Сессия 1: Дуализм

Из липкого забытья Чимина вывел не самый приятный женский голос, что-то бормочущий у него над ухом. Жутко захотелось выключить его как радио и продолжить спать, но остальные органы не позволили этого сделать. Парню банально захотелось в туалет. — Не нравятся мне эти обмороки, — наконец различил смысл слов Мин и вместо того, чтобы попытаться встать и избавиться от неприятного чувства внизу живота, навострил уши. Он практически сразу вспомнил, что потерял сознание сегодня, а, значит, речь определенно идет о нем. И да, ему тоже не нравились эти обмороки. — Но это только единичный случай, — возразил удивительно знакомый голос, мурашками пробежавшийся по рукам. Это был Чонгук. А он что здесь делал?.. Но потеряться в догадках Чимину не дало продолжение разговора. — Мистер Чон, — протянула женщина, и Мин, хоть и с запозданием, но все же признал в ней врача из медпункта. Он сталкивался с ней всего пару раз, и… Да, в те пару раз он тоже терял сознание. Но он точно помнил, что тогда это было из-за переутомления и общего дерьмового состояния (ему пришлось неделю работать в ночь, и два часа сна в день катастрофически не могли восполнить всю потраченную энергию). Так что у нее действительно был повод для волнения. — Мистер Чон, поверьте, я знаю лучше. И, раз вы изъявили желание остаться и не идти на урок, лучше ответьте на мои вопросы. Врач, судя по звуку шагов, отошла от Чимина и зашуршала какими-то бумажками, предварительно вынув металлический ящик. «Мою карточку ищет», — понял Пак и внутренне напрягся, ожидая, как она произнесет его настоящую фамилию и разрушит хрупкие дружеские отношения между ним и Чоном. Ведь Чонгук, насколько он понял, ушел с урока, чтобы найти его, Чимина, и после не скинул проблему на плечи учителя (который отвечал за всех учеников и их здоровье во время уроков), а сам отнес Мина в медицинский кабинет. От мысли, что Чонгук нес его на руках, потеплело в душе. Шуршание бумагой прекратилось, и ящик был резко задвинут, звякнув о стенку шкафа. «Вот и все, — грустно подумал Мин и глубоко вздохнул. — вот и пришел конец. И как только все объяснить?..» — Как давно вы знакомы? — тем временем задала вопрос врач и щелкнула ручкой. — Лично — с позавчера, но я часто встречался с ним в коридорах, — недолго думая, ответил Чон, заставляя трепетать глупое сердце Чимина. В то время такой недосягаемый и чудесный Чон Чонгук замечал его, даже когда они не были представлены друг другу, и, самое главное, помнил! Помнил, что это был Пак, а не кто-то еще. Врач разочарованно хмыкнула и перелистнула пару страниц. — Тогда вы не знаете, по какой причине Хенджин учится именно в этой школе, не так ли? Чимину сначала показалось, что он ослышался. На целых семь букв ослышался. И только все то же поганое нежелание врать самому себе не позволило списать чужое имя на глюки после забытья. В конце концов, самообладание подвело Чимина, и он закрыл лицо руками, мелко-мелко дыша. Однако никто не обратил внимания на резко очнувшегося пациента (разговор все так же продолжался), и Мин осмелился приоткрыть глаза. Он лежал за ширмой, и сквозь нее проступали лишь неясные силуэты двух людей. Значит, он мог успокоиться, слушать дальше и думать. Много думать. А главное — пытаться разобраться в происходящем без истерик: будучи невменяемым, он себе не поможет. И так уже пропустил часть такой желанной информации. Но даже без нее Чимину хватило новых открытий с головой. —…привычная обстановка, один и тот же класс, одни и те же люди. Как можно больше стабильности. Это необходимо для его выздоровления… Выздоровления? Но чем он таким болен, раз ему необходима стабильность во всем? —…поэтому у меня к вам просьба, как к человеку, которому вроде бы как не все равно. Или я ошибаюсь? — Нет, мэм, не ошибаетесь. И даже ответ Чона с трудом смог перекрыть панику, вспыхнувшую внутри Чимина в этот момент. Его болезнь… О, да, он понял, что это за болезнь, и понял, что о ней знает не только он, а значит, теперь ему будет проще с ним бороться. — Тогда… Мистер Чон, понаблюдайте за Хенджином. Будьте рядом, поддерживайте, делайте все, что сделал бы настоящий друг, и даже больше. Наблюдайте за ним и о всех… странных моментах докладывайте мне. — О странных? Например? Захотелось срочно поделиться с этой женщиной всеми странностями, которые происходили с ним, а после умолять помочь ему избавиться от того кошмара, с которым он столкнулся. И Мин уже почти встал с койки, весь горя желанием тот час же начать лечить свою болезнь, но чужая рука требовательно сдавила его горло, буквально вжимая в твердую поверхность и лишая дыхания. Мин испуганно перевел взгляд на перекошенное от ненависти лицо Хвана и с ужасом понял, что не может пошевелиться, не может поднять руку и вернуть себе способность дышать, не может, в конце концов, издать ни звука, чтобы обратить на себя внимание и тем самым спасти. Взгляд затуманился из-за слез боли. — Не смей, — зашипел Хенджин, склоняясь над ним и выдыхая эти слова прямо ему в губы. — Не смей ничего говорить. Не смей рассказывать, что я есть. Хватка на горле усилилась, и Чимин ощутил, как начинает терять сознание от недостатка кислорода. Легкие горели, как будто в них насыпали угля, и лившиеся градом из глаз слезы лишь делали хуже. — Меня не существует, ты понял? Для всех меня не существует. И если ты хоть слово кому-то скажешь, я… — чужие губы слишком реально — невыносимо реально! — скользнули к уху Пака, опаляя его дыханием. — Я убью всех, кто тебе дорог. Твоими руками. — Нет! — голос, как и контроль над телом, вернулись к Мину тогда же, когда исчезла хватка на горле, и он закашлялся, переворачиваясь на бок и обеими руками закрывая шею. Его мелко потряхивало, и даже появившийся из-за ширмы Чонгук никак не мог смягчить это состояние. Все оказалось куда серьезнее, чем он даже мог предположить.