Сессия 1: Дуализм

Идти в кино без предварительного просмотра свежих новинок – сущей воды безрассудство. Так думал Чимин, пока Чонгук с недовольным видом рассматривал расписание сеансов на сегодня. С каждой новым прочитанным названием школьник все больше и больше хмурился, и Мин с невольным интересом гадал, встретятся ли брови Чона на переносице или нет. Ни одна из новинок не была знакома парням, и те лишь молча взирали на названия, старательно пытаясь выбрать меньшее из зол – однако миссия явно была невыполнима. - Может… - неуверенно начал Чонгук и тут же оборвал себя, скрещивая руки на груди и переводя взгляд с одной разноцветной афиши на другую с такой ненавистью во взгляде, будто бы они были замешаны, как минимум, в мировом заговоре. Невозможно было не ощутить волны недовольства, исходящие от Чона, и Чимину не составило труда догадаться, что он на грани маленького – но от того не менее опасного - атомного взрыва. Не придумав ничего лучше, Мин схватил друга за рукав куртки. - Давай посмотрим трейлеры? – предложил он с явной мольбой в голосе и слегка потянул парня в сторону диванчиков, ощущая, как тот медленно расслабляется. – Вдруг что понравится? - Давай… - все еще с явными нотками ворчания, но уже гораздо спокойнее, согласился школьник и чересчур быстро для понимания Чимина перехватил его руку, крепко ее сжимая. – Только уйдем с прохода. Мину правда очень хотелось ответить «хорошо», но горло сжало спазмом от такого неожиданного прикосновения, и старшеклассник лишь покорно последовал вслед за другом, чувствуя, как горят мочки ушей от смущения. Он категорически не хотел верить, что Чонгук ведет себя так только потому, что его попросили, но отрицать такую возможность не мог. Как не мог и смущаться, ведь прикосновения Чона это так приятно и волнующе, так невозможно отупляюще. Да, самое подходящее слово для того, что испытывал Чимин. Он полностью и безоговорочно отупел. Они смогли досмотреть до конца без приступов отвращения или скептицизма только один трейлер, но и то лишь потому, что это оказался ремейк на давно существующую картину. Чонгук весь изъерзался на диване, пытаясь скрыть стыд, вызванный неудачными фильмами – он явно винил себя в бездарности режиссеров, - и Паку оставалось только взять бразды правления в свои руки и с горечью признать, что кино они все равно сегодня не посмотрели бы. Ибо смотреть было, откровенно говоря, нечего… Высказав свои соображения Чону, он уже собрался было предложить сходить в кафе, но получил в ответ безапелляционное заявление, что все решат и без него. Конечно, Чонгук выразился не совсем так, но общий посыл Мин уловил и покорно пожал плечами, решив, что спорить смысла нет. Все равно им торопиться некуда. Достав смартфон, Чимин бездумно листал новости и искоса поглядывал на безумно красивого – и чертовски злого - Чонгука, когда ему внезапно пришло новое сообщение в Какао-токе. Непонятно отчего вздрогнув и подавив в себе желание перекреститься, Мин развернул приложение. Только удостоверившись, что сообщение пришло от Тэхена, он решился его прочитать, пятой точкой – и обострившейся мнительностью - ощущая приближение одного белого и пушистого зверька. К счастью, его опасения не оправдались: Тэхену лишь стало невыносимо скучно на перемене, и он решил воспользоваться данным ему предложением и, цитата: «сделать ответный шажок в создании новых дружеских отношений». Невольно хихикнув от столь витиеватой формулировки, Мин принялся печатать ответ, не забывая поглядывать на все еще задумчивого Чонгука. Тот обратил внимание на смешок Чимина только спустя минуту (именно столько времени потребовалось его нейронам, чтобы донести актуальную информацию сквозь дебри запутанных мыслей) и хмуро поинтересовался, что такого смешного Мин прочитал. Старшеклассник неопределенно пожал плечами, дописывая СМС и пытаясь не сбиться с мысли, а после размыто ответил о старом знакомом, который внезапно принялся заваливать его сообщениями. Всю правду рассказывать Чимин не хотел – да и зачем она был нужна Чону? – так что вздохнул с облегчением, когда Чонгук не стал расспрашивать дальше, будучи сильно погруженным в интернет. Мин вернулся к переписке. «Я так давно этого не делал», - поведало ему новое пришедшее сообщение. Парень не понял, что Тэ имел в виду, и уже начал писать уточняющий вопрос, когда следом пришло новое сообщение: «Я совершенно разучился общаться, хен» Немного подумав, Чимин стер недописанное предложение и сознался в ответ: «Я тоже. Будем вспоминать, как это делается, вместе» Чимин еще и улыбающийся смайлик отправил, искренне