Прошу, Финитевус. Прекрати это! — в голосе Лока проскальзывает отчётливая мольба, что тут же сменяется гневом, а пальцы сжимают края плаща, подтягивая собеседника к себе. — Я не могу. Я всего лишь позвал его… — мягко произносят. — А он ответил. — Ты… что? О чём ты думал?! — вначале тихие слова перерастают в оглушительный крик, отзывающийся эхом в голове. — Что люди должны заплатить за содеянное, — отвечают с усмешкой, на что лицо Лока искажается в гримасе гнева. Внимание привлекает тихая песнь позади, а после спина ощущает небывалой силы толчок. Тьма поглощает окружение, а тишина пожирает звуки. Тело охватывает блаженное чувство полёта, что резко прекращается, а кисть с силой сжимают. Мрак отступает, и из него выплывает испуганное лицо пожилого ехидны, что лежит на краю обрыва, протянув руку и схватив чужую ладонь. — Держу, — непонятно зачем произносит Лок и скалится от натуги, пытаясь вытянуть свою ношу. Земля мерзко хрустит, содрогаясь, и взор замечает разрастающуюся трещину. Видно она появилась после выплеска энергии Хаоса. Старый Хранитель резко выпрямляется, пытаясь поскорее вытянуть свою ношу на твёрдую землю, но тут же падает от сильного толчка. Пласт породы, на котором лежит спасающий, отламывается, летя вниз. Внезапно тело замирает, окутанное бирюзовой аурой, под действием которой поднимается вверх. — Успел, — тихо выдыхает серебряный ёж, теряя сознание и падая на окровавленную траву. — Юноша! — вскрикивает Лок, вскакивая с места, и подбегает к раненному, что судорожно дышит, мелко вздрагивая. В небе раздаётся мощный взрыв и облака испаряются, очищая лазурное небо, где словно солнце сияет зелёная сфера, начавшая медленно спускаться. На плиту подле Мастер Изумруда опускается сам Энерджак, что продолжает удерживать за горло двух оставшихся ежей, посмевших выйти против него. Резко движение, и серебряный с золотым сталкиваются лбами, а после их с силой отбрасывают прочь. — Ничтожества. Ваше сопротивление тщетно, но забавно. Да только оно уже раздражает, — тихий голос напоминает собой оглушительный крик, от которого закладывает уши, а слова сквозят презрением и ненавистью. — Брось, Наклз. Ты не Бог, ты просто добродушный, слегка взбалмошенный Хранитель Мастер Изумруда. Ну ни как не… это, — пытается дозваться до изменившегося золотой ёж, но в ответ получает лишь смешок. — Тот, кого ты называешь этим именем сейчас не здесь, смертный. Это моё тело! И я устал от ваших потуг, ёж! — Энерджак разводит руки в стороны и вскидывает голову, взлетая вверх. Земля содрогается, отзываясь на зов Бога, отдавая ему свою силу. В воздух взлетают камни и листва, где-то вдалеке испугано кричат птицы и звери, что пытаются укрыться от гнева самого мира. — Проклятье! — цедит сквозь зубы герой Мобиуса, сжимая кулаки. — Опять эта атака. — Надо уходить. Сейчас же! — приказывает второй ёж, прижав уши и прожигая взглядом невольного напарника. — Спятил, Шедоу?! Если мы не остановим эту атаку — он сотрёт Моботрополис с планеты! — А если мы примем её на себя, то потеряем Супер Формы. И тогда не только этот город исчезнет, весь мир будет уничтожен! — орёт в ответ Совершенный, повернувшись к золотому ежу и скаля зубы. — Ничего этого не произойдёт! — доносится со стороны Мастер Изумруда. Энерджак лениво поворачивается, и его зрачки округляются в изумлении от увиденного: Лок стоит возле Сердца Острова и замахивается, сжимая пальцы в кулак. — Не смейте, Хранитель Лок! — резко вскрикивает Божество, срываясь с места. — Простите, Энерджак, — бросает извинение теперь уже бывший Хранитель, нанося удар по Мастер Изумруду. Камень разлетается десятками осколков, что зависают в воздухе, не спеша разлетаться. — Не… Ааа! — рванувшийся к «предателю» замирает на месте, вскрикнув от боли и схватившись за голову. Одеяния вместе с маской начинают бледнеть, превращаясь в свет, что быстро рассеивается. Вскоре тело Наклза обессилено падает на плитку Святилища, и его тут же подхватывает отец, прижимая к себе. Камень, гневно что-то пропев, вновь собирается воедино, яростно блеснув и погаснув. — Хм, любопытно, — бросают, усмехаясь, перед шагом в портал. — Если ты о своём сыне, то я сожалею, что он тогда спятил. Я не хотел Наклзу зла. Никогда не хотел и не хочу, — зачем-то заверяет собеседника гость, тыкая вилкой кусок пирога. — Ты же знаешь, мои враги не вы, а бесшёрстные… — Прошло двести лет с той войны, Финитевус. Пора бы её уже забыть как и все остальные, — перебивает хозяин дома, откладывая столовые приборы и испытующе смотря на собеседника. — Это не так легко, как ты думаешь. Ты не видел всего того, что они творили, ведь родился тогда, когда мир процветал, а былое не омрачало память новых поколений. — Пойдём, — вместо ответа просит Лок, встав со стула. — Куда? Зачем? — Я как-то читал, что послеобеденные прогулки полезны для старых костей, — отшучивается антроп, оборачиваясь, стоя уже в проёме. — Это у меня-то старые кости? — в манер ему отвечает альбинос, но всё же идёт следом, правда улыбка быстро исчезает с его лица, стоит им подойти ко входной двери.