обрадовавшись, когда в ответ получил такой же. Почему-то с опаской глянув на Чона – не заметил ли? – старшеклассник продолжил читать приходящие короткие сообщения, теперь буквально пестрящие эмоджи, и тихонько посмеивался про себя, отвечая и шутя в ответ. Увлекшись ничего не значащим обсуждением преподавателя и занятия, на котором сейчас сидел Тэ, Чимин не заметил, как Чон перестал листать названия заведений и начал ничуть не скрываясь его разглядывать. Чонгук, сам того толком не понимая, изучал каждую черточку лица сидящего рядом парня, искренне любовался его улыбкой, скользил взглядом по красиво очерченному носу и изящной линии губ. Ему одновременно и хотелось, и не хотелось поймать взгляд Чимина, и задать ему один очень важный вопрос, который буквально просился быть озвученным. Вопрос, ответ на который было получить так же важно, как и исправить допущенную ошибку. - Хенджин-а, - устав ждать – а точнее просто взяв себя в руки – протянул Чонгук и, не получив никакого отклика, загородил своей рукой экран вновь завибрировавшего телефона. Чимин явно не ожидал такой подлости и не смог сдержать противную дрожь испуга, прокатившуюся по рукам. Быть выдернутым из интернета в реальность так же неприятно, как проснуться по будильнику спустя три часа сна. - Что-то случилось? – напряженно спросил Мин, безуспешно пытаясь опустить взгляд ниже бровей Чона и посмотреть ему в глаза. Бороться с собой было сложно. - Я тут подумал, - Чонгук дождался, пока Пак отложит телефон в сторону, и продолжил, - теперь понятно, почему ты вел себя так вчера. Чимин нервно сцепил руки в замок и опустил взгляд, рассматривая обивку дивана. Он не знал, как себя вести и как реагировать, но Чону, как оказалось, это было не нужно. - Я рад, что ушел с урока и нашел тебя в коридоре. Рад, что узнал правду до того, как совершил непоправимую ошибку. Рад, что мне предложили тебе помочь и что я действительно мог тебе помочь – но об этом мы поговорим позже. Единственное что, Хенджин-а, - Чонгук придвинулся ближе и положил свою ладонь поверх сжатых рук Мина, концентрируя на ней все внимание и без того еле живого парня, - мне очень не нравится, что ты умолчал столь важную деталь. - Надо же, не нравится ему, - прозвучало ехидное сбоку, и Пак впервые был согласен с Хенджином, вместо очередного испуга – как мышь трясется от каждого шороха, вот правда! – получая бонус к психической устойчивости. Иными словами, очарование от прикосновений Чонгука спало, и Мин вместо рвущихся с языка извинений высвободил свои руки и скрестил их на груди, хмуро смотря на сидящего напротив парня. Присутствие Хвана больше не ощущалось, как и противной дрожи волнения. Но Чимину вновь не позволили что-либо сказать. - Не злись, я понимаю, что тебе, скорее всего, сложно об этом говорить. Но если мы хотим стать друзьями, нам нужно стараться не заводить тайны друг от друга, понимаешь? Понимать-то Чимин и понимал, но кое-что другое, явно неприятное и рвущееся с языка. И, может, будь рядом язвительный Хен, он высказал бы все, что думает, но язык как к небу приклеился. В своей голове Мин раз за разом прогонял простое «да зачем я тебе нужен?», но не мог издать и звука, молча сверля взглядом все тот же диван. Я совершенно разучился общаться, хен. Ну, хоть у кого-то такие же проблемы, как и у него. Чего Пак точно не ожидал от затянувшегося молчания, так это объятий. До Чона, видимо, дошло, что его одноклассник не в восторге от сказанных слов, и применил один из самых запрещенных приемов, имевшихся в его арсенале. Он обнял Мина крепко и жарко, сжимая в руках ткань чужой толстовки и прижимаясь щекой к русым волосам, дыша медленно и размеренно и убивая всем своим естеством последние следы адекватности в голове Чимина. Невозможно сердиться, когда тебя обнимает объект первой влюбленности, даже если эти объятия являются отвлекающим маневром. - Я давно смотрел на тебя, Хенджин, - невыносимо сладкое признание отозвалось горечью чужого имени на языке. – Давно смотрел и не знал, как подойти. Ты был таким хрупким, таким вечно напуганным… Я… Наверное, я слишком много себе навоображал, когда ты со мной поздоровался. Ты был таким отзывчивым и забавным, шутил много, - Чимин уже буквально трясся от сильнейших эмоций, завладевших им, и изо всех сил пытался сосредоточиться на смысле слов, а не на горячем дыхании Чона, - а после урока исчез, и никто даже не обратил на это внимания. Знаешь, как это странно? Когда человека, который тебе до одури интересен, не замечают остальные? Я сначала даже подумал, что свихнулся. Но нет, ты появился вчера и… Резкий свист и едкий комментарий прервали поток признаний Чонгука, возвращая того в реальность. Парень резко отпрянул и грозно посмотрел на прервавшего их человека, который пригрозил позвать охранника, если «пубертатные перейдут границы», и с явным беспокойством во взгляде осмотрел знакомого. Пак был слишком ошарашен происходящим, чтобы хоть как-то отреагировать на пустые, но от того не менее обидные, домыслы, и поэтому даже не отодвинулся от Чона, продолжая соприкасаться с ним коленками. Когда он соглашался на поход в кино, он соглашался именно на кино, а не на внезапные и выбивающие из колеи признания. Сейчас бы он даже не удивился, если бы упал в обморок от очередной стрессовой ситуации, но ни темнота, ни вечно сопровождавший ее Хенджин, не появлялись. В первый – и, наверное, в последний – раз в своей жизни Пак искренне об этом жалел. - Извини, - хмуро попросил прощения Чонгук и, дождавшись от одноклассника осмысленного кивка, поднялся с дивана и одернул джинсы, скрывая под ними простые черные носки. – Давай на улице договорим. Свежий воздух окончательно избавил Мина от ощущения горячих ладоней на собственной спине, но не смог ничего сделать с густым розовым туманом, прочно оккупировавшем его мозг. День выдался солнечным и избыточно ярким, будто издеваясь над Чимином и всеми своими желтыми листьями на тротуарах говоря, что на его чувства откровенно плевать. Такая погода была идеально создана для прогулок, романтики и прочих занятий, которыми Пак хотел, но не имел права злоупотреблять. Да и, откровенно говоря, не мог, так как пребывал в состоянии тотальной прострации. Все навалилось на него слишком быстро, слишком резко, не оставляя времени для раздумий и анализа, не позволяя просто лечь и уставиться в потолок, копаясь в себе и пытаясь вспомнить, что он старательно пытался забыть, анализируя и ища выход. Жизнь никогда не играет по твоим правилам - она всегда диктует свои. Какое-то время они шли молча. Чонгук вел, а Мин покорно следовал за ним, смотря себе под ноги и пытаясь справиться с собственными эмоциями. Он окончательно запутался, пытаясь удержать все под контролем. Да, ему было жизненно необходимо доказать себе, что он способен на нечто большее, чем саморазрушение. Что он сильнее, чем кажется, что он может вот так просто, без подготовки, сломать все внутренние барьеры – один за другим – а после избавиться от ненужного придатка психики в виде Хенджина, наконец-то начиная жить так, как хочет только он. Только вот вместо триумфа и все новых и новых достижений получил щелчок по носу от жизни. И это было не больно, это было до безумия несправедливо. До его безумия. - Я появился вчера и?.. – вспомнив о важной недосказанности, Мин резко остановился прямо посреди улицы, даже не пытаясь оторвать взгляд от чужих кроссовок и изо всех оставшихся сил пытаясь сосредоточиться не на внутренних ощущениях, а на окружающем его мире. Чон тоже остановился и повернулся, в нерешительности постоял пару секунд и все же приблизился к Паку, замирая на расстоянии в шаг до него. - И я, - тихо, так, чтобы услышал только Чимин, прошептал он, - вновь увидел того потерянного парня, которому явно была нужна помощь. - Решил побыть матерью Терезой? – резко ответил Мин, не сдержав горькой усмешки. Неприятно было осознавать, что тебя читали как открытую книгу все, кроме тебя самого. А если бы он не решил взбунтоваться против собственной жизни? Что тогда? Был бы сейчас этот разговор? Или был бы Чонгук в роли няньки и откровенный бунт со стороны Хенджина? - Нет, - тем временем никак не отреагировал на колкий выпад Чонгук. – Просто вспомнил, что бороться в одиночку сложно. Солнце светило невыносимо ярко, обнажая каждую трещинку на тротуаре, каждую вмятину на идеально черных кроссовках, каждый шрам на прошлом этого невыносимо прекрасного Чон Чонгука, который попросту не мог быть неидеальным, не мог иметь ничего общего с психически больным Чимином. Но он мог и был. И Мин понимал, что это та помощь, которая была ему так необходима, которую он не хотел принимать из-за собственной гордости и подозрительности, но принять был должен. Никто не в силах помочь тебе, если ты не желаешь принять эту помощь. И Чимин улыбнулся, все также разглядывая чужую обувь и думая, что его жизнь в очередной раз совершила кардинальный поворот и что дальше будет проще. Намного проще. - К слову, - задумчиво протянул Чонгук, невольно вырывая Пака из его размышлений и вынуждая поднять взгляд и полюбоваться сквозь солнечные лучи на размытые черты лица Чона. – А телефон ты забрал? …наверное, будет проще.